Насмешливый лик Смерти

Глава 20

За дверью с номером 01 была комната с низким потолком и глухими цементными стенами. Когда дверь за нами защелкнулась, мы словно очутились в глубокой подземной гробнице. Каблуки Брейка гулко стучали по бетонному полу. На меня наползла его тень, когда он приблизился к единственному горевшему в комнате светильнику.

Это была лампочка в коническом абажуре, висевшая на длинном регулируемом шнуре над каталкой с резиновыми колесами. На каталке, в ослепительно белом свете, лежало под простыней тело Люси. Ее голова была открыта и повернута к Алексу Норрису. Он сидел у стены за каталкой и, не отрываясь, смотрел в лицо мертвой женщины. Его запястье было приковано к ее запястью двойным браслетом из голубой стали. Насосы охлаждающей системы глухо гудели и пульсировали, как будто прогоняя через себя время. За стеклянными дверьми холодильной камеры другие прикрытые простынями покойники стыли в ожидании Страшного суда. Было адски холодно.

Полицейский, сидевший напротив Алекса, поднялся, приветственно взмахнув рукой:

― Салют, лейтенант.

― Ну как тут у вас? Бдишь у гроба, Шварц?

― Вы не велели портить ему физиономию. Как вы сказали, не мешаю природе взять свое.

― И что? Берет она свое? ― Брейк навис над Алексом, широкий и черный в световом ореоле. ― Хочешь сделать заявление?

Отступив в сторону, я увидел, как Алекс медленно поднял глаза. Его лицо осунулось. Бессонная ночь согнала плоть с его висков и скул. Он растянул широкие выпуклые губы, приоткрыв зубы, и опять сомкнул их, не издав ни звука.

― Или будешь весь день сидеть, держа ее за ручку?

― Слышишь, что тебе говорят? ― прорычал Шварц. ― Этот человек шутить не любит. Будешь сидеть здесь, пока не расколешься. Через часок-другой сюда явится судмедэксперт ее потрошить, чтобы довести до конца то, что ты начал. Забронировать тебе местечко в первом ряду?

На Алекса не произвели никакого впечатления ни слова Брейка, ни слова его подчиненного. Взгляд юноши, недоумевающий и преданный, опять приковался к лицу мертвой женщины. Под безжалостной лампой ее волосы блестели, как витая металлическая стружка.

― Что с тобой, Норрис? У тебя нет человеческих чувств? ― Голос Брейка в подземной тишине звучал почти жалостно, почти растерянно, как будто мальчишка своей покорностью выбил у него из под ног почву.

Я сказал:

― Брейк.

Слово подействовало сильнее, чем я ожидал.

― Что еще? ― Он обернулся, недовольно перекосившись. Безжизненная сигарета в углу его рта напоминала черный палец, оттянувший вниз одну щеку. Я отошел к двери, и Брейк последовал за мной, наступая на пятки своей уменьшающейся тени. ― Дать носовой платочек?

Я сказал тихо, но стараясь, чтобы Алекс меня услышал:

― Вы выбрали не тот подход. Он чувствительный юнец. С ним нельзя обращаться как с отъявленным головорезом.

― Он, чувствительный? ― Брейк вытащил изо рта сигарету и сплюнул на пол. ― У него шкура, как у носорога.

― Не думаю. Дайте мне попробовать. Отстегните его и позвольте мне с ним поговорить с глазу на глаз.

― Мы с женой собирались сегодня в горы, ― ни с того ни с сего сказал Брейк. ― Обещали детишкам пикник.

Он усмехнулся так и не раскуренной сигарете, резко ее бросил и придавил каблуком.

― Шварц! Освободи его. Веди его сюда.

Щелчок отпираемых наручников был еле слышным, но очень значительным, как будто моральный груз переместился на точке опоры.

Шварц рывком поднял Алекса на ноги. Они вместе пересекли комнату. Алекс шел свесив голову и заваливаясь назад, Шварц грубо толкал его в спину.

― Вернете его в камеру, лейтенант?

― Чуть позже. ― Брейк обратился к парню: ― Вот это мистер Арчер. Он твой друг, Норрис, и хочет немножко с тобой потрепаться. Лично я считаю, что он зря теряет время, но тебе решать. Поговоришь с мистером Арчером?

Алекс перевел взгляд с Брейка на меня. На его гладком молодом лице появилось то же выражение, какое было на старом индейском лице женщины в переулке, ― отстраненности от всего, что могут сделать или сказать белые. Он молча кивнул и оглянулся на Люси.

Брейк и Шварц вышли. Дверь защелкнулась. Алекс двинулся в глубь комнаты. Он шагал неуверенно, широко расставив ноги, как дряхлый старик. Бетонный пол покато спускался к центру, где находился зарешеченный сток. Алекс тяжело протопал по едва заметному спуску и с трудом одолел подъем к каталке.

Склонившись над Люси, он спросил ее резким сухим голосом:

― Почему они это сделали?

Я подошел к нему сзади и, протянув руку, задернул простыней мертвую голову. Потом взял парня за плечи и развернул лицом к себе. Он качнулся на меня.

― Выпрямись, ― приказал я.

Алекс был с меня ростом, но его голова на мальчишеской шее свешивалась на грудь. Я приподнял рукой его подбородок.

― Выпрямись, Алекс. Посмотри на меня.

Он дернулся, но я удержал его за плечо. Вдруг он напрягся и выбил мою руку из-под подбородка.

― Но-но, парень.

― Я вам не кобыла! ― закричал он. ― Не понукайте меня, как кобылу! Уберите руки.

― Ты хуже кобылы. Ты упрямый мул. Твоя девушка убита, а ты не желаешь мне рассказать, кто это сделал.

― Они думают, что я.

― Сам виноват. Не надо было сбегать. Твое счастье, что тебя не подстрелили.

― Счастье. ― Слово вырвалось у него, как рыданье.

― Да, счастье, что ты остался жив. И не в твоей воле это изменить. Теперь тебе кажется, что тяжелее твоего горя нет, и тебе действительно тяжело, но это не причина для молчания. Через какое-то время ты опомнишься, и тебе захочется знать, кто же виноват в гибели Люси. Только уже ничего нельзя будет сделать. Ты должен помочь сейчас.

Я отнял руки. Алекс стоял, пошатываясь, теребя толстую нижнюю губу обкусанным указательным пальцем. Потом сказал:

― Я пробовал им говорить, еще утром, когда меня сюда притащили. Но у этого и у зампрокурора, у них было одно на уме, заставить меня признаться, что я ее убил. Ну зачем мне убивать собственную невесту? ― Его грудь ходила ходуном. По его застывшему лицу было видно, что ему стоит невероятных усилий говорить, усилий тем более страшных, что он старался говорить как мужчина. Он не выдержал: ― Я хотел бы быть мертвым, как Люси.

― Тогда ты не смог бы нам помочь.

― Никто не просил меня о помощи. Кому нужна моя помощь?

― Мне.

― Вы не верите, что я ее убил?

― Нет.

Он с полминуты смотрел мне в глаза. Его зрачки тревожно бегали.

― Она ведь не сама это сделала, правда? Мистер? Вы не думаете, что Люси... сама перерезала себе горло? ― Он говорил шепотом, чтобы не смутить лежавшую за его спиной мертвую женщину.

― Непохоже. Такое предположение существует. А тебя что-то натолкнуло на эту мысль?

― Да в общем-то, нет. Просто она была напугана. Она вчера была жутко напугана. Вот почему я одолжил ей нож, когда она от нас уходила. Она попросила что-нибудь, чем можно защищаться. А у меня ничего огнестрельного нет. ― Его голос виновато упал. ― Я дал ей нож.

― Тот, которым она убита?

― Да. Они мне его утром показывали. Маленький нож ручной работы, который отец прислал мне с Тихого океана.

― Она носила его с собой?

― Ага, в кошельке. У нее был большой кошелек. Она сразу положила его в кошелек, перед тем как уйти. Сказала, если они ее схватят, она их разукрасит. ― Его брови горестно нахмурились.

― Кого она боялась?

― Людей, которые ее преследовали. Это началось в четверг, когда она возвращалась на автобусе из Арройо-Бич. Она сказала, что какой-то человек вышел вместе с ней из автобуса и не отставал от нее до самого дома. Сначала я подумал она присочиняет, чтобы меня зацепить. На другой день я сам его увидел, когда она пришла с ланча. Он слонялся по нашей улице, а ночью прошмыгнул к ней в комнату. Вчера я у нее про него спросил, и она сказала, что это наглый сыщик. Что он пытается заставить ее сделать то, чего она не хочет делать и никогда не сделает.

― Она назвала его имя?

― Да. Его зовут Десмонд, Джулиан Десмонд. На следующий день за ней увязался еще один человек. Я его не заметил, а Люси заметила. А потом у нас случился скандал, и она выехала.

Я ощутил на языке горький привкус вины.

― Она собиралась покинуть город?

― Когда она от нас уходила, еще не собиралась. Сказала, что мне позвонит. А позвонила уже со станции. До поезда оставалось еще два часа, а те люди за ней следили. Попросила приехать на машине. Я подобрал ее на станции, и мы улизнули от них, на старую дорогу к аэропорту. Мы остановились за оградой аэропорта и долго говорили. Ее всю трясло от страха. Тогда мы и решили пожениться. Я подумал, если мы будем вместе, я сумею защитить. ― Его голос ушел куда-то в глубь груди, став почти неслышимым. ― Вот, не сумел.

― Никто из нас не сумел.

― Она хотела тут же уехать из города. Только сначала нам нужно было вернуться в мотель «Горные красоты» за чемоданами.

― У нее был ключ от комнаты мотеля?

― Она сказала, что его потеряла.

― А тебе она его не отдавала?

― А зачем ей мне его отдавать? Я не мог с ней туда войти. Даже если б я был достаточно светлым, чтоб сойти за белого, как она, я не стал бы этого делать. Она пошла туда одна. И больше не вышла. Тот, кто ее там поджидал, отнял у нее нож и напал на нее.

― Кто поджидал?

― Может, Джулиан Десмонд. Она не хотела сделать то, что он требовал. Или другой, который за ней таскался.

Мне было стыдно признаться ему, что другой ― это я. Его плечи поникли и губы бессмысленно выпятились. Сила духа начинала его покидать. Я пододвинул ему стул Шварца и усадил:

― Посиди, Алекс. Главное ты объяснил. Остается несколько маленьких вопросов. Один из них ― деньги. На что вы рассчитывали существовать?

― У меня есть немного собственных денег.

― Сколько?

― Сорок пять долларов. Я заработал их на сборе помидоров.

― Не слишком много, чтобы начать совместную жизнь.

― Я собирался найти работу. У меня сильная спина. ― В его голосе была мрачная гордость, но глаз он на меня не поднял. ― Люси тоже могла работать. Она раньше работала медсестрой.

― Где?

― Она мне не рассказывала.

― Что-то должна была рассказывать.

― Нет, сэр. Я никогда не спрашивал.

― У нее были какие-то деньги?

― Я ее не спрашивал. Я бы никогда не взял денег у женщины.

― Даже если б ты их заработал? Она не говорила, что что-то тебе отстегнет, если ты вывезешь ее из города целой и невредимой?

― Отстегнет?

― Ну да. От вознаграждения. За Синглтона.

Его черный взгляд медленно поднялся до уровня моих глаз и тут же скользнул вниз. Он сказал в пол:

― Люси не должна была мне платить, чтобы я на ней женился.

― Где вы намечали пожениться? Куда собирались вчера отправиться?

― Может, в Лас-Вегас, может, еще куда. Не важно. В любое место.

― В Арройо-Бич?

Он не ответил. Я несколько перестарался. Глядя на круглый непроницаемый череп, я понял закоренелую отчаянную ярость Брейка после тридцатилетних стараний втиснуть человеческую правду в жесткие рамки закона, данные ему в распоряжение законотворцами и судьями. И пока я думал о ярости Брейка, моя улетучилась.

― Послушай, Алекс. Начнем сначала. Люси убита. Мы оба хотим, чтобы убийца был найден и наказан. У тебя даже больше причин этого желать. Ты уверяешь, что был в нее влюблен.

― Был! ― Я попал в больную точку.

― Значит, это одна причина. Есть и другая. Если мы не найдем настоящего убийцу, ты много лет проведешь в тюрьме.

― Теперь мне наплевать, что со мной будет.

― Подумай о Люси. Пока ты ждал ее у мотеля, кто-то взял твой нож и перерезал ей горло. Почему?

― Не знаю почему.

― Чего добивался от нее Джулиан Десмонд?

― Чтобы она выступила как свидетельница, ― медленно произнес он.

― Свидетельница чего?

― Не знаю чего.

― Убийства, ― сказал я. ― Ведь так?

― Может, и так. Не знаю.

― Речь шла об убийстве, верно? Он хотел, чтобы Люси помогла ему огрести вознаграждение. Но она рассчитывала сама получить эти деньги. Ведь ее поэтому убили?

― Я об этом не думал, мистер.

― Но ты знал о вознаграждении? Знал, что она надеется его получить?

― Мне оно было не нужно, ― упрямо сказал Алекс.

― В четверг она ездила в Арройо-Бич повидаться с его матерью, но в последний момент струсила. Разве не так?

― Да, сэр. Я об этом догадывался.

― Вчера она опять хотела попытать счастья.

― Возможно. Я не имею никакого отношения к убийству. Люси тоже.

― Но она знала, что случилось с Синглтоном.

― Что-то знала.

― И ты что-то знаешь.

― Она сама со мной поделилась. Я не спрашивал. Я не хотел в этом участвовать. Но она мне рассказала.

― И что же она тебе рассказала?

― Его застрелили. В него стрельнул сумасшедший, и он умер. Она мне так сказала.