(Не)идеальный момент

Глава семнадцатая

Улыбаясь про себя, вспоминая прошлую ночь, как будто это было всего минуту назад, я вытягиваю руку в сторону, чтобы притянуть Лию поближе к себе, но когда моя рука натыкается на пустоту, я приоткрываю глаза и не обнаруживаю ее в постели.

– Черт, – бормочу я, прижимая тыльную сторону ладони к глазу.

Она сбежала. Я должен был, черт возьми, догадаться.

В тот момент – боже, это было потрясающе – она была прямо там, со мной.

Но после, хотя она и не хотела этого признавать, я почувствовал, что она может сбежать со скоростью света. Мысленно Лия не верила в «нас» и сходила с ума от того факта, что вероятность «нас с ней» можно было вообще допустить.

Я сажусь на кровати и оглядываю комнату в поисках каких-либо ее следов. Может быть, если мне повезет, она на кухне или в гостиной со своей любимой чашкой кофе, но я не чувствую ее присутствия.

Я быстро иду в ванную, когда тупая пульсация начинает отдаваться в основании моего черепа, напоминая мне о том, сколько я выпил прошлой ночью.

Я хотел бы сказать, что мы допустили ошибки во всем и вся, но для меня прошлая ночь не была ошибкой. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что не сказал об этом вслух и не прислушался к своему внутреннему голосу, кричавшему, что с ней не все в порядке.

Но я не жалею, что дразнил ее. Я не жалею, что облобызал ее упругую грудь. Я не жалею о том, как ее теплое естество скользило по моей длине. И я ни капли не жалею о том, что услышал ее стон, когда она довела себя до оргазма.

Я мою руки и направляюсь в гостиную и кухню, которые совершенно пусты. Именно так, как я себе и представлял. Поэтому, ни о чем больше не думая, я выхожу из своей квартиры, иду по коридору и стучу в ее дверь. Я жду несколько мгновений, и когда она не открывает, я стучу снова. Еще несколько секунд – и ничего.

Меня начинает охватывать паника.

– Лия, ты там?

Я продолжаю стучать. Мертвая тишина. Твою же мать.

Я возвращаюсь в свою квартиру и нахожу телефон. Я подумываю позвонить ей, но по какой-то причине у меня появляется чувство, что меня сразу переведут на голосовую почту, поэтому вместо этого я отправляю ей сообщение, стараясь, чтобы оно было легким, а вовсе не навязчивым или жалким, хотя именно так я себя и чувствую.

Я кладу телефон и иду на кухню, где завариваю кофе, беру пачку «Ибупрофена» из шкафчика и отправляю замороженный буррито на завтрак в микроволновку. Пока все готовится, я хватаюсь за кухонный стол и смотрю на свой телефон, моля о том, чтобы она ответила на сообщение.

Когда мой кофе и буррито на завтрак готовы, а я так и не получаю ответа, меня охватывает настоящая паника.

– Черт, – шепчу я, проводя рукой по волосам.

Что я натворил? Хаксли и Джей Пи были правы. Я должен был какое-то время побыть ее другом, в котором она нуждалась прошлой ночью. Мне следовало держать свои руки при себе. Мне не следовало рвать на ней рубашку и сосать ее соски. Это было так чертовски…

Дзынь.

– О, черт возьми, спасибо! – кричу я, поднимая свой телефон и видя сообщение от нее.

Меня охватывает облегчение от ее беззаботного ответа.

Вздохнув, я сажусь со своим буррито, «Ибупрофеном» и кофе и отправляю ей ответ.

Эх-х, почему-то я в это слабо верю.

Наверное потому, что я знаю ее расписание, и у нее никогда не бывает встреч ранним утром. Ей было бы сложно жить по такому графику. Если у нее назначена встреча с клиентами, то всегда на позднее утро или во второй половине дня. Слово «ранний» отсутствует в ее словарном запасе.

Да. Я так считаю. И так оно и есть. Так что я могу либо сидеть сложа руки и смириться с ее ложью, либо быть с ней честным, как и всегда. Самый простой выход – прибегнуть ко лжи. Но лучшие вещи в жизни никогда не даются легко, поэтому я решаю вызвать ее на откровенность.

Ей требуется несколько мгновений, чтобы ответить, но, слава богу, она это делает.

Пожалуйста, скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет».

Я знаю, что не должен этого говорить, но я не хочу, чтобы она думала, будто для меня произошедшее – ошибка. Это было… это было началом чего-то нового, глупо это отрицать.

Я жду другого сообщения, но оно не приходит.

После того, как я заканчиваю завтракать и принимаю «Ибупрофен», чтобы справиться с сильной головной болью, я принимаю душ, а затем снова проверяю свой телефон. Ничего. Поэтому я решаю отоспаться, чтобы избавиться от головной боли. Когда я просыпаюсь час спустя, от нее по-прежнему ни слова.

Думаю, я все-таки облажался.

– Благодаря всем доказательствам, которые вы нам предоставили, и внимательности команды наших специалистов мы собрали веские аргументы, и у нас есть что противопоставить судебному иску и заставить Джемму принести извинения через СМИ, – говорит Тейлор, наш адвокат.

Хаксли хлопает меня по плечу, явно обрадованный этой новостью.

Что касается меня, я едва могу выдавить из себя «ура». После того, как я проснулся после дневного сна, я получил сообщение от Хаксли – я подумал, что оно от Лии, и выругался, увидев имя брата, – с просьбой прийти в офис в два. Поскольку он просил меня приехать в «Кейн Энтерпрайзиз», я понял, что для меня это означало окончание судебного процесса.

И это так, но, учитывая последние двадцать четыре часа, проведенные с Лией, мне, честно говоря, было бы наплевать на то, что происходит с сумасшедшей мисс Шумахер.

– Это фантастика, – говорит Джей Пи. – Она напишет письменное заявление, которое потом зачитает?

– Сейчас она работает над этим со своим адвокатом, и мы утвердим его текст до того, как она выйдет в эфир с извинениями, – отвечает Тейлор.

– Пожалуйста, пришли мне его, как только получишь, – просит Хаксли, прежде чем протянуть руку Тейлору. – Твоя кропотливая работа над этим делом будет оценена по достоинству. Спасибо тебе, Тейлор.

– Мне было очень приятно, мистер Кейн. – Тейлор захлопывает свой портфель. Он пожимает нам с Джей Пи руки, прежде чем выйти из конференц-зала в сопровождении двух своих помощников.

Когда дверь за ним закрывается, Хаксли поворачивается ко мне, вцепившись в стол для совещаний:

– Ты счастлив?

– Угу! – Я откидываюсь на спинку стула, явно не выказывая того волнения, которого они ожидали.

– Забавно, – констатирует Джей Пи. – Потому что со стороны это выглядит так, будто кто-то переехал твой член и ты оплакиваешь невосполнимую утрату.

– Я предполагал, что ты будешь рад вернуться на работу, – замечает Хаксли. – Что ж, нам следует провести общекорпоративную конференцию по этому поводу. Нам нужно внести ясность в ситуацию. Те, кто не сможет присутствовать лично, должны будут принять участие в дистанционном режиме.

– Наверное, нам лучше так и сделать, – кивает Джей Пи. – Но прямо сейчас мне любопытно, что же творится в башке у Брейкера. Я хочу знать, почему он не потрясает кулаком в воздухе и не кричит «ура», как обычно.

Оба моих брата смотрят на меня сверху вниз, их взгляд не дрогнул, но я продолжаю молчать. Через несколько секунд Хаксли догадывается:

– Ты вчера все испортил с Лией?

– Что? – Я прикидываюсь дурачком. – Что заставило тебя так думать?

– Отличное наблюдение, – улыбается Джей Пи, похлопывая Хаксли по спине. – Красивый, умный и наблюдательный. Вот почему он всем заправляет.

– Я ничего не испортил, – издаю я раздраженный стон. Хотя да, я облажался по-крупному. Я проверял свой телефон на протяжении всей этой встречи и не получил от нее ни единого текстового сообщения.

– Ты этого не сделал? – удивляется Джей Пи, теперь расхаживая вокруг меня. – Итак, поведай мне, что ты делал вчера с Лией?

– Просто тусовался, – вру я. – Съел немного пиццы. Поиграл в какие-то игры. Выпил немного сидра.

– Немного? Ха! – Джей Пи срывается. – Посмотри на эти мешки у него под глазами, Хакс. Похоже на то, что он выпил немного сидра? – Джей Пи указывает на меня ручкой, которую он взял со стола для совещаний. Хаксли наклоняется вперед и разглядывает меня.

– Он выглядит ужасно.

– Вот именно, – драматично произносит Джей Пи. – А это значит, что он много выпил прошлой ночью. Итак, скажи нам, Брейкер, сколько именно сидра ты влил в себя?

Я закатываю глаза.

– Не знаю, около десяти банок.

– Десять? – скептически смотрит на меня Хаксли. – Это слишком много для тебя, парень.

Джей Пи наклоняется ко мне:

– Отсюда и темные круги у него под глазами. И посмотри на его прическу. Волосы растрепаны, хотя, кажется, мы можем извлечь из этого пользу. – Джей Пи подходит ко мне сзади и проводит ручкой по моим волосам. – Неухоженность является результатом…

Хаксли почесывает подбородок и продолжает его мысль:

– Того, что он часто проводил по ним рукой.

– Ага, – кивает Джей Пи, и мне хочется ударить его прямо в грудь оттого, в какого зануду он иногда превращается. – А почему у него впалые глаза и он часто проводит рукой по волосам?

Хаксли садится напротив меня и с самодовольным видом выдает:

– Потому что он все испортил с Лией.

– Вы, ребята, в корне не правы. – Я откидываюсь на спинку стула. – Тем не менее, было весело.

– Неужели? – Джей Пи продолжает расхаживать позади меня. – Тогда почему на тебе носки разных цветов?

– Что? – Я опускаю взгляд на свои ноги, а затем снова поднимаю его на Джей Пи. – Я не ношу носки.

– Вот именно!

– Что? – в замешательстве спрашиваю я.

Джей Пи делает паузу и поворачивается к Хаксли:

– Возможно, я потерял нить происходящего.

Закатив глаза, Хаксли смотрит на меня:

– Дай мне свой телефон.

– Зачем? – Пот начинает выступать у меня на затылке.

– Я хочу его посмотреть.

– Посмотри лучше в свой телефон, – ворчу я.

– Нет, я хочу посмотреть твой, потому что если я не прав насчет того, что ты облажался с Лией, тогда тебе нечего скрывать, верно? – Он шевелит пальцами. – Отдай свой телефон.

– Да, неплохо. – Джей Пи усаживается рядом с Хаксли. – Отдай ему свой телефон.

– Нет, это глупо.

Я складываю руки на груди, понимая, что они давят на меня.

– Что здесь глупо, так это твое отрицание, – возражает Хаксли. – Так что отдай нам свой телефон или признай, что ты все испортил.

– Я ничего не испортил! – кричу я, а затем тихо добавляю: – Просто, возможно, немного все усложнил.

Я сдаюсь, потому что в этом нет смысла. Они собираются помочь мне разобраться с этим, так что я мог бы с таким же успехом покончить с их издевательствами, чтобы решить, что делать с Лией.

– Усложнил. – Джей Пи хлопает ладонью по столу в конференц-зале. – Мы так и знали.

Господи, он что, перепил кофе перед тем, как прийти сюда? Он чертовски раздражает.

– Что, черт возьми, ты наделал? – спрашивает Хаксли.

Почему он так злится? Это моя жизнь, а не его.

Я провожу рукой по волосам, и Джей Пи быстро указывает на меня:

– Видишь, он – само страдание. – Он с тоской взъерошивает свои волосы. – Мы были правы с самого начала. Ура!

– Не говори, на хрен, ура. Достаточно того, что это делает Брейкер, – произносит Хаксли. Затем он поворачивается ко мне и продолжает: – У меня нет времени возиться с тем, как ты завоевываешь свою девушку, и вытягивать из тебя признание в том, что ты облажался. Я приглашаю Лотти на ужин вечером, и мне не хочется, чтобы вы двое все испортили. Так что просто расскажи нам все. Мы объясним, какой ты идиот, а затем поможем найти решение.

– Прекрасно. – Я издаю стон. – Прошлой ночью мы напились, она легла спать в мою постель, я обнял ее и каким-то образом оказался у нее под рубашкой и дотронулся до ее сисек. Она застонала и схватила меня за член. Мы трахались всухую, а потом она взбесилась и ушла посреди ночи. Мы коротко перекинулись СМС-ками, и она до сих пор не ответила мне.

– Ты гребаный идиот, – констатирует Хаксли.

Джей Пи зажимает нос.

– Мы сказали тебе ничего не делать, а ты намеренно не послушался нас. Как ты думаешь, что мы чувствуем?

– Дело не в тебе, Джей Пи, – возражаю я.

– Ты прав, ты прав. – Джей Пи смотрит мне в глаза. – Ты идиотина, ты ведь это знаешь?

– Прекрасно знаю. – Я ссутуливаюсь на стуле и прижимаю пальцы ко лбу. – И что, черт возьми, я должен теперь делать?

– Как насчет того, чтобы не трахать всухую свою лучшую подругу? – Хаксли тоже откидывается на спинку стула. – Позволь мне спросить тебя вот о чем: ей все понравилось, как думаешь?

– Да, – отвечаю я ему. – Она была так увлечена процессом, что просила о большем. Но потом она накрутила себе что-то и сбежала.

– Вероятно, потому, что ты единственный человек, который есть в ее жизни, и она боится, что только все испортила, – предполагает Джей Пи с некоторой своевременной проницательностью.

Меня это шокировало не меньше.

– Черт, ты такой тупой, – ругается Хаксли. – Мы говорили тебе ничего не предпринимать и оставаться ей другом.

– Да… Ну, легче сказать, чем сделать, верно? – Я провожу рукой по лицу. – Было невозможно не прикоснуться к ней. Особенно после того, как она сняла лифчик, и от нее так чертовски хорошо пахло, и я просто… Черт, я захотел ее.

– Ты когда-нибудь слышал о терпении? – спрашивает Джей Пи. – Потому что если бы ты проявил терпение, ты бы не оказался в таком переплете.

– Вау, спасибо, Капитан Очевидность.

– Эй. – Джей Пи поднимает руки в знак капитуляции. – Не злись на меня. Не я же все испоганил. Это все из-за тебя.

– Да, но ты не помогаешь.

– О, мне очень жаль. Мы, наверное, пропустили ту часть, когда ты попросил нас помочь тебе?

Я стискиваю зубы, а затем говорю:

– Помогите мне выпутаться.

Джей Пи поворачивается к Хаксли.

– О, теперь ему нужна наша помощь. Слышишь, брат?

– Да, я слышал. Хотя не уверен, что мы сможем. – Хаксли начинает действовать мне на нервы.

– Потому что вчера мы предложили ему помощь, а он ею не воспользовался, – продолжает Джей Пи. – И разве это не самое худшее, когда кто-то просит у тебя совета, а потом не следует ему, особенно если это дельный совет?

– Верно.

Хаксли проводит пальцем по подбородку.

– Не уверен, что он заслуживает еще одного совета от нас.

– Господи Иисусе, – бормочу я, прежде чем встать со стула.

С меня довольно. Я рад, что могу вернуться к работе, но я не собираюсь терпеть эту пытку.

Когда я направляюсь к двери в конференц-зал, Хаксли кричит:

– Трахни ее!

– Что? – Я оглядываюсь через плечо.

Он поворачивается на стуле и смотрит мне прямо в глаза.

– Трахни ее. Сделай так, чтобы она не смогла тебе отказать. Ты уже сделал один неверный шаг, так что прими это и живи дальше. Вы не можете снова стать просто друзьями, так что покажи ей, почему именно она не хотела бы остаться с тобой просто друзьями. Отымей ее! Отымей жестко. Отымей по самые помидоры.

Джей Пи заглядывает Хаксли через плечо и говорит:

– Поверь мне, если он смог заставить Лотти влюбиться в него, стоит прислушаться к его совету.

Джей Пи сжимает плечо Хаксли.

– Он прав. Ваша дружба с ней испорчена. Так что покажи ей, почему она не сможет устоять перед тобой.

– Она сказала, что это было странно, потому что это произошло у нее не с кем-то, а со мной.

– Тогда я предлагаю тебе познакомить ее с другой, сексуальной своей стороной точно так же, как ты когда-то познакомил ее с Брейкером-лучшим другом. Ты же опытен в делах любви, так докажи это.

Тяну себя за волосы на затылке и говорю:

– Думаешь, это сработает?

– Есть только один способ выяснить, – уверяет Джей Пи. – Но, ради всего святого, предохраняйся.

– Вау, спасибо за совет. – Я открываю дверь в конференц-зал и направляюсь к лифту, чтобы покинуть здание.

Мне неприятно это признавать, но, возможно, они правы. Лие комфортно быть моей подругой, потому что она знает меня только с одной стороны. Но быть ее парнем? Быть близким с ней? Ей пока неуютно, так что я мог бы с таким же успехом познакомить ее с другим собой и сделать так, чтобы Лие захотелось стать моей девушкой.

Я откидываюсь на спинку ее дивана. На мне из одежды только спортивные шорты – должен был показать ей товар лицом, даже если она этого не просила. Я слушаю, как она открывает дверь. Не уверен, что она ожидает увидеть меня на своем диване, но в любом случае, я не двигаюсь с места.

У меня было время обдумать совет Хаксли, и я полностью с ним согласен, но я не хочу трахать ее прямо сейчас. Я не хочу торопить события еще больше. Мне нужно подтолкнуть ее к этому – вот чем я планирую заняться.

Открывается входная дверь и входит она. На голове наушники, кожа слегка блестит от пота, так как на улице 32 градуса. На ней спортивные шорты и футболка со Смурфиками, которая, я почти уверен, осталась еще со времен ее юности. Когда она поднимает взгляд, то заикается от шока, увидев меня, и прижимает руку к груди.

– Господи, Брейкер. – Она снимает наушники и кладет телефон на кухонный стол. – Ты мог бы сказать мне, что будешь здесь.

– Я сказал, что буду ждать тебя.

– Я подумала, что ты будешь ждать меня у себя.

Подхожу к ней.

– Как прошла прогулка?

Она опускает взгляд на мою грудь, но быстро переводит его на мое лицо.

– Все было прекрасно.

Я скрещиваю руки на груди и прислоняюсь к стене.

– О чем ты думала?

Она изучает меня, а потом разворачивается и направляется в ванную.

– Ни о чем конкретном.

– О, понимаю. – Иду за ней. – Значит, ты не думала о том, как я сосал твои сиськи прошлой ночью?

Она натыкается на дверь ванной, прежде чем оглянуться через плечо.

– О боже мой, Брейкер!

– Что? – Натягиваю чеширскую улыбку. – Это было. Мы можем обсудить то, что произошло.

– Я не хочу обсуждать с тобой то, что произошло.

Она заходит в ванную и собирается закрыть дверь, когда я останавливаю ее:

– А почему нет? Было ли тебе так хорошо, что от одного воспоминания об этом тебя снова бросит в жар?

Она сердито смотрит на меня, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не расхохотаться.

– Нет. Я не хочу говорить об этом, потому что это было неловко. Я не знаю, как теперь находиться с тобой рядом, так что обсуждение произошедшего только все усложняет.

– Интересно. Я подумал, что если заговорить об этом, станет лучше.

– Не станет.

Она закрывает дверь и включает душ. Через несколько секунд я стучу в дверь и спрашиваю:

– Там нужна помощь?

– Уходи, Брейкер.

Хихикаю и направляюсь в ее спальню, где растягиваюсь на кровати и кладу руки за голову. Жду там несколько минут и, услышав, как выключается душ, готовлюсь. Это может быть неловко для нее, но я собираюсь снять эту неловкость.

Дверь ванной открывается, и она входит в спальню, завернутая лишь в полотенце. Ее волосы не мокрые, но маленькие капельки стекают по груди.

– О боже мой! – кричит она, отшатываясь и натыкаясь на дверь спальни. – Я думала, ты ушел.

– Лия, ты же хорошо меня знаешь. – Осматриваю ее беглым взглядом. – Новый наряд? Мне нравится.

Она закатывает глаза и подходит к своему комоду, откуда достает шорты и рубашку. Я спрыгиваю с кровати и подхожу к ней сзади как раз в тот момент, когда она задвигает второй ящик. Она замирает, когда чувствует мое присутствие рядом.

– Что ты делаешь? – Она напрягается, когда я провожу пальцем по изгибу ее шеи.

– У тебя было несколько капель воды прямо здесь. – Мой голос становится глубже, чем обычно, от простого прикосновения к ее нежной коже.

Она поворачивается так, что прижимается спиной к комоду и оказывается лицом ко мне.

– Вот поэтому человечество изобрело полотенца, – бормочет она.

Ее дыхание становится учащенным.

– Похоже, ты пропустила немного вот здесь. – Я провожу пальцем по ее ключице. – И вот здесь…

– Я спешила. – Она прислоняется спиной к комоду.

– Да, почему?

– Не знаю, – отвечает она, облизывая губы.

– Что ж, ты плохо вытерлась, потому что и здесь у тебя капли воды. – Я провожу пальцем по выпуклости ее груди.

Она закусывает нижнюю губу, когда ее грудь приподнимается под прикосновением моего пальца. Я расцениваю это как хороший знак и продолжаю двигаться вперед. Я подношу руку к краю полотенца, зажатого у нее под мышкой, и играю с ним, наблюдая, какой будет ее реакция. Когда она ничего не говорит, я слегка дергаю за него, ослабляя полотенце.

– Что ты делаешь?

– Помогаю тебе вытереться, – отвечаю я. – Если ты, конечно, хочешь, чтобы я тебе помог. Я буду не против понаблюдать, как ты делаешь это сама.

– Почему… почему ты хочешь наблюдать?

Она такая податливая. Завоевать ее будет проще, чем я думал, но я все равно не хочу форсировать события, потому что не желаю все испортить. У меня всего один шанс сделать ее своей, один гребаный шанс, и на этот раз я не собираюсь забывать о силе терпения.

– Потому что. – Я снова тяну за полотенце, максимально ослабляя его. Причина, по которой оно все еще на ней, в том, что я удерживаю его, но она не делает ни малейшего движения, чтобы остановить меня. – Прошлой ночью я не разглядел как следует эти сиськи.

А затем я отпускаю полотенце, позволяя ему упасть на пол между нами. Тут же сосредотачиваюсь на ее груди, и от одного вида ее обнаженного тела мгновенно твердею.

Упругие, но мягкие груди со светло-розовыми сосками, заостренными бусинками, манят прикоснуться к ним. У нее узкая талия и широкий изгиб бедер. Миниатюрная, но ровно настолько, чтобы можно было целиком заключить ее в свои объятия. Ее киска обнажена, от чего у меня еще больше слюнки текут. А когда я снова поднимаю взгляд к ее лицу, я вижу голод в ее глазах цвета мха.

– Мне нужно рассмотреть получше. – Я беру ее за руку.

– Лучше рассмотреть что? – спрашивает она, когда я подхожу к окну ее спальни и раздвигаю занавески. – Брейкер! – Она прижимается к моей груди.

– Стекла тонированные. Никто не увидит, – шепчу я ей на ухо. Это, кажется, расслабляет ее настолько, что я беру обе ее руки в свои, а затем поднимаю их над головой и прижимаю к окну, идущему от потолка до пола.

С ее губ срывается вздох, прежде чем она произносит:

– Ч-что ты делаешь?

– Вытираю тебя, – отвечаю я и затем прижимаю ее руки к окну. Я говорю прямо ей на ухо: – Не двигайся. Поняла?

– Брейкер…

– Поняла? – повторяю я вопрос, на этот раз строже.

Она кивает и дрожащим голосом произносит:

– Да.

Убедившись, что она меня послушала, я беру полотенце с комода и возвращаюсь к окну, где она стоит, ожидая меня.

Не тороплюсь. Не тороплюсь, пожирая глазами каждый дюйм ее тела. Эта женщина совершенно очаровала меня с первого дня нашей встречи, и того, что она позволяет мне видеть ее такой и прикасаться к ней, достаточно, чтобы заставить меня сойти с ума от желания.

Накручиваю полотенце на руку и подхожу к ней сзади.

– Я вытру тебя, хорошо?

Она кивает, и я кладу свою ладонь, обернутую в полотенце, ей на грудь, прижимаясь обнаженным телом к ее спине. Медленно провожу полотенцем по ее животу, а затем вверх. Когда я прикасаюсь к ее сиськам, ее голова склоняется набок, и легкий стон слетает с ее губ, заполняя тишину комнаты. Перехожу к другой груди и покручиваю ее сосок, отчего она задыхается. Подвожу полотенце к ее шее, где крепко сжимаю ее, достаточно для того, чтобы показать ей, что я здесь главный.

Приближаю свои губы к ее уху и говорю:

– Раздвинь ноги.

– Брейкер… – шепчет она, и я чувствую, как она сглатывает.

– Раздвинь их, Офелия, – повторяю я, и на этот раз она слушается меня. – Умница. – Я опускаю полотенце вниз, ведя им меж ее грудей, мимо живота, направляя прямо между ног. Она откидывает голову назад, на мою грудь, и снова стонет.

Я не могу сдержать улыбку, которая расплывается по моему лицу, когда я поднимаю полотенце обратно вверх по ее животу только для того, чтобы подстроиться так, чтобы ее попка оказалась перед моим лицом. Подношу полотенце к двум упругим ягодицам и делаю вид, что вытираю их, сам же слегка сжимаю их.

Ее попка такая идеальная, и я стану счастливым человеком в тот день, когда Лия позволит мне ее отшлепать. Но не сегодня.

Провожу полотенцем вниз по ее левой ноге, а затем снова вверх, где я ненадолго задерживаюсь на ее киске, а затем провожу полотенцем вниз по ее другой ноге. Тем временем она стоит неподвижно, прислонившись руками к окну.

– Вот. – Я отбрасываю полотенце в сторону. – Давай посмотрим, получилось ли у меня.

Кладу обе руки на ее лодыжки, а затем медленно провожу ими вверх по бокам ее ног, используя кончики пальцев, а не ладонь. Мурашки пробегают по ее телу, когда я продолжаю выпрямляться, пока не оказываюсь стоящим во весь рост и мои руки не ложатся на ее талию.

– Пока сухая. – Я провожу руками вверх по ее животу, а затем прижимаюсь грудью к ее спине, обхватываю ладонями каждую грудь и провожу большими пальцами по ее соскам.

– Черт, – шепчет она, когда ее голова снова откидывается назад.

– Тебе нравится, когда с твоими сиськами играют, не так ли? – Когда она не отвечает, я сжимаю ее сосок и говорю: – Не так ли?

– Да, – тяжело выдыхает она.

– Я так и думал. – Продолжаю удерживать одну грудь, слегка массируя ее, в то время как другую руку поднимаю к ее горлу и крепко сжимаю его. – Тебе также нравится, когда я вот так обнимаю тебя, не так ли? – Она кивает, уткнувшись мне в грудь, и ее безоговорочное подтверждение заводит меня еще больше. – Хороший ответ. Похоже, все сухо, но мне нужно проверить еще одно место.

Держу руку у ее горла, большой палец прижат к ее подбородку, в то время как другой рукой скольжу вниз по ее животу, мимо пупка, прямо к местечку у нее между ног. Скольжу одним пальцем по ее щелочке и наслаждаюсь тем, насколько она чертовски возбуждена.

– Офелия, я думал, что вытер тебя насухо. – Провожу пальцем по ее клитору, заставляя ее застонать. – Но ты невероятно мокрая. Как такое могло произойти? – Вынимаю палец из нее и подношу его ко рту, позволяя ей услышать, как я посасываю его, все еще держа ее за шею. – Черт, ты такая вкусная. – Я кладу руку ей на бедро и тихо говорю с ней: – Теперь у тебя есть два варианта. Я могу либо вылизать тебя дочиста, либо снова засунуть полотенце тебе между ног. Скажи мне, чего ты хочешь. – Она хватает ртом воздух, и я ослабляю хватку лишь на мгновение. – И что же это будет? – спрашиваю я.

– Я… Я не знаю, – отвечает она, слишком застенчивая, чтобы просить об этом.

Что ж, это не то, что я хочу услышать, так что мне придется заставить ее умолять об этом. Я знаю, что она хочет меня. Мне нужно приложить немного усилий, чтобы вывести ее из зоны комфорта.

– Хорошо, тогда я решу за тебя. Я воспользуюсь полотенцем.

Я отпускаю ее шею и тянусь за полотенцем как раз в тот момент, когда она говорит:

– Нет.

Делаю паузу и спрашиваю:

– Нет – что?

– Я… Мне не нужно полотенце.

Ухмыляюсь, а затем поднимаю руки к ее грудям и нежно играю с ними, позволяя своим пальцам пощипывать и теребить ее соски.

– Тогда чего ты хочешь?

Она делает несколько неглубоких вдохов, прежде чем сказать:

– Твой… твой язык.

Издаю стон ей в ухо, давая понять, что я доволен:

– Хороший выбор. – А потом, без предупреждения, я разворачиваю ее так, что теперь ее задница прижимается к окну, и снова поднимаю ей руки. – Держи их здесь и раздвинь ноги пошире.

Она делает, как я ей велю, и когда я думаю, что она уже готова, я прижимаюсь поцелуем к выпуклости ее груди, а затем провожу языком по ее соску, лаская его. Она извивается у моего рта, желая большего, но я не тороплюсь. Двигаюсь в своем собственном темпе, и когда я готов, я перемещаюсь вниз по ее животу, прокладывая дорожку из поцелуев, пока не оказываюсь перед ней на коленях.

Ее дыхание теперь короткое и прерывистое, живот полностью втянут, таз наклоняется ко мне, когда я целую ее лобковую кость, переходя к мягкой коже ног, а затем на внутреннюю поверхность бедра. Она стонет в предвкушении, поэтому я перехожу на другую сторону, сводя ее с ума от желания, и когда считаю, что достаточно помучил ее, раздвигаю ее двумя пальцами, а затем провожу языком по ее клитору, лаская его одним долгим движением.

– О боже! – почти кричит она, когда ее ноги начинают дрожать прямо передо мной. – Так несказанно хорошо! – Я погружаю свой язык в нее, лаская ее клитор, наслаждаясь каждой чертовой секундой происходящего. Она такая вкусная! Ей так хорошо! Так правильно. Как будто это то место, где я должен быть. Это то, что я должен делать. Раздвигаю ее еще шире и провожу языком по ее клитору.

– О… о, Брейкер! – кричит она, когда одна из ее рук опускается на мою голову. Обычно я бы приказал ей вернуть руку обратно, но я позволяю ей прикасаться ко мне, потому что чувствую, что ей нужна эта связь.

Ее пальцы перебирают мои волосы и теребят короткие пряди, в то время как я продолжаю ласкать ее клитор снова и снова, наслаждаясь тем, как ее хватка на моих волосах становится крепче по мере того, как я подвожу ее все ближе и ближе к краю.

– Ощущения… ощущения такие приятные. – Ее тело прижимается к окну. Должно быть, ей нужно более удобное положение, поэтому я поднимаю ее, обхватываю за талию, а затем медленно опускаю на пол. Прижимаюсь ладонями к внутренней стороне ее бедер и раздвигаю ее еще шире, предоставляя себе гораздо лучший доступ.

Я скольжу языком по ее щелочке долгими, медленными движениями, и она пытается сжать ноги вместе, но я не позволяю этого.

– О боже мой! – шепчет она, когда ее рука снова находит мои волосы.

Прижавшись носом к ее холмику, провожу языком вверх-вниз, наблюдая, как ее дыхание учащается, рот приоткрывается, и она дергает меня за волосы.

– Черт возьми, Брейкер. Господи, я… Я…

Снова убыстряю темп, несколько раз быстро поглаживая ее клитор, наблюдая, как нарастает ее возбуждение. Ее таз выгибается, обе руки опускаются мне на голову, удерживая меня на месте, и она добровольно раздвигает ноги, когда из ее вздымающейся груди вырывается глубокий, низкий стон.

– О боже! – кричит она, кончая, ее киска истекает обильными соками. Я упиваюсь ими, вылизывая ее досуха, пока не остается ни следа ее разрядки.

Ее руки ослабляют хватку на моих волосах и безвольно падают по бокам, пока она пытается отдышаться.

Удовлетворенный, я поднимаюсь с пола и, глядя на нее сверху вниз, чувствуя, что мне самому не помешала бы разрядка прямо сейчас, говорю ей:

– Одевайся и встретимся у меня дома в десять. Я закажу еду, и мы сможем поиграть в игру.

И с этими словами я возвращаюсь в свою квартиру, чтобы подрочить в душе. Офигеть. Божественный перепихон. Теперь понятно, почему я держался все это время. Это то, что ей явно по вкусу. Ее тело тоже в моем вкусе. Она – все, чего я хотел… вероятно, всю свою жизнь.