Насмешливый лик Смерти

Глава 25

Она вышла дрожа, прижимая к груди красный кошелек, как оголенное трепещущее сердце. Я поддерживал ее под локоть. У служебного выхода она вырвала у меня руку и самостоятельно пошла к машине. Она ковыляла, увязая высокими каблуками в гравии, ослепленная ярким светом.

Когда я сел за руль, она посмотрела на меня с ужасом, как на прокаженного, и отодвинулась к противоположной дверце. Ее глаза походили на черные стеклянные шары.

Я вынул из внутреннего кармана желтый конверт: для передачи мистеру Джулиану Десмонду, отель «Великий Запад», Белла-Сити, Калифорния. Пока Хейс числился живым, вскрывать его было преступлением. Раз он был мертв, конверт приобщался к делу как законное свидетельство.

В нем находилась ночная телеграмма из Детройта от человека, подписавшегося «Ван»:

― Мне нужно где-нибудь прилечь, ― еле слышно проговорила Флори. ― Вы не сказали мне, что он мертв. Вы не сказали мне, что его сожгли. От такого может сделаться разрыв сердца.

Я спрятал телеграмму.

― Простите. Я не знал, кто это, пока вы его не опознали. Почему вы уверены, что это он?

― Я некоторое время работала в зубном кабинете. Я обращаю внимание на зубы. У Джулиана были плохие зубы. Я узнала его по пломбам. ― Она прикрыла рукой свои блестящие черные глаза. ― Вы не отвезете меня куда-нибудь, где я могла бы прилечь?

― Сначала в полицию.

Брейк сидел за столом с глубоко надкушенным сэндвичем в руке. Кусок, который он отхватил, катался у него за щекой, перемолачиваемый крепкими челюстями. Он сказал, не прекращая жевать:

― Жена успела наварганить сэндвичей на целую армию, прежде чем я вспомнил, что надо отменить пикник. Я попросил ее забросить мне несколько штук, чтобы сэкономить на ланче. Эти ланчи съедают все деньги.

― Даже сверхурочные?

― Сверхурочные я откладываю на яхту. ― Брейк прекрасно знал, что я прекрасно знаю, что полицейским в жизни не платили никаких сверхурочных.

― Я привел мисс Гуттьерес, которая только что опознала вашего сожженного. ― Я обернулся к ней. ― Это лейтенант Брейк.

Флори, мявшаяся в двери, робко ступила вперед.

― Рада познакомиться. Мистер Арчер убедил меня исполнить свой долг.

― Хорошее дело, ― Брейк запихнул в рот остатки сэндвича. Как бы ни развернулись события, с едой он покончил. ― Она знает Синглтона?

― Нет. Это не Синглтон.

― Что за черт! Удостоверение было выписано на Синглтона, мы проверили по номеру мотора. ― Он выхватил желтую телетайпную ленту из папки «Входящее».

― Машина действительно Синглтона, но труп не его. Это труп Максфилда Хейса, сыщика из Лос-Анджелеса. Флори была с ним хорошо знакома.

― Не слишком хорошо. Он приударял за мной, чтобы выпытать у меня все о моих хозяевах.

― Входите, мисс Гутьеррес, и закройте за собой дверь. А теперь скажите, кто ваши хозяева?

― Доктор и миссис Беннинг, ― вставил я.

― Пусть она сама отвечает. И что же его интересовало, мисс Гутьеррес?

― Когда вернулась миссис Беннинг, и крашеные ли у нее волосы, и все такое.

― А про убийство речь не заходила?

― Нет, сэр. Джулиан ничего про это не говорил.

― Какой еще Джулиан?

― Это Хейс. Он здесь крутился под вымышленным именем, ― сказал я. ― Сейчас нам надо разобраться с Беннингами.

Я повернулся к двери. Рядом с ней висела пробковая доска объявлений, к которой было прикноплено несколько обтрепанных циркуляров с информацией о тех, кого разыскивает полиция. Мне стало любопытно, какое впечатление произвела бы на миссис Беннинг их жестокая очевидность.

― Вы можете подтвердить ваши показания под присягой, мисс Гутьеррес?

― Наверно, если вы настаиваете.

― Что значит, наверно?

― Вообще-то женщины не присягивают.

Брейк фыркнул, вскочил и выбежал за дверь, оставив нас с Флори стоять посреди комнаты. Он вернулся с седовласой женщиной в полицейской форме с непроницаемыми, как гранит, глазами.

― Мисс Гутьеррес, миссис Симпсон побудет здесь с вами, пока я не вернусь. Не бойтесь, вы не под арестом.

Мы с Брейком быстро взбежали по дорожке к парковке.

― Поедем на моей машине. Я хочу, чтобы вы кое-что прочитали. ― Я передал ему ночную телеграмму из Детройта.

― Надеюсь, в ней больше смысла, чем в этой идиотке.

― Идиотка умеет видеть и запоминать.

Брейк крякнул, влезая в машину.

― Что же она видела?

― Кровь. Засохшие капли крови на полу докторской приемной. Она там убиралась.

― Когда? Вчера?

― Две недели назад. В понедельник после выходных, в которые был застрелен Синглтон.

― Вы уверены, что он был застрелен?

― Прочитайте телеграмму. Интересно, что она вам даст. ― Я завел машину и поехал в направлении дома мистера Беннинга.

Брейк поднял глаза от желтой бумаги.

― Она почти ничего мне не дает. Какой-то компромат на гангстера, о котором я слыхом не слыхал. Кто этот Дюрано?

― Мичиганский рэкетир. Теперь он в Калифорнии. Его сестра Уна ― та женщина, которая пыталась меня нанять.

― Зачем?

― Я думаю, ее брат застрелил Синглтона. Люси оказалась свидетельницей, и Уна Дюрано хотела ее найти и заставить молчать.

― Где он теперь?

― Не знаю. ― Но чертов безумец с игрушечным пистолетом стоял у меня перед глазами, как живой.

― Странно, что вы мне этого не сообщили.

Я сказал, немножко кривя душой:

― Я не мог вам сообщить то, чего не знал. Телеграмма попала мне в руки совсем недавно, в отеле, где останавливался Хейс.

― Вы делаете большие выводы из маленькой телеграммы. А она даже не является свидетельством, пока вы не откопали парня, который ее послал. Кто этот Ван?

― Судя по почерку, секретный агент какого-то Детройтского агентства.

― Такие агенты стоят дорого. Хейс что, был большой шишкой?

― Едва ли, но надеялся стать. Он рассчитывал огрести на этом деле большой куш, начиная с вознаграждения за Синглтона.

― Как к нему попала машина Синглтона?

― По словам Флори, Хейс якобы ее нашел. Он, видимо, хотел использовать ее как вещественное доказательство, чтобы получить вознаграждение. Сначала он пытался заставить Люси выступить свидетельницей. Но у Хейса на уме были не только синглтоновские деньги. Он разинул рот на большее.

― Шантажировал Дюрано?

― Возможно.

― И вы думаете, эти бандиты его сожгли?

― Тоже возможно.

Мы были уже на месте. Я остановил машину перед цирюльней рядом с домом Беннинга. Брейк не пошевелился, чтобы выйти.

― Ваше «возможно» означает, что вы это знаете?

– Я ничего не знаю наверняка. В этом особенность данного случая. У нас чертовски мало физических улик и дьявольски мало честных свидетелей. Нет ни одного достаточно крепкого крючка, за который можно было бы зацепиться. Но у меня есть гештальт[6] ситуации.

― Что?

― Назовем это видением целостной картины. В деле задействовано много людей, поэтому оно не может быть простым. Даже в поступках двоих нелегко разобраться.

― К черту философию. Вернемся к фактам. Если это гангстерские убийства, что мы делаем здесь? Миссис Беннинг сюда никак не вписывается.

― Миссис Беннинг ― центральная фигура в картине. С ней были связаны три мужчины ― Дюрано, Синглтон, Беннинг. Дюрано застрелил Синглтона в ее присутствии. Испугавшись расследования, она прибежала к Беннингу за помощью.

― А что она сделала с Синглтоном?

― Лучше спросим у нее.