Насмешливый лик Смерти

Глава 11

Дорога раскручивалась под моими фарами, как лента пишущей машинки. Она бежала через каменный массив, отделявший Белла-Вэлли от океана, то прижимаясь к стенам отвесных каньонов, то извиваясь по склонам пиков, терявшихся во тьме. После сорока долгих горных миль она наконец ухнула вниз, к побережью. Над морем тяжело вставала луна.

Я свернул к Арройо-Бич, и через пять минут по обочинам замелькали огни. Мотели, заправочные станции, конторы по продаже недвижимости, гриль-бары расцвечивали черноту ночи неоном реклам.

Я подрулил к колонке заправочной станции. Пока мне заливали бак, я поинтересовался у заправщика, есть ли у него платный телефон. Это был согнутый старикан в сером комбинезоне и черном кожаном фартуке, который выглядел и благоухал так, как будто всю жизнь мылся бензином. Он указал промасленным пальцем на будочку, из которой появился сам.

Местный телефонный справочник, представлявший собой тоненькую тетрадочку, был прикреплен цепочкой к настенному телефону.

Миссис Чарльз Синглтон занимала там почетное место. Она проживала по адресу: Аламеда-Топанга, 1411, и номер ее телефона совпадал с номером дома. Отдельные телефоны были в привратницкой, в комнате шофера, в домике садовника и в буфетной.

Когда заправщик принес мне сдачу, я спросил его, где находится Аламеда-Топанга.

― Кого ищешь, приятель?

― Да, в общем-то, никого. Я осматриваю достопримечательности.

― Нашел время смотреть достопримечательности. ― Он оглядел меня с головы до ног. ― У них там ночной патруль, а ты на ихнего не больно смахиваешь.

― Я интересуюсь недвижимостью. Говорят, это хороший район.

― Хороший ― не то слово, приятель. С тех пор как они там построили отель и туда поперли толстосумы из Малибу, этой земле цены нет. Сам бы мечтал заиметь клочочек. А ведь чуть не заимел. Перед войной, если б моя хозяйка разрешила мне вынуть денежки из чулка, я бы мог отхватить пять акров за бесценок. Сейчас бы сидел и в потолок поплевывал, да она говорит, побереги деньги. Мертвое, говорит, место, все богатеи убрались с концами. ― Его смех был горьким и судорожным, как кашель.

― Да, не повезло, ― сказал я. ― Так где Аламеда?

Он махнул в сторону темных предгорий, казавшихся ему землей обетованной. Я свернул в указанном направлении и выехал в предместье. Между пригородными коттеджами и загородными особняками лежали пустые ничейные поля, закиданные мусором.

Я въехал в эвкалиптовую аллею. Она шла вдоль загороженной площадки для игры в поло и пересекала гольфовую дорожку. Вокруг здания клуба, светившегося в отдалении, сгрудились машины, и оттуда доносилась музыка.

Дорога взбиралась по холмам, как по гигантским пологим ступеням. Взгляд привлекали то сооружения из стекла и алюминия, сверкавшие как хирургическое оборудование в больничном свете луны, то венецианские дворцы, то виллы Лазурного берега, то испанские замки, то греческие, версальские или китайские сады. Здесь было много зелени, но ни одной человеческой души. Возможно, воздух этого горного района ценился так дорого, что не каждый удостаивался им дышать. Это был земной рай, где деньги насаждали растительность на собственности. Люди без денег и собственности сюда не вписывались.

За каменными столбами с поделенной надвое цифрой 1411 маячил дом в тюдоровском стиле с темными решетчатыми окнами. Ворота были открыты. За ними, словно в почетном карауле, застыли тисы. Широкая подъездная аллея осталась позади, и вилла открылась мне во всем своем белоснежном великолепии.

Я вылез из машины и дернул старомодный звонок. За тяжелой филенчатой дверью послышались тихие неуверенные шаги. В замке повернулся ключ, и выглянула молодая женщина с мягкими каштановыми волосами, затенявшими ей лицо.

― Что вам угодно, сэр? ― Голос у нее был тоже тихий и неуверенный.

― Я могу повидать миссис Синглтон?

Я протянул ей свою визитную карточку. Она повернулась в профиль к свету: мягкий подбородок, мягкий пухлый рот, прямой нос. Глаза по-прежнему оставались в тени, но я понял, что она очень молода.

― Детектив, ― проговорила она. ― Вы из агентства? Миссис Синглтон уже отдыхает. Она не совсем здорова.

― У меня собственное агентство.

― Понимаю. Вы по поводу Чарли... мистера Синглтона?

― Значит, он еще не нашелся.

― Нет, не нашелся.

― Я могу навести на след.

― Правда? Вы догадываетесь, где он?

― Пока нет. Я только сегодня наткнулся на... это дело. Я даже не знаю обстоятельств исчезновения. И не отменено ли вознаграждение.

― Не отменено. ― Ее губы тронула усмешка. ― А вы не могли бы мне сказать, на что вы наткнулись?

Отдыхает миссис Синглтон или не отдыхает, мне нужно было ее увидеть. Поэтому я решил пронять девчонку:

― На труп.

Ее рука взлетела к груди, как испуганная птичка:

― Чарли? Не может быть.

― Молодой негритянки по имени Люси Чэмпион. Она вам знакома?

Ответ последовал не сразу. Я догадался, что она готовится солгать и что ложь дается ей с трудом.

― Нет. Не знаю. А какая может быть связь... ― Ее голос замер.

― Я нашел у нее газетную вырезку об исчезновении Синглтона и вознаграждении и подумал, что она могла сюда приходить. У полиции, наверно, возникнет такое же подозрение.

― Ее убили здесь, в Арройо-Бич?

― В Белла-Сити. ― На всякий случай я пояснил: ― Это город в долине, в тридцати милях отсюда, если по прямой.

― Входите. ― Она опять заглянула в карточку. ― Мистер Арчер. Я спрошу миссис Синглтон, сможет ли она вас принять.

Оставив меня стоять в холле, она пошла по длинному коридору к освещенному дверному проему. Она была одета очень броско. Ядовито-терракотовый трикотажный костюм плотно обхватывал ее округлости, казавшиеся от этого излишне налитыми, особенно сзади. Движения девушки были стыдливо неуклюжими, как будто она еще не привыкла к своим внезапно развившимся формам и стеснялась их.

Чтобы убить время, я стал рассматривать серию китайских картин на стене. Китайский господин с огромными ушными раковинами, свидетельствующими о его несравненной мудрости, шел пешком через долины, реки и горы к храму, возвышавшемуся на границе вечных снегов. Каждая из семи картин была посвящена определенному этапу путешествия.

Девушка показалась в дверях в ореоле подсвеченных сзади каштановых волос.

― Мистер Арчер. Она вас примет.

Потолок в комнате был высокий, белый, с дорическим карнизом. По стенам стояли шкафы с безупречными рядами книг в одинаковых светлых кожаных переплетах. Между шкафами висели картины. Одна из них, изображавшая смеющуюся девушку в низко вырезанном лифе, могла принадлежать Ватто или Фрагонару. На белой кушетке с резной спинкой сидела грузная седовласая дама с квадратными скулами и нависшими бровями.

У нее был тот тип лица, который порой по несчастливой случайности передается женщинам от их отцов. Возможно, когда-то оно привлекало своей породистостью, но годы и характер обострили черты, и костяк выступил из-под кожи во всей своей жесткости и тяжеловесности. Расплывшееся тело было облачено в черное шелковое платье, которое могло сойти за траурное. На монолитной черной ляжке желтым пятном выделялись руки. Они едва заметно дрожали. Дама прочистила горло:

― Садитесь, мистер Арчер, вот в это кресло. ― И когда я выполнил ее указание: ― А теперь рассказывайте, кто вы такой.

― Я частный детектив. Имею лицензию. В основном я работаю в Лос-Анджелесе. Там у меня контора. До войны я служил в сыскной полиции в Лонг-Бич. Я дал молодой леди свою карточку.

― Сильвия мне показала. Она еще сообщила, что вы располагаете шокирующей информацией, о молодой негритянке, так?

― Ее имя ― Люси Чэмпион. Я нашел ее с перерезанным горлом в мотеле в Белла-Сити. B ее кошельке оказалась вырезка из местной газеты, где шла речь об исчезновении вашего сына и о предложенном вами вознаграждении. Я не исключаю возможности, что ее убили, потому что она хотела получить это вознаграждение. Она появилась в Белла-Сити примерно в то же самое время, когда исчез ваш сын. Две недели назад. И я подумал, что она могла связаться с вами.

― Вы слишком скоры на выводы. ― Миссис Синглтон говорила низким поставленным голосом. Ее пятерни нервно вцеплялись друг в друга, как злые скорпионы. ― Надеюсь, вы не считаете, что мы имеем какое-либо отношение к смерти девушки? Или к ее жизни?

― Я не слишком ясно изъяснился. ― Хотя мне казалось, что достаточно ясно. ― Представьте, что ваш сын попал в неприятную историю. Представьте, что Люси знала, что произошло и кто за этим стоит. Если она собиралась поставить в известность вас или полицию, понятно, почему ее убрали.

Миссис Синглтон никак не прореагировала. Она смотрела на свои агрессивные пальцы, как будто хотела их от себя отбросить.

― Дай мне закурить, Сильвия.

― Конечно.

Сильвия поднялась со своего места в уголку кушетки, взяла из шкатулки слоновой кости сигарету, всунула ее конец между сжатыми сизыми губами и поднесла к другому концу пламя зажигалки.

Миссис Синглтон глубоко затянулась и выпустила дым изо рта и ноздрей. Ее массивная голова словно окуталась туманом. Даже глаза стали туманными.

― Надеюсь, вы не считаете, что мой сын сбежал в Белла-Сити с негритянкой?

― Да нет, миссис Синглтон! ― выкрикнула девушка. ― Он совсем не это имеет в виду.

Тут она вспомнила, что ее роль хоть и заметная, но бессловесная, и испуганно вжалась в свой уголок.

Миссис Синглтон упорствовала:

― Какая связь может существовать между такой особой и моим сыном?

― Сам хотел бы это понять. Короче, дело меня настолько заинтересовало, что я готов был бы им заняться на определенных условиях.

― То есть вам нужно подтверждение, что вознаграждение, если вы его заслужите, будет вам выплачено? Это само собой разумеется.

― Нет, мне нужно другое. Вознаграждение обычно растекается по карманам полицейских. Такое уж у него свойство. Я бы предпочел верные пятьдесят в день и оплаченные расходы.

― Естественно. ― Она выдохнула дым и издала урчащий смешок, напомнив мне кота за тюлевой занавеской. ― Одного я не возьму в толк. Почему я должна финансировать вашу деятельность?

― Я не могу себе позволить работать ради удовольствия. К тому же мне было бы выгодно приобрести такую клиентку, как вы.

― Это я понимаю. ― Она застыла в величественной позе, уподобившись императору эпохи заката Рима. Ее низкий голос набрал звучность и мощность, как будто она собиралась перекричать расшумевшихся гостей или отбросить орды варваров. ― Но я не понимаю, зачем вы вообще лезете в мои дела. Я наняла сыскное агентство. Они уже обошлись мне дороже, чем позволяют мои средства, а взамен не получила ничего. Я совсем не богатая женщина. ― В ее круге это, очевидно, значило, что она могла пересчитать свои миллионы по пальцам. Ей вдруг стало себя страшно жалко, и она продолжила с придыханием: ― Я не отказываюсь платить за полезную информацию, но если крупному агентству не удалось вернуть мне сына, я не вижу оснований надеяться, что это под силу одному человеку, понимаете?

Сигарета в уголке блеклого рта догорала. Сильвия, не дожидаясь сигнала, вынула ее и потушила в пепельнице.

Я сказал:

― Позвольте мне взяться за дело и посмотреть, чем я смогу помочь. Я собираюсь выяснить, почему была убита Люси Чэмпион. А это может вывести на вашего сына. Во всяком случае, у меня такое предчувствие.

― Предчувствие, ― с презрением буркнула она. ― Если Чарльза похитили ради выкупа, то вы можете быть подосланы кем-то, кто его удерживает. Чтобы прощупать почву. Вы знали эту негритоску, которая якобы убита?

― Она действительно убита. А вы знали?

Ее лицо побелело от злости.

― Советую не хамить, молодой человек. Я умею расправляться с хамами.

Я взглянул на Сильвию, которая слабо улыбнулась и едва заметно покачала головой:

― Вы очень устали, миссис Синглтон. Уже поздно.

Старая женщина не обратила на нее никакого внимания. Она наклонилась ко мне, и черный шелк на ее бедре собрался складками.

― Только сегодня утром сюда приходил человек, назвавшийся, как и вы, частным детективом. Он уверял, что сможет найти для меня Чарльза, если я заплачу ему вперед часть вознаграждения. Я, естественно, отказалась. Потом он целый час задавал мне дурацкие вопросы. Я же не добилась от него ни одного конструктивного слова. Как его звали, Сильвия?

― Хейс.

― Хейс, ― повторила старая женщина с таким воодушевлением, будто только что сама изобрела это имя. Она посмотрела на меня. Ее глаза были выжжены слезами, обесцвечены горем, но взгляд их был острым. ― Вам он знаком?

― Не думаю.

― Отталкивающий тип. Он имел наглость предложить мне подписать с ним контракт, по которому я обязана была бы заплатить ему пять тысяч долларов, если бы он предъявил мне моего сына, живого или мертвого. Хвастался своими связями с преступным миром. Я пришла к заключению, что негодяй либо запугивает меня, либо представляет какую-то криминальную организацию. Я указала ему на дверь.

― И вы приняли меня за его дружка?

― О нет, ― раздался тихий голосок из угла.

Силы оставили миссис Синглтон. Она откинулась на резную спинку, подставив дряблую шею невидимому ножу. Ее горло слабо пульсировало.

― Не знаю, что и думать. Я больная, старая, измученная, одинокая женщина. В океане лжи. И никто мне ничего не может подсказать.

Сильвия поднялась, мягким встревоженным взглядом указывая мне на дверь. Вдруг миссис Синглтон вскрикнула:

― Мистер Арчер. Это Чарльз вас ко мне прислал? Да? Ему нужны деньги?

Меня поразило, насколько неузнаваемо изменился ее голос. Это был голос испуганной девочки. Я повернулся и увидел такое же испуганно-детское выражение на ее лице, ставшем на какое-то краткое мгновение красивым. Красота ушла, как луч прожектора, бегущий сквозь вечность. Только рот продолжала кривить гримаса отчаянной материнской любви.

Ситуация выходила за пределы моего понимания. То ли пуповина между миссис Синглтон и ее сыном натянулась, лопнула и больно хлестнула ее по лицу. То ли она была уверена, что он мертв, и сражалась с безысходностью. Во всяком случае, она была готова поверить буквально всему и подозревала каждого.

― Я никогда не встречался с Чарльзом, ― сказал я. ― Доброй ночи. Добрых вестей.

Она не ответила.