Не стой у мага на пути

Глава 19 Как становятся зверем

Яркус не дождался обеда. Не то чтобы обед несли слишком долго, просто у Яркуса возникло то невыносимое чувство, которое накатывалось последнее время. Только теперь уже чаще, сильнее, злее. Если раньше у него жутко чесалась рана, и его морозило так, что от озноба хотелось стучать зубами, то теперь все было иначе. Теперь его бросало в жар, при чем такой, что он не мог усидеть на месте ни секунды. Ему хотелось бежать куда-нибудь и орать. Это необъяснимо, это как-то не по-человечески, но именно эти неведомые ранее ощущения разрывали его душу и тело.

Яркус вскочил с лавки, хотел было выскочить из таверны на площадь, но передумал и стремглав понесся по лестнице вверх — к себе в комнату. Ту самую комнату, в которой еще недавно жила Ионэль. Казалось, здесь еще остался ее запах. Да, запах! Его он теперь начал чувствовать гораздо лучше. Иногда запахи были слишком сильные, такие, что от них слезились глаза.

— Пропасть шетова! — он ворвался в комнату, ударом пятки закрыл дверь и простонал: — Иона!..

Ее запах был еще здесь, но ее самой не было. Жар стал невыносимый. Казалось, само дыхание превратилось в огонь как у сказочного дракона, и возник страх, что здесь может все загореться. Он подумал, что если ему суждено умереть, то единственное, что он бы хотел перед смертью, это видеть ее — Иону! Единственное родное существо в этом мире. Но скорее всего не судьба ему умереть сейчас. Судьба его гораздо хуже и страшнее: рана от когтей оборотня стала роковой. Теперь оборотничество неотвратимо входило в него. Он должен был стать тем, на кого ненавидел и на кого недавно охотился. Не помогало ни дорогое зелье Ирдемса, ни настои знахарки Арсикеи — их он выпил уже три бутылочки.

Скрючив пальцы, Яркус коснулся лица. Ему хотелось царапать его, рвать до кости. Царапать стол, дверь, стены. Царапать, загоняя под ногти занозы и сдирая ногти — все равно к Двоелунию они превратятся в когти. По телу прошла дрожь. Снова захотелось куда-нибудь бежать или метаться из угла в угол в этой увы небольшой комнате. В два прыжка он подскочил к столу. Повернулся, увидел лук Ионы на второй кровати, схватил его. Схватил, зарычал от жуткой силы, раздирающей тело. Зачем-то начал гнуть эльфийский лук со злостью и ожесточением. От его дикого порыва лук сломался. Вторая его половина со стуком ударилась об пол, повиснув на тетиве.

Еще несколько минут Яркус метался по комнате. Садился на кровать, снова вскакивал, затем это жуткое состояние начало отпускать. С ним уходили и силы. Их стало так мало, что он повалился на кровать и тут же уснул. Проспал недолго. Меньше часа.

— Ваш обед, господин, что делать с ним? Разогреть? — спросила его девчонка-подавальщица, когда Яркус спустился по лестнице.

— Позже. Скоро приду. Мне срочно нужно, — ответил он, направляясь к двери.

Вышел из «Пасти Дракона» и широким шагом двинулся к жилищу знахарки — оно было недалеко, не доходя до кузницы четверть лиги. К счастью, старуха была на месте, как обычно, закрыв глаза, сидела под навесом, где были развешаны пучки целебных трав.

— Арсикея, — хрипло проговорил Яркус еще издали. — Беда, Арсикея. Твое зелье не помогает. Вообще! Только хуже и хуже!

Старуха открыла глаза. Ее лицо сморщилось еще сильнее, когда он подошел ближе.

— Расскажи, что с тобой. Что чувствуешь, — скрипящим голосом сказала она.

И Яркус рассказал. Рассказал все в деталях, даже то, как в необъяснимом сумасшествии сломал прочнейший лук Ионы.

— Мой настой уже не поможет, — печально сказала травница. — Вообще, от когтей оборотня редко кто становится оборотнем. Чаще люди просто умирают. Иначе все бы мы давно превратились в оборотней. Если так с тобой вышло, значит то решили боги. Темные или светлые, кто их знает. Просто прими это. Жар скоро пройдет, как и желание куда-то бежать. Оно будет проявляться только в Двоелуние. Вот тогда беги. Беги, парень, подальше от людей. Не делай большого греха.

— Как от этого исцелиться? — сквозь зубы спросил Яркус.

Старуха долго молчала, нюхая пучок свежего зверобоя. Потом сказала:

— Никак. Нет такого лекарства.

— У алхимиков есть, — не согласился Яркус, хрустнув кулаками.

— Нет и у них, — Арсикея покачала головой, и седые пряди упали на ее сутулые плечи. — Врут они все. Просто хотят заработать на вас деньги. Лучше не траться. Прими то, что послали тебе боги. Чти их и не делай греха — не убивай людей. Хотя не всякий может от этого удержаться. Вот барон наш… — она хотела продолжить, но осеклась и поджала белые губы, не зная еще, что нет в живых их барона. Эту весть пока скрывали наследники имени Варгума Харса.

Положение мое было скверное: с двух сторон передо мной были лучники, к пущей беде эльфы. И кто-то еще справа сзади. Мне показалось, что он не лучник. Иначе давно бы всадил мне стрелу пол лопатку, разом покончив с этим дурным представлением. Повернуться к нему даже на миг я не мог, ведь тогда сразу откроюсь, и эльф слева, тот которого я увидел первым, пустит в меня стелу.

Надо признать, в моих прежних жизнях случались ситуации и похуже, но в большинстве они заканчивались моей смертью. Очень не хотелось, чтобы так вышло в этот раз. Мне нравился этот мир и это тело.

— Эй, что вам, длинноухие, надо? — крикнул я, надеясь отвлечь их внимание. Сделал два быстрых шага влево.

Вместо ответа эльф справа выстрелил. Видимо он не верил в эффективность магического щита. Я успел чуть повести рукой, и его стрела угодила в центр туманной области передо мной. Увязла в ней словно в божественном киселе, упала к моим ногам. Выстрел был ошибкой остроухого. Выхватить еще одну стрелу он не успел. Я тут же сместил щит левее, прикрываясь от другого стрелка, и резко выбросил правую ладонь вперед. В тот же миг чуть не заорал от боли: резким движением я задел и сломал стрелу, торчавшую из моего бока. Но это не помешало мне провести жесткий, акцентированный удар кинетикой. Он был точен: эльф не успел натянуть тетиву — согнулся с огромной кровавой раной в животе. Лучник пытался что-то выкрикнуть, но вышел лишь хрип. Громкий, отчаянный хрип, который бывает, когда разум еще цепляется за последний миг жизни. Вот теперь я хоть мог глянуть, кто крадется ко мне сзади. Прикрываясь «Щитом Нархана», сила которого таяла вместе с моим магическим ресурсом, повернулся в четверть оборота. В шагах полста от меня, прячась за колючими кустами дикой розы, ко мне приближался человек в черной тунике. Серолицый, темноволосый, значит не эльф: или человек с юга, или полукровка. Сбить его кинетикой я не успел: острая боль пронзила мое бедро. Когда я повернулся, то увидел: лучник успел сместиться влево. Поэтому его выстрел легко пробил край слабеющего магического щита. Не давая ему выхватить следующую стрелу, я отвел руку с щитом, припадая на правую ногу и пробил кинетикой со всей силы. Удар пришелся ему в шею и голову. Она у него неестественно запрокинулась назад. Нижняя челюсть клацнула о верхнюю, так что этот звук услышал даже я. Изо рта брызнула кровь с кусками зубов. Выронив лук, эльф упал мертвым. Да, кинетика — серьезная штука. Гораздо более серьезная, чем эльфийские стрелы. Хотя к ним я отношусь с уважением.

Убрав «Щит Нархана», я повернулся к человеку в черной тунике. Болью пульсировало бедро, пронзенное стрелой. Обломок стрелы был где-то глубоко в правом боку. И магических сил осталось на пару кинетических ударов или на хорошую атаку огнем. Что в общем-то достаточно, чтобы закончить неожиданный и кровавый спектакль. Черноволосый, мигом осознав, что на дистанции я даже опаснее его друзей-лучников, бросился ко мне со всех ног. Сверкнул на солнце клинок в его левой руке. Левша? Впрочем, какая разница. До меня он не добежал шагов семь — десять. Отстранившись от боли, я присел, выбрасывая вперед ладонь, словно толкая нечто упругое и невидимое. Удар кинетики пришелся ему в грудь, ломая ребра. Их острые осколки порвали легкие.

Пожалел я, что ударил так сильно. Он мне нужен был живым, чтобы понять, кто на меня охотится. Но в бою не всегда удается контролировать свою силу и держать подобные вещи в голове, тем более, когда ты серьезно ранен и твоя собственная жизнь под большим вопросом. Я на несколько секунд вошел во второе внимание, проверяя, не затаился ли здесь кто-то еще из моих врагов. В радиусе ста шагов никого не наблюдалось, и интуиция молчала. Тогда я направился к моему последнему противнику, лежавшему совсем рядом. Хромая, подошел к нему, наклонился, заглядывая в глаза, похожие на грязно-зеленую болотную топь. Он был еще жив, и я сказал:

— Хочешь сделаю очень больно? Наступлю раненой ногой тебе на грудь.

Зарычал, слабо качнув головой.

— Не хочешь… Говори, кто послал. Зачем хотели меня убить? — морщась от боли в правом боку, я наклонился еще ниже.

— Харн Дах… — прохрипел он, его рука судорожно подергивалась.

— Еще раз. Повтори! Кто это вообще? — я не был уверен, что расслышал его правильно.

— Харун Дан… — произнес он снова неразборчиво. — Хар…т…ун Та… — прохрипел, скрипнув зубами, и еще раз назвал два слова, звучание которых я так и не смог разобрать. В последний миг глаза его прояснились, и он более внятно произнес: — Сам виноват…

Его взгляд остыл.

— Шет!.. — я так и не смог выяснить ничего, способного хотя бы немного приблизить меня к пониманию произошедшего. Мысленно повторил сказанное черноволосым. Это было каких-то два слова то ли Харун Дан, то ли Харуд Тун. Пока они мне ни о чем не говорили. Хотя в памяти прежнего Райсмара всплыло похожее слово: Хартун. Кажется, оно было именем одного из демонов. Хотя вполне могло быть прозвищем человека, ведь памятуя знакомых из Медной Руки можно уверенно сказать: плохие парни любят брать себе имена демонов или темных нубейских богов.

Не задерживаясь возле черноволосого, я поспешил к эльфам. Вернее, похромал со всей возможной скоростью, старясь не споткнуться на камнях и травяных кочках. Боль отогнал, обычным приемом, вынеся ее из сферы внимания. Тот стрелок, которому я попал в голову, был точно мертв, я даже не стал проверять, а другой… Я вытянул из ножен тесак, его кончиком, повернул голову эльфа, чтобы видеть глаза. Они были закрыты. Тогда проткнул острием клинка его руку. Неглубоко, но достаточно, чтобы убедиться, что лучник мертв. Остроухий не шевельнулся, не вздрогнул.

Вот теперь мне некуда было спешить. В первую очередь я решил заняться стрелой, торчавшей из ноги. Эх, не везет тебе Райсмар Ирринд: поймать 4 эльфийских стрелы за 4 дня — это нужно умудриться. Хотя, чтобы выжить после четырех эльфийских стрел, требуется тоже весьма умудриться. Я взял стрелу за древко и осторожно пошевелил ее, повернул самую малость по часовой стрелке. Нельзя сказать, что боль я не чувствовал совсем. Она просто была где-то на задворках внимания. Но если на нее внимание обратить, то вполне можно заорать от такого «чувственного удовольствия». Я замер на миг и потянул стрелу. Она вышла, как всегда, с мерзким звуком. За много жизней этот звук я слышал много раз, и он так отложился в моей памяти, что уже вызывает в моем ментальном теле очень неприятную реакцию.

Со второй стрелой, изрядно ковырнувшей мою печень, пока я ничего не мог поделать: она сломалась неосторожным движением моего локтя, когда я бил кинетикой. И сейчас из раны едва торчали острый край древка. Чтобы ее выдернуть, мне нужно раздеться, лечь в удобную позу и, быть может, чуть разрезать рану — иначе стрелу не ухватишь. Но такую процедуру не проделаешь здесь. И хорошо бы поскорее обработать раны брумом*.

(*Брум — крепки напиток вроде рома).

Все, что я мог сделать сейчас — выйти на тонкий план и запустить исцеляющую магию. Эти магические шаблоны я прописал в самом верху ментального архива, и они были доступны всегда, даже с первых мгновений жизни в новом теле. Именно это я сейчас и сделал — запустил их, выделяя особым вниманием первую рану и область печени, затем вторую. Сразу почувствовал легкое жжение — странный, несколько необычный эффект. На него я сразу не обратил внимание, лишь подумал, как жалко новые вещи. Сорочка, которую я купил пару часов назад могла отправиться вслед за порванной на лоскуты, штаны… Ну их можно застирать от крови, залатать небольшое отверстие от стрелы.

Теперь я преступил к самому сложному в моем бедственном положении: мне требовалось обшмонать трупы. Сделать это было трудно, потому что я не мог наклониться или с удобством присесть на корточки, но тщательно осмотреть их нужно обязательно. Дело вовсе не в моем желании разжиться монетами и полезными вещами, а в том, что у этих мертвых парней могли быть зацепки, которые помогут понять, кто меня желает убить и почему. Можно, конечно, предположить, что эльфы-стрелки и парень в черной тунике просто хотели меня ограбить, и место тут как бы позволяет не привлекая вынимание толпы сделать столь неблагородное дело. Однако так не ведут себя грабители. Они обычно начинают с разговора, а не с выстрела. Уж если можно взять жертву на испуг и выпотрошить с нее все ценное можно без особых усилий, тем более убийства, то лучше так и сделать. Прежний Райсмар эту истину хорошо знал, поэтому на его совести нет невинно убитых людей. Почти нет.

Кое-как изловчившись, я присел на одну ногу, стараясь вторую держать прямой, чтобы не вызвать большего кровотечения. И начал ощупывать карманы ближнего эльфа, прошелся по его поясу. Затем перешел ко второму остроухому. Его так же тщательно осмотрел. На минуту задержал взгляд на луке: неплохой эльфийский лук, без рун и заговоров, но видно, что сделан очень добротно. Такой можно неплохо продать. Однако, не в моем положении сейчас думать об этом. Я ввергнулся к черноволосому, обыскал его. Хотя туника не имела карманов, на ремне этого парня имелся кожаный мешочек. В нем нашлись монеты, кусочки какого-то металла, стальная цепочка и огниво. И главное, у этого мертвого парня был хороший луврийский кинжал, с удобной рукоятью и чуть изогнутым клинком. Изогнутым ровно на столько, чтобы войти в мои новые ножны. Я не задумываясь совершил обмен: вложил в мертвую руку тесак, свои ножны занял кинжалом.

Если не считать лувриского клинка, моей добычей стала горстка монет — теперь мое состояние выросло почти до 300 гинар. Еще огниво, кожаный жгут, склянка какого-то снадобья с затертой надписью на эльфийском и клочок плотной бумаги, которая вряд ли помогла бы мне в поиске моих неожиданных недругов. Вряд ли потому, что на ней, как я понял, были записаны должники: несколько имен или кличек с суммой долга, зачеркнутой или обведенной кружочком. И больше никаких пояснений. Все же эту записку я аккуратно сложил вчетверо и убрал в карман.

Когда я встал, то почувствовал головокружение, которое нарастало. Это было не обычное, головокружение, когда резко встаешь после расслабленности. Я сразу распознал, что природа его иная.

Стрелы… Конечно же, эльфийские стрелы были отравлены. Парни из Элатриля если идут на убийство, то любят действовать наверняка. И яд начинал все сильнее проявлять себя. К горлу подкатывал ком тошноты, который прежде я не замечал. Перед глазами будто появился красноватый туман. Он был и раньше, но сейчас стал заметнее.

Если я в ближайшее время потеряю сознание, то выйдет очень скверно для меня. Мои целительные установки не будут столь эффективны, и вероятность того, что кто-то найдет остывшее тело Райсмара Ирринда среди трех других тел будет очень высока. Мне требовалось поскорее избавиться от обломка стрелы в правом боку. До таверны я явно не дотяну. До целителей? Есть здесь известный мне… Имя не помню, но дом его между Южным рынком и Румусом. В моем состоянии это слишком далеко. Я просто не дойду. Наверное, я даже не дойду до дома графини Арэнт.

Шевельнулась неприятная мысль: уж не она ли наняла этих ребят, теперь уже мертвых? Мотив у нее был, правда очень сомнительный: убить меня, поскольку я, по ее мнению, охотник на оборотней. Такое возможно, но очень вряд ли. С другой стороны, кто знает, что творится в ее милой головке. Или…

Магистр Гархем Дерхлекс — вот это гораздо более вероятно! О том, что я в примерно это время приду к графине, она могла сама сказать при Дерхлексе. И он решил, что это вполне удобный случай свести со мной счеты. Люди, нанятые магистром, могли меня караулить возле моста. Вот только опять, мотив не слишком явный. Неужели Дерхлекс решил убить меня, потратив немало денег на такую команду, лишь за то, что мы с ним немного повздорили? Или имели у него иные причины? Например, нежелание подпускать меня к Ольвии Арэнт.

Нет, в любом случае, произошедшее очень странно.

А туман перед глазами тем временем становился гуще. Я принял решение идти к дому госпожи Арэнт. При этом подумалось, что на подступах к нему меня может караулить еще кто-нибудь. Ведь я мог пойти не по берегу реки, а по улице, что даже более вероятно. И логично, если там тоже кто-то недобрый поджидает меня.

*** Глоссарий (словарь) переехал в отдельную «книгу» цикла. Если есть пожелания, не стесняйтесь, пишите.