Насмешливый лик Смерти

Глава 26

Уныло-серый и подслеповатый, дом Беннингов, казалось, испускал из себя затхлый полумрак. Дверь открыл доктор. Он был бледен и моргал на солнце, как ночной зверек.

― Добрый день, лейтенант.

Меня он удостоил только взглядом. Брейк играл своим зуммером, чтобы дать понять, что визит не дружеский.

Беннинг вдруг попятился, сорвал с вешалки шляпу и нахлобучил ее на голову.

― Вы собираетесь уходить, доктор?

― А что? Нет, вовсе нет. Я часто ношу дома шляпу. ― Он сонно улыбнулся Брейку.

В коридоре было темно и промозгло. Сквозь все запахи пробивался запах гниющего дерева, которого я прежде не замечал. Люди с порушенной жизнью, подобные Беннингу, почему-то всегда умудряются окружить себя разрухой. Я прислушался, пытаясь уловить какие-нибудь звуки, указывающие на присутствие в доме женщины. Стояла мертвая тишина. Только где-то в глубине капал кран, стукая по мозгам, как тупая пульсирующая головная боль.

Брейк начал официальным тоном:

― Я хочу видеть даму, носящую имя миссис Беннинг.

― Вы имеете в виду мою жену?

― Именно ее.

― Почему прямо так и не сказать? ― Беннинг говорил с раздражением. Под шляпой он явно чувствовал себя уверенней.

― Она здесь?

― Ее нет, сейчас нет. ― Он покусывал свою длинную верхнюю губу, страшно напоминая встревоженного верблюда, жующего горькую жвачку. ― Прежде чем я буду отвечать на ваши вопросы, как бы изысканно они ни были сформулированы, я хочу узнать: вы явились сюда с официальным визитом или вам просто приятно лишний раз продемонстрировать свои нашивки?

Брейк побагровел.

― Приятного во всем этом мало, доктор. У меня два нераскрытых убийства, а может, далее три.

Кадык Беннинга несколько раз подскочил в горле, как мячик на резинке.

― Вы ведь не предполагаете, что есть какая-то связь? ― Ответом была тишина, которая его как будто обеспокоила. Он нарушил ее, добавив: ― Между моей женой и этими убийствами?

― Я прошу о содействии, доктор. Сегодня утром вы мне его оказали. Я не могу раскрыть убийство без содействия граждан.

Два мужчины минуту стояли друг против друга в молчании. Молчание Брейка было тяжелым и упорным, как безмолвие пня. Молчание Беннинга было напряженным и чутким. Казалось, он прислушивается к какому-то очень высокому звуку, которого наши уши не могли уловить.

Беннинг прочистил горло. Мячик на резинке опять подскочил.

― Миссис Беннинг уехала на несколько дней в Сан-Франциско. Ей оказалось нелегко вновь приспособиться к Белла-Сити и к... браку. После неприятностей последних двух дней... ну, мы оба решили, что ей необходимо отдохнуть. Она уехала около часа назад.

Я спросил:

― Где она собирается остановиться в Сан-Франциско?

― Простите, я не знаю адреса. У Бесс принцип ― полная личная свобода, а у меня принцип ― ничем ее не стеснять. ― Его блеклые глазки следили за мной, провоцируя меня напомнить ему нашу последнюю встречу.

― Когда она вернется?

― Полагаю, примерно через неделю. Это будет зависеть еще и от друзей, у которых она гостит.

― Каких друзей?

― Тут тоже не могу вам помочь. Я не знаю друзей своей жены. Последние два года мы жили порознь.

Он тщательно подбирал слова, словно малейшая неточность грозила выпустить наружу что-то такое, что сокрушило бы и его, и его дом. Я догадался, что Бесс оставила его насовсем. Он скрывал это от нас с Брейком и, возможно, от самого себя.

― Почему она к вам вернулась после двух лет отсутствия?

― Полагаю, поняла, что совершила ошибку, оставив меня. А вообще-то это вопрос некорректный.

― Доктор прав, ― сказал Брейк. ― Абсолютно прав. ― Кстати, на чем она уехала?

― На машине. Она взяла мою машину. ― Он добавил с вызовом: ― С моего разрешения.

― Дайте-ка припомнить. «Шевроле-седан», да, доктор?

― Синий «шевроле-седан» сорок шестого года.

― А номер?

― 5Т1381.

Брейк записал.

― Каким путем она поехала?

― Понятия не имею. Вы, надеюсь, не предполагаете преследовать миссис Беннинг с мигалками?

― Сначала я хочу убедиться, что она не здесь.

― Вы думаете, я вам лгу?

― Ни в коем случае. Я просто исполняю свою служебную обязанность. Могу я с вашего позволения осмотреть дом?

― А у вас есть ордер на обыск?

― Нет. Но я не сомневался, что вам нечего скрывать.

Беннинг вымученно улыбнулся.

― Конечно. Я просто поинтересовался. ― Он сделал широкий жест рукой, ударившись костяшками о стену. ― Добро пожаловать в мои владения, джентльмены.

Брейк стал подниматься по лестнице на второй этаж. Я пошел вместе с Беннингом по служебным комнатам и задержался в приемной. Доктор, стоявший на пороге, заговорил тихо-тихо:

― Я знаю моих врагов, мистер Арчер, и врагов моей жены. Я вижу вас насквозь, всю вашу донжуанскую сущность. То, что вы не можете получить, вы стремитесь разрушить. ― Его голос нарастал, как злой ветер, насыщенный отзвуками нашей прошлой встречи.

― Почему ваша жена к вам вернулась? ― спросил я.

― Потому что любила.

― Почему тогда она вас опять покинула?

― Она боялась.

― Боялась Дюрано? Полиции?

― Она боялась, ― повторил Беннинг.

Я оглядел обшарпанные клеенчатые стены и стершийся линолеумный пол. Кран по-прежнему ронял в раковину каплю за каплей.

― Это та комната, доктор, где Флори обнаружила кровь?

― Кровь? ― переспросил он. ― Кровь?

― В первый понедельник после возвращения вашей жены на полу были капли крови. Так утверждает Флори.

― Ах да. У меня в то воскресенье был экстренный пациент. Порез пальца.

― Я предполагаю, что ваш экстренный пациент прибыл сюда в ночь с субботы на воскресенье. Его привезла к вам миссис Беннинг. Диагноз ― пуля во внутренностях, а не порез пальца. Имя ― Синглтон. Какова его судьба, доктор? Он умер у вас на руках?

― У меня не было такого пациента.

― Я предполагаю, что вы тайно прооперировали умирающего и не смогли его спасти.

― Вы поделились этим предположением с Брейком?

― Нет. Я вам не враг. Меня не волнуют тонкости врачебной этики. Я ищу убийцу. Но пока я даже не имею доказательств того, что Синглтон убит. Он убит?

Наши взгляды скрестились, но Беннинг, не выдержав, отвел глаза.

― Я беспокоюсь не за себя, ― пробормотал он.

― За жену? Это она стреляла?

Беннинг смотрел в сторону. Мы оба прислушивались к одиноким шагам Брейка, спускавшегося по лестнице и направлявшегося к нам.

Войдя в комнату, Брейк тотчас почувствовал напряженность атмосферы.

― Что происходит?

― Да ничего, ― сказал я.

Беннинг посмотрел на меня с благодарностью и заметно приободрился.

― Вы заглянули под все кровати, лейтенант?

― Заглянул. В шкафах никакой женской одежды. Вы уверены, что ваша жена не отбыла надолго?

― У нее небольшой гардероб.

Брейк шагнул к запертому чулану, который я взламывал прошлой ночью, и яростно дернул за ручку.

― Вы проверили эту комнату, Арчер?

― Это чулан, ― сказал Беннинг. ― Там только мой скелет.

― Ваш что!?

― Это анатомический экспонат.

― Откройте.

Беннинг подошел к двери чулана, позвякивая кольцом с ключами. Отпирая ее, он горько улыбнулся нам через плечо.

― Неужели вы полагаете, что я запер здесь свою жену?

Он распахнул дверь. Полая голова ухмылялась навязчиво, высокомерно из своего потустороннего далека.

Беннинг отступил, отыскивая на наших лицах признаки шока или удивления. Не обнаружив таковых, он, казалось, был разочарован.

― Мистер Жуть, ― сказал я. ― Откуда он?

― Я приобрел его в магазине медицинского оборудования. ― Он указал на квадратную медную бирку, прикрепленную к одному из ребер: «Сансет Хоспитал Экипмент Ко, Лтд.». Вчера ночью я ее не заметил.

― Сейчас ведь мало кто из докторов держит у себя такое?

― У меня есть на то особые причины. Я учился заочно и не получил достаточных познаний в анатомии. Я постигал ее сам. С помощью этого старика. ― Он ткнул пальцем в покрытую лаком грудную клетку, и вся конструкция закачалась. ― Бедняга. Я часто задавался вопросом, кем и чем он был в жизни. Осужденным преступником или бедняком, умершим в приюте. Memento mori.

Брейк нервничал.

― Пойдемте, ― вдруг сказал он. ― У меня полно работы.

― Мне еще кое-что надо допрояснить с доктором Беннингом.

― Так допроясняйте скорее. ― Брейк досадливо передернулся, как будто под ним подломился тонкий лед и в ботинки затекла вода из лужи. Он направился к выходу, демонстративно самоустраняясь.

Доктор последовал за Брейком, подчеркивая происшедшую перестановку сил. Раньше двое были против него. Теперь двое были против меня.

― Я не возражаю, лейтенант. Я хотел бы удовлетворить мистера Арчера полностью и покончить с этим. Если мистера Арчера вообще можно удовлетворить. ― Беннинг повернулся ко мне лицом, как актер, который примеривался к своей роли и наконец начал в ней жить.

― Есть противоречия в свидетельских показаниях, ― начал я. ― Флори Гутьеррес говорит, что ваша жена и Люси Чэмпион были подругами. Вы уверяете, что не были. Флори говорит, что ваша жена отсутствовала в то время, когда была убита Люси. А вы утверждаете, что она оставалась здесь с вами.

― Я не могу быть беспристрастным, когда на карту поставлена репутация моей жены. Выскажу вам мое личное мнение о Флориде Гутьеррес. Она законченная лгунья. А после того как моя жена ее вчера уволила...

― Почему ваша жена ее уволила?

― За некомпетентность. Бесчестность и некомпетентность. Эта Гутьеррес грозила с нами поквитаться, так прямо и сказала: «поквитаюсь». Я понимал, что она пойдет на все, лишь бы нам навредить. Но то, что она выкинула, просто в голове не укладывается. Похоже, человеческой подлости нет предела.

― Ваша жена была вчера дома между пятью и шестью вечера?

― Была.

― Откуда вы знаете? Вы же пошли вздремнуть.

Он с полминуты молчал. Брейк наблюдал за нами с порога с видом равнодушного зрителя.

― Я не спал, ― выпалил Беннинг. ― Я ощущал ее присутствие в доме.

― Но вы ее не видели? Может, это была Флори? Вы не можете показать под присягой, что это была ваша жена?

Беннинг снял шляпу и стал изучать ее внутренность, словно ища там ускользнувшую мысль. Он произнес медленно и с трудом:

― Я не обязан отвечать на этот вопрос и на все прочие ваши вопросы. Даже перед судом. Вы не можете заставить мужа свидетельствовать против собственной жены.

― Вы сами предложили обеспечить ей алиби. Кстати, вы еще не доказали, что она ваша жена.

― Ничего нет проще. ― Он нырнул в свой кабинет и вернулся со сложенным документом, который протянул Брейку.

Брейк взглянул на него и протянул мне. Это было свидетельство о браке, зарегистрированном в штате Индиана 14 мая 1943 года. Оно удостоверяло, что Сэмюель Беннинг, тридцати восьми лет, женился в этот день на Элизабет Вьоновски, восемнадцати лет.

Беннинг выхватил его у меня из рук.

― А теперь, джентльмены, я считаю возможным потребовать, чтобы вы перестали копаться в моей личной жизни и личной жизни моей жены. Поскольку она в отсутствии и не в состоянии сама себя защитить, напомню, что существуют законы против клеветы, и арест по ложному обвинению дает основание для судебного преследования.

― Нет необходимости напоминать об этом мне. ― Брейк сделал ударение на личном местоимении. ― Речь не идет ни об аресте, ни об обвинении. Спасибо за содействие, доктор.

Брейк подцепил меня взглядом, подобным аркану. Мы оставили Беннинга в коридоре. Он стоял хлипкой подпоркой у разрушающейся стены, прижимая к тощей груди свидетельство о браке, словно дар любви, или горчишник, или ценный банкнот, или все вместе взятое.

В моей машине было жарко, как в печке. Брейк стянул пиджак и свернул его на коленях. Его рубашка промокла от пота.

― Вы зашли слишком далеко, Арчер.

― Я считаю, что недостаточно далеко.

― Это потому, что на вас нет моей ответственности.

Я с ним согласился.

― Я не могу рисковать, ― продолжал он. ― Я не могу действовать, не имея улик. У меня нет ничего, что оправдывало бы арест миссис Беннинг.

― У вас против нее не меньше улик, чем против Алекса Норриса. А он до сих пор в тюрьме.

Брейк уперся:

― Он задержан без предъявления обвинения на двадцать четыре часа. Это законно. Но мы не можем подобным образом поступить с миссис Беннинг. Помните, она докторская жена. Я и так вывернулся наизнанку, пойдя к доктору. Он всю свою жизнь прожил в этом городе. Его отец двадцать лет был тут директором школы. ― Он добавил, защищаясь: ― Да и что мы против нее имеем?

― Вы обратили внимание на ее девичье имя в свидетельстве о браке? Элизабет Вьоновски. Оно упоминается в телеграмме. Она была любовницей Дюрано.

― В любом случае это не доказывает ничего в отношении Синглтона. Что мне кажется неправдоподобным в вашей истории, так это женщина, меняющая партнеров, как в чертовой кадрили. Так не бывает.

― Все зависит от женщины. Я знавал таких, которые держали на привязи сразу шестерых мужчин. Миссис Беннинг жила то с одним, то с другим. У меня есть свидетель, который заявляет, что она была любовницей Синглтона целых семь лет, с перерывами. Она вернулась к Беннингу, потому что нуждалась в помощи...

Брейк отмахнулся от моих слов, как от назойливых москитов.

― Ничего мне сейчас больше не говорите. У меня и так голова пухнет.

― У вас и у Алекса Норриса.

― Не давите на меня. Я веду дело так, как должен его вести. Если вы притащите ко мне миссис Беннинг, чтобы она сделала заявление, отлично, я ее выслушаю. Но я не могу гнаться за ней и сам тащить ее сюда. И доктора я не могу привлечь только на том основании, что его жена отправилась путешествовать. Ей никто этого не запрещал.

По его низкому покатому лбу бежал пот, оседая в бровях, как роса в густой траве. Глаза смотрели сумрачно.

― Это ваш город, лейтенант.

Я высадил его за зданием муниципалитета. Он не поинтересовался, что я собираюсь делать.