(Не)люди (СИ)

Интермедия. Хрупкие (не)люди

Куд ничего не рассказал Нине. Ответ Ивэй настолько его шокировал, что мальчик впал в ступор. Он просто не мог сказать такого. Нина не примет. Не поймет. Саара, ее настоящая мама, подбросила ее в Юсту? Та самая добродушная няня, которая так любила девочку и так о ней заботилась, просто взяла и оставила младенца на пороге корпорации? Куд не хотел в это верить. Но ему пришлось в это поверить. Его мать сделала то же самое, едва у нее появилась возможность. Просто в отличие от Нины, Куд был достаточно большим, чтобы запомнить такое. И Хельга поступила гораздо честнее.

— Я тогда не придала значения, что она появилась так внезапно спустя несколько лет тишины. Подумала, что у нее проблемы с работой… — говорила Ивэй, кутаясь в халат все в том же туалете. — Я заметила сходство Нины с собой, только когда вернула ее сюда. Когда приехала Саара, сделала ей и Нине тест ДНК и, — Ивэй криво и со злостью усмехнулась, — с тех пор с тетушкой, — она выделила последнее слово противным голосом, — не общаюсь совсем.

Куд после этих слов молча вышел и, будто забыв о тренировке, вернулся в комнату. В тот день он, засыпая в обнимку с Ниной, зарекся лезть в чужие тайны.

А время шло. Куд вовсю выкладывался на тренировках с протезами. Вскоре ему разрешили брать их с собой в комнату и носить постоянно. Нина каждый вечер бережно протирала рукава изнутри и убирала «руки» в специальную коробку перед сном. И каждый день помогала Куду забраться на второй ярус. Мальчик совсем перестал гнуться — мышцы одеревенели без постоянных тренировок. Купаться он ходил в компании кого-нибудь из не-людей, а по нужде — с протезами. С одеждой пришлось учиться справляться самостоятельно.

В один день, на очередной тренировке, мальчик, высунув язык и нахмурившись, ныл и старательно выводил букву за буквой в специальной тетради-прописи — Ивэй сказала, что ему следует научиться писать от руки. Сама женщина, измеряя шагами отведенный им угол общего зала, что-то читала в учебниках, которые прислала Хельга. Она хмурилась и хмыкала, и Куду это быстро надоело. Когда он потребовал либо прекратить, либо объяснить, что не так, Ивэй приблизила книгу к глазам мальчика и ткнула пальцем на поле:

— Ее почерк стал совсем как мой. Вот. Узнаешь? Ее заметки.

— Угу. Она об этом говорила. Пыталась изменить почерк, но потом передумала. Я пока учился дома, мама все учебники исписала. Что-то выделяла, что-то добавляла… По-моему, единственная книга, которую она не трогала, «Эмма». Хотя читала часто. Правда, потеряла в больнице. Она тогда расстроилась.

Ивэй, задумавшись, наклонила голову. Потом улыбнулась чему-то своему и велела мальчику заполнить еще две страницы. Куд, состроив мученическое выражение лица, возобновил монотонное нытье. Писать ему категорически не нравилось, и Ивэй не знала, что сделать, чтобы он начал заниматься письмом не из-под палки. И ей пришла безумная идея — все благодаря короткому рассказу Куда. «Эмма».

Через неделю Ивэй неожиданно плюхнула перед носом мальчика, который все так же ныл и нисколько не продвинулся в каллиграфии, книгу, на обложке которой гордо красовалось одно слово.

— Подпиши и отправь матери. Это же ее любимая книга? Она будет рада. Классная идея, правда? Как тебе такой стимул писать?

Ивэй выглядела довольной собой, но Куд ничего не ответил, только скривился. Мальчик решил не сдаваться: он честно пообещал, что подпишет книгу аккуратно. Он научится выводить лишь одну фразу: «Эмма — любимый роман мамы». И с этими мыслями он посвящал свободные вечера тренировкам — чтобы быстрее отвязаться. На четвертый день Нина, вернувшись со столовой, внезапно поинтересовалась, почему Куд безостановочно ворчит, как старик. Мальчик обиделся.

— Попробуй тут не ворчать. Тебя-то каллиграфией не достают!

— Доставали, — пожала плечами Нина, и лицо Куда вытянулось. — Я умею писать. Даже без ошибок!

— Да ну!

Нина хитро улыбнулась и, нашарив карандаш, сначала деловито проверила остроту грифеля, потом попросила чистый лист. Затем долго водила по бумаге руками — у Куда начало кончаться терпение. Девочка, наконец, поймала какую-то свою волну.

— А Куд ворчит, как старик, и ленится, — по слогам произнесла Нина, выводя букву за буквой. Мальчик даже не обиделся — он настолько ошалел от того, как аккуратно и ровно у слепой девочки получилось эту фразу записать, что не обратил внимания. — А еще он вредина!

— Чего?..

— Вредина ты, говорю! Ты же даже не ищешь способы полюбить писательство! Только сидишь и ноешь. Что тут у тебя? Прописи? Фу, скукота!

Девочка начала по-хозяйски разбирать стол. Куд ее направлял. Через несколько минут все прописи сиротливо выглядывали из мусорной корзины, а перед мальчиком осталась только тетрадь. Большая и пустая. Нина, горделиво уперев руки в бока, выдохнула:

— Готово! Твой личный дневник. Просто записывай сюда все, что считаешь интересным. Каждый день. События, мысли — что угодно. Юко и Юго так же учились. Поверь мне, я по опыту говорю, — девочка снисходительно покачала головой, — эти прописи бесполезны. Ты только возненавидишь писать. Я знаю — я уже через это проходила.

— Я уже почти ненавижу писать, — усмехнулся мальчик, глядя на Нину, которая вдруг почувствовала себя взрослой и умудренной опытом, и свои кривые потуги. За несколько дней ни следа прогресса. — И какой толк от этого? Я могу печатать — разве этого недостаточно?

— Ты же любишь все знать и уметь. Всегда впереди планеты всей.

— Так и быть, мастерство каллиграфии уступлю кому-нибудь другому, — закатил глаза Куд. — Я могу печатать.

— А письмо маме? Не напечатанное — самое настоящее! Не хочешь попробовать?

Этот аргумент сразил Куда своей простотой и искренностью. Мальчик, звонко захлопнув рот, вдруг застыл. Потом как-то странно взглянул на ручку, которую Нина крутила между пальцами.

Девочка, прислушиваясь к дыханию друга, подумала, что, наверное, в чем-то Ивэй была права, попросив ее повлиять на Куда. Он ее слушает. Он ей не отказывает — не может отказать. Только не ей. Нину это осознание сначала немного напугало. Но очень быстро страх сменился растекшейся в груди нежностью — Куд ее любит. Действительно любит так, что готов уступать вновь и вновь, соглашаться вопреки своим убеждениям. Нина решила, что никогда не будет пользоваться своей «властью». Разве что-то изредка и совсем чуть-чуть…

Куд не знал, по какому поводу вдруг собирается торжество — день рождения Нины был месяц назад, до его или близнецов дня рождения еще долго. Взрослые, по словам Юго, никогда не праздновали с детьми. Но вот Эммет, внезапно нагрянув прямо посреди рабочего дня, заявил, что надо к какому-то событию подготовиться, и попросил мальчика сходить в супермаркет за продуктами. Даже вручил свою карточку. Близнецы что-то поняли по цоканью отца и его взмахам и, чем-то жутко обрадованные, унеслись в сторону столовой к Нине. Ивэй нигде не было видно.

Мальчик все думал, что же такое намечается, перебрал кучу вариантов, но так и не смог разгадать загадку. Он уже полчаса стоял, гоняя по полке тушку курицы, и рассеянно искал наклейку с датой упаковки. Поднять целый килограмм он не рисковал.

— Давай помогу, а то сто лет тут простоишь, — пробурчал кто-то сбоку, и мальчик обернулся. Ниже него ростом, худенькая, круглолицая и злая девушка. Человек. Немногим его самого старше. Последнее поколение?..

— Да, спасибо.

— Не за что. Быстрее выберешь — быстрее свалишь, — грубо бросила незнакомка и на удивленный взгляд усмехнулась: — Чего уставился? Весь город уже в курсе. Наконец-то вас всех увезут отсюда.

Куд ничего не понял. Только открыл рот, не в силах собраться с мыслями, а девушка уже сунула ему в протезы курицу и, фыркнув, вздернула нос.

Домой он несся, не помня себя. Старая потрепанная сумка, к которой Куд давно привык, доверху наполненная продуктами, била по груди, отчего акулий зуб на шее впивался в кожу. Протезы из-за потери концентрации болтались по бокам, мешая шевелить ногами.

— Ивэй! — он едва успел открыть дверь, залетая в ее и Эммета кабинет. — Мы что, куда-то уезжаем?..

И застыл. Замолчал на полуслове, в мгновение побледнев, как мертвец, когда увидел знакомое лицо. Встречи с этим человеком он ждал и боялся.

— Папа-Джо?..

Нина отлипла от отца, Эммет придержал пальцем пробку шампанского. Близнецы, что-то выяснявшие друг у друга, заткнулись. Джонатан, глубоко втянув воздух и выпучив глаза, поднялся:

— Куд?!

И, выставив руки, мужчина рванул вперед, окончательно напугав мальчика, которому показалось, что Джонатан сейчас засадит ему неслабую оплеуху за все те слова, что он тогда по глупости и на эмоциях сказал. За то, что так его подвел… Не думая, Куд отскочил назад и толкнул дверь, закрывая ее. Тело само дернулось по направлению в комнату, но онемевшие от волнения ноги запутались, и мальчик рухнул, придавив собой пакет. Сзади кто-то выбежал и начал торопливо поднимать и его, и продукты.

— Эй, дыши, слышишь? А то в обморок упадешь!

Несильный удар по щекам, и Куд послушно вдохнул. Перед лицом вдруг оказалось лицо Джонатана, и мальчик икнул. Совсем осунувшееся, покрытое щетиной и морщинами, почему-то растерянное и доброе лицо отца. Куд начал приходить в себя. Куд начал понимать, что Джонатан совсем не озлоблен на него.

— Ты так вырос… — прошептал мужчина и сгреб мальчика в охапку. Он ужасно по нему соскучился. — Я рад, что ты к нам вернулся… Ой, что такое? — он выпрямился и, нащупав на груди Куда талисман, удивился: — Ты до сих пор его носишь? Серьезно?

Куд кивнул и потянулся непослушными руками к лицу, крепко сжав челюсти.

— Спорим, сейчас разревется, — шепнул Юко брастре. Тот, усмехнувшись, кивнул и увернулся от пинка Нины. Куд хотел обозвать близнецов засранцами, но не успел — горло свело судорогой, а голова поплыла. Стало вдруг ужасно горячо и тесно в собственном теле. Мальчик, обвив искусственными руками спину Джонатана, уткнулся ему в шею и разревелся, и мужчина хрипло засмеялся, погладив его по голове. Нина повисла на плечах отца сзади и пропитывала его кофту слезами. Она тоже порывалась погладить макушку Куда, но не дотягивалась, зато до ее макушки дотягивались хихикающие близнецы. Эммет с Ивэй устроили Джонатану фотосессию, пока никто не обращал на них внимания.

Когда Куд, который, наконец, поверил, что Джонатан не собирается вываливать на него тонну обвинений, и Нина, которая ревела за компанию с Кудом, успокоились, мальчик вспомнил свой вопрос. Взрослые уже были готовы на него ответить. Им всем действительно предстоял переезд. Близнецы обрадовались, заявив, что это здорово, а Нина с Кудом дружно помрачнели и вцепились друг в друга, как будто их вот-вот должны были разлучить. Джонатан, обнимая их обоих, засмеялся:

— Это не то, о чем вы думаете. Мы просто меняем место работы, но не разъезжаемся кто куда. Правда. Вас никто никуда не заберет.

— Точно?

— Врешь же.

— Это правда, — вдруг сказала Ивэй. Дети обернулись на нее. — Филиалы по всему миру закрываются из-за того, что города вымирают. Людей не хватает. Денег тоже.

— Последние пять лет мы строили город, куда потом стечется Юста со всего мира, — начал Джонатан. Ивэй закивала. — Мы просто переезжаем. Все вместе. Этим составом. Вы, — он опередил вопрос Куда, — уже поедете как сотрудники. Никаких опытов. Все как сейчас, просто в другом месте.

Близнецы, изначально предполагавшие, что все так и будет, переглянулись, не понимая, что происходит с Ферретами-младшими. Нина и Куд чуть расслабились и кивнули, но все равно оставались мрачными.

— И когда?

— Через две недели уже съедем. Официальное распоряжение пришло только сегодня.

— Почему я узнал об этом не от вас, а от людей в магазине? — нахмурился Куд.

— Потому что распоряжение привез я, — улыбнулся Джонатан. — А то, что ты услышал — слухи. Которые сегодня подтвердились. Никто от вас ничего не скрывал.

Джонатан не солгал — уже на следующий день вся Юста действительно начала готовиться к переезду. У детей приостановились тренировки. Взрослые свернули все проекты и фурами начали отправлять оборудование. Они только и делали, что бегали по пустым корпусам с кучей бумаг и каких-то мелочей. Дети отсиживались в своих комнатах и трижды в день ходили есть в ближайшее кафе — работников столовой распустили. В свободное время, которого стало слишком много, не-люди лениво принялись собирали вещи, паковали и перепаковывали коробки по десять раз на дню.

Через два дня Джонатан, вечером заглянув в комнату, поманил Куда, который от нечего делать тренировался писать матери письмо — вещей у мальчика было меньше всех, и их упаковка заняла один вечер, хоть Куд и старался растянуть сборы. Приложив палец к губам, Джонатан жестом велел мальчику позвать Нину так, чтобы близнецы не услышали. Куд, оглянувшись на Юко и Юго, усердно пытавшихся запихнуть в маленькую коробку целый шкаф вещей, казалось, уже в десятый раз, нахмурился.

— Нина, иди ко мне, — почти обыденным тоном попросил он, щелкая ручкой, и, когда девочка подошла, по пути снеся пару раскрытых коробок с какой-то мелочью, схватил ее за запястье и выскользнул за дверь до того, как близнецы начали верещать.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Джонатан. — У меня к тебе, Принцесса, разговор, — он обернулся к Нине и взял ее за руку. Другую ладонь протянул Куду: — Не хочешь прогуляться с нами? А то опять обидишься, что тебе не сказали.

Куд, с опаской взглянув на серьезное лицо Джонатана, несмело протянул руку и сделал шаг вперед.

Они сидели на пустой детской площадке. Разговор долго не клеился, и никому, казалось, не было до этого дела. Джонатан, тихонько раскачиваясь на скрипучей качели, курил и смотрел в черное небо без звезд, Куд украдкой вдыхал дым, чувствуя, что ему страсть как хочется самому затянуться. Нина, забравшись на турники, которые давно знала наизусть, висела вниз головой, отчего длинные косички подметали землю. Джонатан вдруг усмехнулся и, достав пачку сигарет, протянул ее Куду, глядя на мальчика с жалостью:

— Держи. А то дыру во мне прожжешь взглядом. Так и знал, что Хельга тебя приучит.

— Мама не виновата, — улыбнулся Куд, выковыривая сигарету из коробки. — Я сам.

Нина, ничего не сказав, обиженно запыхтела, старательно отворачиваясь, а потом, спрыгнув, театрально зажала нос и ушла на дальнюю часть площадки. Джонатан усмехнулся и зычно позвал ее, назвав Принцессой. Когда Нина нехотя подошла, он ловко схватил ее за руку, подтянув к себе и усадив на качели.

— У меня к тебе есть дело. Прекрати корчить рожи. Я серьезно. Куд, можешь выдыхать в другую сторону?

— Угу, — отрешенно согласился мальчик, разворачиваясь к ним спиной — ему уже было на все наплевать. Он упоенно вдыхал дым и наслаждался пустотой в голове и тяжестью в легких. — Мне уйти?

— Останься, — в унисон попросили Джонатан и Нина и переглянулись. Куд расхохотался — настроение у него резко стало замечательным.

— Ты все вещи собрала?

— Угу. Сегодня днем. Это Юко с Юго никак не могут уложиться в выделенные пять коробок и до самого переезда будут каждый день перепаковываться, как бешеные, — проворчала Нина, уперев руки в бока. — Куду одной хватило, мне трех, а эти двое… А что?

— Нам с тобой надо кое-куда съездить.

Куд навострил уши, а Нина начала выпытывать у Джонатана, куда он хочет ее свозить. Отец, помучив девочку несколько минут, улыбнулся:

— На обследование глаз! Полное. Похоже, тебе можно будет вернуть зрение! — и он пальцем поднял подбородок Нины, которая, силясь что-то выдавить, выпучила глаза. Куд резко обернулся и выронил сигарету, когда сам чуть не рухнул с качели:

— Серьезно?!

— Ага, — Джонатан был собой более чем доволен: дети смотрели на него так, как смотрят на героя. На отца-героя. — И если результат обследования будет хорошим, возможно, Юста даже оплатит операцию. Эй, Нина, ты дышишь?

Он потряс девочку, и та заторможенно кивнула. Она переспросила Джоанатана раза четыре, и только тогда до нее дошло, что он говорит правду. Про нее. Про то, что именно она, возможно, обретет зрение. Тогда Нина просто начала верещать и прыгать на месте. Куд полез прыгать и верещать с ней. Когда они немного успокоились, Джоанатан, потрепав мальчика по голове, простодушно спросил:

— Хочешь с нами? Можем по пути заглянуть к Хельге, я узнал, где она теперь живет.

С лица мальчика сползла улыбка. Он, задумавшись, стал каким-то угрюмым, отрицательно помотал головой и невнятно пробормотал, что ему и большого переезда хватит за глаза. Потом вернулся на качели и опять закурил. Джонатан не стал настаивать. Его отвлекла Нина, забравшаяся на колени:

— А к няне? Я хочу повидаться с няней! Раз у меня будет возможность хоть ненадолго отсюда уехать.

— Можно… Только если Ивэй об этом не узнает. Иначе нас с тобой ждет настоящая казнь, Принцесса.

— Почему?

— Много причин, — уклончиво ответил Джонатан и поймал на себе взгляд Куда: спокойный и, к удивлению мужчины, понимающий. — Ты в курсе?

— Угу. Я никому ничего не скажу, не беспокойся, — заверил Куд, сразу понявший, о чем Джонатан. — Нина, передавай няне привет от меня, ладно? Пап, зайдешь вечером? Я тебе кое-что передам. Раз уж вы поедете к няне — заедешь и к маме, хорошо?

— Я не завтра еду. Через два дня.

— Значит, накануне отъезда. Только пусть Ивэй об этом не узнает.

Джонатан усмехнулся. Куд поднял протез с выставленным большим пальцем.

Через обещанные два дня, когда Джонатан зашел за готовой к пути Ниной, Куд на ухо сказал отцу, где найти большую коробку, которую нужно отвезти Хельге. Там было настоящее письмо от руки, кривое и накаляканное наспех, но от души, книга с памятной надписью и стопка учебников — их мальчик решил вернуть домой. Втайне от всех, даже Нины, которая помогала собирать посылку, Куд положил в коробку еще и куклу. Ту самую, тряпичную с глазами-пуговками. Похожую на Хельгу.

— Положись на меня, — Джонатан ударил себя кулаком в грудь, и Куд сдержанно кивнул. Потом обнялся с Ниной, отбив ее у причитающих близнецов, и, прижавшись лбом к ее лбу, вздохнул. Нина обхватила ладонями его лицо.

— Мы вернемся до отъезда.

— Тогда пообещай, что отсюда мы уедем вместе. Не пропадай, Нина.

— Не пропаду. Обещаю. А я держу обещания.

— Знаю, — усмехнулся Куд, наконец разгладив складку на лбу. — Ну, счастливого пути!

И Нина ушла, ведомая Джонатаном. Куд, забравшись на широкий стол возле окна, взглядом провожал старую машину отца, уехавшую куда-то далеко, в большой город, где еще работает аэропорт. Когда на улице стало темнеть, на пустой голый стол забрались и близнецы. Юго привалился спиной к спине Куда, Юко улегся на его колени, отодвинув протезы.

— Как-то слишком тихо без нее, да?

Он специально выбрал эту клинику и время поездки. Джонатан думал, что Куд захочет поехать с ними и навестить мать, поэтому ждал, когда можно увезти детей на целых девять дней, чтобы успеть навестить родственников. Ждал целых полгода, ничего не говоря ни Нине, ни Ивэй. Но Куд не поехал. Просто взял и не поехал. Только передал Хельге посылку, большую часть из которой составляли учебники. Джонатан, поначалу злившийся, успокоился, когда Нина, задумчиво сидевшая в самолете, вдруг сказала:

— Наверное, он просто боится, что не сможет оставить маму еще раз. Я могу его понять… Слушай, папа, а можно мне с тобой сходить до тети Хельги?

Джонатан удивился этой просьбе, но запрещать ничего не стал. Он не понимал, что на уме у Нины. А Нина не понимала, откуда взялось такое сильное желание встретиться с женщиной, ради которой Куд оставил ее, Нину, на десять лет.

Хельга оторопела, увидев девочку: высокую, стройную и жутко похожую на Ивэй в молодости. Она представляла ее более мужеподобной. Она не знала, что Нина уже долгое время принимает гормоны.

— А ты… красавица… — Хельга протянула руку, дотрагиваясь до ее лица. Нина подалась вперед и закрыла глаза, стараясь уловить то самое нечто, которое есть только в материнских руках. И ей показалось, что она это уловила. Ненависть, давно копошившаяся где-то глубоко в душе, вдруг разом исчезла. — А где Куд?

— Не приехал, — вздохнул Джонатан, и Хельга побледнела, — но он передал тебе вот это. Тут учебники, которые он вернул, письмо и подарок… Извини, я не хотел его заставлять.

— Все в порядке, — натянуто улыбнулась женщина. — Это на него похоже. Он в порядке? Поправился хоть немного? Не болеет?.. Хорошо.

Повисла пауза. Хельга думала о чем-то своем, кусая губы, Джонатан топтался на пороге, Нина боролась с желанием сбежать. Потом взрослые поговорили о чем-то еще, Джонатан, к счастью Нины, отказался заходить на чай. На прощание Хельга подошла к девочке и неуверенно взяла ее за руку, согревая холодную ладонь.

— Береги Куда, — прошептала она, переплетая пальцы с пальцами Нины. — Он тебя очень, очень сильно любит.

«Я знаю», — пронеслось в голове девочки. Вслух Нина этого не сказала.

Только когда она спустя несколько дней пересекла порог дома Саары, она перестала думать о том, в какое чудовище превращается. Голос няни стер все мысли.

— Как же ты выросла, милая, — Саара, раскинув руки, обняла Нину, провела по спине, лицу, косам, будто желая убедиться, что это действительно ее девочка. — Волосы опять отрастила… Красавица! Настоящая девушка. И юбка замечательная, тебе идет!

— Что с тобой случилось?! — Нина, пропустив комплименты мимо ушей, ужаснулась. Торопливо ощупала Саару, которая, как показалось девочке, похудела в два раза и стала ниже. — Ты заболела? Почему тут так пахнет?

— О, всего лишь простуда.

Саара махнула рукой и фыркнула. На подозрительный взгляд Джонатана она ободряюще улыбнулась и сказала то ли ему, то ли Нине, то ли самой себе:

— Все в порядке. А пахнет — так я вот как раз аптечку перебрала. Представляете, умудрилась разбить бутылочку с настойкой. Зрение совсем плохое стало.

Ей быстро удалось убедить гостей, что все действительно в порядке. Бодрый голос, каверзные вопросы, вгоняющие в краску, и крепкие теплые объятия сделали свое дело. А после чая с мелиссой Нина вовсе поверила, что вернулась на пять лет назад. Когда Саара спросила про Куда, Нина похвасталась, что теперь они опять вместе.

— Какая радость! И как на это отреагировала Хельга?

Джонатан, ожидавший этот вопрос, заулыбался:

— А Хельга замуж сразу после этого выскочила. Я вот к ней заехал по дороге — не узнать! Похоже, она избавилась от всех своих тараканов.

— Надо же! — удивилась няня и отвела взгляд. — Рада за нее. И за Куда. Вы теперь, полагаю, с ним там, в Юсте, не разлей вода?

— И с Юко и Юго, — кивнул Джонатан. — Они наконец подружились. Но я слышал, они иногда втроем устраивают ополчения против Нины.

— Скрипка? — понимающе скривилась Саара.

— Скрипка, — хохоча, согласилась Нина.

Они провели в гостях у Саары весь день — и все это время не смолкали разговоры. Обо всем на свете. Когда Джонатан вышел на перекур, Нина наклонилась к уху Саары, собираясь рассказать ей секрет, и женщина подалась вперед.

— А знаешь, няня… Помнишь, я спрашивала тебя, кто мои родители? Так вот, я узнала. Представляешь? Моя мама — Ивэй! А ты, получается, моя двоюродная бабушка! У меня есть семья!

И довольная собой и жизнью девочка заулыбалась широко-широко, хлопая в ладоши. Застывший на пороге комнаты Джонатан, глядя на побледневшую и растерявшуюся Саару, тихо порадовался, что Нина слепа. Но потом Саара улыбнулась и расслабилась, ответив, что она рада, что Нина узнала это. Мужчине показалось, что она смирилась. На самом деле Саара смирилась еще тогда, когда Ивэй узнала и выгнала ее из Юсты, запретив видеться с Ниной.

— Ты не обижаешься на нас за этот секрет?

— Сначала обижалась, — честно призналась Нина. — Она же моя мама, а так долго от меня скрывала… Но, наверное, так было нужно. Сейчас-то все известно, так что больше не нужно обижаться. Я все равно вас всех люблю.

Саара всхлипнула:

— Я тоже люблю тебя, дорогая. Спасибо тебе, Нина…

В тот момент Джонатан окончательно расслабился и понял, что ему больше не придется волноваться о Сааре. Эта поездка была не зря. Эта поездка решила все.

— Принцесса, нам пора, иначе не успеем на поезд, — шепнул Джонатан, как только сработал будильник. Девочка заупрямилась, но мужчина вдруг стал жестким: — Ты обещала. У нас мало времени, Нина! Прости, тетушка, но нам правда пора…

— Все в порядке, я понимаю.

— Я когда-нибудь вернусь! — упрямо закричала девочка, обернувшись и схватившись за косяк. — Как бы далеко меня ни увезли, я вернусь, няня!

Саара только кивала и улыбалась. Саара не верила ни единому слову. А Нина верила всем сердцем. Она знала, что не такая сильная, как Куд, что не сможет так, как он, отпустить няню навсегда. Поэтому девочка поклялась, что когда-нибудь они увидятся еще раз. Пусть даже для этого ей придется отдать Юсте всю себя, чтобы когда-нибудь ей позволили вернуться.

Последние два дня перед переездом в Юсте творилось что-то совсем невообразимое. Взрослые ругались на ровном месте, выясняли друг у друга, куда отправилось оборудование и кто ошибся с адресом, отчего одна из лабораторий уехала черт знает куда. Даже Ивэй и Эммет подключились к всеобщей панике, но по другому поводу — после известия Джонатана о том, что Нине можно вернуть зрение, они начали паниковать из-за Нины. Нужно было найти врача, который возьмется за операцию, а перед этим донора глаз, а еще раньше — добиться разрешения руководства на проведение операции в случае нахождения донора… Все это Ивэй хотела сделать как можно скорее и желательно до отъезда.

Куда и близнецов все старательно игнорировали и велели сидеть в комнате, чтобы они никому не мешались под ногами. Мальчишки сбежали из корпуса наружу, лишь бы не слышать постоянного топота, ругани и возни, лишь бы не видеть ставшую белоснежной комнату с кучей коробок и жутким эхом от стен. Лишь бы не быть свидетелями постоянных разговоров о том, что Нине вот-вот вырежут глаза и пришьют чьи-то чужие. Им было противно слушать такое. Особенно от самой Нины, которой, казалось, совсем не было дела до того, что ее собственные глаза в итоге окажутся в мусорном мешке. Куд несколько раз порывался бросить трубку, но так и не смог. Для Нины было в порядке вещей — без раздумий лечь под нож, не имея никаких гарантий удачного результата. Просто попробовать. Для Куда это было дико. Он едва заставил себя тогда смириться с чипами протезов, при том что гарантии были почти стопроцентными.

На улице было слишком холодно для середины сентября, и Куд, выбежав из здания Юсты и подставив лицо ветру, тихо порадовался, что ему пришлось снова перелезть в мягкий теплый свитер. А близнецы заныли, что им выдали неудобную обувь. Они втроем хотели было занять площадку, но та оказалась заполненной — судя по всему, копошащиеся взрослые достали не только их. На турниках, качелях и скамейках расположились едва ли не все не-люди Юсты. Остальные ушли гулять в город, и Куд решил последовать их примеру. Ему нужно было как следует проветриться. Близнецы увязались за компанию.

Люди, которые были наслышаны о том, что Юста вот-вот уедет, реагировали на появление не-людей по-разному. Кто-то добродушно желал легкой дороги, кто-то плевался, ворча, что в этой суматохе по городу слоняется слишком много выродков. Кто-то старательно игнорировал, делая вид, что Юста уже уехала. Куд уже привык и не обращал на это внимания. Близнецы тем более. Поужинать они смогли только в третьем кафе — первые два раньше сроков закрыли терминалы для карточек не-людей. Хозяин, тощий лысеющий мужчина лет тридцати, устроил настоящий пир в честь грядущих перемен. Юко и Юго еле уговорили Куда поесть хотя бы немного.

— Объелся, — выдохнул Юко, сползая со стула и силясь достать ногами до пола. — Докатите меня обратно, а?

— Нечего было жадничать, — Юго отвесил брастре подзатыльник и тоже сполз, расслабляя ремень на брюках. — Вечно за мной повторяешь…

— Я съел больше.

— Вы друг друга стоите, — желчно усмехнулся Куд, вытирая пальцы протезов — он умудрился измазаться в жире единственного блинчика, который заказал. — Я устал. Давайте обратно, что ли. Надеюсь, эти паникеры устали паниковать.

— Надеешься отдохнуть в тишине?

— Боюсь, с такими людьми отдохну либо на том свете, либо лет через сто, когда их не останется…

— Очень смешно, Куд, сейчас живот надорву, как смешно… Ладно, идем.

Они шли по вечернему городу медленно, чтобы не потревожить переполненные животы. И молча — потому что говорить не было ни сил, ни желания. Но через несколько сот метров ужин улегся.

— Интересно, когда Нине сделают операцию? И кто будет донором глаз? Это же надо еще найти подходящего человека… Или не-человека, — Куд нахмурился, вдруг осознавая, что они все порадовались слишком рано. Особенно Нина.

— Думаю, в интернатах можно найти донора… Но давай пока об этом не думать? Пусть взрослые думают. А мы просто будем радоваться, что Нине можно вернуть зрение. Устроим ей праздник, как вам такое? Давайте завтра, когда она приедет, вчетвером сходим поедим сюда же? Как раз символично — день перед отъездом, а?

Но никто не ответил. Только через несколько минут, когда к Куду вернулся здоровый цвет лица и мальчик закусил губу, вопрос прозвучал неожиданно даже для него самого.

— Вы знаете, тот город, в который мы поедем, выглядит так же?

— Не знаю, не видел фотографий. Наверное примерно так же. Мне вот больше интересно, где мы будем жить, — пожал плечами Юко, радуясь перемене темы. — Надеюсь, нас расселят.

— Устал от меня?

— Да с тобой и Ниной тесно! Вы же огромные! А она еще и неуклюжая, как слониха. А ты храпишь во сне.

— Это вы мелкие. И я не храплю, это Нина!

Куд надулся и ускорил шаг. Близнецы со стоном подались за ним.

— О, глядите, высшие разумы! — донеслось издалека. Мальчишки остановились и начали вертеть головами в поисках того, кто посмел их так обозвать. Взгляд Куда зацепился за турники на площадке: оттуда им приветливо махали рукой. — Эй, давайте с нами? Нам людей не хватает! Хватит тухнуть в комнате и лабораториях, мозги вытекут наружу!

Один из не-людей спрыгнул с турников и вразвалку подошел. Экзоскелет на тонких атрофированных ногах уже не бросался в глаза, зато удивил растрепанный вид и шальная улыбка вечно хмурой и аккуратной Риты.

— Так вы тоже гуляете! — девочка пожала всем троим руки. — Идемте с нами? Нам как раз не хватает людей для нормальной игры!

Юго, оглядев турники и присвистнув с их высоты, подумал, что ему хочется там полазать. Юко, подняв глаза, состроил мученическое выражение лица.

— Не пойду. Стошнит. Ты иди, если хочешь, я не обижусь.

— Ну, как знаешь, — Юго пожал плечами и отвернулся от брастры. — Идем, Рита!

Куд посмотрел вслед убегающим не-людям и обернулся к Юко.

— Ты настолько обожрался, что даже не пойдешь просто так за компанию?

— Я бы хотел, но последний блинчик был лишним. Присмотри за ним, он ведь тоже съел тонну. Наверняка его вырвет.

— Потрясающе, — скривился Куд и вздохнул. — Ладно, надеюсь, он быстро устанет. Я-то точно туда не полезу. Присмотрю снизу.

Юко кивнул и, прикрыв рот ладонью, поплелся в сторону Юсты. Куд потащился на площадку. На время игры он пообещал выступить судьей и проследить за соблюдением правил.

Они играли, как обычно, но Юго, казалось, слишком устал водить и слишком обрадовался возможности спрятаться. Как только начался отсчет, он залез на самый верх, чтобы точно избежать участи быть следующим водой. И, глянув вниз, почувствовал тошноту — ужин полез наружу. В порыве карлик перегнулся через перекладину слишком резко.

Не рассчитал. Не смог удержаться — слишком слабые мышцы коротеньких рук. Рита не могла ничего увидеть. Куд был далеко. Другие не-люди не успели залезть так высоко. Юго с коротким воплем полетел вниз. Ударившись о несколько перекладин, перевернулся и приземлился прямо на голову — шея резко согнулась вперед, и мальчик потерял сознание от вспышки боли. Тело распласталось в неестественной позе под общий визг тех, кто не смог задержать падение.

Из подъездов на крики побежали люди. Кто-то принялся снимать детей с турников, кто-то скрутил Куда, который начал трясти Юго в попытках привести в сознание, кто-то приводил в чувство белую, как полотно, Риту.

— Скорую, быстро, — процедила женщина, склонившаяся над Юго и проверявшая пульс. — Он еще жив.