Навь Остров. Территория забытых богов

Глава 3

Свой путь друзья продолжили почти в полдень — долго спали после ночных приключений. Быстро собрались, наспех перекусили все в той же кафешке у кинотеатра, и покинули Березовск.

Как и предполагал Алексей, дороги, в нормальном понимании, за городом закончились. Не успели за горизонтом скрыться крайние постройки, как под джипом закончился асфальт, и машина закачалась и затряслась по так привычной для Российской глубинки дороге с грунтовым покрытием.

Дубравино обнаружили на горизонте часа через три, поплутав какое-то время в его окресностях из-за неточно нанесенных на карту дорог. Село лежало в долине все той же речки Шустровки, которая около сотни километров назад пронзала насквозь маленький Березовск.

— Да, это не Рио-де-Жанейро! — Сделал вывод Алексей, оглядев с холма раскинувшееся впереди село.

— А на кой хрен нам твое Рио-де-Жанейро, Леха! Ты посмотри — какая красота! — Раскинув руки в стороны, восторгался Матвей. — Смотри какие домики, какие сады! А какая роща березовая! Ты в своем Жанейро это увидишь? Фиг! Это же экзотика, которую мы, сидя в своих гребаных городах, могли никогда не увидеть! Не знаю как ты, а я ни капельки не жалею о том, что приехал именно сюда, а не на Кипр.

— О-о-о-о, батенька! Да Вы превращаетесь в селянина-крестьянина! Вас заворожила сельская романтика, и Вы решили пойти по стопам Льва Николаича? Попахать, и всего такого, желание не появилось? Вам еще придется перейти на вегетарианскую пищу и ходить исключительно босиком.

— Харэ разглагольствовать! — Отмахнулся Матвей. — Вон, видишь — триколор развивается? Там сельсовет, скорее всего. Поехали.

Здание сельсовета Дубравино мало чем отличалось от жилых домов села: из деревянного бруса стены, выкрашенные голубой краской, крыша под шифером, аккуратное крылечко с деревянными ступеньками. Только развивающийся государственный флаг, антенна коротковолновой радиостанции да небольшая площадь перед крыльцом выдавали административную направленность постройки.

С правой стороны крыльца, прислоненный к перилам, стоял древнего вида велосипед, с левой, нежась на солнце, развалились три огромные псины. Над входной дверью была прибита металлическая табличка такого же цвета, как и стены здания, на которой белой краской было выведено:

И ниже:

— Да, — изучив написанное, сказал Алексей, — прямо как шампунь-кондиционер — два в одном. Ну что, пойдем, старик, знакомиться с местным начальством.

— Слушай, Лех, — Матвей опасливо покосился в сторону собак, — а ты уверен, что Цербер в лице, то есть — в морде, этих трех кабыздохов спокойно отнесется к нашему визиту?

Леха заскреб в затылке.

— Твоя правда — гарантий никаких. Погоди-ка…

Алексей нырнул в джип, который друзья припарковали у огромного разлапистого дуба, и вынырнул с пакетиком.

— Вот, это, я думаю, поможет наладить доверительные отношения с Цербером.

— Это что, отрава какая ни будь, лиходей?

— Сам ты отрава! Это леденцы. Предков своих на дачу, иногда, отвожу, а маман на джипе укачивает. Вот она и употребляет. Кисленькие! Попробуешь?

— Нет! — Отрезал Матвей, указав пальцем на собак. — Бобику!

Друзья осторожно подошли поближе к блохастой троице. Самый крупный пес, по ярко выраженным и выставленным наружу признакам — кобель, поднял голову, кинул на подошедших парней ленивый, полусонный взгляд, и сказал:

— Бов!

Две другие псины — кобель и сучка, тоже оторвали от травы головы и уставились мутными глазами на потревоживших их покой людей.

— И вам здрасьте! — Ответил собаке Матвей. — Вот, не желаете ли отведать. Леха, давай!

Алексей высыпал из пакетика в ладонь несколько шариков леденцов и бросил. Конфетки упали у самых лап пса. Лохматый внимательно обнюхал угощение своим большим черным носом, фыркнул, и, опять подняв глаза на парней, выдал уже:

— Бов! Бов!

Его спутники также — на нюх изучили конфеты и так же не нашли в них ничего интересного для себя.

— Оп-па! Смотри, Мот, какие привередливые!

— Им ваши угощения, — донесся со стороны крыльца глухой голос, — нужны, как, им же пятая нога.

У открытой в правление двери стоял мужик среднего роста, в тельняшке и спортивных штанах, с непонятного цвета лампасами и пузырящимися коленями. На босые ноги были одеты высокие резиновые калоши, которые, по-простонародному, назывались «чунями».

— Зажрались они, — продолжал невесть откуда взявшийся «морячок», — Зинка только утром отдала им три кила протухшей курятины. А вы сами откуда будете-то, сынки? И кого ищете?

Друзья, немного опешившие от внезапного появления незнакомца, переглянулись.

— Да мы… — начал было Леха как-то неуверенно, но его поддержал друг.

— Нам в сельсовет нужно, к председателю.

— К председателю? А на кой он вам?

Матвей достал из папки конверт с письмом, в котором сообщалось о неожиданно свалившемся его матери наследстве.

— Вот тут все написано.

— Заходите в правление, там разберемся. Чего на улице-то торчать.

— А-а-а-а… — Леха многозначительно покосился на собак.

— Да не бойтесь вы их! Фуцин! — Крикнул «морячок» кобелю-предводителю. — Ну-ка, уводи отсюда шоблу свою! Давай, давай! А то, ишь — нашли место, сучьи потроха!

Огромный пес, услышав кличку которого друзья согнулись пополам от смеха, сильно нехотя поднялся на четыре лапы, сладко потянулся, вытянув передние лапы вперед и сильно отклячив зад, и затрусил куда-то в сторону. Его «шобла», как выразился «морячок», осталась лежать на месте. Просеменив с десяток шагов, предводитель, не останавливаясь, а только слегка повернув голову, глухо произнес все то же свое коронное «бов», после чего обленившиеся члены его своры сорвались с места, как ужаленные, и довольно резво кинулись догонять вожака.

— Ну — все, весельчаки, заходите!

Все еще никак не в состоянии отойти от смеха, после всего увиденного и услышанного, друзья, похихикивая, проследовали за «морячком». За дверью обнаружился небольшой коридор с четырьмя дверями, на одной из которых была прибита табличка «Правление», на другой — «Бухгалтерия», на третьей — «Участковый», а на четвертой, куда и пригласил парней обладатель спортивных штанов с лампасами — «Охрана». Это была маленькая комнатушка — не более десяти квадратных метров, в которой разместились: повидавший всего диванчик, письменный стол, стул, компьютерное кресло с отломанной спинкой, и стальной сейф, на котором стоял большой телевизор.

— Заходите, мужички, присаживайтесь.

Немного потоптавшись на пороге, друзья прошли в комнату. Матвей присел на стул возле стола, Алексей примостился на краешке дивана. «Морячок» же, плюхнувшись на компьютерное кресло, занял место за столом, на котором стояла обычная пивная бутылка, заткнутая пробкой из скрученной бумаги. Там же — на столе, на развернутой газете лежали несколько кусков черного хлеба, пучок зеленого лука, несколько красных шариков редиски с остатками небрежно оторванной ботвы, кусок сала с довольно толстой прослойкой мяса, и несколько картофелин, сваренных прямо в «мундире».

При виде всех этих нехитрых сельских деликатесов, у друзей рты мгновенно наполнились слюной. «Морячок», открыв ящик в столе, извлек три стограммовые граненые стопки, после чего наполнил их наполовину не совсем прозрачной жидкостью из бутылки. Сивушный дух, который почувствовали парни, только переступив порог комнатушки, и который густо источал сам «морячок», сразу же «посвежел» и усилился.

— Взяли. — Кивнул гостеприимный хозяин помещения друзьям.

— Так мы…, а как же… — Начал мямлить Матвей.

— Взяли, взяли! — Повторил мужик с интонацией, говорящий, что всякие отказы неприемлемы.

Переглянувшись, парни со вздохом взяли стопки.

— Со свиданьицем! — провозгласил «морячок» один из самых универсальных, во все времена, тост, и одним махом опрокинул в себя мутную субстанцию. Посидев несколько секунд с опущенными веками и не дыша, мужик раскрыл глаза, схватил со стола кусок хлеба и, прижав его к носу, медленно вдохнул.

— А вы чего?! — крякнул хозяин помещения, увидев, что Матвей и Алексей до сих пор «греют» в руках выпивку. — Ну-ка!

Друзья еще раз переглянулись, словно прощаясь перед чем-то страшным, и залпом последовали примеру «морячка».

После того, как самогон огненным валом пронесся через глотку куда-то вниз, у Матвея сложилось впечатление, что она сейчас прожжет дыру в его организме и вытечет самотеком. Алексей, у которого глаза не вывалились из глазниц только благодаря очкам, испытывал схожие чувства.

— Так, молотки! — Мужик удовлетворенно кивнул. — Закусывайте, закусывайте!

Он протянул друзьям очищенную и разломленную пополам картофелину, пододвинул спичечный коробок с крупной солью, нарезал на кусочки сало.

— Что… что это было? — Все еще не обретший способность нормально дышать, сиплым голосом спросил Алексей. — Кислота?

— Сам ты кислота! — Обиделся мужик. — Это же первачок! Высший класс! Только позавчера выгнал! Правда — не такой ядреный по сравнению с тем, который получился в предыдущий раз. Сахара, видать, маловато было. Но все равно хорош, правда?!

— Не такой ядреный?! — Изумился Матвей. — Ну, это уж…

— Вас как звать то, сынки? — Как ни в чем не бывало, спросил мужик, опять разливая самогон в стопки.

Парни представились, с ужасом глядя на вновь наполненные емкости.

— А меня Григорием Семеновичем зовут, можно — дядя Гриша. Ну! — Двинул он очередной универсальный тост. — За знакомство!

Вторая порция, на удивление, прошла гораздо легче, сильно сгладив, при этом, чувство неловкости, которым были стеснены друзья. Они смелее приступили к закуске, которая показалась им вкуснее любых ресторанных изысков.

— Ну, — дав парням возможность хорошо закусить, вернулся к делу дядя Гриша, — что там за конверт у вас такой?

Матвей показал письмо и кратко описал суть вопроса.

— А-а-а, так твоя мамаша, получается, наследница бабы Маши Макаровой?! А чего сама-то не приехала? Болеет, что ли?

— Слава Богу — нет. Просто у нее…, у них с отцом путевки в санаторий на руках были, а тут письмо это. А у меня, как раз, отпуск начинался, вот я и решил за маму съездить. Необходимая доверенность на меня оформлена должным образом.

— Ну, что ж, правильно поступил, Матвей. Родителям надо помогать. Вот послезавтра Кондратьич выйдет — все и оформите.

— А кто такой Кондратьич? — Уже изрядно заплетающимся языком спросил Алексей.

— И почему послезавтра? — дополнил вопрос Матвей.

— Так председатель наш, Павел Кондратьевич. Они, с участковым нашим, Александром Петровичем, сейчас в Ушках — соседней деревне. Там кум Кондратьича дочку замуж выдает, второй день гуляют. Да и треть села нашего тоже там!

— А вы что ж не пошли на свадьбу?

— Так не положено мне. Я же охранник, ну, или — сторож, уж как угодно будет.

— А что охраняете? Правление?

— Не только. Еще магазин, во-о-о-н! — Семеныч ткнул пальцем в окно, — напротив он, с другой стороны площади. Почту, рядом с магазином, ну и за подстанцией присматриваю. Днем отдыхаю, а ночью обхожу все это хозяйство. Деньги небольшие, но ежели с пенсией сложить, то не так уж и плохо.

— Что-то не похожи вы на пенсионера.

— Правильно. На обычного — не похож. А вот на военного — в самый раз. Лет уж семь как дембельнулся.

— Так вы, судя по всему, военный моряк, в прошлом?

— Так точно! Капитан второго ранга в отставке. Пять лет, перед увольнением, на Северном флоте «дизелюхой» командовал, ну, в смысле — дизельной подлодкой многоцелевого назначения.

— А сюда после увольнения приехали, на Родину?

— Тут жены моей Родина, сам-то я, как говорится, детдомовский. Продали квартиру в Мурманске, да и приехали сюда. Надоели, честно говоря, северные холода. Тесть и теща к тому времени уже померли, дом ветшать стал. Мы приехали, привели все в порядок, хозяйство, кое-какое завели. Зажили, в общем. Сын, тоже военный моряк, на ТОФе служит, недавно из училища выпустился, дочь с мужем в Березовск переехала. А мы, с моей супружницей — тут. Вот так вот.

Григорий Семенович разлил остатки самогона.

— Давайте-ка, хлопцы — выпиваем, да пошли ко мне. Сегодня, по оперативным данным, моя Галина Николаевна борща наварила. А то, смотрю, вас с непривычки морить стало.

— Погодите, а почему председатель только послезавтра выйдет, а не завтра?

— Ну, ты святая наивность! Он завтра утром, дай Бог, только вернется со свадьбы! А потом будет откисать и опохмеляться. Как раз, к послезавтрему, и придет в себя.

Галина Николаевна — моложавая женщина с довольно выдающимися формами, радушно встретила гостей, поворчав только немного на мужа, за то что «и сам набрался, и детей напоил». Борщ и последовавшие за ним сырники со сметаной действительно были превосходны. «Шлифанув» все это великолепие не менее чудесным домашним квасом, друзья осоловели вконец.

— Пойдемте, — как сквозь вату доносились до них слова Григория Семеныча, — жена постелила вам в комнате сына. Отоспитесь до завтра.

Через минуту друзья с удовольствием растянулись на чистых постелях, Матвею досталась старинная широкая железная кровать с непременными шарами на спинках, а Алексей растянулся на более современной софе.

— Мот, — уже проваливаясь в сон, подметил Леха, — а ты заметил, какое отчество у местного участкового?

— Ага. Если я еще, где-нибудь, встречу мента Петровича, то окончательно уверюсь в том, что при наборе кадров в нашу полицию отдают предпочтение людям именно с таким отчеством.

Проснулись рано. Еще бы, накануне ведь улеглись еще засветло. Похмельный синдром почти не ощущался. Оно и не удивительно, с такой-то закуской. Да и самогон, хоть и крепчайший, но приготовлен был, скорее всего, из самых натуральных и экологически чистых продуктов. Умылись колодезной водой, которая окончательно привела молодые организмы в порядок и освежила мозги. Хозяйка чуть ли не насильно усадила парней за стол, накормила завтраком, который тоже был выше всех похвал. Вконец смущенные, Матвей и Алексей стали наперебой предлагать хлебосольной хозяйки помощь по хозяйству — дров нарубить, воды натаскать, или еще чего сделать.

— Да что вы, не беспокойтесь! — Отмахнулась Галина Николаевна. — Мой Гришка все сделал, еще вчера вечером, перед тем, как дежурить уйти.

Тепло поблагодарив хозяйку, друзья направились в сельсовет.

Григория Семеновича нашли в его комнатушке, примерно за таким же «джентельменским» набором из выпивки и закуски. Предложение опохмелиться парни отвергли сразу и решительно.

— Григорий Семенович, — повел разговор в нужном для друзей русле Матвей, — а Вы могли бы что ни будь рассказать о Макаровой Марии Силантьевне, ну — о бабе Маше? А то до нас дошли слухи, что ее тут ведьмой считали.

— Это ж откуда до вас такие сведения дойти успели? Я, вроде бы, вчера ничего не рассказывал, а больше вы ни с кем и не разговаривали?

Матвей кратко рассказал о приключениях в Березовске.

— Понятно. — Григорий Семенович на мгновение задумался. — Тетя Даша, тетя Даша. Это кто же… а, ну — понятно! Это Дарья Растигаева! Точно! У нее действительно муж пропал! Мы тогда только приехали сюда, я никого тут не знал. Но хорошо помню всю суматоху по поиску… этого, как его… Демида! Меня тогда не взяли в поисковую команду, так как совсем с местностью не знаком был. И действительно, в те времена много людей, так же как и Демид, без вести пропадало. Хотя — не мудрено. Это к югу у нас и Березовск, и областной центр. Цивилизация, короче. А тут — в Дубравино, цивилизация, судя по всему, заканчивается: дальше на север одни леса густые, да болота непроходимые. Дичи там, конечно же, полно, грибов, ягод и всякой другой полезной всячины. Вот и прет народ! Прет, и пропадает! Не помню я такого, что б нашли хоть тело кого-то из пропавших. Просторы вон какие — средних размеров страну поместить можно! Как тут найдешь?! Все равно, что иголку в стогу! А еще хищного зверья полно. Вон — волки, целыми стаями вокруг шастают, особенно зимой. Да и медведей хватает, и рысь водится, и росомаха. Растащат — и следа не останется!

Охранник налил себе рюмку, выпил, закусил.

— Сейчас участковый наш, Петрович, тщательно следит за этим делом: предупреждает всех приезжих, толкует — куда можно ходить, а куда совсем не следует. Хотя и это не всегда помогает. Вон, пару лет назад, целых четыре туриста как в воду канули! А с ними, ведь, участковый тоже работу проводил, уму-разуму учил. Попало тогда ему от районного начальства. Он должен был переводиться в Березовск, квартиру там обещали, карьера хорошая светила. В итоге — фиг с маслом! Но Петрович и не шибко переживает об этом, ведь на его место в район поехал его младший брат…

— Погодите, погодите, — встрепенулся Матвей, — Григорий Семенович, а как фамилия участкового?

— Агеенко он. Агеенко Александр Петрович. А что?

— Да так, просто. — Матвей выразительно взглянул на друга, еле сдерживая улыбку. — Вы продолжайте, пожалуйста, дядь Гриш.

— А что продолжать то? Вроде все рассказал, что знал про это.

— Про Макарову знаете, что ни будь?

— Ну, сам-то я не был знаком со старухой, а вот Галька моя, когда-то, училась у нее. Сына ее знала. Вечером соберемся у нас за ужином, там и расспросите мою хозяйку поподробнее. Да не тушуйтесь вы! Она еще вчера вечером сказала, когда узнала, что вы сюда не на день и не на два приехали, что ночевать можете у нас. А что — вы нас не стесните, дом большой! Да и нам веселее! Так что вечером ждем. А сейчас — мне пора. Нужно отоспаться до ночи. На обед тоже приходите, не стесняйтесь.

— Спасибо, дядя Гриша! Ой, забыл совсем, — шлепнул себя по лбу Матвей, — подскажите нам, пожалуйста, как доехать до бабы Машиного дома.

— Да ничего сложного, сынки: по этой вот дороге до клуба, а там — налево и потом все время прямо. За село выедете, поверните направо, в сторону заброшенной церкви. Там еле заметная грунтовка будет, но для вашего «зверя» — в самый раз. Вот по ней до Макаровского хутора и доедете, не пропустите.

— А в сам дом-то зайти можно? Ну — посмотреть?

— А чего ж нельзя! Ты же, считай, его хозяин, все бумажные формальности — пустяк. Так что — смотри, сколько влезет!

Довольно заурчав движком, словно устав от суточного простоя, джип чинно двинулся по сельским улицам.