Науа-Ацтек. Книга вторая

19. Империум

//Метцтитланский Союз, г. Туспан, 25 января 1524 года//

В пути несколько раз сильно не повезло.

В первый раз не повезло, когда они заметили за собой хвост.

Корабль без опознавательных флагов увязался за ними где-то в районе Оркнейских островов. Капитан определил его как североевропейский когг.

Можно было задержаться и раздолбать его в щепы, но рисковать понапрасну не хотелось. К тому же, они обладали превосходством в скорости.

Риск был в том, что с парой дырок в корпусе, которые могут возникнуть во время перестрелки, в трансатлантическое плаванье не уйдёшь.

И они ушли.

Пришлось дать сильно севернее, по направлению ветра, а там холод и блуждающие льды.

Экипаж следил за окружающим пространством, чтобы «Звезда Сулы» не напоролась на льдину, что означало бы гарантированную смерть для всего экипажа.

Когг отстал у берегов Гренландии, но троицу матросов, которая будет следить за океаном с кормы, они всё-таки поставили.

Освальд всё это время не сидел без дела, а занимался фехтованием с абордажной командой и учил новых поселенцев науатлю.

Как оказалось, педагогические таланты у него всё же есть. Лучше всего новый язык усваивали дети, что неудивительно. Взрослые чуть хуже, но за время путешествия они научились разговаривать на науатле, хотя дети усвоили ещё и счёт, а также базовые принципы письма.

Мастер-оружейник Хрисанф Филатов, тридцати двух лет от роду, вёз с собой жену, Светлану, того же возраста, а также трёх дочерей – Елену, пятнадцати лет, Оксану, тринадцати лет, а также Анжелику, девяти лет.

Мастер-бронник Севастьян Попов, двадцати четырёх лет от роду, вёз с собой только двоих сыновей – Алексея, восьми лет, а также Ивана, семи лет. Попов был вдовцом, так и не женившимся после смерти жены от простуды в прошлом году.

Также с ними отец Варлам, сорока пяти лет от роду. Крепкий бородатый мужик, способный нести слово божье не только словом, но ещё и кулаком. Как оказалось, Варлам когда-то давно состоял в царской дружине, звался Иваном Дубининым, но потом принял постриг и радикально сменил профессию. К словам священника, через левую щеку которого проходит глубокий и уродливый шрам, невольно прислушиваешься внимательнее.

Освальд договорился со священником, что местное население он трогать не будет, так как на месте есть свои религиозные деятели, которые могут очень остро отреагировать на такое невежливое посягательство на их бизнес.

Отец Варлам заверил его, что имеет конкретную задачу: помочь православным, но не обращать к православию новых людей. Оказалось, что государь дал ему чёткие инструкции, чтобы не портить отношения с заморскими друзьями.

Макиавелли же весь путь отдыхал.

Он, по большей части, спал, ел, писал что-то, а затем читал написанное и вносил правки. Иногда выходил на палубу тренироваться с абордажниками и Освальдом.

Ещё в Москве он наладил сообщение со своей женой, оставшейся во Флоренции. Из-за опалы она не очень часто общалась с Никколо, поэтому их отношения можно было назвать холодными. Но уже в России Макиавелли догнало письмо от жены, которая просила прощения и каялась.

Вероятно, это было связано с тем, что Никколо передал старшему сыну кучу денег, чтобы Макиавелли не бедствовали. Хотелось верить, что Мариэтта ди Луиджи Корсини просто переосмыслила всё и поняла, что искренне любит Никколо, что совершенно не связано с его сильно улучшившимся финансовым положением.

В общем-то, когда они достигли Ньюфаундленда, любые тревоги о возможных морских засадах и преследовании оставили их. Пираты на когге явно не ожидали, что придётся идти в трансатлантическое плаванье, чтобы поймать «Звезду Сулы», поэтому оставили свои попытки.

Каракка шла быстрее пиратского когга, но медленнее каравеллы «Святая Исидора», что позволило уйти от непонятных субъектов без каких-либо потерь.

Идя вдоль восточного побережья Северной Америки, Освальд предавался странным мыслям.

«А ведь можно завладеть всеми местными ресурсами…» – думал он. – «Народу у нас хватает, можно поставить пару-тройку колоний».

Причём разумным будет поставить колонии и на западном побережье. В Калифорнии, когда-то, было очень много золота, это в XXI веке все знают, поэтому можно начать золотодобычу и формирование золотого резерва, чтобы бесперебойно платить за европейские товары.

Ещё в, несуществующем пока, штате Аризона было много месторождений меди. Освальд участвовал в организации поставок кокаина через одну логистическую компанию, которая возила туда-сюда тонны готовых медных изделий. Могло статься, что в Аризоне были перерабатывающие заводы и он ошибается в наличии медных месторождений, но он также знает, причём на собственном опыте, что слишком далеко возить сырьё не имеет смысла. Если это не нефть, конечно же.

Глядя на берега земли, населённой дальними родственниками мексиканцев, Освальд строил грандиозные планы по экспансии.

Там, конечно, сейчас ацтеки, но, в отдалённой перспективе, им конец. Ну или они смогут организоваться и поставят какой-нибудь захудалый городок, который, со временем, окончательно загнётся.

Освальд кое-что знал о колониальной экспансии, поэтому понимал, как это всё устроить…

И вот, наконец, Туспан. Освальд скучал по этому городу.

Их не было почти год, много что изменилось и преобразовалось: река Пантепек была усеяна водяными мельницами разного калибра, а на холмах близ городов крутились ветряные мельницы, проект которых Ос объяснял Ирепану перед убытием в Европу. Ещё он описывал механизм обработки кукурузы, чтобы выдавливать зародыши и шелушить оболочку, но успехов этого направления издалека не увидеть. Нет, косвенное свидетельство есть: минимум двадцать пять водяных мельниц, а также двенадцать ветряных – это только в Туспане.

Вероятно, идея с кукурузной мукой пришлась по душе Хуицилихуитлу IV, поэтому он выделил денег. Или это инициатива Ирепана с Сулой, которые решили замять под себя весь нарождающийся мучной рынок. Но ни в одном случае этого бы не было, не будь выгоды. Что-то изменилось, и это нужно было прояснить.

Амоксхуа I встречал прямо на причале.

– Рад видеть тебя, Освальтль! – с широкой улыбкой распростёр он объятия.

– И я рад видеть тебя, правитель, – улыбнулся Освальд, отвечая на объятия.

– Бери своих людей, и идём во дворец, будем праздновать! – позвал его Амоксхуа. – Вы, наверное, устали с дороги?

– Нет, путь был на удивление благоприятным, хотя я рад, что стою на твёрдой земле, – усмехнулся Освальд.

Оставив минимум команды и часть охраны на корабле, чтобы начинать выгрузку товаров, они двинулись во дворец.

Дворец Амоксхуа I был перестроен в соответствии с новой модой – по образу и подобию дворца Хуицилихуитла IV. То есть, на вершине пирамиды поставили трёхэтажный дом с крышей из керамической черепицы. Стены нового дома и всю пирамиду выкрасили белой известью, поэтому дворец-пирамида очень контрастно выглядел на фоне остального города.

В тронном зале поставили длинные столы, за которыми все и расселись.

– Расскажите о дальних странствиях, – попросил правитель Туспана. – Что видели, кого видели?

Освальд не стал вдаваться в детали, но рассказал о России, культуре и быте, а также о том, что они видели во время плаванья. Но главное – он поделился с Амоксхуа I своей идеей о колонизации севера. Конкретно, Освальда сейчас интересовал остров Ньюфаундленд. Оттуда можно наладить торговлю с Европой, продавая пушнину в обмен на металлы и ткани. Пушнину европейцы очень любят, поэтому у русского государя всегда есть хороший источник дохода.

– Надо узнать, что об этом думают мои люди, – произнёс Амоксхуа в ответ на предложение Освальда. – Договариваться с местными племенами – это ненадёжно.

– Да там всё не так уж и сложно, – усмехнулся Освальд. – Не надо лезть в их дела, но предложить обмен: бронзовое оружие на пушнину. Поставить на острове бревенчатую крепость, основать поселение и разбить поля, для чего там есть место. Поддерживать придётся, конечно, но это не так дорого, как кажется. С кораблями и экипажами пока сложно, но сейчас поддержкой колонии может заниматься «Святая Исидора».

– Я подумаю, – ответил Амоксхуа. – Это слишком сложный вопрос, чтобы принимать быстрые решения. И ещё неизвестно, что на это скажет верховный правитель.

– Я поговорю с ним, – пообещал Освальд. – Он ведь тоже заинтересован в торговле с заокеанскими державами.

Думая о восточном побережье, он невольно возвращался мыслями к Аризоне. Там реально очень много меди, которая местным кочевникам вообще не нужна.

– У меня, кстати, есть подарок для тебя, правитель, – вдруг вспомнил Освальд.

Он встал из-за стола и сходил к сундукам с грузами, занесённым в тронный зал для сохранности.

Открыв сундук, помеченный цифрой «7», он начал искать подарок.

– Вот он, правитель, – Освальд подошёл к столу и поставил перед Амоксхуа две статуэтки. – Серебро, конечно, но зато как сделано!

Эти статуэтки он купил в Нарве, когда прогуливался среди полупустого рынка. Люди распродавали свои ценности, лишь бы получить средства на пропитание в это тяжёлое время, поэтому Освальд купил эти серебряные статуэтки очень дёшево – за два серебряных рубля.

Статуэтки представляли собой животных: одна – медведь, вторая – бык. Исполнены искусно, очень тонко и с соблюдением мельчайших деталей.

– О-о-о, – удивлённо выдохнул Амоксхуа I. – Акалли, посмотри!

Акалли – это его жена, родом из Теночтитлана. Её семья бежала из гибнущего города и осела в Туспане. А потом Акалли случайно встретилась с Амоксхуа на рынке и завертелось. Редкий случай, когда правитель женился на той, на ком хочет.

Правитель передал статуэтки жене, которая начала завороженно рассматривать их, впрочем, как и сам Амоксхуа.

– Это не серебро… – тихо сообщил Освальду Макиавелли.

– Чего? – посмотрел на него Ос.

– Это не серебро, – повторил итальянец.

– Тогда что это? – не понял его Освальд.

– Это бронза, – ответил Никколо. – Я часто видел такие поделки во Флоренции. Дёшево, но красиво.

– Я отдал за это две серебряные монеты, – произнёс Освальд.

– Ну, дурак, значит, – пожал плечами Никколо. – В этой бронзе серебра и тысячную долю монеты не наберётся…

– Вот сейчас совсем не понял, – вздохнул Освальд. – Какое серебро в бронзе?

– Ну, так это не оловянная бронза, – объяснил Макиавелли. – Вместо олова в медь добавляют серебро и выходит бронза, которую у нас называют серебряной, хотя там серебра – сущая ерунда… Я думал, вы хорошо освоили обработку бронзы…

Освальд поражённо замер.

– А прочность? – наконец-то нашёл он в себе силы отойти от поражения.

– Мягче, чем оловянная бронза, но ненамного, – ответил Макиавелли. – А что?

– Ты прав, я дурак, – вздохнул Освальд. – Но я умею учиться и делать выводы.

– Хорошее качество, – усмехнулся Макиавелли, прикладываясь к кубку с пульке. – М-м-м, а это очень хорошо! Что это?

– Это пульке, – ответил отстранённо Освальд, думающий сейчас о другом. – Местный напиток, очень распространённый в наших землях. Его можно отведать почти в любом уголке Метцтитланского Союза, так как делают его все, кому не лень.

– Необычный вкус, но приятный, – оценил Макиавелли. – И хлеб у вас необычный, особенно с острым соусом… Мне начинает здесь нравиться.

– Я рад, – автоматически ответил Освальд, ещё глубже погружаясь в думы.

Выходит, что они всё это время занимались ерундой. У них была присадка для меди, буквально под ногами лежала. А теперь они продают её за Океан…

Серебро, если у Освальда всё получится, резко превратится в стратегический ресурс. Олово упадёт в цене, но не сильно, так как оловянные бронзы всё же лучше.

– Эх, почему же ты раньше молчал? – вопросил он у Макиавелли.

– Да я думал, что вы знаете, клянусь, – ответил итальянец. – И ты не спрашивал никогда. Неужели вы никогда не интересовались ни у кого, чего достигли бронзовые мастера в Европе?

Не спрашивали.

Освальд, почему-то, был уверен, что в деле изготовления бронзы Европа застыла в Античности…[40]

Именно поэтому они никогда целенаправленно не искали мастеров цветной металлургии, а среди пленённых берберами таких не попадалось.

Впрочем, теперь будет нетрудно подобрать рецептуру и делать новую бронзу, которой будет очень много.

«Надо будет отправить „Звезду Сулы“ в Россию, где попросить пару десятков мастеров по бронзе», – подумал Освальд. – «Будем налаживать правильное и, по-настоящему, масштабное литьё».

Олова мало, меди много, а серебро они добывают в эпических масштабах.

– Надо закругляться и ехать в Метцтитлан, – вздохнул Освальд.

– Не торопись, – покачал головой Макиавелли. – Завтра выйдем, а сегодня действительно надо отдохнуть. И невежливо это.

– Да, ты прав, – кивнул Освальд и залпом осушил кубок с пульке.

//Метцтитланский Союз, г. Метцтитлан, 27 января 1524 года//

Метцтитлан встречал шумом городских строек и какофонией десятков тысяч людей, собранных на относительно небольшой площади.

Как обычно, народ собрался на очередной турнир по боксу, который устроили на стадионе у Восточных врат.

Освальду было интересно посетить поединки, а также узнать спортивные новости, так как о дальнейшей судьбе Мстителя ему ничего не известно. Если он повторит судьбу Тайсона, то есть машины нокаутов, то будет отлично. И было жаль, что Ос целый год провёл вдали от Метцтитлана, где сейчас вершится история бокса…

Но дело прежде всего, поэтому нужно было ехать во дворец.

Улицы были полны тяжелогружёных телег, везущих строительные грузы из пригородов к грандиозным стройкам.

За грядой многоэтажных зданий был виден реконструируемый акведук, обложенный строительными лесами, полными людей. На вершине стоит деревянный кран, армированный бронзой – он тягает тонны грузов наверх, чтобы ускорить рост акведука.

Дороги блистали новизной: по ровным отшлифованным камням был просто приятно идти. Отчётливо отделены тротуары, дополнительно выкрашенные разграничительными линиями. Программа по улучшению инфраструктуры работает без сбоев, что хорошо сказывается на ресурсе телег, конструкторы которых уже дошли до пассажирских вариантов с ременной амортизацией.

Длинная вереница телег с заморскими товарами не привлекла ничьего внимания, так как основная масса людей сейчас на стадионе, ест попкорн и восторженно орёт при каждом удачном ударе.

Пристроившись к каравану телег с кирпичами, они добрались до дворца Хуицилихуитла IV.

Заехав во двор, они начали разгружаться у складов.

– Освальдль! – воскликнул вышедший во двор Охтли. – Рад тебя видеть!

– О, Охтли! – улыбнулся Ос и положил ящик с панцирями на землю.[41] – И я рад тебя видеть. Как поживаешь?

– Всё хорошо, слава Вечному Солнцу! – ответил сановник. – Хорошо добрались?

– Да, без происшествий, – кивнул Ос. – Правитель дома?

– Он на стадионе, – покачал головой Охтли. – О, вы привезли товары?

– Иначе бы было бессмысленно туда ходить, ха-ха! – рассмеялся Освальд. – Мы занесём в тронный зал?

Охтли поднял взгляд и посмотрел на башенные часы.

– Прошло только три поединка из шести, поэтому правитель будет нескоро, – вздохнул он. – Но вы заносите, а ты можешь пойти на стадион, повелитель сказал, чтобы ты шёл к нему сразу же, как приедешь.

С конца тележной колонны пришёл Макиавелли, несколько ошарашенный видом и ритмом жизни столичного города.

– Понял, – кивнул Ос. – Никколо, это Охтли, очень важный сановник при дворе верховного правителя. Я говорил тебе про него – он успешно боролся с дефляцией.

– Наслышан, – протянул руку Макиавелли.

– Рад знакомству, – пожал ему руку Охтли. – А ты ведь тот человек, которого Освальд нахваливал перед верховным правителем, хотя сам его никогда вживую не видел?

– Вероятно, – кивнул Никколо.

– Очень рад знакомству, – повторил Охтли. – Освальдль, бери своего друга и иди на стадион. Не хочу расстраивать повелителя.

– Да, так и сделаем, – ответил Ос. – Ребята, тащите грузы внутрь, а потом охраняйте. Никколо, идём.

Абордажники, на суше вновь ставшие воинами Вечного Солнца, молча кивнули и продолжили разгрузку.

До стадиона идти было прилично, но они теперь шли пешком.

– Удивительный город, – произнёс Макиавелли. – В Риме не так оживлённо, как в Метцтитлане…

– Это ещё только начало, – улыбнулся Освальд. – Если всё будет идти так, как идёт, он вырастет вдесятеро. Главное ведь что? Инфраструктура. Перед строительством зданий в новом районе первым делом строится инфраструктура для поддержания жизни горожан. Общественные туалеты, водопровод, склады для торговцев, мощёные дороги, а также школы и иные заведения – всё это создаёт условия для комфортного обитания и выглядит очень привлекательно для новых горожан. Ну и, естественно, не забываем про парки, где люди могут отдохнуть от тяжёлой работы и пообщаться друг с другом.

– Иррационально, – вздохнул Никколо. – Но очень человечно.

– Люди иррациональны по сути своей, – ответил Освальд. – Но мы поставили эту иррациональность на пользу дела, ведь живущие в комфорте люди лучше работают.

Они прошли мимо серии ресторанов быстрого питания.

– Не поспорить, – согласился Макиавелли. – А зачем так много таверн? Неужели их не хватает?

– Конечно, не хватает! – рассмеялся Ос. – Люди должны куда-то тратить свои деньги, а людей у нас много. Мы создаём много разных общественных заведений, начиная от бань, заканчивая закусочными, где можно потратить деньги. Если люди тратят деньги, то экономика живёт. Монетли меняют хозяев по сотне раз на дню, а Хуицилихуитл IV забирает с них свой налог, чтобы продолжать создавать новые и новые заведения, а также поддерживать жизнь в государстве. У нас всё тщательно считается и лишь малая часть экономических отношений отдана на откуп Ицпапалотль.

– Кому-кому? – не понял Макиавелли.

– Ицпапалотль, – повторил Освальд. – Богиня судьбы из старой религии.

– Ты говорил, что в Метцтитланском Союзе поклоняются только Вечному Солнцу, – вздохнул Макиавелли.

– Так Ицпапалотль не поклоняются, – улыбнулся Освальд. – Совсем избавиться от старых богов не удалось, поэтому им придали иной статус. Теперь они не боги, но духи. Ицпапалотль – дух Судьбы в услужении Вечного Солнца. Поклоняться и жертвовать ей нельзя, но верить можно.

В своё время Освальд сломал много копий в диспуте с прелатлем Куохтемоком, но был, в итоге, вынужден пойти на компромиссы. И даже так, с уступками, осталось много людей, не согласных верить в нового бога.

Культ Вечного Солнца был политически выгоден Хуицилихуитлу IV, правителям входящих в Метцтитланский Союз городов, а также простым людям, многие из которых просто устали от кровавой резни, которую на всеобщее обозрение учиняли жрецы в недавнем прошлом. Потому что нормальному человеку массовое убийство людей нравиться не может. Гладиаторские бои – это больше зрелищный спорт, так как история показывает, что гладиаторов убивали редко.[42]

Доказательством видится предельно возросшая среди метцтитланцев популярность бокса по правилам XXI века. Объявляемые поединки и раздуваемые конфликты между боксёрами в обычной жизни – это всё, что интересно простым обывателям, любящим бокс. Об этом спорят в закусочных, в общественных банях, на работе и дома. Освальд хорошо знал, что люди за столетия ничуть не изменились и интересно им то же самое. Участвовать в драке не охота, а вот посмотреть – это сколько угодно.

Кого-то это толкает заниматься боксом, а кто-то делает на этом деньги, как Освальд и Хуицилихуитл IV.

Пройдя через обыск, а после него через экстренное протирание спиртовой губкой, Освальд с Никколо вошли в VIP-ложу, где за ходом поединков наблюдали верховный правитель с женой.

– Ты прибыл, – не отвлекаясь от зрелища, произнёс Хуицилихуитл IV. – Рад, что с тобой всё в порядке.

– Приветствую, о величайший, – поклонился Освальд.

Никколо тоже оперативно поклонился. В чужой монастырь…

– Это Никотль Макуавель? – спросил верховный правитель.

– Да, – ответил Ос. – Никколо Макиавелли.

Хуицилихуитл IV неохотно отвлёкся от мордобоя двух амбалов, после чего повернул голову к Макиавелли.

– У вас одинаковые имена с мастером Никотлем Платотлем? – спросил он.

– Не знаю такого, Ваше Величество, – ответил Никколо.

– Ваше Величество? – переспросил Хуицилихуитл IV. – Хочешь сказать, что я король?

– Ваша власть подобна императорской, – вздохнул Никколо. – Но императором вас может сделать только Папа Римский.

– Освальтль, у нас есть этот «Папа Римский»? – спросил правитель.

– Первый Прелатль Куохтемок исполняет схожие функции, о величайший, – ответил Освальд, сдерживая улыбку.

– То есть он может дать мне титул императора? – задал следующий вопрос правитель.

– Ничего не мешает, повелитель, – пожал Ос плечами.

– Надо будет обставить всё это очень торжественно, – решил Хуицилихуитл IV. – Хорошо быть верховным правителем, но императором – ещё лучше![43]

– В Европе не признают, – вздохнул Макиавелли.

– Знаешь? – посмотрел на него Хуицилихуитл IV. – Мне глубоко плевать, что там думают европейцы. На нашей земле это будет самым высоким титулом, который даже не снился ацтекским владыкам!