Науа-Ацтек. Книга вторая

13. Золото и серебро

//Метцтитланский союз, г. Метцтитлан, дворец верховного правителя, 30 октября 1522 года//

– Это бригантина, – узнал Хуицилихуитл IV вещь, которую ему показал Освальд.

– Да, бригантина, – кивнул тот. – Но есть одно отличие – эту сделали мы. За пять дней.

– Не верю! – решительно покачал головой правитель. – Охтли, распорядись принести такие же брони со склада!

Охтли поклонился и лично побежал исполнять приказ.

– Сами? – переспросил Хуицилихуитл. – Дай посмотрю!

Освальд передал не самую лёгкую броню в руки верховного правителя.

Для того, чтобы построить такую броню, потребовалось несколько инноваций со стороны Освальда.

На Ютубе он видел несколько роликов от одного кузнеца, то ли из России, то ли из Украины – это было не важно. Но важно было то, что этот кузнец делал ножи из различных материалов, начиная от стальных тросов, заканчивая моторной цепью. Ос случайно наткнулся на эти видео в рекомендациях, после чего посмотрел вообще всё, что там было. Поначалу, автор влога демонстрировал самодельные станки, которые были никому не интересны, но потом наткнулся на жилу успеха – изготовление ножей из дамасской стали.

Насколько знал Освальд, секрет получения дамасской стали был утерян, а всё, что выдавали за неё в XXI веке – это инсинуации, базирующиеся на обрывочных сведениях о её истинной рецептуре. Источники прошлого приписывали легендарные свойства дамасским мечам, но правда такова, что обычная инструментальная сталь XXI века превосходит все полученные из, якобы, дамасской стали образцы характеристиками.

Но Освальда интересовала не дамасская сталь, аналог которой, на основе его знаний из влога, можно попробовать изготовить хоть сегодня, а инструменты, которые применял этот славянин.

Там-то он и «подсмотрел» формы ударников и наковален для гравитационного молота.

Двое суток они с Платовым и сыновьями корпели над новыми станками. Точность их была хорошо, если полпальца, но, в случае с изготовлением пластин для бригантины, это было неважно.

Если раньше они использовали гравитационный молот с мускульным подъёмом для раскалывания крицы, то новая модель была предназначена для нанесения дозированных ударов по металлическим заготовкам.

Благодаря новому механизму они смогли существенно облегчить придание пластинам единообразной формы, а также упростить их перфорацию до уровня тривиальности.

Толщину пластин задали в диапазоне от 2 до 4 миллиметров. Хотели меньше, но не получалось. Это хорошо для защищённости, но плохо для веса. Освальд знал, что даже 1,5 миллиметра закалённой стали очень сложно пробить, а 2 или 2,5 миллиметра для пробития требуют надёжной фиксации противника на каком-нибудь надёжном упоре.

Размер пластин сделали единым – 6×12 сантиметров. По три отверстия с каждой стороны пластины, что позволяет надёжно пришнуровать пластину к кожаной основе.

В итоге получается этакая мотоциклетная куртка с двубортным боковым запа́хом, полностью покрытая стальными пластинами внахлёст друг на друга. Получилась этакая чешуя, обладающая низким, относительно лат, весом, но обеспечивающая надёжную защиту от колющих и режущих ударов. Были и кожаные штаны, точно так же покрытые стальными пластинами.

Платов предлагал делать безосновные бригантины, то есть формировать рубашку без кожаной куртки, но практика показала, что это требует большей квалификации от мастера. Научить можно, конечно, но если есть альтернативное решение, при этом дающее дополнительную амортизацию – зачем усложнять?

Первое изделие Освальд решил показать верховному правителю, который сейчас с расширенными глазами ощупывал стальные пластины.

– Полная неуязвимость для стрел… – прошептал Хуицилихуитл IV. – Это ведь великолепно!

Освальд корил себя за инертность мышления. Да, полные латные доспехи – это максимальная защита, это самая передовая экипировка на нынешний век, но они слишком дороги, чтобы оснащать ими армию. Даже в Европе нет таких армий, где очень много латников. Металл очень дорог, но ещё дороже металла работа мастеров.

Броню людей Кортеса, которую Ос и компания затрофеили в павшем Теночтитлане, можно считать счастливой случайностью, произошедшей в уникальных условиях. Элитные воины, лучшие из тех, кого может дать Кастилия, пришли в Мексику, где, большей частью, умерли от гриппа. Такое точно происходит не каждый день.

В подавляющем большинстве, армии Европы вооружены и оснащены не сильно лучше, чем основная масса войск Метцтитланского Союза: бронирование, в основном, из стёганой ткани с ватой, оружие разнородного качества, правда, у европейцев оно поголовно железное, организация на примитивном уровне, дисциплина на том же уровне. Если вооружить всех воинов Метцтитланского Союза железным оружием – то на то и выйдет.

Другое дело, что у европейских армий есть лошади, есть феодальная аристократия, оснащённая по последнему слову техники, а ещё у них больше пороха и огнестрельного оружия разных калибров.

Испанцы – это другая тема.

У этих уже существенно больше денег, чем у остальных европейцев, а главное, они почувствовали их вкус.

Метцтитланский Союз против неутолимой жажды наживы может выставить только осознанное желание защитить свою землю от захватчиков.

Шансы на победу, в случае обострения ситуации, есть. Европейцы теряют четверть бойцов во время трансатлантического путешествия. Цинга, природы которой они не понимают, начинает косить европейцев уже на четвёртую-пятую неделю плавания. Освальд о цинге знает, поэтому в любое морское путешествие берёт запас законсервированных доступными способами фруктов и овощей. Правда, путешествие было всего одно, но они, к удивлению экипажа «Святой Исидоры», не ощутили никаких признаков цинги. Капитан счёл, что это божественное вмешательство и не стал глубоко копать. Но Ос знал, что это было божественное вмешательство витамина «С»,[26] которого нет в солонине, но в избытке во фруктах и овощах, коими был пополнен рацион экипажа с пассажирами.

Вроде бы ерунда – засоли грейпфрут и кукурузу, упакуй в бочки. Но никто на всей планете не догадывается о природе цинги, как узнал Освальд. Поэтому куча людей, сильных, смелых, умирает по пути в Новый Свет. Поэтому европейцев здесь всегда будет недостаточно. Особенно, если организовать тут систему по их своевременному уничтожению. Испанцев, которые посмеют сунуться в Мексику, они точно будут истреблять. Потому что эти люди идут конкретно за золотом. Освальд знал это потому, что их неуёмная жажда наживы прошла через века и отразилась в исторических хрониках. Они ни перед чем не остановятся. Только страх неотвратимой смерти на мексиканских берегах может задержать их экспансию.

Хуицилихуитл IV прекрасно это понимает, поэтому ему нужны средства, чтобы встретить захватчиков достойно. Ему нужна сталь.

И Освальд дал ему её. И не только её.

– Величайший повелитель, – поклонился Охтли. – Вот эта броня.

Двое гвардейцев растянули бригантину в руках. Эль Президенте посмотрел поочерёдно на каждую бригантину, заморскую и отечественную.

– Ваша мне нравится больше, – произнёс он, указав на детище Платова. – Я разрешаю пускать часть металла на строительство таких броней. Хочу, чтобы моя гвардия была полностью облачена в такое. Потом лучшие батальонтли моей армии, а потом всех остальных. Не более трети от всей выпускаемой стали – столько я позволяю вам тратить на строительство таких броней. Остальное на оружие и инструменты. Особенно инструменты.

Броня всегда была вторична перед оружием. Освальду всегда так казалось. Вместо одной полной бригантины можно сделать шесть коротких мечей, чем вооружить шесть человек. С другой стороны, воин в полной бригантине с мечом будет стоить шести ничем не защищённых людей. Его будет очень тяжело убить, так как пропущенные удары должны быть очень сильными, чтобы преодолеть сталь.

Но, в целом, всё не так однозначно. Есть ведь ещё и щиты, которые, при должной сноровке, способны защитить и от града стрел с камнями.

Освальд никогда не был большим экспертом по боевым действиям с оружием ближнего боя, поэтому доверил это дело специалистам. Специалисты говорили, что бригантины и латные доспехи в армии крайне нужны – и пусть так будет.

Про инструменты верховный правитель сказал не просто так.

Крестьяне начали получать первые стальные мотыги, стоящие целое состояние, но продаваемые Хуицилихуитлом IV почти задарма, получили топоры, вилы, лопаты, серпы и ручные плуги из того же металла. Сталь лучше камня и дерева, поэтому уже сейчас видно, что крестьяне пашут куда большие площади земли, засеивая картофель и пшеницу.

Первые урожаи картофеля уже были получены, поэтому на рынках им уже, потихоньку, приторговывают. К пшенице отоми отнеслись настороженно. Кукуруза ведь проста и понятна, отцы и деды сажали, как-никак, а пшеница – это что-то непонятное, таинственное. Ещё она требует кучу времени на рост, но и это ещё не всё. Её потом надо перемолоть в муку, из которой печь не очень вкусный, но зато питательный, хлеб. Куриные яйца, желательные в рецептуре хлеба, позволить себе может далеко не каждый, а из пшеничной муки на воде выпекается что-то неубедительное.

Тем не менее, Хуицилихуитл IV обязал крестьян сеять пшеницу в ультимативной форме. Часть крестьян, уже получившая по дешёвке сельскохозяйственный инструментарий, сочла себя обязанной верховному правителю, поэтому честно засеяла пшеницу, всходов которой теперь все так упорно ждут.

К счастью, крестьян учить сельскому хозяйству не пришлось, так как сеять пшеницу они, к всеобщему удивлению, уже умели. Дело было в том, что амарант – это тоже зерновая культура, играющая схожую с пшеницей роль. Предполагалось, что пшеница теперь заменит амарант и, в перспективе, потеснит кукурузу с пьедестала главной культуры.

До этого аналогично стали себя показала бронза, из которой инструменты было делать гораздо легче, поэтому многие крестьяне успели позабыть о камне и дереве, считая бронзу за эталонный металл для сельского хозяйства.

В государственное сельское хозяйство Освальд особо не лез, потому что знал в этой сфере не сильно больше обычных крестьян, а технологии, существующие в XXI веке, он дать не может. Нет у него удобрений, нет тракторов с комбайнами и системы ирригации, и помимо тех, которые уже применяют отоми, он дать ничего не может.

С едой у Метцтитланского Союза проблем нет, даже более того – излишки складируются в беспрецедентных масштабах, поэтому Ос старался не лезть туда, где и так всё хорошо работает.

– Всё будет сделано, повелитель, – заверил Эль Президенте Освальд. – Я могу начинать подготовку к походу?

– Можешь, – кивнул Хуицилихуитл IV. – Но поручи своим работникам, чтобы поставки стали и готовой брони поступали бесперебойно.

– Поручу, повелитель, – кивнул Ос.

– Тогда иди и готовься, – хмыкнул правитель, а затем хитро заулыбался. – Как тебе, кстати, новые рабыни? Уже заключил с ними контракты?

Эль Президенте имел в виду свои подарки за успехи в металлургии.

Платов получил десять рабынь из пурепеча, Тототл получил десять рабынь из ацтеков, а Освальду дали двадцать рабынь смешанного происхождения. Пять из них были с Чёрного континента, причём Ос не знал, где Хуицилихуитл IV нашёл их. Ещё пять были родом с карибских островов, а десяток из северных земель.

Естественно, никто из них не говорил на науатле, поэтому Освальду пришлось отрядить учителей из сотрудников.

За пару дней выяснилось, что негритянки принадлежат к некоему «очень большому племени мамбара», но домой не хотят, так как тут плодородные края, много воды и им нравится Освальд, который тут явно большая шишка. Возраста своего они не знают, но внешне похоже, что в интервале от четырнадцати до двадцати трёх. Все, как одна, тощие, что было обусловлено тяжёлым трансатлантическим плаванием.

Карибские барышни были родом с Антильских островов, если Ос верно понял полужестовые объяснения и они не ошиблись с направлениями. Принадлежали они к племени таино, разгромленному испанцами. Все, как одна, были низкорослыми, но физически здоровыми и молодыми. Иных в рабство стараются не обращать.

Северные же…

Ос быстро понял, что эти барышни из племени навахо, которые обитают к северу, где в XXI веке расположен штат Нью-Мексико. Говорят они на совершенно другом языке, к науа отношения никакого не имеют, потому впереди у них долгая учёба. Тоже все молодые, физически крепкие.

Освальд не знал, что с ними делать, поэтому просто решил сделать их сотрудницами «ОсКорп». Пусть затраты на обеспечение ещё нескоро окупятся, но не бросать же их на произвол судьбы.

Если Платов сначала был удивлён, а потом получил от жены, то Тототл был крайне доволен, пустив своих рабынь в привычный оборот. Он и так многодетный отец, полностью передавший воспитание детей жёнам и рабыням, но останавливаться он не собирался. Ос бы и рад что-то сделать с рабовладельческим строем, но это было не в его силах.

Платов тоже считал, что «честному православному человеку совсем негоже держать рабынь утешных», поэтому сначала хотел вернуть их Хуицилихуитлу IV, но его жёстко завернули ещё на пути во дворец. Подарки верховного правителя либо принимаются, либо будут проблемы.

И русскому нужно было что-то делать с, буквально, навязанными рабынями, жена его очень злилась, угрожала Платову физической расправой, но потом, после недолгого разговора с Освальдом, согласилась принять рабынь. Ведь их можно использовать в хозяйстве, а не только так, как она подумала.

Для сохранения хороших взаимоотношений между ним и семьёй Платова, Освальд потребовал человеческого отношения к рабыням, запретил любые виды насилия и принуждения.

Рабство он ненавидел, но больше ничего для этих, ни в чём не повинных, девушек сделать не мог.

– Нет, пока что не заключил, – покачал головой Освальд. – Но, как только они освоят науатль и научатся писать, контракт будет заключён и я возьму их на работу в «ОсКорп».

– Рабы должны работать, это правильно, – похвалил его Хуицилихуитл IV. – Но я думал, что ты используешь их по прямому назначению.

– Мне с головой хватает и своей женщины, – вздохнул Освальд.

– Твоё дело, – пожал плечами Эль Президенте. – Но люди недоумевают, почему у тебя нет детей. Неужели, как её там… Сула, оказалась бесплодной?

Освальду не хотелось обсуждать это с Хуицилихуитлом IV прямо на глазах всего его двора.

– Это не имеет отношения к делу, – сменил тему Освальд. – Могу быть свободен?

– Сразу бы сказал, что не хочешь об этом говорить, – хмыкнул правитель. – Иди, Освальтль, иди.

//Метцтитланский союз, г. Метцтитлан, зона «ОсКорп», 5 сентября 1522 года//

Освальд лежал на двуспальной кровати и смотрел в потолок. Раннее утро, но идти никуда не хочется. Рядом лежала Сула, которая тоже уже не спала.

– Люди говорят… – заговорила она.

– Не надо, – прервал её Ос. – Мне полностью хватает тебя одной. Пусть болтают, что хотят. Не будет детей – судьба значит такая.

– Я знаю одну знахарку из чичимеков… – начала Сула.

– Знахарство не работает, – прервал её Ос. – Но я знаю один рабочий способ…

– Покажешь? – повернулась к нему Сула.

Спустя пару часов, чуть подуставший Освальд покинул дом и пошёл к плавильням.

Платов уже был на месте. Он контролировал своих сыновей, которые уже работали на мехах. Рядом с мастером сидела его жена, раскладывая на столе завтрак.

– О, Остап, – помахал Осу Никита. – Угощайся!

Жена у него была крепкой женщиной. Зовут её Клавдией. Ростом метр восемьдесят, с монументальным телосложением. Волосы русые, но сокрыты платком, глаза голубые, нос курносый, а остальные черты лица, в целом, приятные. Но характер у неё тяжёлый, что видно было по пожелтевшему фингалу под глазом Платова. Она тоже получила своё, что отражалось в ссадине на щеке. Вероятно, у них была ожесточённая драка, в ходе которой Платов пропустил прямой удар в лицо, а Клавдия, которую мастер зовёт Клавой, схлопотала скользящий. Видимо, Платов поплыл после полученного удара, поэтому не смог ударить, как задумывал.

Глядя на Клавдию, становилось понятно, в кого уродились сыновья Платова. Они ведь все, как один, амбалы, каких поискать. Неудивительно, что мастер использовал их как молотобойцев, так как лучше их потенциал было не использовать. Ос бы на его месте, чтобы зря не пропадала, записал бы в молотобойцы и Клавдию, которая иным мужикам в этом деле фору даст…

В их семейные разборки он лезть не стал, не его дело, поэтому не поднимал вопроса о бросающихся в глаза повреждениях на лицах.

– Благодарствую, – ответил Освальд по-русски и сел за стол.

Язык он начал учить для того, чтобы не было проблем во взаимодействии с русским государем. Пусть Василий III свободно владеет латынью, но с человеком удобнее говорить на его родном языке. В России говори по-русски, а в Мексике на науатле. Те же Платовы этот принцип прекрасно знали, поэтому уже владели разговорным науатлем, что добавило им немало очков среди метцтитланцев.

– Как дела? – спросил Платов.

– Я в порядке, – ответил Ос.

– А эти как? – невежливо вмешалась в разговор Клавдия.

– Кто «эти»? – уточнил Освальд.

– Рабы твои безмолвные, – уточнила жена мастера на науатле.

– Нормально, – ответил Ос на нём же. – Устроил их, учу языку. Как оклемаются, начнут работать на меня в «ОсКорп». Ткачество, рукоделие, медные работы.

– Не пристало бабам с бронзой работать, – заявил Никита.

Жена посмотрела на него недобрым взглядом.

– На Руси, может и не пристало, – пожал плечами Освальд. – А у нас свои обычаи.

– А может, наших тоже себе заберёшь? – предложила Клавдия.

– Не знаю, как на это отреагирует верховный правитель, – вздохнул Освальд.

– Да, государь справедлив, но если что-то не по его… – Платов провёл ребром ладони по своей шее. – Слыхал я также, серчает он, когда жена мужа не слушает…

На Клавдию его слова не произвели никакого впечатления.

Освальд и не думал никогда, что физическое превосходство жены может накладывать особые обстоятельства на семейную жизнь. Нет, во время работы в полиции он часто видел проявления домашнего насилия в мексиканских семьях. Причём, домашнее насилие от жены в отношении мужа встречалось довольно часто. Только у Платовых, как видно, домашний лидер окончательно не определён, поэтому конфликты случаются по любому поводу.

Развод для них невозможен, так как такого механизма не существует в законодательстве не только Европы, но даже и России. Вот и приходится им…

– Ты вот что скажи, Остап, – заговорил Платов. – Если бы жена на тебя руку подняла – ты бы как поступил?

С другой стороны, они заделали целых восемь детей, пятеро из которых уже взрослые и со своими детьми. Было удивительно, что они до сих пор выясняют, кто в семье главный.

– Не знаю, – пожал плечами Освальд. – До рукоприкладства лучше не доводить. Это плохо для семьи. Семья – это люди, которые действуют сообща. Семья против всего мира. Кроме семьи никто больше не поможет, у всех свои интересы, а у семьи они должны быть общие.

Освальд припомнил мемы про Вина Дизеля и его фразу из фильма «Форсаж 6».

«Почему в Алабаме запрещена поза обратная наездница?» – с усмешкой вспомнил Освальд. – «Потому что нельзя отворачиваться от семьи, ха-ха».

– Ты говоришь мудрые слова, Остап, – покивал Платов. – Слышала, дура?

В глазах Клавдии сверкнул недобрый огонёк.

– Сами разбирайтесь со своими проблемами, – сказал Ос, хватая из медной тарелки пирожок с мясом. – А меня не впутывайте. Вы взрослые люди, а взрослые люди должны уметь договариваться.

– Нам бы батюшку, чтоб всё разрешил, – произнесла Клавдия. – Ты же к государю едешь?

– М-да, – кивнул Освальд, с аппетитом жуя вкусный пирожок. – Готовишь отлично.

– Ну, так, у государя-то попроси батюшку для нас, – вступил в разговор Платов. – Сыновья и дочки вдруг жениться да замуж выходить надумают, а по-православному обычаю обвенчать некому будет… Или подомрёт кто… Не по-христиански будет.

– Хорошо, – кивнул Освальд, хватая второй пирожок. – Если даст, будет вам ваш священник.

Священник будет, но только с условием, что он не полезет к горожанам с проповедями. У них со своей религией проблем выше крыши, а если ещё православный священник будет мутить воду…

– Век буду благодарен, Остап, – заулыбался Платов. – А то совсем невмоготу уже…

– Клавдия, уважаемая, – заговорил Ос, прожевав очередной пирожок. – Ты бы Сулу, жену мою, научила пирожки такие печь.

– Скажи, пусть вечером придёт, – ответила Клавдия. – Научим.

– О, а вот так мне нравится, – улыбнулся Ос. – Никита, подай сбитень, будь добр.

Позавтракав, они приступили к работе.

Пару часов поддержав семейство Платовых в плавильнях, Ос пошёл домой к Тототлу, который обещал к сегодняшнему дню добыть достаточно золота.

Вообще, самым простым способом выглядело обменять полезные товары на бесполезное золото, но Ос уже собрал, таким образом, примерно, пятьсот килограмм. Товара ушло немного, поэтому он устроил обмен бронзовых инструментов и посуды на серебро. Серебра, в виде украшений, статуэток и самородков, удалось собрать почти тонну. Но этого было мало, поэтому Ос замотивировал Тототла и тот собрал своих рабов, после чего отправился в трёхдневную экспедицию в джунгли.

Расположение золотых жил местные знали, знал о них и Тототл, поэтому он шёл в конкретное место, где должно быть много золота.

– Приветствую… Кита, – вспомнил Ос имя рабыни.

Она родила Тототлу уже третьего ребёнка, если ему не изменяла память.

– Да, господин, – поклонилась рабыня.

– Тототл приехал? – спросил у неё Ос.

– Да, господин, – вновь поклонилась Кита. – Но он отдыхает.

– Я зайду? – спросил Ос.

– Как пожелаете, господин, – ответила Кита.

До сих пор коробили его эти рабовладельческие взаимоотношения. Ничего не мог с собой поделать, испытывал дискомфорт от столкновения с проявлениями рабовладения.

Тототл лежал на высокой кровати и дрых.

– Подъём, – разбудил его Освальд. – Ты принёс?

– А… Пфрх… – храпнул Тототл. – А? Освальд? Ты чего так рано?

– Ты когда приехал? – спросил у него Ос.

– Ночью приползли, – вновь прикрыл глаза Тототл. – Я тебе кучу всего принёс… Там золото, серебро… И камни драгоценные…

– Откуда? – заинтересовался Ос.

– Там деревенька появилась, к северо-западу от города, – открыл глаза Тототл. – Слушай, может, в обед придёшь? Я так устал…

– Да расскажи уже, раз начал, – покачал головой Освальд. – Расскажешь – хоть до вечера спи.

– Деревенька стоит новая, – с тяжёлым вздохом приподнялся на кровати Тототл. – Мужики древесину заготавливают для города. Ну, я им сказал, что плачу бронзовым инструментом за золото. Полпуда – один топор. Теперь ты должен тем мужикам сорок семь бронзовых топоров.

Ос быстро посчитал в уме и понял, что Тототл обменял сорок семь топоров на триста восемьдесят четыре килограмма золота. А потом удивляются обыватели будущего, как можно было покупать у индейцев землю за ржавые ножи и стеклянные бусы…

Золото лежит себе тысячелетиями, никому не нужное, а бронзовые топоры имеют свойство ломаться, поэтому лишними не будут.

– Двадцать три с половиной пуда золота? – уточнил Ос.

– Неа, – покачал головой Тототл. – Мы ещё сами пришли к красному ручью, там насобирали ещё десять пудов. И покопали в пойме, откуда вынули ещё пять.

Это дополнительные двести сорок пять килограмм золота.

Теперь нужно было сплавить это всё в слитки, после чего погрузить на «Святую Исидору», что пришвартована на пирсе в Туспане.

Пора уже задумываться о расширении флота. Пара-тройка вооружённых артиллерией каракк[27] будут очень в кассу при обороне побережья от понаехавших испанцев.

Но это надо искать людей, заказывать, потом надеяться, что не кинут, и так далее. Европейцам Освальд не доверял, поэтому предпочёл иметь дело с русскими. Только вот русские вряд ли построят ему корабль, способный совершить трансатлантическое путешествие…

– Дай своих людей, я заберу золото, – попросил Освальд.

– Серебро не забудь ещё, – напомнил Тототл. – Там немного, около пятидесяти средних самородков. Кита, распорядись.

Рабыня кивнула и ушла за работягами.

Освальд не стал задерживаться и пошёл во двор, забрать золото и серебро для русского государя.

«Надеюсь, он не облажается с созданием могущественной армии, способной нагнуть сначала литовцев, а затем и Священную Римскую империю», – подумал он, глядя на скрипящие от тяжести телеги.