(Не)люди (СИ)

Запись семнадцатая. Август — сентябрь. Акулий зуб и стеклянный одуванчик

В тот день Оз успокоился не сразу. Он понимал, что просто взять и уехать прямо сейчас просто невозможно: Первая не на ходу, Пятая черт знает где, Вега ждут платы за помощь, а он сам совсем не хочет их подводить и обманывать. Но сердце ныло и рвалось домой. Оз сел на кровать и, сжав кулаки, понял: ему просто необходимо отвлечься. Заняться чем-нибудь, чтобы убить время. Чтобы сейчас не сорваться и снова не позвонить домой. Чтобы как-то пережить пять дней до приезда Пятой.

— Спасибо, Дороти, — он не смог не улыбнуться, когда Дарья молча накинула на его плечи одеяло: не то поддерживая и показывая, что он не один, не то еще зачем-то. Но Озу не хотелось разбираться. Он протянул руки, девочка подошла ближе и обняла, неуклюже прижимая его голову к груди.

— Ты уедешь?.. — тихий вопрос будто вырвался сам собой, и Оз попытался поднять голову, но не смог: руки девочки напряглись, не давая пошевелиться. В любой другой момент он ответил бы: «Да, конечно, как только вернутся Пятая и твоя мама, а что?», но сейчас что-то помешало ему это сказать. Наверное, интонация девочки.

— Придется.

— Не хочу. Не уезжай!

Оз почувствовал, как на затылок капнуло, и все же заставил Дарью разжать руки. Девочка плакала. Она только после этого разговора осознала, что Оз действительно уедет, несмотря на то, что не поняла ни слова: Эмма-01 не переводила. Дарья знала, что «когда-нибудь» парень вернется домой, но совсем не думала, что так скоро. Факты срочного ремонта Первой, изначально обозначенных сроков обошли ее стороной. А теперь осознание свалилось внезапно, ударив прямо под дых: Оз уедет домой, куда-то так далеко, куда даже не простирается ее воображение, через пять дней. И никогда не вернется.

— Не уезжай…

— Я не могу! — возмутился парень. — Я должен. Там мой дом, Дороти. И там моя цель, которую я должен выполнить.

— Но ты говорил, что ты мой друг! — Дарья зажмурилась и замотала головой. — Друзей не бросают! Раз сказал, что мы друзья, то должен остаться!

Оз непонимающе развел руками и начал спорить. Он понятия не имел, причем здесь это. Да, он говорил, что она его друг — его первый друг. И это было чистой правдой. Но он не говорил, что останется. Он даже мысли об этом не допускал и теперь не понимал, что происходит.

Но Дарья уже не хотела его слушать. Он оттолкнула парня и закричала:

— Обманщик!

И бросилась бежать, не сдерживая плача. Она была маленькой девочкой, которая не могла и не хотела понимать, что расставание неизбежно. Выскочила из трейлера, и хромой Оз, не успевший схватить ходулю, не поймал ее. Он звал Дарью, но та не обернулась. Убежала из гаража, пересекла улицу и, не обращая внимания на оклики женщин-механиков и прохожих, бросилась домой, в свою комнату, к своим игрушкам, которые никуда от нее не денутся и не предадут.

— Да что такого я сказал?.. Эмма, я разве обещал остаться? — Оз был в недоумении. Поведение Дарьи никак не укладывалось в его голове.

— Не знаю. Я не сохраняю записи ваших разговоров. Но, думаю, тебе стоит извиниться.

— За что? Я же ничего такого не сказал!

— Но она заплакала. В конце концов, она же твой друг. Так что лучше поговори с ней, если хочешь им остаться.

И Оз, который впервые столкнулся с подобной проблемой, растеряно развел руками. Он и не предполагал, что дружба может преподнести такие сюрпризы. И это ему не нравилось.

В тот день Диана не приехала за ним, и Оз решил, что не стоит идти в дом самому. Ему пришлось питаться своими консервами, и после нескольких дней нормальной еды Оз еле заставил себя проглотить водянистые овощи и серую кашу, отдаленно отдающую запахом рыбы. Он старался не думать о Смотрителе, о Дарье, о том, что придется ждать еще пять дней, но мысли раз за разом возвращались к одной из этих тем. Ночью Оз не спал. Он много и обо всем думал, смотрел на портрет Дарьи, который недавно нарисовал, и отгонял от себя хмурую, но такую логичную и грустную мысль.

«У нее совсем нет друзей».

Оз ни разу за две недели пребывания в этом городе не видел, чтобы Дарья куда-то уходила или с кем-нибудь общалась. Он видел других девочек и девушек, старше и младше Дарьи, но ни разу не видел ее рядом с кем-нибудь из них. И чем больше он об этом думал, тем грустнее становилась нарисованная улыбка девочки. На душе Оза разливалась все большая и большая тяжесть.

Иногда Смотрителю казалось, что он что-то забыл нечто важное. С кем-то поговорить, когда обещал, что-то сделать, когда просили, куда-то заглянуть, когда откладывал на потом. Это чувство время от времени возвращалось и заставляло его судорожно пытаться вспомнить. Он ничего не мог делать — все валилось из рук. Ни о чем не мог думать — все казалось чем-то не тем. Незначительным, не вовремя. И сейчас, когда Смотритель, выезжая вперед ногами из комнаты Юко, куда его поселили на первое время после падения, столкнулся с порогом, который не мог преодолеть самостоятельно, он вдруг вспомнил. Он забыл, что такое общаться и поддерживать с кем-либо отношения. Жить не ради своей работы и мечты, а для себя и друзей.

Смотритель озадаченно нахмурился, поймав себя на этой неприятной мысли, и развернул коляску обратно. Старая, скрипящая и готовая развалиться — когда ее в последний раз доставали и смазывали? Смотрителю казалось, что после того, как он закрылся от всего мира, поселившись в Лабораториях, никогда. Последним на этой коляске ездил Юко. Впадавший в детство карлик именно на ней испытывал двигатели платформ Эмм и радостно гонял по всему городу. И Юура гонял, и даже сдержанный Михель. Будто тогда они были пятнадцатилетними подростками, а не взрослыми не-людьми, которым за пятьдесят. А вот Смотритель никогда себе такого не позволял. Слишком взрослый, слишком серьезный и ответственный. Слишком замкнутый. Немо говорил, что именно поэтому с ним никто не хочет общаться. И сейчас Смотритель склонялся к тому, что глупый наивный Немо был прав. Хоть он и жил в бараках не-людей уже две недели, отношения между ними все еще были натянутыми. Даже очень натянутыми.

— Эй… — несмело позвал он, гадая, как это выглядит со стороны. — Кто-нибудь!..

Он прикусил язык. Сказать «кто-нибудь, помогите мне отсюда выехать» оказалось чертовски сложно. Ему было проще вызвать Четвертую из Лабораторий и пригнать сюда только для того, чтобы она его выкатила. Четвертая-то не будет ворчать или проявлять недовольство. Она беспрекословно подчинится. Смотритель к этому привык. А вот не-люди такого не принимали.

— Ну? — послышалось с конца коридора. — Давай. Продолжай.

Эрик, который не ходил уже лет сорок, подъехал ближе на своей специальной коляске, сложил руки на груди и с ехидной улыбкой уставился на Смотрителя.

— Помоги мне сейчас же, — буркнул тот, и Эрик демонстративно приложил ладонь к уху.

— Что-что? Не слышу!

— Хватит ребячиться и помоги мне, черт тебя подери! — старик в сердцах стукнул кулаками по подлокотникам и залился краской. Он чувствовал себя едва ли не униженным. Эрик вздохнул и наигранно грустно покачал головой.

— Годы тебя только портят. Я сейчас обижусь и уеду, а ты сиди и жди, пока кто-нибудь вернется и поможет тебе.

И не-человек, старательно пряча улыбку, развернулся и поехал прочь. Его коляске, которую он сделал на пару с Юко, пороги были нипочем.

— Ладно, ладно! — донеслось сзади. Плохо замаскированный под раздражение страх в голосе Смотрителя стал для Эрика чуть ли не песней. — Помоги мне. Пожалуйста.

— Ты помнишь это слово! — театрально изумился тот. И, пока Смотритель окончательно не вышел из себя и не вызвал Эмму, протянул руку. — Иди сюда. Держи свой трон, я тебя вытяну…

Когда Эрику все же удалось вытянуть коляску Смотрителя из комнаты, он, наслушавшись ворчания, собрался было ехать дальше по своим делам, решив, что на сегодня хватит с него помощи и попыток наладить контакт. Но Смотритель его удивил:

— Спасибо, Эрик.

Не-человек на автоматической коляске резко остановился и медленно обернулся, уставившись на старика огромными глазами.

— Да, Эрик, я помню, как тебя зовут.

— Ни за что не поверил бы, если кто сказал бы, что такое случилось…

— Представь себе!

И Эрик, увидев возмущение Смотрителя, рассмеялся. Молодо и звонко, так, как смеялся лет сто назад. Он даже позволил себе похлопать Смотрителя по плечу, а потом, не обращая внимания на недовольное лицо, поинтересовался, зачем старик так рвался выехать из комнаты, где есть необходимое для жизни. Они препирались, переругивались, а Эрик и вовсе выводил Смотрителя из себя подколками и ехидными замечаниями. И Смотритель не заметил, что бывший подчиненный и друг уехал гулять вместе с ним, а ему самому даже нравится разговаривать обо всем подряд и вспоминать прошлое. Земля под ногами была ровной, подостывшее солнце за куполом не припекало, а ветер хоть и был прохладным, почти не дул.

Они проехали мимо поля, где работали не-люди и жестянки-дроиды, и все были удивлены, увидев мало того что разговаривающего с кем-то Смотрителя, так еще и довольного и даже дважды засмеявшегося Смотрителя. Кто-то продолжил наблюдать издалека, кто-то уверенно пошел к колясочникам, чтобы выяснить, что произошло и куда делся настоящий Смотритель. Эрик хохотал, его друзья недоумевали, а внезапно ставший сенсацией дня старик из Лабораторий с поломанными ногами и вечно недовольным лицом ругался и отгонял от себя зевак, которые вдруг один за другим начали пытаться его разговорить.

В тот день они закончили работу раньше и устроили себе внеплановый выходной — почти все не-люди Поля пошли гулять по городу вместе со Смотрителем, и тому пришлось терпеть их присутствие, вопросы и разговоры. Он впервые за черт знает сколько лет разговаривал с ними не о работе или Озе. И впервые за черт знает сколько лет общение приносило ему удовольствие, хоть он и пытался себя убедить, что это не так. Когда подошло время ужина, все не-люди вместо того, чтобы отнести порцию Смотрителю, прихватили всю еду и твердо вознамерились поужинать в его комнате. И хоть старик отказывался, ворчал и говорил, что они перегибают палку, он не мог стереть с лица глупую и счастливую улыбку. Где-то в глубине души он жалел, что всего этого не видит Немо, единственный, кто остался с ним до конца.

— Ты опять отключил связь, — констатировала Четвертая, застывшая на пороге, и все, вдруг замолчав, обернулись на нее.

— Что-то случилось? — Смотритель попытался выехать из-за стола, и кто-то помог ему, на что старик не обратил внимания. — Ты не должна была сегодня приходить. И я тебя не вызывал.

— Случилось, — согласилась Эмма-04 и, обведя всех взглядом, взялась за ручки коляски, толкая ее к выходу. — Но не здесь. Ты просил сообщить тебе лично.

Она подняла голову и безразлично покатила Смотрителя прочь, но тот вдруг неожиданно даже для себя самого застопорил колеса разваливающейся коляски, отчего в уши врезался отвратительный скрип.

— Говори, — приказ, и Эмма-04, сочтя правильным все же следовать и ему, и данному до этого, наклонилась и прошептала ему на ухо то, что должна была сообщить наедине. Не-люди за столом все еще молчали. Кто-то привстал, Эрик положил ладонь на панель управления, готовый в любой момент броситься к Смотрителю, который вдруг побледнел. Но старик опередил их. Он обернулся к застывшим в тревожном ожидании не-людям и с выпученными глазами и растерянным взглядом пролепетал:

— Оз вышел на связь… Из Юсты, — и, подумав, неуверенно, будто сам себя заставляя, спросил: — Кто-нибудь хочет вернуться туда со мной и подождать следующего звонка?

И расслабившиеся заулыбавшиеся не-люди, забыв про ужин, как один начали собираться в Лаборатории.

Оз долго не решался постучать в закрытую дверь, но совесть все-таки заставила его это сделать. Как и ожидалось, Дарья не ответила. И не открыла. Оз, вздохнув, опустился на пол, на мягкий коврик, вытянул ногу и прислонился спиной к теплой деревянной поверхности. Он закрыл глаза и начал говорить.

— Послушай, Дороти, я не хотел тебя обманывать или обижать. Но пойми, я правда не могу остаться, даже если бы захотел.

Он крутил между пальцев акулий зуб, который достал из тайника и снова надел на шею, вспоминал свою жизнь в Изумрудном Городе, путешествие, первую встречу с Дарьей… Он говорил все то, что думал ночью и, когда речь зашла о том, что у него, как и у девочки, совсем нет друзей, дверь открылась. Оз, падая на спину, вскрикнул и зажмурился, а Дарья, глядя на него сверху вниз, только хмыкнула. Оз не знал, что Ари уже поговорил с ней и все объяснил. Оз думал, что малышка послушала его.

— А у меня вот тоже есть сокровище, — заявила она, опустив взгляд на зуб в ладони парня. — И оно лучше, чем у тебя!

Оз молчал, искренне не понимая, чего от него хотят. Он почему-то боялся что-то сказать. Вдруг что-то не то? Вдруг Дарья снова обидится? Вдруг?..

— Намного лучше! — и девочка самодовольно задрала нос. Оз, неуверенно улыбнувшись, все так же глядя на нее внизу и вверх ногами, тихо спросил:

— Покажешь?..

— Закрой глаза.

Парень послушно прикрыл лицо руками, но все-таки не удержался и начал подглядывать сквозь пальцы. Дарья, все еще насупившаяся, но уже, казалось, не такая обиженная, прошла вглубь комнаты и, забравшись на стул, дотянулась до деревянной резной шкатулки с замысловатым мелким узором, спрятанной на верхней полке шкафа за двумя мягкими игрушками. Девочка что-то достала и, быстро спрятав шкатулку на место, спрыгнула. Оз сомкнул пальцы.

— Вот. Это мое сокровище, — и перед лицом парня оказалась вещица, которых Оз никогда раньше не видел. Пушистый белый одуванчик, пойманный в стеклянный шар, казался ему чудом. Он не понимал, как можно засунуть настолько хрупкий цветок в такое маленькое отверстие в шарике и не покалечить.

— Красота… — прошептал Оз на родном языке девочки и поднял голову. — Как оно сделано? А цветок внутри не высохнет? Не сломается? — и он потряс небольшую сферу. Одуванчик не шелохнулся. — Как так?!

Дарья отобрала сокровище и поднесла на солнце. Одуванчик засиял, став поистине волшебным. Блеск в глазах Оза был для девочки красноречивей слов.

— Я подарю его тебе, — сказала она, и Оз дернулся, предвидя какой-то подвох. — Если ты останешься со мной.

Смотритель и не-люди вглядывались в рябь на экране, ожидая, когда же настроится сигнал. Связь была отвратительной — поймать ее удалось лишь с шестого раза. И то вместо лица Оза были только черно-бело-серые помехи.

— Ты правда его видела? — раздраженно взмахнул руками Смотритель, в сотый раз спрашивая это у Эммы. И она в сотый раз с одинаковой интонацией ответила: правда. Ее ничего не раздражало, не злило, не надоедало и не радовало. Эмма-04, дроид без модуля, могла только читать яркие эмоции собеседников по выражению лица или интонациям, будто заученные картинки. Могла, будучи в обшивке, изображать улыбку, сочувствие или заботу. Но чувствовать — никогда.

— О, я видел! — радостно ткнул пальцем кто-то из не-людей, и из колонок донесся скрежет: голос Оза. Все приблизились к экрану, соприкасаясь щеками и лбами. Скрежет начал становиться отчетливей.

— Юста… Новости… Люди, — невнятно доносилось из колонок, и старики застыли. Люди? Оз сказал «люди»? Он продолжал что-то скрежетать, а едва различимый силуэт снова превратился в помехи. Связь была ужасной, и сколько бы не-люди ни пытались ее настроить — не выходило. Им оставалось только гадать, что же там, на востоке, с Озом. Что он нашел, что привезет домой. Но самое главное они получили. Когда-то погасшая надежда снова разгорелась ярким пламенем. Никчемный капризный мальчишка-трус, на которого они все махнули рукой несколько лет назад, все же что-то нашел. И это было главным.

А позже пришло текстовое письмо. Короткое, но сумевшее взбудоражить всех не-людей.

«Мы нашли город людей за северной горой от Юсты. Восемьдесят семей женщин, мужчин нет. Наладил контакт с местными, подружился с двумя семьями и одним не-человеком по имени Ари. Через пять дней уезжаю: меня выгоняют. Местные старейшины против соединения наших городов и проектов. Тайно везу архив программы Юсты. Отдаю наш архив взамен на снятие щита и ремонт Первой. Все согласовано с Эммами. Надеюсь, мне дадут с собой биоматериалы. Хочу когда-нибудь вернуться — у меня появился здесь друг. Кстати, на востоке нет вируса — можно дышать без скафандра и купола над городом».

— Давай напишем ответ! Давай тоже расскажем, что наш Смотритель «наладил контакт с местными»! — смеясь, предложил кто-то, и Смотритель возмущенно завертел головой в поисках умника под общий хохот. И не-люди принялись печатать ответ, не давая хозяину лабораторий даже дотянуться до клавиатуры.

Вскоре на другом конце континента парень, грызший ногти от волнения, подскочил на месте от короткого сигнала. И когда глаза торопливо пробежались по строчкам, из его горла вырвался смешок. А с души упал камень, и он расслабленно, почти с облегчением расхохотался.

Все было хорошо.

Оз впервые шел куда-то ночью. Когда он вслед за Дианой и Ари вышел за ограду и попал в абсолютную тьму, растерялся. Взрослые как назло были одеты в темную одежду, которая полностью скрывала своих владельцев от его глаз. Оза пробил пот. Захлопнувшаяся за спиной дверь отрезала его от мира света, и парень, вдруг почувствовав себя слепым, поднял руки в поисках опоры. Ноги налились свинцом.

— Я тебе говорила дома ждать! Хочешь с нами — шагай давай! — недовольный шепот Дианы откуда-то спереди, и светлая ладонь вынырнула из темноты. Оз схватил ее, и рука женщины утянула его прочь от света. Первые шаги дались тяжело. Но Диана даже не шикнула на него, когда он больно сжал ее пальцы.

Он впервые так четко и громко слышал, как хрустят камни под ногами, как шуршит приминаемая ботинками трава. Как дышит уснувшая тишина, закладывая уши стрекотом насекомых. Ночной город был совсем не похож на дневной. Он был больше, шире, глубже и загадочней. Он был пустым, но живым. Оз пытался справиться с непонятно откуда взявшимся страхом, но не мог, пытался справиться с собственным телом, но оно было будто чужим. Деревянным, неправильным и неуклюжим — парень постоянно спотыкался и терял равновесие, несмотря на то, что шел с ходулей. Через несколько десятков метров такой громкой, по мнению раздраженной Дианы, ходьбы, Ари взял парня за другую руку и подтянул на себя, заставляя почти опереться. Чтобы больше не шатался и не норовил упасть.

Когда их компания вышла за пределы города и оказалась в объятиях абсолютной тишины, в которой исчезли даже звуки насекомых и далеких птиц и остался только оглушающий звон, парень, подняв голову, не смог ни за что зацепиться взглядом. Оз почувствовал головокружение и, остановившись, слабо пролепетал, что чувствует себя нехорошо. Как только Диана взяла его за протянутую дрожащую руку, парень осел на землю, теряя сознание. Он слишком часто и глубоко дышал, и чистый горный воздух, насыщенный кислородом, отравил его.

Ари больно ударил по щеке, заставляя прийти в себя, а потом сунул в руки фонарик. И едва желтоватый луч лег на траву, обозначив границы тьмы и тишины тихим гудением, Оз почувствовал твердую опору и смог, наконец, сориентироваться. Он почти побежал за взрослыми настолько быстро, насколько мог бежать кряхтевший Ари, через шаг напоминавший, сколько ему лет. Недалеко от охотничьего домика Диана еще несколько дней назад спрятала машину.

При взгляде на домик, который он ни за что не увидел бы в темноте без фонаря, Оз опять вспомнил разговор с Дарьей четыре дня назад. Он не дал своего ответа, потому что тот был очевидным. Потому что не мог еще раз сказать это девочке, что все еще надеялась на то, что он останется, нет. И Дарья это прекрасно понимала. Формально они помирились, но их отношения стали другими. Немного отчужденными и прохладными, как думал Оз. И это ему совершенно не нравилось. Когда он, уходя вместе с Дианой и Ари, пожелал девочке спокойной ночи, она не ответила. Она делала вид, что он уже ушел. Уже уехал. Исчез из ее жизни и оставил одну.

Оз нахмурился и шумно выдохнул, вызвав вопросительный взгляд Ари. Машину опять подбросило на кочке.

— Терпи. Ничего не поделать: здесь нет дороги, а свет включить мы не можем, — пробормотал старик, неверно истолковав выражение его лица, и Оз поспешил отогнать ненужные мысли. С Дарьей он разберется потом. Или не разберется и уедет — как знать, все равно когда-нибудь вернется. Обязательно вернется. А сейчас у него совсем другая задача. Не разбиться по пути до Юсты, где они должны встретить Пятую с Дариной.

Миновав лес и несколько разрушенных домов, они увидели фургон, уже ждавший их возле того самого входа в бункер, который использовали клоны Дека. Дарина и дроид стояли возле машины поодаль друг от друга и молчали. За семнадцать дней они уже все сказали, что могли и хотели. Поэтому, когда все вышли из трейлера, они молча пошли к своим. Эмма-05 приблизилась к раскинувшему руки Озу и наклонила голову.

— Что это с тобой?

— Стараюсь не совершать опрометчивых поступков, — сипло ответил парень, изо всех сил сдерживая слезы радости. Эмма изобразила вздох и старательно закатила глаза. Со скрипом. А потом немного неуклюже, будто не умела этого делать, обняла Оза.

— Я скучала.

— Я тоже. И боялся за вас.

— Ты не злишься, что мы ничего не сказали? Я ожидала немного другого приветствия.

— Злился, — буркнул Оз и наклонился, потершись щекой по теплой груди Эммы-05, — но теперь не злюсь. Мы договорились с Вега. И я уже даже звонил домой. И… — он не договорил. Замолчал, напоровшись на светящиеся глаза Эммы, которая, чуть склонив голову набок, рассматривала его лицо. А потом снова уткнулся в ее грудь, понимая, что она и сама все узнает, как только приблизится к трейлеру и подключится к общему блоку памяти.

Он так сильно соскучился по теплу родных Эмм, что глаза щипали слезы. И когда Пятая запросила всю информацию с его датчиков, Оз не стал противиться — открыл полный доступ. Так они чувствовали друг друга.

— Быстрее! Дома поговорите! — донесся до ушей голос то ли Дарины, то ли Дианы, и они отлипли друг от друга. Оз смущенно полез на свое место, благодаря женщину за проделанную работу на восточном языке, Эмма пропустила Ари и села с краю, спрятавшись за высоким передним сидением. Им еще о многом предстояло поговорить, но Оз сдерживался. Он пообещал, что не будет больше делать опрометчивых поступков. Он пообещал, что будет терпеливым. У них с Эммой будет чертовски много времени по пути домой.

Они возвращались тем же маршрутом. Оставили машину возле охотничьего домика и разделились: Диана ушла в свой дом, а Дарина вновь заняла положенное ей место. Путь назад показался Озу гораздо короче и совсем не страшным — глаза привыкли к темноте, а вместо выключенных на территории города фонариков путь ему освещали приглушенные до предела светодиоды глаз Пятой. Камни больше не хрустели под ногами, тишина не давила на уши. Оз слышал свое дыхание, работу Эммы и ворчание Ари, который еще в машине начал жалеть, что ввязался в эту авантюру в своем возрасте. Пятая и Дарина подхватили старика под руки и ускорили шаг, идеально подстраиваясь друг под друга. Озу оставалось только ковылять следом и удивляться происходящему.

— Мама! — Дарья бросилась на шею Дарины, едва за ними закрылась дверь, и расплакалась. Женщина устало, но облегчено рассмеялась, сползая спиной по косяку и обнимая дочь. Они тихо о чем-то говорили, и Эмма-01 не переводила слов девочки. Эмма-05, расшнуровав ботинки, прошла на кухню и вскоре вернулась, протянув Дарине неаккуратный бутерброд: толстый кусок хлеба и два куска мяса снизу и сверху. Женщина рассмеялась, но приняла еду и вгрызлась в нее так жадно, что Оз проглотил все вопросы. Она точно «оценила» его консервы за семнадцать дней.

Остаток ночи прошел тихо, но на нервах: утром Оз должен был с Пятой пойти к Вега. Никто не спал. Парень, у которого сна не было ни в одном глазу, не отпускал Пятую: та до важной встречи решила разгрузить систему и подключилась в общему блоку, перенося туда данные своего маленького самостоятельного путешествия. Уснувшая Дарья даже во сне не отпускала уставшую и счастливую мать. Ари сидел поодаль и волновался, раздражающе топая ногой и кряхтя. Они ни о чем не говорили, просто ждали и одновременно пытались оттянуть момент начала нового дня. Последнего дня Оза в этом городе.

Как только за окном забрезжил рассвет, Они с Эммой и Ари, не сговариваясь, поднялись со своих мест. Оз подошел к Дарине и, крепко пожав ей руку, от сердца поблагодарил за все, а потом наклонился к уснувшей в кресле Дарье и, прикоснувшись губами ко лбу, прошептал:

— До встречи, Дороти, — и, повернувшись к дому, который стал почти родным, спиной, направился к выходу. Ему больше не нужно было прятаться или стараться лишний раз не показываться никому на глаза. Ему больше не нужно было скрывать, что Дарины не было семнадцать дней. Ему уже нечего было терять, потому что старушка Вирана и бойкая Веста шли навстречу и улыбались, глядя на Эмму-05, грязную, местами поржавевшую, исцарапанную, но функционирующую. И несущую им драгоценную информацию.

Оз думал, что этот момент будет длиться долго, но все происходило ужасно быстро. Он ожидал, что к Вега вместе с ними придет как минимум половина города и старейшины, но пришли совсем немногие и лишь люди. Разные женщины с разными эмоциями на лицах встали поодаль, косясь на вскрытый корпус Эммы-05, из которого торчали ленты кабелей, ведущие к компьютерной станции. Оз шагнул за спину дроида и положил руки на стальные плечи. Он напряженно смотрел на большой экран, где отображалась передача данных, и считал проценты. Вычитал цифру на экране из ста. Обратный отсчет до момента, когда он покинет этот город.

Это были самые стремительные пять часов в его жизни. Ему казалось, что когда передача данных закончится, произойдет что-то важное. Но Эмма-05 всего лишь спокойно отсоединила себя от станции, подобрала лежащую рядом деталь корпуса и толкнула Оза, бросая: «Пора». Вега дали Озу небольшой чемоданчик, шепнув, что это биоматериалы всех семейств. И река людей потекла в сторону гаражей, унося их за собой. Оз вдруг вспомнил, что даже не забрал свои вещи из дома Дарины, и сумка непонятным образом оказалась в руках Эммы-05, а рядом улыбнулся Ари.

Три недели в городе людей вдруг превратились в его сознании в несколько часов. Время ускорило свой бег, но он не успевал за ним, не понимал, почему все так быстро закончилось. Впереди уже виднелся трейлер, выехавший из гаража. Чистый, отремонтированный и надежный. Но Оз не хотел туда идти. Не сейчас. Слишком быстро, слишком просто, слишком… Он обнаружил себя стоящим в тамбуре лицом к собравшимся людям и все же появившимся старейшинам, которые что-то говорили и ему, и женщинам. Оз, чьи мысли были совсем не здесь, не с ними и не сейчас, не понимал ни слова. Он обвел глазами толпу в поисках Дарьи, но не нашел ее, запоздало вспомнив, что девочка спит. Она, малышка, уснула, а когда проснется — он будет далеко. Они так и не попрощались по-человечески. Их просто разлучили. Так нельзя.

Трейлер под его ногами завибрировал. Эмма-01 собиралась трогаться.

— Стой, — пробормотал Оз, приседая и собираясь выпрыгнуть. — Стой, подожди, Эмма!

— Ты ведь сам спешил, — возразила Первая и начала закрывать люк. И это ввело Оза в состояние паники.

— Остановись! — крикнул он так, что старейшины замолчали и обернулись. Оз лихорадочно кого-то искал глазами и водил ладонями по краям люка, будто искал опору. Он ничего не соображал. Его разум был вовсе не кристально чистым: он был воспаленным и лишенным покоя. Ему нужен был один человек, всего один разговор с ним. Возможно, даже одно слово.

Откуда-то издалека донеся голос: кто-то звал его по имени. И парень, наконец, увидел. Дарья бежала к трейлеру, и толпа расступалась перед ней, пропуская девочку. Дарина бежала за дочерью, умоляя ее остановиться. В руке босой малышки с растрепанными волосами блестел тот самый стеклянный одуванчик. А на глазах — слезы.

— Ты обещал! — кричала она, задыхаясь. — Ты же обещал!.. Ты, лже-волшебник Оз, ты обещал вернуть Дороти домой! Я же Дороти! Я та самая Дороти, которая должна попасть в Изумрудный Город!..

Дарина поймала дочь и крепко прижала ее к себе, не понимая, что девочка несет. Женщина начала отступать, но Дарья этого не видела. Она вырывалась, тянулась к Озу, который уже скатился из трейлера и без ходули, приволакивая левую ногу и морщась от боли, ковылял к ней.

— Дороти! — позвал он, проехав на коленях и протянув руки. Он падал вперед, и только Дарья могла успеть его поймать. И она успела. Пальцы Дарины вдруг разжались сами собой, будто вопреки воле женщины. Она смотрела, как ее дочь бежит к этому чужому парню, как прыгает на его шею. Дарья ни разу не обернулась. Дарья сделала свой выбор. И Дарина, которая все это начала, не могла ее остановить. Больше не могла. За семнадцать дней эта маленькая девочка, игравшая роль ее дочери, восьмилетний ребенок, который должен был унаследовать охотничье дело, в двадцать лет получить своего маленького клона и жить обычной жизнью, совершенно изменился. Выбрал свой путь и нашел, наконец, друга, который его ни за что не оставит. Одинокая душа встретила такую же одинокую душу. И разлучать их теперь было нельзя ни в коем случае.

Дарина верила своему сердцу, а оно говорило, что Дарья должна уехать на запад вместе с Озом. Она закричала, когда люди потянулись к застывшим в объятиях людям, и те замерли. Все, даже оторопевшие старейшины, молча наблюдали, как хромой парень выпрямился, став вдруг высоким и сильным, как подхватил девочку, словно та не имела веса, и уставился на Дарину огромными глазами. С вопросами, благодарностью и ожиданием. И женщина отпустила их. Сказала «прощайте» на языке запада, и Оз, все так же держа уткнувшуюся в шею Дарью на руках, поклонился, отвечая тем же, только на языке востока. Он не обернулся, пока шел к трейлеру. Дарина ни разу не моргнула, глядя ему в спину. Все так и должно быть, думала она. Это правильно.

Толпа, большая часть которой увидела, услышала и почувствовала, пропускала их, расступаясь. Диана, выскользнувшая из толпы, перекрыла путь старикам не-людям, которые бросились останавливать Оза. Эмма-05 помогла девочке забраться в трейлер. Никто их не остановил. И Оз с Дарьей уехали. Навсегда, думали многие. Ненадолго, знали Дарина и Ари.

Эмма-01, получив от города женщин не просто ремонт, а настоящую модернизацию, мчалась на запад гораздо быстрее, чем рассчитывала. Теперь она могла работать не только на солнечной энергии, но и на сгораемом топливе, причем ненадежная система, установленная Смотрителем, сменилась безопасной системой города людей.

Они оставили прицеп там, на востоке, отбросив его как ненужный элемент. Багажный отсек трейлера был заполнен канистрами с органическими смесями для заправки. Еда, предназначенная для Оза, находилась в кабине — количество было рассчитано на два месяца. Именно за это время Эмма-01 могла добраться до Изумрудного Города без стоянок на зарядку, исследовательских вылазок и крюков, которыми был полон путь на восток.

Оз и Дарья долго осознавали, что случилось. Первые два дня Пятая не отходила от них ни на шаг, лишь меняя местами свою батарею с батареей Второй. Она пресекала начинавшиеся истерики девочки и панический бред Оза, убеждая, что все в порядке. Каждый раз напоминая, что Дарья сможет связаться с матерью и поговорить с ней, потому что теперь связь есть. И это помогало. Они оба успокоились через несколько дней, вернувшись в норму, но изменившись внутренне. Оз, до этого ночевавший с Дарьей в одной комнате, отдал свою постель с жесткими подушками девочке, а сам устраивался, растянувшись в коридоре в коконе запасного одеяла. Он поделился с Дарьей одеждой, едой, которой его снабдили женщины. Начал кое-как учить ее своему языку. Лишь бы отвлечь и отвлечься.

Когда Первая вошла в радиус действия стабильной связи раньше назначенного дня и остановилась, чтобы дождаться Немо, Оз решился на звонок Смотрителю. Он гадал, как отреагирует старик на Дарью, и боялся, что это известие может причинить ему вред. Взволновать так, что Смотритель наделает еще глупостей до их приезда. На экране появилось румяное и чуть разгладившееся от сытости лицо старика. Оз набрал воздуха и как можно спокойней поздоровался, изобразив привычную глуповатую улыбку. Дарья, спрятавшаяся за спиной парня, задрожала от волнения.

— Наконец-то я тебя вижу! — обрадовался киборг, больше не скрывая, что скучает и действительно счастлив видеть Оза. — А ты еще вырос. Загорел… А что с твоим лицом? Что-то случилось?

— У меня для вас большая новость… — заговорщически понизил голос парень и приблизился к экрану. — Вам понравится.

— Подожди, подожди, я сейчас, — вдруг засуетился старик и исчез из поля зрения. Дарья беспокойно заерзала, чувствуя, что что-то пошло не по плану. — Погоди, мы сейчас! — донеслось откуда-то издалека.

— Смотритель?..

Оз долго всматривался в голую стену напротив камеры Смотрителя и ничего не понимал. Он взял волнующуюся Дарью за ладошку и сплел свои пальцы с ее. Эмма-05, державшая панель, через которую и звонил Оз, пожала плечами, понадеявшись, что все нормально. Через несколько минут неловкого молчания со стороны панели начали доноситься странные звуки, будто бежит целая толпа. Смотритель вновь вернулся на место, но переключил камеру, и обзору Оза отрылась вся лаборатория, набитая не-людьми, задравшими голову вверх. На большой экран, догадался парень. Смотритель на инвалидной коляске впереди всех, с пультом в руках.

— Ой, — удивился Оз, увидев настолько необычную картинку, и смутился, вдруг почувствовав себя неловко. — Добрый день…

Он думал, что сейчас на него обрушится шквал негатива — не-люди всегда были щедры на подобное. Они не любили его, сколько он себя помнил. Оз даже не представлял, что старики изменились. Когда он сам изменился. Парень отвел взгляд, приготовившись, но не-люди его удивили:

— Ну, не томи, мальчишка, что за новость?! — нетерпеливо потряс рукой кто-то, чье имя Оз вспомнить не смог, и он, заторможено сморгнув, посмотрел на экран.

— Да, новость. В общем… Я не один еду.

Повисла тишина. Не-люди вытягивали лица и переглядывались, кто-то толкнул Смотрителя в плечо. Как-то слишком по-дружески, отметил парень и обернулся, шепотом приглашая Дарью.

— Здравствуйте, — смущенно поздоровалась девочка, выглядывая из-за его плеча. По ту сторону раздался удивленный вздох. Оз довольно улыбнулся.

— Вот. Мой друг.

— Дороти, — представилась Дарья и поймала удивленный взгляд Оза.

Смотритель и не-люди были не просто ошарашены — шокированы. Когда они убедились, что Оз не шутит с ними и Дороти реальна, они переключили все свое внимание на нее. Сначала Пятая и парень переводили ей вопросы, которые один за другим сыпались от стариков, потом Смотритель начал делать это сам, и Оз впервые за долгое-долгое время услышал, как старик разговаривает на восточном языке. Дороти осмелела и, когда не-люди дружно начали уговаривать ее выйти из-за плеча Оза и показаться полностью, пересела на колени парня. Они говорили долго, выпытывали малейшие подробности и детали, спрашивали о городе, о людях, о Юсте… И когда Дороти начала уставать и смотреть на Оза все более и более умоляюще, парень поднял руки и заявил, что на сегодня хватит.

— Эй, дай еще поговорить! Не играй в собственника! — возмутился Смотритель, но Оз только покачал головой:

— Нет. Вот привезу — поговорите. А пока дайте ей отдохнуть, в конце концов! Я представляю, каково ей сейчас. Я тоже через такое прошел.

— Будешь со мной спорить, мелкий?

— Буду! Я знаю Дороти и знаю, о чем говорю! Сказал: приедем — поговорите.

И Смотритель долго сверлил Оза недовольным взглядом, взывая к чувству вины парня, которое, казалось, уснуло насовсем. Не дождавшись нужной реакции, он примирительно поднял руки, и Оз победно хмыкнул. Не-люди протестующее загудели, но как-то вяло, слабо. Когда киборг перевел изображение на привычный экран, один из стариков влез в кадр и шепнул Озу:

— А ты, оказывается, не так никчемен, как мы думали. Так держать, мужик! — и связь прервалась. Эмма хихикнула:

— Вы со Смотрителем друг друга стоите. Это я тебе точно говорю, Оз. Тебе это и Немо скажет, когда приедет, вот увидишь.

Они въехали в Изумрудный Город на рассвете двадцать восьмого сентября. Безоблачное над головой небо с тонкой полоской облаков где-то на горизонте под куполом стало сиреневым. И Озу при взгляде на него вдруг стало тесно.

«Это не небо, — подумал парень, игнорируя вопросы Дороти и ее восторг. — Это потолок. Просто очень высокий потолок огромной клетки… И как я мог когда-то думать, что этот город целый мир?»

— Какой огромный купол! — выдохнула девочка, прилипнув носом к стеклу окошка и положив на него ладошки. — И красивый! Небо фиолетовое, Оз! А почему фиолетовое, если это Изумрудный Город? Должен же быть зеленым!

Оз только улыбнулся и развел руками. Дороти, обернувшись обратно, пробурчала, что, наверное, это ошибка того, кто выбирал цвет. Парень не стал с ней спорить.

Он волновался. Возвращаясь почти через два с половиной года после того, как уехал, он понятия не имел, что здесь изменилось. Он уезжал маленьким слабым ребенком, а возвращался взрослым и сильным парнем. Он понимал это, видел разницу между собой прошлым и собой нынешнем, глядя на сиреневое небо под куполом, и гадал: а здесь теперь как? Не-люди тоже изменились, Оз понял это во время звонков. Смотритель изменился… Но как теперь они будут жить здесь все вместе? Как примут Дороти? Как пойдут дела после того, как они разберут программу Юсты? Что его ждет дальше? Оз не знал. И эта мысль почему-то была гораздо страшнее и горше, чем в путешествии. Там у него был шанс, был завтрашний день и время для поисков. Здесь же финиш. А что за ним, Оз никогда не думал.

— Тебе плохо? — спросила Дороти, глядя на напряженное лицо парня. — Ты боишься?

— Немного, — признался он и, через силу оторвав взгляд от купола, посмотрел на девочку и улыбнулся. — Не волнуйся за меня. Со мной все будет в полном порядке.

И Дороти, сомневаясь в правдивости этих слов, все же кивнула. Небо-купол исчез, и снаружи стало темно, как ночью, — трейлер вошел в тоннель, ведущий в ангар очистки. Первая предупредила, что сейчас будет шумно, и внезапно со всех сторон послышалось шипение, а Эмма-01, покачнувшись, остановилась на специальной платформе. Дороти прижалась к Озу, он закрыл ей уши ладонями.

Когда трейлер вышел из зоны очистки и попал в сам Изумрудный Город, Оз, Пятая и Дороти были в коридорчике. Парень попросил Эмму-01 открыть тайник: нужно было забрать оттуда хотя бы накопитель Второй. Он полез в темное отверстие в стене и, нащупав что-то круглое, вопросительно повернулся к Дороти, которая сделала вид, что не имеет никакого отношения к одуванчику, внезапно оказавшемуся рядом с акульим зубом. Эмма-01 воздержалась от комментариев и попросила выйти. Они достигли Лабораторий.

Оз сглотнул, сжал пальцы на ходуле и блоке Эммы-02 и закрыл глаза, когда их резанул яркий свет, проникший в трейлер из открывавшегося люка. Первая спустила лестницу, и Оз тяжело вышел, стараясь не смотреть на не-людей, которые толпой его встречали. Молча, явно не зная, что нужно сказать.

— Ну… — Оз не выдержал этих взглядов вживую и опустил глаза. Посмотрел на родной асфальт, от которого успел отвыкнуть, на поношенные ботинки, потерявшие форму, на подвернутые едва ли не до колена штанины комбинезона, из которого он вырос… И, собрав силы, поднял голову. — Я дома.

Не-люди расслабленно выдохнули и нестройным хором поприветствовали его:

— С возвращением.

Оз усмехнулся, обводя взглядом лица, которые были искажены ненавистью, сколько он себя помнил. Теперь эти лица были какими угодно, но не злыми. Растерянными, виноватыми, смущенными. Но лица Смотрителя среди них не было, и Оз спросил, где старик.

— А он уже третий день не выходит из Лабораторий и никого к себе не пускает! Что-то нашел у Юко и вот, — ответил не-человек в автоматической коляске и развел руками. — Закрылся там.

Оз резко помрачнел и, спрятав накопитель Второй в кармане, протянул руку назад. Не-люди перед ним расступились, пропуская. Он торопливо шел в Лаборатории. Пятая и Дороти спешили за ним, не спрашивая ни о чем. Даже девочка, которая не поняла ни слова, услышав имя киборга, поняла, в чем дело, и не вырывала руку из хватки парня.

Ворота Лабораторий не реагировали на отпечаток Оза. Парень пробовал ввести коды на панели, но и они не срабатывали.

— Попробуй вот это, — тихо сказала Эмма-05, которая, как казалось парню, была чем-то очень взволнована, и продиктовала число. К удивлению всех, это сработало, и Лаборатории, наконец, впустили их.

— Смотритель! — позвал Оз, как только зашел в здание-лабиринт, думая, что киборг на допотопной коляске смог доехать лишь до этого места. Но здесь было пусто. Даже эхо не ответило ему, и парень побежал. Он кружил по коридорам, оглушительно топая и стуча ходулей, заглядывая во все щели и зовя Смотрителя и Четвертую с каждым разом все громче и испуганнее.

— Смотритель! — звал парень, чувствуя, как внутренности сжимаются от ужаса, а предчувствие чего-то плохого сдавливает голову.

— Смотритель!.. — несмело вторила Дороти с жутким акцентом. Пятая бежала молча.

Лаборатории пустовали, будто здесь никого никогда и не было. Ни Четвертой, ни жестянок-дроидов, ни вещей Оза или Смотрителя, ни даже следов пребывания Немо. Все помещения, где работал старик, прибраны и опустошены, комната киборга превратилась в склад оборудования, на котором виднелся приличный слой пыли. Смотрителя не было нигде. Оз устал бежать, колено жутко болело. И они с Эммой-05 решили разделиться на последней развилке. Парень побежал в свою комнату, а дроид — в заброшенную часть здания, где раньше, до рождения парня, обитал Юко.

Эмма быстро добралась до нужного места, потому что лучше всех из Эмм знала комнату Юко. Бывшая когда-то самым ярким местом в Лабораториях, не считая обители Оза, сейчас она была абсолютно пуста. Белоснежные стены, пол, покрытый слоем многолетней пыли и грязи, потолок с неработающей третьей справа лампой — ничего не изменилось за семнадцать лет. Лишь тонкие линии-дорожки следов и Смотритель, сидящий спиной к двери. Сухой, будто иссохший, слабый, в древней инвалидной коляске. Будто мумия, забытая здесь много-много лет назад. Эмме-05 показалось, что на плечах и макушке киборга виднеется слой пыли.

— Смотритель?.. — тихо позвала она, но старик не отреагировал. — Смотритель! — уже громче и зычней. Ничего.

Рука Эммы-05 дернулась, и дроид сделала шаг вперед. Код на панели, Смотритель, сидящей в бывшей комнате Юко… Она раскрыта.

— Куд.

И старик развернулся, абсолютно ровно уставившись на дроида. Эмма-05 поднесла ладонь ко рту и со скрипом, который гулко отразился от стен, закрыла глаза.

— Я подозревал, — прошептал старик и подъехал к застывшему дроиду вплотную. Ладони, больше похожие на кости, обтянутые морщинистой бледной кожей, потянулись к Эмме. — Так значит, это правда.

— Прости. Нет. Не я… То есть… — Эмма растерялась, совсем как человек, но Смотритель не обращал на ее лепет никакого внимания. Он просто обнял за талию, схватившись за крепления к платформе.

— Я знаю. Ты не она, но все равно… Все равно, что-то в тебе от нее осталось, верно? Как давно?

— С самого начала…

— Почему ты ничего не сказала мне?

— Потому что… — она прикоснулась к макушке старика, и индикатор перегрузки эмоционального модуля затих. — Я Эмма. Нам с Юко удалось восстановить большую часть информации, но это все равно было меньше двадцати процентов. Недостаточно, чтобы считать, что во мне осталась та личность.

— Достаточно, — прошептал Смотритель, перебивая ее. — Для меня этого более чем достаточно. Позволь мне назвать тебя по имени…

— Нет, это неправильно. Я Эмма! Я не!.. — Пятая замолчала и сдалась, когда старик одними губами прошептал «пожалуйста». — Но только один раз.

Оз ввалился в свою комнату и застыл на пороге. В глазах зарябило. Аккуратно застеленная кровать, идеальный порядок на столе, все вещи, которые обычно валялись, где попало, убраны в этажерку. Разные стулья, которые парень натаскал отовсюду, бережно составлены вдоль стены, увешанной снизу доверху его рисунками. Все стены. Даже потолок. А напротив жесткой больничной койки, которая, как догадался Оз, играла роль кровати старика, стоял старый мольберт с чистым листом бумаги. Единственное однотонное пятно в этом месте, и Оз, как лунатик, двинулся к нему. Смотрителя не было и здесь. Оз до последнего надеялся, что найдет киборга в своей комнате, но, не найдя, просто сел на пол без сил и без единой мысли, что делать дальше.

— Где же вы… — прошептал он.

Он уже готов был поверить, что Смотрителя здесь никогда и не было, но койка, мольберт и неудачные попытки нарисовать чей-то портрет в виде кучи разбросанных листов не давали ему это сделать. Он подобрал один из рисунков и всмотрелся в него, не разбирая, что же пытался изобразить старик. Дороти переступила с ноги на ногу и раздраженно обернулась. Она не понимала, что происходит, что творится с Озом и почему он постоянно забывает об ее существовании, но не обижалась, чувствуя, что сейчас совсем не та ситуация, когда можно быть эгоистичной. Дарина всегда учила ее прислушиваться к чувствам других, и Оз стал первым, к чьим чувствам девочка захотела прислушаться. Сейчас что-то подсказывало ей, что нужно лишь разбавить образовавшуюся тишину. И тогда все станет понятным. Но она не успела придумать, что сказать: первым заговорил Оз.

— Он не мог исчезнуть просто так! После того, как я уехал, он заболел и перебрался в эту комнату. Потом сломал ноги и уехал жить к тем старикам, которые нас встретили… А три дня назад вернулся сюда. Но его нигде нет. Вот где он, Дороти?

— Где-то здесь, — серьезно ответила девочка, выдерживая отчаявшийся взгляд. — Надо ждать!

— Надо ждать, — согласился Оз и вздохнул. В комнате повисла тишина. Парень все так и сидел на полу, глядя в никуда, Дороти от скуки начала рассматривать рисунки на стенах.

— Хочешь есть? — отрешенно спросил Оз, которого, казалось, совсем не интересовало, хочет ли она есть.

— Нет, — помотала головой Дороти, хотя была голодной. — Я дождусь с тобой.

— Угу… — и парень снова ушел в себя. Девочка нахмурилась и поднесла руки к животу, боясь, что он вот-вот начнет урчать. — Спасибо, Дороти…

И она забыла о голоде.

Когда дверь открылась, и Эмма-05 вкатила коляску со Смотрителем в комнату, Дороти чуть не подпрыгнула на месте, а Оз только вытаращил глаза и медленно перекатился, оказываясь прямо напротив старика.

— Как же ты вырос, — растерянно пробормотал Смотритель, когда парень встал. — Сколько в тебе роста? Хотя как был плаксой, так и остался.

Оз, улыбаясь и смаргивая слезы, рассмеялся:

— Вы никогда не были мной довольны. Могли бы и поприветливей встретить! Хоть бы обняли! Как были скрягой, так и остались им.

— Держу себя в форме! — хвастливо выдал киборг, но все же протянул руки. — Ну, иди сюда, ладно. Так и быть, давай обнимемся в честь твоего триумфального возвращения.

И Оз, не видя ничего из-за слез, подошел, наклоняясь над коляской и сжимая слабое старое тело. Он ощутил холод протезов на спине и теплое дыхание на шее, перемежающееся старческим смехом прямо в ухо.

— Я дома…

— С возвращением, Оз.