Навь Остров. Территория забытых богов

Глава 6

До деревни Ушки друзья не доехали, потому что встретили по дороге Ларису. Она сообщила, что отца дома нет — чуть свет он, по своим егерским делам, ушел на один из участков. В лучшем случае, будет поздно вечером, а то и только завтра. Друзьям ничего не оставалось, как подбросить девушку до Дубравинской школы, где она работала, а самим отправиться к хутору, что бы детально, на полных правах владельцев, осмотреть дом и все вокруг него.

— Мот, а может, нужно было Ларисе показать снимок, ведь мы же в курсе с тобой, что и она, и ее мать что-то знают? — Спросил Алексей, когда они поднялись на крыльцо.

— Нет, Лех, не нужно…, не нужно их впутывать, до поры, до времени, в это. Выясним, все что можно, у Федора.

— Ну — понимаю, — кивнул Леха. — Так, что будем смотреть?

— Давай осмотрим комнаты наверху, а то Петрович, в прошлый раз, не дал нам этого сделать.

В прошлый раз друзья осмотрели только первый этаж дома, да и то не весь — в помещения, которые, по всей видимости, были подсобными, они тоже не заглянули. Для того, что бы скрасить мрачную атмосферу внутри, друзья раскрыли все ставни, которыми были закрыты окна первого этажа. На втором этаже ставен не было, но окна были занавешены тяжелыми темными шторами.

После того, как внутрь дома был впущен яркий дневной свет, ощущения того, что находишься в склепе, вмиг исчезли. Все внутреннее убранство заиграло новыми, веселыми красками. Казалось, что старый дом проснулся от долгого и тяжелого сна.

— Мот, да это же совсем другое дело! Да если тут еще руки приложить: освещение нормальное сделать, светильники, там, разные, подсветки, люстру эту «подшаманить» и снабдить электролампочками, камин подремонтировать, мебелишку всю подреставрировать…. В общем — альпийские гостиницы, в стиле охотничьих домиков, и рядом стоять не будут! Ну, это вашему семейству решать, но дом мне определенно начинает нравиться!

— И мне тоже. — Согласился Матвей. — Давай-ка наверх заглянем.

Поднявшись по слегка поскрипывающей лестнице, друзья медленно прошли по галерее второго этажа к двери дальней комнаты, рассматривая стену, хранящей отпечатки когда-то висевших на ней картин.

— Интересно, Лех, куда подевались картины. Ими, как раз, кто-то не побрезговал.

— Кто знает, может в краеведческом музее каком висят, или еще где.

— Ага, в частной коллекции, например, пройдя через аукционы «Кристис» или «Сотбис»! Да?!

— Ой, я тебя умоляю! Хотя — чем черт не шутит! Ладно, давай заглянем сюда.

Алексей ухватился за медную ручку и потянул на себя. Дверь открылась без труда и почти беззвучно. Комната, площадью около двадцати с лишним квадратных метров, была заставлена, буквально — завалена, различной мебелью и другой домашней утварью, относящейся все к тому же времени, что и мебель на первом этаже.

— Смотри! — Присвистнул Леха. — Да тут мебели хватило бы укомплектовать квартирку комнаты, этак — на три-четыре! Тут и шкафы, и секретер, и пуфики, и тумбочки, и диван шикарный, и ширмы раздвижные. Все это свалено в кучу, как хлам ненужный. А ведь можно было…

— Ладно, мечтун, тут все ясно. Ну, привезли люди с предыдущего места жительства свою мебель, к которой привыкли. В советские времена народ, в общей своей массе, все больше придерживался аскетических взглядов. Не по своей воле, конечно же — времена такие были. Хотя на первом этаже, сам видел, много и антиквара стоит. Пошли дальше.

Средняя комната, судя по всему, была обиталищем Антона. Об этом говорили постеры с фотографий музыкальных групп «АББА», «Смоки», «Куин», «Дип Пёрпл», «Роллинг стоунз». Тут же были и отечественные: «Аракс», «Машина времени», «Воскресение», «Динамик». На стене висела акустическая гитара — «семиструнка», переделанная в «шестиструнку» — обычное дело для восьмидесятых годов. Справа от окна стоял двухстворчатый платяной шкаф, популярная в те времена софа. На огромном письменном столе властвовал катушечный магнитофон «Илеть 111», бабины с пленкой, акустические колонки, стопка тетрадей, стакан с ручками и карандашами, блокнот. Над столом — полка, заставленная книгами.

— Знаешь, Лех, о чем я сейчас подумал. — Сказал Матвей, рассматривая корешки книг. — Вот у нас — у нашего поколения, есть и мобильники, и интернет, и компьютеры, и куча всяких других современных благ. Сидя на диване, орудуя одним пальцем, мы можем мгновенно добыть интересующую нас информацию, найти и прочитать любую книгу, посмотреть какое хочешь кино, без проблем поговорить с дорогим тебе человеком по телефону, или по тому же скайпу, в какой бы части мира он не находился. А ведь они, — Матвей кивнул на фотографию Антона, висевшую на стене в пластиковой рамке, — ничего этого не имели и не знали. Но я сильно сомневаюсь, что из-за этого они были менее счастливы или беднее в духовном плане.

— Совершенно не вижу оснований с тобой спорить, особенно по поводу их духовного плана. Мне лично кажется, что наше поколение тут сильно проигрывает. — Совершенно серьезно ответил Алексей, рассматривая надписи на коробках с магнитофонной пленкой. — В этом можно убедиться, хотя бы, глядя на эту коллекцию аудиозаписей.

В комнате ничего трогать не хотелось, так как друзей не покидало чувство, что Антон вышел отсюда совсем недавно, а не тридцать лет назад, и вот-вот должен вернуться. Похоже, что его мама — Мария Силантьевна, старалась все оставить так, как было при жизни сына.

Третья комната второго этажа была библиотекой и кабинетом одновременно. Вдоль боковых стен стояли большие книжные шкафы, мастерски сработанные, похоже, в те же времена, что и вся антикварная мебель в этом доме. У окна — огромный письменный стол на двух впечатляющего размера тумбах с ящиками. На столе лежала папка с какими-то бумагами, стопка книг технической направленности, шикарно выглядели малахитовая подставка для канцелярских принадлежностей с перекидным календарем и внушительного размера радиоприемник «Океан». К столу был придвинут вплотную такой же стул, с высокой спинкой и подлокотниками, как и на первом этаже. Понятно было, что эта комната была кабинетом и для первого владельца дома, и для Макарова старшего.

Спустившись на первый этаж, друзья заглянули в помещения под верхними комнатами. Одно из них оказалось просторной кухней, с каменной варочной плитой, сложенной, по всей видимости, тем же мастером, который построил камин. Тут же стояла и простая газовая плита, и современная кухонная мебель. Через люк в полу, по всей видимости, можно было попасть в подвал дома.

Вторая комната служила супружеской чете Макаровых спальней. Из старинной мебели тут использовался только комод из красного дерева, на котором стоя маленький телевизор «Юность» и большой механический будильник. Остальное — двуспальная кровать и тумбочки с ночниками, были вполне современными.

Обследовав первый и второй этажи, друзья еще собирались осмотреть чердак дома и подвал, но тут на мобильник Матвея позвонила Галина Николаевна и позвала постояльцев на обед. Здоровые молодые организмы тут же встрепенулись в предвкушении вкусной пищи, в их глубинах что-то засосало и заурчало, и друзья, недолго думая, поехали к дому Василенко, заскочив по дороге в местный магазин, где прикупили кое-чего к десерту.

После обеда хозяева и их постояльцы попивали душистый чай из самовара и беседовали о всякой всячине. Постепенно разговор вернулся к теме об унаследованном матерью Матвея хуторе. Ребята поделились своими впечатлениями от исследования дома.

— Галина Николаевна, вот скажите, пожалуйста: почему такое здание, которое, несомненно, является исторической ценностью, ярким образцом русского зодчества, использовалось как обычное жилье? Ведь там можно было устроить, как мы с Лехой прикидывали, музей, например, краеведческий, или еще чего ни будь.

Женщина немного подумала, потом пожала плечами.

— Не могу, ребятки, что-либо сказать по этому поводу. Насколько я помню, этот дом стоял пустым и до приезда в село Макаровых. Почему его никак, до того времени, не использовали — не знаю. Ходили по селу слухи, что нехороший это дом, не чисто как-то там… ну, в смысле — проклятье на нем лежит, что ли.

— А от кого эти слухи исходили, и на основании чего.

— Гм… не знаю даже. Я, когда еще маленькой была, частенько на ночь у дедушки с бабушкой, Царствие им Небесное, оставалась. Их дом на другом конце села стоял. Зимой, когда нужно было скоротать длинные вечера, к ним заходили, как говорится — на посиделки, такие же старички. Естественно, что темой разговоров были все новости, события и слухи в селе. Ой, никаких телевизоров, я вам скажу, не нужно было! Так мне интересно было! Я на печку заберусь — меня и не видно, но мне все слышно!

— Теперь я понимаю, — хитро улыбнулся Григорий Семенович, — почему ты на журналистский факультет поступала.

— Ой, да ну тебя! — Засмеялась Галина Николаевна.

— Так вы журналистка?!

— Да нет! Поступала в университет — на журфак, в Ленинграде, да по баллам не прошла. Быстренько сориентировалась, и перевела документы на финансовый факультет. Так всю жизнь и пробухгалтерствовала.

Хозяйка немного подумала, и продолжила.

— Однажды, на таких вот посиделках, завели разговор как раз про этот дом. Хоть это было и давно, но я, почему-то, хорошо запомнила тот вечер. Тогда в гости к нам пришли кумовья дедушки и бабушки — крестные моей мамы. Смешные такие старички! И кличка у этой супружеской четы была смешная — Тузики. Так и говорили — дед Тузик, или баба Тузиха. Откуда это — не знаю. Ну, ни в этом суть, тут у половины села клички. Про дом на хуторе упомянул мой дедушка. У нас, в смысле — у моих родителей, как раз баня, под конец осени, сгорела. Отец, честно говоря, любитель был «за воротник заложить», пошли с соседом париться, ну и… напарились! Хорошо хоть сами успели выскочить! Ну, а в селе как без бани! Вот дед и положил глаз на сараи и конюшню, что на хуторе стоят. Рассохлись уже, обветшали, потому что никому не нужны. А вот ежели разобрать хотя бы одну из построек, то стройматериала как раз на сруб для баньки и хватило бы. «На телеге, — говорил дед, — с зятем вывезли бы — через пару дней банька, глядишь, и готова».

Дед Тузик как услышал это — «Примой» чуть своей не подавился, руками замахал, глаза вытаращил!

— Ты что, Кузьма! Даже не вздумай! Ты думаешь, просто так к этому хозяйству никто не притрагивается?! Проклятье на этот хутор наложено! Проклятье!

Тузиха тоже заволновалась, мужу стала поддакивать. Но дед их тут же на смех поднял.

— Ну и малохольные же вы! — Засмеялся он. — Головешки, почитай, с полвека уже седые, а в сказки все верите!

Дед у меня был, как говорят, прожженным атеистом — не верил ни в Бога, ни в черта, но Тузики не угомонились.

— Это ты Фома неверующий! — горячо возразил Тузик. — А мне еще отец рассказывал про чекистов из района, которые приехали на хутор, что бы вывезти все добро. Четыре телеги с лошадьми тогда у мужиков в Дубравино отобрали, что б им…! Ну и что! Заехали во двор и начали грузить добро. Первую загрузили картинами и коврами. Двое чекистов на ней сразу и отчалили. Они-то, значит, только и спаслись!

— Ого! А с остальными, что ж случилось?!

— А то и случилось! — Тузик вытаращил глаза и на полтона понизил голос. — Одну-то телегу они загрузили и отправили в Кудряково, куда из уезда, ну — района, значит, узкоколейка доходила. Оставшиеся на хуторе десять человек решили, по всему видать, остальные три телеги поутру загрузить, а сами устроили попойку. Заставили местных селян самогону с закусью принести, патефон завели. В общем, утихомирились далеко за полночь. На следующий день на хуторе тишина была — аж до обеда! Мужики решили пойти и спросить разрешения коней попоить да сена им задать. Зашли в дом, глядь — а там вместо десяти вояк, один только! Забился в угол, дрожит весь, пары слов промолвить не в силах. Его, сердешного, спрашивать стали, мол — остальные-то все где, куда подевались. А он только мычит, глазенками безумными по сторонам зыркает, да слюни пускает!

— И куда подевались остальные девять человек?

— Кто его знает. Так, говорил отец, их и не нашли. А главное — следов никаких вокруг! Получается, что не уходили они с хутора!

— Так может, проглядели, следы то?

— Как проглядеть, Николай, охотники же все, почитай! Толк в этом деле понимали! Не было следов, и все тут!

— Что ж они, чекисты твои, сквозь землю провалились? — Усмехнулся дед.

— Тебе все бы лыбиться! — Обиделся Тузик. — Не знаю, и никто не знает, куда они подевались. Главное, почти что все свои шинельки, куртки кожаные, фуражки, винтовки с «наганами», значит, оставили, и, в чем были… исчезли. Чуть погодя понаехало ихнего брата из уезда! Стали рыскать, выяснять, мужиков на допросы водить. Нескольких, даже, чуть не расстреляли! А толку?! Ничего не нашли и не вынюхали. Так и укатили ни с чем. И с хутора ничего более не забрали.

— Да чего там чекисты! — Продолжила бабка Тузиха. — Моих мамку с тятей этим хутором их старики пужали! Сказывают, поставили его еще при крепостном режиме! У помещика… ой, запамятовала его фамилию… в общем, деревенька у него была аккурат там, где, значится, хутор и стоит.

— А куда ж деревенька подевалась?! — Дед опять улыбку в усы спрятал.

— Ох, Кузьма, зря смеёшься, зря не веришь. — Закручинился кум. — Старики лишнего не болтали, и небылиц всяких не придумывали! Говорили — как есть!

— Так что, что на счет деревеньки то?

— А то… — исчезла деревенька!

Дед удивленно поднял брови, бабка перекрестилась.

— Как это — исчезла?

— Вот так. — Вновь понизил голос до заговорческого тона Тузик. — Нет, избы с хлевами, овинами, сеновалами да баньками — все осталось. Люди забрали весь свой скарб, который могли увезти, и ушли. И скот угнали с собой.

— Куда?!

— Быку под муда!!! — Психанул рассказчик, так как дед мой уже совсем не скрывал иронии. — Не ведает никто! Слухи только ходят, что в сторону Навь Острова. Следы в ту сторону вели, до болот. Там и терялись. А вскоре, как раз на Ивана Купалу, вся деревенька сгорела. То ли молния ударила, то ли баловал кто с огнем — не известно. Сгорела — и все тут! А барский хутор, который рядом стоял — цел остался. Хотя и его пожар никак не мог обойти! Вот с тех пор и пошли недобрые слухи вокруг этого хозяйства. И дела там темные твориться стали, вон как, к примеру, с чекистами теми, прости Господи души их грешные. Так что даже думать не моги, Кузьма, взять там чего, а то беду накличешь!

Послушались мои старички тогда кумовьев своих, дед лес под баню, в конце концов, в леспромхозе купил. А через несколько лет Макаровы приехали и спокойненько себе заселились в страшный дом. Ох, и досталось же тогда Тузикам от моего деда! — Засмеялась Галина Николаевна. — Они от него, какое-то время, как черт от ладана бегали! Все из-за тех бревен под баню. Вскорости дедушка с бабушкой померли. Да и Тузики не на много их пережили. Они так и не узнали, какая беда постигла семью Макаровых, а то деду Кузьме пришлось бы извиняться перед кумовьями. Получалось, что правы они были на счет проклятия.

— Постойте, Галина Николаевна. — Встрепенулся Алексей. — А почему же дедушка Ваш не знал всех этих историй про хутор, про пропавшую деревню, про дом? Тузики знали, а он — нет!

— Так приезжие они были, старички мои. Они еще в тридцатых на какую-то комсомольскую стройку направлены были из Воронежа. Там дедушка работал на бетонном заводе, наглотался цементной пыли, начались проблемы с легкими. Вот врачи и посоветовали им осесть в сельской местности, где воздух чистый и целебный. Почему именно сюда они приехали — не знаю. Но и не жалею об этом. Где еще такую красотищу то найдешь?!

— На счет красотищи спорить не буду. А что на счет церкви можете сказать? Почему она брошенная стоит?

Галина Николаевна только плечами пожала.

— Ничего не скажу. Слухи были, что местные прихожане бросили ее, опять же, из-за каких-то историй все с тем же хозяином проклятого хутора. Но конкретнее ничего не знаю. Все местные верующие посещают храм в селе Верховском, что за Ушками сразу. А Дубравино до сих пор считается селом только потому, что тут когда-то была действующая церковь.

— Галина Николаевна, а с кем из села Мария Силантьевна контактировала больше всего?

— Да ей многие помогали, чем могли, ведь она, незадолго до смерти, совсем немощная была! Но больше всего сделал для нее Федя-егерь, особенно после того, как ее мужички пропали. Федька и Антон, ведь, друзья были — водой не разлить!

Друзья поблагодарили хозяев за обед и, извинившись, вышли из-за стола. Они собирались обратно на хутор, что бы продолжить исследование дома.

— Галина Николаевна! — Вспомнил у самой калитки Матвей. — А что это за Навь Остров такой? Вы его пару раз упоминали в своем рассказе.

— Да нет никакого острова! — Ответил за жену Григорий Семенович. — Чушь все это, старушечьи россказни!

— Ну, а все-таки?

— Говорят, что среди болот местных остров стоит. Ну, не в прямом смысле остров — довольно большой участок суши, окруженный бездонными топями. Территория, мол, эта плотно населена зверьем разным, даже которое и не должно водиться в наших местах, растительность буйная, тоже во многом уникальная. В общем — рай для биологов и ботаников, а также — для охотников и любителей грибов и различной ягоды! Но попасть туда — большая проблема. Из-за трясин, во-первых, во-вторых — из-за постоянно вырывающихся из глубин ядовитых газов, в-третьих — он почти постоянно окружен плотным туманом. Были, как говорят, везунчики, которые видели этот остров, да и то со стороны, издалека. А если кто и попадал туда, то, мол, назад уже не возвращался.

— Прямо какая-то Земля Санникова! — Усмехнулся Матвей.

— Или Затерянный Мир! — Подхватил Алексей. — А динозавры там случайно не водятся?

— Вот и я про то же. — Кивнул Семеныч. — Чушь! Но немало находится идиотов, которые ведутся на эти сказки, и прутся искать этот Навь Остров. Помните, я рассказывал вам про четырех пропавших туристов, ну — из-за которых нашему участковому перевод в район с повышением обломился? Так поговаривают, что они не просто полюбоваться природой в наши края наведались, а именно с целью найти этот злополучный остров. Да и, сдается мне, добрая часть пропавших тоже сгинула, пытаясь отыскать это место.