Науа-Ацтек. Книга вторая

24. Рабовладение

//Астраханское ханство, г. Астрахань, 17 декабря 1524 года//

Князь Андрей Шуйский нахмуренно читал пергаментный свиток. Сообщение из Москвы, очень тревожное.

– Да что же такое-то происходит? – прошептал он тихо. – Да как же так?

Поход прошёл просто отлично. Даже слишком.

В августе этого года могучая рать вышла к ханскому городу, где её встретило двадцатитысячное войско, собранное из ошмётков бежавших из Казани татар, присоединившихся к обороне ногайцев и кавказских наёмников, спешно нанятых астраханским ханом Хусейном бин Джанибеком.

Их было слишком мало и они были напуганы тем, как быстро Голица разбил куда большее войско Казанского ханства. Они изначально не верили в победу, поэтому бились павши духом, после чего были разбиты в пух и прах.

В итоге Астрахань взята, хан схвачен, связан и доставлен в Москву. Временным правителем, «хубернатором», назначили Андрея Шуйского, чтобы «держал покорённых в узде и спуску не давал».

Награбленное в Казани и Астрахани уже ушло в Москву, откуда взамен пришли строители и нужные материалы для строительства крепостей.

Сеть основательных укреплений задумали уже давно, но только теперь, после сокрушительного разгрома кочевников, можно было всерьёз начинать строить так называемую Васильевскую линию.

Эта линия могущественных крепостей будет призвана огородить захваченные земли от Сибирского ханства, Ногайской орды, Казахского ханства, а также, что важно больше всего, от Крымского ханства.

До первого снега строили дороги, причём не как обычно, а очень дорого и быстро, с глубоким рытьём и мощением. По дорогам непрерывно шли караваны, что позволяло ставить капитальные стены, на замену бревенчато-земляным валам острогов, временно поставленных на местах будущих крепостей.

Андрей даже боялся представить себе, сколько денег стоит такое массовое строительство, но государь мудр, ему виднее, как лучше распорядиться заморскими богатствами…

Крымский хан хотел нанести «визит вежливости» в Москву, в ответ на хамское завоевание земель его, вроде как, союзников, но собирался слишком долго, поэтому его разведывательные разъезды, отправленные проверить путь, увидели десятки острогов, поставленных для обороны южных русских земель, что заставило крымчанина временно отказаться от своих планов.

И вот, он вернулся к ним вновь.

За Перекопом была собрана могучая рать, состоящая, примерно, из четырёх туменов.[53] На самом деле, это не так уж и много, если сравнивать с русской армией, но в этот раз крымского хана поддерживает султан Сулейман I, опасающийся, что Крым станет следующим.

Опасения его не были беспочвенными, так как, на волне успеха, план похода в Крым обсуждался в Кремле. Только вот, государь быстро остудил пыл воевод, раздухарившихся на совете. В Крым просто так не войти. То есть, войти туда можно, но потом будут большие проблемы со снабжением.

Василий III прекрасно понимал, что нужно, сначала, подвести поближе сеть крепостей, провести к ним широкие и ровные дороги, после чего постепенно, на каждом шагу ставя острог, выдавливать татар в Чёрное море. Проблем в ходе этого ожидалось много, поэтому государь даже не начинал планировать поход.

«Тут бы уже захваченный кусок прожевать», – подумал Андрей.

Весной, когда снег сойдёт, будет война. Неизвестно, когда точно ударят, но ударят обязательно. И «хубернатором» в такое неспокойное время быть очень опасно и вредно для здоровья.

Впрочем, Василий III мог не только карать, но и поощрять: если Андрей сможет удержать Астрахань, то получит здесь немного земли в наследное владение. Крымский хан не обязан бить по бывшему Астраханскому ханству, но, вероятно, ударит именно сюда, так как отрезать Астрахань от остальных территорий ему будет легче всего…

«Посмотрим, что мне бог уготовил», – подумал Андрей. – «Иль в землицу сырую, иль в хоромы сытные».

//Метцтитланский Союз, г. Метцтитлан, 7 декабря 1524 года //

Из-за знаковости событий, а прибытие целого флота – это знаковое событие, Освальд взял Макиавелли, его родичей и сразу же выехал в Метцтитлан.

Верховный правитель был очень доволен новостями, поэтому встречал Макиавелли масштабными торжествами.

Город быстро украсили и нарядили, зажгли множество факелов, завезли много еды и пригласили окрестных актёров и трюкачей. Также объявили большой турнир, общий призовой фонд которого составлял баснословные пятьдесят тысяч медных монетлей или пять тысяч серебряных монетлей.

Серебряные монетли было решено ввести сразу же, как стало ясно, что серебро, оказывается, очень полезный металл. Быстро начеканили разумную массу новых монетлей для ввода в обращение. Много делать не стали, так как инфляция меди никому не нужна, но народ отнёсся к новой номизме[54] с подозрением, неохотно принимая в ходе обмена.

«То есть, как это ты даёшь мне один серебряный монетль вместо десяти медных монетлей?» – мысленно передразнил Освальд одного туспанского купца, не въехавшего в новые монетные реалии.

Хуицилихуитл IV как-то пошутил, что надо запретить проводить какие-либо эксперименты с золотом, чтобы не открылось какое-нибудь полезное свойство. Иначе он будет вынужден ввести новую монету, но уже золотую. Освальд, поддержав шутку, ответил, что этот металл точно бесполезен.

На самом деле, на радостях от неожиданного открытия, доморощенные естествоиспытатели, в жажде сколотить состояние, начали всячески извращаться со смешением меди и золота, чтобы получить новую бронзу.

Увы, бронза из меди и золота получалась не очень.[55] Как бы ни крутились естествоиспытатели, получалось некое дерьмо, о котором в среде мастеров уже давно было известно. Этот сплав использовался инками для изготовления своих декоративных поделий, которые активно покупали майя и ацтеки, спорадически производя нечто подобное у себя. Красиво, блестит на солнце, но крайне непрактично. Топор из этой «бронзы» сделать можно, но он прослужит очень недолго.

«Как солдат мексиканской армии», – подумал Освальд. – «Полгода в поле, полгода, лёжа в казарме».

Славные армейские деньки он вспоминал с теплотой. Они занимались полезным делом, то есть выращивали маис, ананасы и картофель, постигали военную науку и не думали ни о чём лишнем. Времена были весёлые и простые.

«Жаль, что такое бывает только один раз в жизни», – подумал Освальд.

Он находился сейчас во дворце будущего императора и подвергался процедуре мытья спиртом.

Спирт, к слову, перестал вонять, так как Хуицилихуитл IV велел покупать только самый чистый товар из доступных на рынке. И Ос был ему безумно благодарен. Во-первых, за то, что теперь, после визита во дворец, у него не свербит в носу сивушной вонью. Во-вторых, за то, что весь объём качественного дистиллята, производимого «ОсКорп», выкуплен на десятилетия вперёд.

Красивая девица, обладающая впечатляющими формами, с обворожительной улыбкой натирала тело Освальда проспиртованной тряпкой. Расслабленно развалившись на кушетке, Ос прикрыл глаза.

«Надо ещё подкинуть правителю идею о включении в комплект мероприятий массажа», – подумал он. – «Тогда будет фулл-сервис…»

Но вот, спустя десяток минут, процедура обеззараживания была полностью завершена и Освальд, чистый и свежий, предстал пред светлы очи Хуицилихуитла IV.

– Где Никотль? – спросил он.

– Почти освободился, – ответил Ос.

Спустя пару минут ожидания, явился, чем-то очень довольный, Макиавелли.

– Сегодня будет знаковый бой за титул Чемпиона Метцтитлана, – сообщил верховный правитель. – Приглашаю вас и ваши семьи в мою ложу.

– Это большая честь, Ваше Императорское Величество, – учтиво ответил флорентинец, уже бывший.

Едва ли что-то может заставить его захотеть вернуться обратно на Родину. Там чума, там грозящий его городу войной император Карл V, там деньги кончаются очень быстро и мало способов их возмещать. Со всеми долгами Макиавелли окончательно расплатился, перевёз в Новый Свет всю свою семью и договорился с частью родственников о скором переезде, поэтому причин вновь оседать в Европе у него больше нет. Исключительно деловые поездки.

– Я знаю, – кивнул Хуицилихуитл IV. – Как продвигаются дела с подготовкой моряков, Освальтль?

– В течение следующего полугода команды будут готовы, – ответил Освальд уверенно. – Более или менее.

– Они смогут довести корабли до Янкуикатля? – задал самый актуальный для него вопрос правитель.

– Думаю, что да, – кивнул Освальд. – Если будут держаться побережий, то не потеряются и доберутся в целости и сохранности.

Макиавелли, для приобретённых кораблей, набрал минимальные команды из добровольцев в порту Палермо. В Метцтитлане морякам сделали очень щедрое предложение, от которого они не смогли отказаться: подготовить себе замену из местных кандидатов, а потом валить к себе домой, гружёнными золотом.

– Хорошо, – удовлетворённо кивнул будущий император. – Кстати, можешь выдохнуть и снизить объёмы выработки стали. Привезённого Никотлем металла хватит, чтобы вооружить часть армии, и стальная проблема уже не так остра.

Он улыбнулся своему каламбуру, улыбнулись и Освальд с Никколо. Остроты от верховного правителя – это верный признак того, что у него очень хорошее настроение. Также следует знать, что очень хорошее настроение верховного правителя было генеральным спонсором впечатляющего призового бюджета предстоящего турнира.

Его явно очень порадовали новости о том, что Карл V ввязывается в очередную большую европейскую войну, что существенно увеличивает шансы Метцтитланского Союза на выживание в ближайшей перспективе. Также, бонусом шла пандемия чумы, начавшейся где-то на юге Европы, но уже ставшей проблемой центральных стран. Чем больше европейцев умрёт у себя дома, тем меньше их будет в Новом Свете.

С другой стороны, если чума будет идти слишком долго, кто-то может решиться свалить от неё подальше. Самое далёкое место на планете сейчас – это Новый Свет, к сожалению Освальда. Однозначно будут попытки сбежать в Северную Америку, особенно у англичан, которые спят и видят, как бы что-нибудь захватить, но пока руки коротки.

– Но нужно сфокусировать внимание на майя, – произнёс верховный правитель. – Они угрожают нам войной, поэтому лучше всего будет нанести превентивный удар.

– Целесообразно ли это? – спросил Макиавелли. – Гораздо надёжнее будет построить цепь укреплений на юге, как это сделал русский государь.

– С пурепеча сработало, – отметил Освальд.

– Нужны рабы и полезные ресурсы, – покачал головой верховный правитель. – Без этого мы не сможем достаточно долго продолжать развиваться с нынешней скоростью.

«Экономическое чудо» Метцтитлана сейчас сидит на плечах рабов – с этим нельзя поспорить. Если раньше решающее значение имели инновации Освальда, бронзовая революция и так далее, то текущие объёмы производственной мощности сильно зависят от рабского труда.

Реформа трудовых взаимоотношений ожидаемого Освальдом эффекта не возымела, поэтому приток рабов имеет решающее значение в благополучии Метцтитланского Союза. Именно поэтому Хуицилихуитл IV так внимательно смотрит в сторону Индии и планирует наступательные действия против майя.

– Рабовладельческие города – это пройденный этап, Ваше Императорское Величество, – вздохнул Макиавелли. – Ни к чему хорошему это привести не может, поэтому нужно что-то новое…

– Ругать и осуждать мои решения может каждый, – недобро усмехнулся верховный правитель. – Но если ругаешь и осуждаешь – предлагай.

– Модель торговых республик… – начал предлагать Никколо.

– … даже не рассматривается, – прервал его Хуицилихуитл IV. – Как не рассматриваются любые феодальные формы, а также непонятные устройства маленьких народцев. У нас свой путь, своя судьба.

– Тогда предлагаю рассмотреть изначальную задумку… – начал своё предложение Освальд.

– Слишком много власти покорённым народам, – перебил и его верховный правитель. – Люди не готовы к твоей демократии, Освальтль.

– Государь не должен даже рассматривать такие вещи, – вторил ему Макиавелли.

Флорентинец считал, что самый лучший для Метцтитлана государь – это монарх, единолично принимающий ключевые решения. И пусть он соглашался с Освальдом, что республика – это самый адекватный способ устройства государства, но всё же считал, что Хуицилихуитл IV прав – ещё слишком рано.

Освальд не имел никакого влияния в этом вопросе, поэтому мог только наблюдать за тем, как верховный правитель концентрирует в своих руках ещё больше власти и превращается в заурядного императора на европейский манер.[56]

Поделать с этим ничего нельзя, как и с историческим процессом, который, несмотря на усилия Освальда, не хочет внедрять в Мезоамерике демократию…

– Да, кстати, Освальтль, – вдруг вспомнил что-то Хуицилихуитл IV. – Недавно в лесах на западе поймали принцессу Эрендиру.

– Хорошая новость, – кивнул Освальд.

– Как думаешь, стоит ли мне на ней жениться? – поинтересовался верховный правитель. – У тебя, как я посмотрю, уже, фактически, три жены, а у меня всего две. Государь не должен ни в чём уступать своим подданным.

Супруг у Хуицилихуитла IV, действительно, было две. Нет, в определённый момент их было три, но затем одна умерла во время родов. Первая супруга дала ему четверых детей, трёх девочек и одного мальчика, после чего её здоровье было подорвано и она больше не могла понести. Её зовут Неуцтикой, родом из Метцтитлана, возрастом уже ближе к тридцати пяти, но Освальд с ней не общался, так как это плохой тон – иметь какие-то, даже дружеские, отношения с женой верховного правителя. Вторая его жена – Зиткэла, родом, откуда-то, с севера. Лет ей, примерно, двадцать, взял её Хуицилихуитл IV пару лет назад у каравана работорговцев. Есть такие деятели, имеющие обыкновение уходить в долгие походы далеко на север, чтобы найти полезные ресурсы и, если подвернётся случай, захватить немного рабов. Зиткэла родила верховному правителю одного ребёнка, мальчика. В итоге, целых два наследника на случай, если с Хуицилихуитлом что-то случится. Но это мало, даже по европейским меркам.

– Она может быть опасна, – вздохнул Освальд. – Может попытаться отомстить.

– С этим мы, как-нибудь, разберёмся, – усмехнулся Хуицилихуитл IV. – Свадьбу приурочим к моей коронации.

– Ваша воля, – пожал плечами Освальд.

– Власть имеет свои преимущества, – хмыкнул правитель. – Никотль, тебе тоже не помешает завести себе несколько новых жён.

– Моя религия не позволяет… – начал отнекиваться Макиавелли.

– На этой земле нет власти твоего бога, – покачал головой Хуицилихуитл IV. – Ты можешь прокормить хоть сотню жён, потому что мы платим тебе очень щедро. Что мешает завести хотя бы несколько?

Макиавелли промолчал.

– Что ж, – правитель задумчиво посмотрел в окно. – Я сам решу эту проблему за тебя.

//Метцтитланский Союз, г. Метцтитлан, ресторан «Красная игуана», 7 декабря 1524 года //

Освальд уселся за полированный стол и достал трубку. Заказ они уже сделали, поэтому оставалось только ждать и неспешно беседовать.

– Что значит «я сам решу эту проблему за тебя»? – спросил напряжённый Макиавелли.

– Я не знаю, – пожал плечами Освальд. – Но что бы это ни было, принимай смиренно. Верховный правитель не привык принимать отказ. Иногда мне кажется, что он не до конца понимает, что это такое. Вероятно, подарит тебе пару десятков рабынь.

Сам Ос не определился ещё, как относиться к проводимым Сулой действиям. Раз в неделю, обычно на выходных, в их постель забираются по две новые девицы из бывших рабынь, с которыми ему обязательно нужно качественно «поработать». Вроде бы и приятно, вроде бы и ничего плохого, но Освальд, невольно впитавший классическое воспитание, чувствовал себя неловко.

Ицтли, родившийся 25 июля 1523 года, обласкан любовью и заботой, уже потихоньку начинает говорить, но Сула хочет ещё больше детей. Её понять можно, поэтому Ос никогда не поднимал вопроса уместности этих мероприятий, хотя его уже слегка напрягало, что раз в неделю, как по часам, приходят две, предварительно распалённые, девицы и ночь становится бессонной.

«Нет, чего я жалуюсь вообще?» – подумал Освальд.

– Думаю, это будет неуместно, – вздохнул Макиавелли. – У меня только-только налаживаются отношения с Мариеттой…

– Тогда тебе следует поговорить вон с тем парнем, – указал Освальд на столик в юго-восточном углу здания.

А там сидел Никита Платов, его довольная чем-то жена, две рабыни из подарка верховного правителя, а также отец Варлам, тот самый священник, переданный Василием III.

Варлам оказался тем ещё пройдохой – быстро снюхался с одной безутешной купеческой вдовушкой, после чего очень быстро женился на ней. Видимо, женщине захотелось экзотики и она не смогла устоять перед обаянием русского попа.

После успеха спецоперации по обретению просторной жилплощади, отец Варлам съехал от Платовых, выделивших ему отдельную комнату, а на сэкономленные подъёмные, выданные Освальдом в самом начале, купил себе двух симпатичных рабынь, якобы для помощи по хозяйству. Вдова, известная Освальду как Чичик, отнеслась к новым рабыням положительно, так как финансовое положение у неё было такое себе, ведь со смертью мужа перехватить управление предприятием у партнёров она не смогла и имела из собственности только дом. Вроде бы, все в выгоде, но Освальд поразился тому, как ловко и быстро действовал священник…

Никите Платову эти оперативные действия пришлись по нраву, а также очень понравилось то, что говорил его жене отец Варлам. Вероятно, святой отец сказал, что можно и нужно. Условия новые, обстановка нестандартная, поэтому надо понимать реалии и вообще, в Риме веди себя как римлянин…

– А, это русские… – повернул голову Макиавелли. – Я с Никитой знаком лично, знаю о его проблеме.

– Вероятно, проблемы больше нет, – улыбнулся Освальд. – Вон, обжимается с двумя девицами…

– Знаешь, я не считаю, что обязательно нужно много женщин, – произнёс Никколо. – Человеку для жизни достаточно одной…

– Меня вот жена даже не спрашивает, – усмехнулся Освальд. – Раз в неделю, без перерывов на праздники, строго две девушки в порядке очереди.

– Повезло тебе, – вздохнул Никколо. – Мариетта вряд ли одобрит подарок верховного правителя…

– Ваш заказ готов, – подошли официанты.

На стол легли блюда с игуаньим мясом, приготовленным разными способами, столовые приборы, кувшины с напитками, а также блюдо месяца – цельнозапечёная курица, фаршированная ананасами. Кур в Мезоамерике, пока что, не так много, как хотелось бы, но сельское хозяйство делает определённые успехи в этом направлении.

Пахло одуряюще, но есть они не начинали. Должны прийти женщины.

Спустя минут десять, когда у Освальда начал урчать не выдерживающий подобных издевательств желудок, пришли Сула и Мариетта.

Они сумели наладить между собой партнёрские отношения. Примеров дружбы между женщинами Освальд не видел никогда в своей жизни, поэтому называл любые невраждебные взаимодействия между слабым полом только партнёрством.

Языковой барьер не помешал взаимопониманию между Сулой и Мариеттой, но даже этот барьер временен.

– Не заскучали? – спросила Сула.

– Садитесь уже, – не выдержал Никколо, – а то остыло почти.

Очередной мирный день в жизни Освальда подходил к концу. О тревогах завтрашнего дня думать не хотелось, но он, невольно, возвращался своими мыслями к обдумыванию грядущих неприятностей.