Навстречу Рассвету

Глава 11 Испытание

Казалось, путь через Завесу длился целую вечность. Мне пришлось сосредоточиться на счастливых воспоминаниях, чтобы оставаться в воздухе и не отставать от головокружительной скорости Люциуса. Он не солгал, когда сказал, что оставит меня. Он ни разу не оглянулся, чтобы посмотреть, следую ли я за ним. Как раз в тот момент, когда я подумала, что больше не смогу поспевать за ним, на горизонте начал проявляться рассвет. Насыщенные оттенки розового и оранжевого цвета растворились в тёмном небе, пока ночь не утихла, и я, наконец, не смогла различить очертания Неверленда в огромном океане внизу.

Только это было не то безмятежное место, которое я помнила. Над островом нависли тёмные грозовые тучи. Яркие вспышки молний освещали облака изнутри, вылетая наружу, словно костлявые руки, несущиеся к земле. До меня донеслись слова Райдера: «Когда Пэн не в настроении, в Неверленде всё не так». Может ли это быть делом рук Питера? Впервые я позволила себе задуматься о том, что же произошло с тех пор, как я ушла?

Моё сердцебиение участилось, меня переполняли эмоции. Я не могла сдержать волнение, которое охватило меня, когда я снова увидела Неверленд. А также полное облегчение от того, что Мик оказалась здесь. Чувства к моим мальчикам, которые я так старалась держать взаперти, маячившие в тёмных уголках моего разума, начали вырываться из ментальных рамок, в которые я их поместила. Я была в ужасе от того, что может произойти дальше.

Люциус направил нас в ту часть острова, где я никогда раньше не была. Как только мы опустились ниже облаков, нас встретил неумолимый дождь. Мокрые листья с деревьев коснулись моего тела, когда мы пролезли через полог. Заколдованный лес, в котором мы приземлились, выглядел словно картинка из любимой сказки. Толстый навес над головой заглушал дождь, и клубящийся туман плыл по земле.

Люциус посмотрел на меня через плечо и хмыкнул, словно был удивлён, что я зашла так далеко. Он прижал Мик к груди и пошёл по покрытой мхом тропинке.

— Куда ты нас ведёшь? — потребовала я, стараясь не отставать от него.

— Ко мне домой. Мне нужно доставить её в безопасное место, подальше от дождя, где я смогу о ней позаботиться. Ёбаный Питер, — пробормотал он последнюю часть себе под нос.

— Почему ты нам помогаешь?

— Я не помогаю тебе. Я помогаю ей.

— Почему? Почему она? Чего ты от неё хочешь? — спросила я. Его пристальное внимание к Микаэле, хотя он даже никогда с ней не встречался, начало меня раздражать. Он резко остановился и бросил на меня хищный взгляд.

— Если ты намекаешь, что я делаю это только для того, чтобы потом получить плату с её тела, то я вырву тебе глотку прямо сейчас. Я не манипулирую людьми ради секса, — усмехнулся он, глядя на меня с отвращением.

Ну и какого хуя, это должно было означать?

— Она моя сестра и моя ответственность! Я имею полное право знать, почему ты пошёл на всё, чтобы спасти больную человеческую девушку, — я встала на цыпочки, пытаясь достичь его уровня, хотя это было бесполезно. Его хмурый взгляд стал ещё суровей, из его груди вырвалось рычание, очень похожее на медвежье, а в глазах сверкнула тёмная животная ярость.

— У тебя нет выбора, Гвен. У тебя нет союзников на этом острове. Ни одного! Всё, что у тебя есть, — это я, поэтому предлагаю тебе заткнуться и позволить мне помочь ей, — он повернулся и снова пошёл вперёд, а я посмотрела ему в спину, прежде чем последовать за ним.

Он вывел нас на небольшую полянку в лесу, примыкавшую к отвесному утёсу. Когда мы вышли на поляну, я остановилась как вкопанная и в тревоге отпрянула назад. Мы наткнулись на стаю волков, слонявшихся по поляне.

— Люциус! — шикнула я себе под нос, пытаясь привлечь его внимание, но не привлекая внимание стаи. — Люциус, волки! Что нам делать с волками? Давай я возьму Мик, а ты сможешь «переодеться» в своего медвежонка.

Люциус только усмехнулся и покачал головой.

— Ты непостоянная маленькая штучка, не так ли? Я Зверь Неверленда, помнишь? Это мои наблюдатели. Они защищают наш дом от злоумышленников.

— Они тоже оборотни?

— Нет, не оборотни, но они более развиты, чем звери в вашем мире. Этот, — сказал он, указывая на белого волка, — А̀ло. Он альфа, и его мудрость намного превосходит любого человека или фейри, которого я когда-либо встречал.

Словно по призыву, большой белый волк подошёл к нам и начал обнюхивать Люциуса, обходя вокруг, а затем поднял морду, чтобы обнюхать Мик.

— Это долгая история, у нас с А̀ло нет времени вдаваться в подробности. Я просто хочу убедиться, что остальная часть стаи знает, что она моя и её не следует трогать, — Люциус указал на волка.

— Ты умеешь разговаривать с животными? — спросила я.

Я пыталась скрыть скептицизм в своём голосе, но с треском провалилась. И Люциус, и А̀ло перевели на меня свой острый взгляд, и я почувствовала, что съёживаюсь.

— Она тоже под моей защитой, по крайней мере, на данный момент, — сказал Люциус, игнорируя на мой вопрос.

— На данный момент? Что, блядь, это значит? — возмутилась я.

— Это значит, что как только станет известно, что ты вернулась в Неверленд, за тобой начнут охотиться все властолюбивые люди и фейри на этом острове. Я позволю тебе остаться на данный момент, так как это может помочь в погашении некоторых моих долгов. Но тогда, когда твоё присутствие подвергнет её опасности, я убью тебя сам.

— Пошёл на хуй, Люциус!

— Скажи мне, что я ошибаюсь, Гвен. Или ты слишком эгоистична, чтобы понять, что ты для неё не что иное, как смертный приговор? — его слова глубоко задели меня. Но я не могу позволить ему это увидеть. Я не могла позволить ему задеть меня. Мне нужно было быть сильной ради Мик, пока она не окрепнет достаточно, чтобы постоять за себя.

— Я не оставлю её, пока не удостоверюсь, что она в безопасности. Я не знаю, какие у тебя намерения. Чёрт, я ничего о тебе не знаю. Последнее, что я собираюсь сделать, это оставить её с каким-то бешеным животным, когда она во мне нуждается больше всего! — я сказала это с ядом в голосе. Люциус разочарованно фыркнул, а затем повернулся и пошёл к скале, крепко прижимая Микаэлу к своей груди.

Он вошёл в небольшую расщелину пещеры, едва способную протиснуть его массивное тело. Я последовала за ним, моя кровь до сих пор кипела после его дерьмовых комментариев. Внутри входа в пещеру была винтовая лестница, ведущая глубоко в гору. Мы поднялись по такому количеству ступенек, что у меня невыносимо горели ноги, но, по крайней мере, мы наконец-то укрылись от дождя. Помещение было огромным, от главной лестницы разветвлялись различные коридоры. Мимо сновали случайные животные, исчезая по пути в потаённых уголках.

Когда мы достигли вершины, Люциус повёл нас по коридору, тускло освещённому железными люстрами, свисающими с необработанных балок, поддерживающих потолок. Мы подошли к огромной комнате, высеченной в окружавшей нас горе. Я была в восторге, оглядывая комнату. Внешняя стена была полностью открыта, и стоя на склоне горы, покрытой туманом, перед нами открывался захватывающий вид. Нежный шум дождя успокаивал. Люциус направился прямо к большой кровати, расположенной в укромном уголке у задней стены, обращённой к панорамному виду. Он осторожно уложил Мик на кровать и накрыл её одеялом. Она ещё не проснулась, и мне не терпелось подойти к ней и осмотреть.

Я села на кровать рядом и провела рукой по её лбу. Она была тёплой на ощупь, но лицо всё ещё было бледным и измождённым.

— Ей нужно больше волшебной пыли. У тебя есть ещё что-нибудь в этом мешочке?

— Ей нужно нечто большее, чем волшебная пыль, которая лишь на какое-то время успокоит её магию. Мне нужно найти ей целителя. Кто-то, кто сможет взять её магию под контроль, — сказал Люциус, пристально глядя на неё.

— О чём ты вообще говоришь? Она человек, у неё нет магии. У неё рак. Как ты думаешь, здешние целители смогут ей помочь? — у меня сейчас не было времени рассказывать ему историю болезни Мик. Мне нужно было быстро достать ей ещё волшебной пыли.

— После того, как я увидел её в первый раз, ещё в вашем царстве, и ты сказала, что она больна, я изучил её симптомы. Сначала я сомневался, но теперь уверен, что она переживает Испытание.

— Испытание? Что это такое? Какое-то выдуманное фейри дерьмо? У меня нет времени на это. У неё нет на это времени!

Люциус мастерски умел вывести меня из себя, как бы я не старалась быть вежливой.

— Мой вид бродил по Вселенной на протяжении тысячелетий, прежде чем ваше царство превратилось в звёздную пыль, плавающую в космосе. Испытание — это как право прохода в мир магии. Каждое царство должно пройти через это. Магия 13-го Царства только сейчас вступает в свою силу. Её частицы начинают проникать в вашу расу. Это естественная эволюция вещей. Но магия молода и неуправляема. Ваши хрупкие человеческие формы недостаточно развились, чтобы справиться с этим. Первые представители расы, рождённые с этим, разрушают себя изнутри собственной магией, сея хаос в своих телах, разрушая свой разум. Пройдут столетия, прежде чем магия царства созреет и люди смогут владеть ею. Только тогда Испытание утихнет.

— Позволь мне сказать прямо: ты говоришь, что она умирает, потому что родилась с магией, и именно эта магия её убивает? Не рак?

— Да. То, что ваш вид называет «раком», является одним из способов проявления Испытания. Вероятно, в какой-то момент это произойдёт и с тобой, если ты вернёшься в своё царство. Магия проявляется в роду. Она передаётся от матери к потомству. Твоя сестра родилась с сильной магией и она только начинает расти. Её тело не может справиться, и это убивает её.

Я посмотрела на него с недоверием, и всё же его слова имели смысл. Это было всё равно, что снять розовые очки и увидеть мир таким, какой он есть на самом деле.

— И что нам теперь делать? Где нам найти целителя?

— Это не так просто. Не любой целитель может исправить её магию. Только сильный может справиться с этим, и даже тогда может понадобиться много времени, чтобы приручить магию до уровня, на котором она сможет управлять ею самостоятельно. Мне нужно… Чёрт возьми! Мне придётся попросить помощи у братьев, — Люциус начал ходить по комнате, заламывая руки на ходу.

— Ладно, это не кажется таким уж большим делом. Они твоя семья, разве будет трудно убедить их помочь?

Он бросил на меня быстрый взгляд, не прерывая своего хождения.

— Мы с моим братом Нико когда-то поссорились. А остальные встали на его сторону, потому что он старший, а они все марионетки.

Мой разум извлёк имя Нико из его разглагольствований. Атлас. Вот у кого Гейдж украл книгу.

— Подожди, Нико твой брат?

— Да, а что? Ты слышала о нём? Его ёбаное высочество думает, что он такой высокий и могущественный, притворяясь Царём Зверей, — Люциус усмехнулся, говоря больше сам с собой, чем со мной.

— У меня есть кое-что для него. Мне сказали, что это настолько важно, что он будет в долгу передо мной, если я принесу это ему, — я привлекла его внимание, и он остановился, внимательно оценивая меня.

— Что это?

— Я не скажу тебе. Ты просто ждёшь подходящего момента, чтобы избавиться от меня. С какой стати я должна доверять тебе?

— Ты блефуешь, — пренебрежительно сказал он и снова начал расхаживать.

— Я не блефую. Приведи Нико, и я докажу это.

— Ха! Привести Нико? Он никогда бы не покинул Логово, чтобы прийти сюда и встретиться с какой-то человеческой девушкой.

— Он здесь не живёт?

— Ты забавная, девочка Дарлинг. Нет, Нико никогда не опустится до того, чтобы жить здесь, среди обычных зверей. Нет, он держится вместе с остальными моими братьями в средоточии власти зверя. Логово, вон там, — он указал на горы, на самую высокую вершину хребта. — И я использовал свою последнюю порцию волшебной пыли, чтобы вернуть нас всех сюда.

— Так ты хочешь сказать, что нам придётся идти пешком через залитый дождём лес ради шанса, что твоё унижение убедит твоих засранцев братьев помочь нам? Такой себе союзник из тебя, — саркастически сказала я.

— Если бы не я, она была бы мертва, а ты была бы новой игрушкой Тигровой Лили, — бросил он мне в ответ.

— Нет, она умрёт из-за твоей некомпетентности! — вскипела я, и это вызвало у Люциуса глубокое рычание. Мы оба пристально смотрели друг на друга, и никто из нас не хотел прерывать молчаливое противостояние.

— Спор не принесёт Мик никакой пользы, — наконец смягчилась я. — Давай просто оставим наши разногласия ради неё. Есть ли у тебя кто-нибудь, кто сможет присмотреть за ней, пока нас не будет?

— Я уговорю А̀ло остаться здесь с ней.

— Ты доверяешь ему?

— Свою жизнь.

— Как думаешь, она сможет продержаться, пока мы не вернёмся? — спросила я шёпотом, потому что не была уверена, что хочу знать ответ. Тот факт, что Мик до сих пор не проснулась, меня беспокоил. В глубине души я знала, что она где-то здесь, борется за свою жизнь, а время на исходе.

Люциус вернулся к кровати и сел рядом с Микаэлой. Его лицо было полно страдания, когда он смотрел на неё. Я не понимала, почему он так отчаянно пытался ей помочь. Он смотрел на неё так, будто знал всю свою жизнь. Как будто она была для него самым ценным в жизни, и он не мог её потерять. Если бы наша ситуация не была такой ужасной, я бы допрашивала его, пока он не сдался и не объяснился. Но он был прав: у меня не было никого, кто мог бы нам помочь, и я не могла позволить себе сжечь единственный мост, который у меня был.

Он осторожно протянул руку, взял её руки в свои и притянул их к своей груди. Он закрыл глаза, нахмурив брови. В тот момент я чувствовала себя незваным гостем, как будто этот жест был каким-то интимным, и всё же, я не могла отвести взгляд. Пока я смотрела, вены на его руках начали светиться мягким голубым светом. Голубое сияние пробежало по его рукам к рукам Микаэлы. Её руки тоже начали светиться, свет прошёл через вены на руке и распространился по всему её телу.

— Люциус, — прошептала я, — что ты делаешь?

Люциус открыл глаза и посмотрел на свои сияющие руки, на её сияющее тело. Его челюсть отвисла, и он отстранился от неё, как будто она обожгла его своим прикосновением. Он вскочил с кровати и вытер руки о штаны, как будто испачкался.

— Что, блядь, ты с ней сделал? — прошипела я. Он только смотрел на меня в недоумении, открыв рот, но не мог произнести ни слова. Прежде чем он успел ответить, я услышала тихий вздох Микаэлы.

— Гвен? — прохрипела она.

Моё внимание переключилось с Люциуса на Мик. Она смотрела на меня сонными глазами. Цвет её лица стал намного лучше, как будто она получила порцию волшебной пыли.

— Что случилось? Мы добрались до Неверленда? — спросила она, не осознавая всего, что произошло с тех пор, как мы пересекли Завесу.

— Слава богу, что ты проснулась, Мик. Я так переживала, — торопливо сказала я. Слёзы защипали мои глаза, и облегчение нахлынуло на меня. Я обняла её и позволила слезам упасть на её волосы. Меньше всего мне хотелось, чтобы Люциус увидел меня в самой слабой форме.

— Да, мы добрались до Неверленда. Это Люциус, — я указала на Люциуса, который отступил в угол комнаты и настороженно смотрел на нас. — Он помог нам перебраться через Завесу.

— Привет… и спасибо, — сладко сказала Мик, одарив его тёплой улыбкой.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, пытаясь отвлечь её внимание от Люциуса, который, очевидно, ещё не отошёл от того, что произошло между ними.

— Я чувствую… — она мгновение задумалась, словно оценивая состояние своего тела, — хорошо. Не очень хорошо, но бывало и хуже. Просто очень устала. Я думаю, что рак прогрессирует. У нас есть ещё волшебная пыль?

Я бросила мрачный взгляд через плечо на Люциуса, а затем снова повернулась к Мик.

— Нет, мы всё использовали. Но Люциус думает, что его брат сможет нам помочь найти для тебя постоянное лекарство. Мы собирались встретиться с ним.

— Хорошо, дай мне минутку, и я буду готова идти, — сказала она, пытаясь сесть. Её лицо побледнело, и она тут же упала обратно на кровать.

— Нет, Мик, тебе нужно остаться здесь.

— Я не могу отпустить тебя одну.

— У тебя нет выбора. Плюс, Люциус будет со мной. Он защитит меня. Не так ли, Лу?

Она с надеждой посмотрела через моё плечо на Люциуса.

— Ты обещаешь защищать её? — спросила она напрямую.

Люциус, очевидно, ещё не обрёл дар речи, только кивнул.

— Не многословный человек, да? — прошептала мне Мик, и я усмехнулась про себя. Только Микаэла могла умирать в каком-то чужом мире и при этом находить способы подшучивать над ситуацией.

— Прежде чем мы уйдём… я дам вам немного… побыть вдвоём, — сказал Люциус, запинаясь. Он ненадолго остановился, чтобы достать с маленького столика свиток пергамента и перо. Затем выскочил из комнаты прежде, чем кто-либо из нас успел что-либо сказать.