Наследница двух родов

Эпилог. Ночью на пляже

Вестница конца.

“Морской воздух растрепал волосы и приятно ударил в лицо, освежая кожу. Босые ноги утопали в песке при каждом шаге, а накатывающие волны периодически омывали стопы до лодыжек, вызывая волну мурашек на спине. Шум прибоя ласкал слух, а приятный лунный свет отражался в поверхности воды, завершая сказочное настроение, созданное окружающей обстановкой. Медленно бредя по пляжу, я всё дальше отдалялась от стен поместья, размахивая зажатыми в пальцах сапогами, изредка поддевая ступнями песок и откидывая его в сторону.

Я была свободна, и это непередаваемое чувство не могло сравниться ни с чем другим, даже с наслаждением от ласкающих кожу волн. Пританцовывая, я крутанулась вокруг себя, закрыла глаза и вдохнула полной грудью свежий морской воздух. Брызги от волн намочили низ штанин, но я не обращала внимания на такие мелочи. Стоило открыть глаза, и я вмиг замерла, будучи не в силах продолжить путь вперёд. Ведь в нескольких метрах от меня, увязнув по щиколотку в песке, стояла фигура в чёрном балахоне. Капюшон был накинут на голову, полностью скрывая лицо и волосы, а полы развевались на ветру, периодически обхватывая и облегая ноги. В глубине души я знала, зачем он здесь, и не хотела подходить, но ноги сами понесли меня туда.

Оказавшись рядом с ним, я размахнулась и швырнула сапоги в воду. Отлетев достаточно далеко, они один за другим плюхнулись в море, подняв волну брызг и образовав множество кругов, что расходились от места падения в разные стороны. Постепенно они доходили и сюда, к берегу, и сильнее омывали мои ступни.

– Я проиграла? – спокойно проговорила я, уже зная ответ. Мне не хотелось об этом думать и вспоминать что-то, но раз фигура здесь, то придётся.

– Да, – раздался самый красивый голос на свете, но на меня он не действовал, не здесь.

– Ты мне соврал, – это казалось слишком очевидным, и я не понимала, как могла поверить ему, как могла довериться так сильно, что отдала себя, и особенно, как могла влюбиться в него?

– Я соврал не только тебе, и не во всём. Это было необходимо, ведь ты первая нарушила план, – он протянул руку и едва коснулся моего лба пальцем. – Богиней должна была стать ты, а не он. Но ты не дождалась моего прибытия.

– Как жаль, что ты забыл поделиться со мной этим планом, – буркнула я, а рука собеседника опустилась на прежнее место.

– Не всем планам суждено быть озвученными, дорогая моя, – спокойно ответила фигура, – ведь ты никогда не согласилась бы на это, даже ради меня. Делить одну голову с тем, кого ты так яростно ненавидишь – не в твоих принципах.

– И ты внушил мне воспоминания, которых никогда не было, чтобы я поверила, что сама это предложила и впустила его в свою голову, в надежде на победу? – спросила я и ощутила, как по сердцу словно ножом полоснули. Именно это причинило мне больше всего боли, кусочки и обрывки тех событий, которых никогда не было, которые никогда не случатся.

– А кто тебе сказал, что их никогда не было? – фигура неожиданно повернулась ко мне, но его лица я так и не увидела из-под капюшона. Всего на секунду, но у меня перехватило дыхание от одной мысли, что получится заглянуть в глаза собеседника. По телу прошлась волнующая дрожь, приподнимая волоски на своём пути. Мне оказалось нечего на это ответить, настолько это существо затуманило мой разум, что удивительно, как я ещё не сошла с ума.

– Я бы знала, – буркнула я недовольно. Или не знала? Как можно быть в чём-то уверенной и в то же время сомневаться? Я даже не могла доверять собственной голове. Как бы мне хотелось поверить, что все воспоминания – правда. Что я на самом деле переживала каждое из них. Ведь если это не так, то я отдала своё тело отцу за два поцелуя Хенорпа. Слишком небольшая цена для моей жизни.

– Эти воспоминания никуда не денутся, дорогая моя, и только тебе решать, верить в них или нет, – отозвался собеседник, а я просто стояла рядом и смотрела на огромный шар луны, что завис над горизонтом и отражался в тёмной воде. В голове пронеслись воспоминания, всё вперемешку, и настоящие, которые точно были, и те, в которых я сомневалась. Теперь они тоже были частью меня.

– Ты можешь и дальше убиваться от мыслей, как я поступил с тобой, и чего ты лишилась в итоге. Ненавидеть меня за это и пытаться выкинуть из головы. Либо же просто погрузиться в этот новый мир, который я попросил создать для тебя, и получить от него всё, что он может тебе дать, ведь и я часть этого мира, – спокойно произнесла фигура в балахоне, а внутренний голос подсказывал, что я слишком устала для продолжения борьбы. Очень медленно протянув руку, я коснулась ладони собеседника пальцами и ощутила теплоту кожи, совершенно несвойственную ему. Проведя подушечками по внутренней стороне ладони Бога, я переплела наши пальцы, а он неожиданно крепко сжал руку в кулак.

– А в чьём облике ты всегда приходил ко мне? – задала я вопрос, который мучил меня с самого первого дня. Медленно стянув капюшон, собеседник повернул голову и продемонстрировал то самое лицо с длинными чёрными волосами, собранными в хвост. Мне всегда было это интересно, ведь когда отец был Богом смерти, то он разговаривал со мной в облике Велианта Криста, а это лицо совершенно другое.

– Ты не поверишь, – спокойно отозвался он, а я вопросительно приподняла бровь, – это старший брат Велианта Криста, каким он был тридцать лет назад.

В это действительно было трудно поверить, и я лишь выдавила из себя едва слышное: “Ха”, и усмехнулась. Пришлось согласиться, что у рода Крист есть свои определённые плюсы во внешних данных, а значит, моей дочери повезёт, если она унаследует черты лица отца.

– Я больше никогда её не увижу? – поинтересовалась я, а собеседник отвернулся и снова начал смотреть на море.

– Она проживёт полноценную жизнь, дорогая, об этом я позабочусь, – ответил он, и я кивнула. Большего мне было не нужно.

Я проиграла битву разуму своего отца, а значит, моим телом управляет он. Что же теперь будет со мной? Я не знала и не хотела спрашивать, ведь боялась услышать очередную ложь в ответ, либо обещания, которые никогда не осуществятся. Это не имело значения, ведь я поддалась эмоциям и не смогла обыграть Бога смерти, если это вообще возможно сделать. Именно этого я и боялась, именно это и произошло. Теперь моя личность зависела только от Хенорпа, а значит, что я уже перестала существовать.”

***

Тело вестницы конца.

– Ты всё-таки обманул и предал мою дочь, не смей отрицать это, – женский голос, которым были сказаны эти слова, резанул слух Венториэля, и он поморщился, стоя перед зеркалом в главной спальне поместья на берегу моря. На него смотрело лицо девушки двадцати двух лет, но внешне она выглядела на пятнадцать, не больше. Особенно свою роль в омоложении сыграли коротко, криво стриженые волосы каштанового цвета. Миниатюрное округлое лицо красивым не было, а на его вкус, даже отдалённо симпатичным назвать нельзя, но выбирать было не из чего.

– Я и не собирался, но ты же не бросишься мстить мне за неё, как полагалось бы любящему отцу? – фигура в чёрном балахоне показалась за спиной и отразилась в зеркале. Капюшона на голове не было, что позволяло рассмотреть утончённое вытянутое лицо без единого изъяна, тонкую линию губ и длинные волосы, собранные в хвост на затылке. Зелёные глаза собеседника пронизывали до костей, и даже Венториэль поёжился от этого взгляда.

– Я – нет, но найдутся те, кто очень захотят, – пожал он плечами и приблизился к зеркалу. Вместо двух разных глаз на него сейчас смотрели два одинаковых, и один из них не мог быть таким. – Кто-нибудь это непременно заметит и задаст вопрос.

– Ты боишься этих жалких людишек? – усмехнулся собеседник и отошёл в сторону, скрывшись из охвата зеркала.

– Нет, их я не боюсь, я боюсь Лайсера, который засунул меня в эту проклятую железку. Не думаешь ли ты, что он не захочет избавиться от меня, как только узнает правду? – с этими словами, Венториэль обернулся и посмотрел на своего друга, но тот был спокоен как никогда.

– Захочет, это факт, но тебе следует сыграть свою роль всего дважды, и не думаю, что так трудно притвориться этой глупой девчонкой. Ты изобразишь её, попрощаешься с друзьями и попросишь воспитать дочь, а затем мы выдвинем Лайсеру условие, что этот мир будет уничтожен только после того, как твоя дочь умрёт естественной смертью, а значит, лет через семьдесят, может, чуть больше. Он согласится, и подозрений это не вызовет. Вполне логично, что Вентира захочет спасти своих друзей и её. Он ничего не заподозрит, – чем больше он говорил, тем больше Венториэль понимал, что друг прав, и он справится с этой задачей, другого варианта у него нет, если он не хочет снова оказаться запертым в тюрьме, лишённым всех своих сил и власти, ставших такими привычными и родными. Сжав руку в кулак, он поднял его на уровень глаз и насладился тем, как тьма медленно окутала сперва кисть, а затем начала поглощать запястье. Разжав пальцы и развеяв тёмную дымку, Венториэль посмотрел на собеседника.

– Ты заманил её в это поместье, прекрасно зная, что я отправлюсь следом, и Риан не останется безучастным. Ведь именно ты навевал ему сны про неё. По твоему замыслу, все мы, кто был тебе нужен, собрались в непосредственной близости от границы, куда должен был прийти ты сам и исполнить план, – высказал свои подозрения Бог тьмы, вызвав лёгкую улыбку на губах товарища.

– Самое сложное было сохранить всё это втайне от Лайсера, – пожал плечами Хенорп.

– У неё хотя бы был шанс победить меня? – поинтересовался Венториэль, наблюдая за выражением лица собеседника, но ни один мускул не дрогнул от услышанного вопроса.

– После моих слов, ни единого.

– И ты обманом заставил её впустить меня, – он задавал вопросы, потому что хотел знать правду, хотел понять то, что и так прекрасно понимал.

– Я заставил её поверить, что она сама этого хотела, что у неё есть шанс победить, что она достаточно сильна для этого, и главное, я дал ей стимул, иначе твоему разуму пришлось бы столкнуться со стеной её сопротивления, и вот тогда у неё был бы шанс победить, но не после моих махинаций, – пройдясь по комнате, Бог смерти развернулся лицом к собеседнику, а полы его балахона плавно крутанулись по воздуху, описывая дугу и облизывая ноги. Смотря на него, Венториэль на самом деле восхищался другом и не мог понять, как когда-то, всего чуть больше двадцати лет назад, мог его ненавидеть. Просто тогда он не помнил тысячелетия их дружбы.

– Я – Бог смерти, друг мой, моя работа – заставлять людей делать то, что они не хотят, причём заставлять так, что они будут считать, словно это их собственное решение и они приняли его сами. Мне по природе положено очаровывать и вести за собой, иначе, какой из меня проводник душ в мир мёртвых? – он на секунду замолчал, и только Венториэль хотел ответить, продолжил. – Я не виноват, что она не смогла устоять. Даже несмотря на то, что я никогда не обещал ей, что спасу от уничтожения мира в том ключе, в каком она это понимала.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что я сдержал слово, хоть все вокруг могут сказать иначе. Если её дочь не бессмертна, то она проживёт полноценную жизнь, благодаря условию, что мы поставим Лайсеру. Нас поддержат остальные и будет пятеро против двух. Если же бессмертие всё же передалось девочке по наследству, то мы всегда можем поделиться с ней силой и сделать одной из нас – и тем самым спасти, а значит, в этой части я выполнил своё слово. Дочь Вентиры будет жить, а это, главное, что ей было нужно, – в словах Хенорпа был смысл, и Венториэль был вынужден с ним согласиться.

– Но она сама, – произнёс он и запнулся из-за взгляда зелёных глаз, скользнувших по лицу и остановившихся на его собственных, вернее, даже лишь одном – том, который прежде всегда был карим.

– Она сама сейчас пребывает в мире, что для неё создал наш добрый друг, Мидин. Я заглядывал туда, и там на самом деле прекрасно, и она счастлива, но это не главное, – он достал из складок балахона фибулу в виде кленового листа. Ту самую, что была тюрьмой сперва ему самому, а затем и Венториэлю, и продемонстрировал её другу, протянув руку. – Она здесь, и ей ничего не грозит до уничтожения мира. А когда мы дойдём до этого, то я знаю способ, как сохранить жизнь и ей, но умолчу о нем, ведь никогда и никому не стоит раскрывать всех своих планов.

– Хочешь сказать, что сделал всё, чего она хотела, но перевернув это с ног на голову? Если она узнает…– начал было он, но Хенорп покачал головой.

– Если она узнает, то всё мне простит и бросится на шею с поцелуями. Такова сущность людей, с романтической ерундой в голове, а особенно тех, кто ей живёт, как твоя дочь. Её предупреждали о сущности Велианта Криста – итог, у неё дочь от него. Её предупреждали обо мне, и не кто-нибудь, а сама Богиня войны ляпнула такое, из-за чего я очень боялся потерять всю проделанную работу и достигнутый результат, но нет, Вентира и это пропустила мимо ушей, ведь уже успела влюбиться. Любовь делает людей слепыми, друг мой, тебе ли этого не знать, и они перестают мыслить здраво, чем я постоянно пользуюсь, получая от них то, что нужно мне. Твоя дочь по уши влюблена в меня, и сейчас находится в мире грёз, где я рядом с ней и никогда её не оставлю, что эту любовь лишь усилит. Даже если мы освободим её и всё расскажем, она сама исказит правду и обернёт её так, что у меня якобы не было выбора и я поступил так ради неё, – от произнесённых Хенорпом слов волна мурашек прокатилась по спине Венториэля, под новой шёлковой рубашкой, сшитой специально для принцессы Вентиры Кленской. Да, друг восхищал его, но и одновременно пугал, но он обрёл новое тело только благодаря ему и теперь был в неоплатном долгу. Оттого следовало сделать всё, что требовал Хенорп.

– Что будем делать с глазом? Он не вызовет подозрений? – перевёл тему Бог тьмы, снова повернувшись к зеркалу, а собеседник убрал фибулу в складки балахона и подошёл к нему сзади.

– Вызовет, но мы можем его вырезать, хотя бы на время твоего притворства, и объяснить это тем, что это работа Венториэля, а ты ещё не умирала для его восстановления, – пожал плечами Бог смерти, с любопытством рассматривая отражение тела девушки, так наивно поверившей ему.

– Но Риан был там, он видел, что её глаз был цел.

– Риан сейчас борется за свою жизнь, ты не хило его отделал, а Лайсер отказался прийти и подлатать, Аионе пришлось прибегнуть к собственным методам. Даже если он что-то и заподозрит, то забудет об этом после очередной порции дурманящего напитка, – с этими словами Хенорп развернул друга к себе лицом и поднял руку, словно собираясь вырезать глаз пальцем.

– Раз это так необходимо, – пробурчал Венториэль и напрягся в ожидании. Он был рад вернуться, рад, что друг добился своего и даже нашёл ему бессмертное тело. Жалел Венториэль лишь об одном – что не провернул всё это двумя годами раньше, но он не обладал столь великим талантом в манипулировании людьми, и не мог сравниться с Хенорпом в мастерстве по получению желаемого. Такие люди, как Бог смерти часто окружают каждого в любом мире, и их не всегда получается вовремя раскрыть, и от того, как глубоко в голову они проникли, будет зависеть жизнь каждого.

В оформлении обложки использовано изображение, сгенерированное при помощи нейронной сети Midjourney.