Не стой у мага на пути

Глава 25 Точка Оннакэ

Я лишь улыбался, глядя как аютанец потешается над сказанным мной. Потом Буруха вытер с бороды натекшие капли вина, посерьезнел и пояснил:

— Хартун Дан или в самом деле может Хартун Тран — да есть такое. Первое слово означает зверька — пустынную лисицу, у которой уши очень похожие на эльфийские. «Дан» означает «проклятый». Наши караванщики, столкнувшись с торговцами из Элатриля, иногда называли их «Хартун Дан». Но слово «Тран» означает совсем иное — не путай с «Дан». «Тран» на аютанском — «хитрый». Точно не могу сказать, но у эльфов было что-то вроде общины с таким названием. Это можно перевести как «хитрые лисы пустыни». Почему они напали на тебя, не смею предположить, — Буруха Хазбул снова задумался, глотнул вина и сказал: — Поступим так: на меня работает несколько пронырливых мальчишек, поручу им разузнать все, что известно об этом «Хартун Тран». Зайди ко мне дня через два-три. Или скажи, где тебя найти — мальчишки сами передадут все, что узнают.

— Найти можно в «Добром Лирки» — это таверна здесь недалеко, возле площади Арно. Только на месте я не сижу. Если возможно, пусть твои помощники оставят сведения у распорядителя в зале приема постояльцев, а я там же оставлю им награду за хлопоты, — пообещал я. — И большое спасибо, Буруха. Если я чем-то могу быть полезен как маг, всегда готов помочь. Возможно, я с той таверны переселюсь в другую, тогда оповещу, где меня искать.

Я не стал утомлять аютанца своим присутствием и вскоре ушел. Поскольку наносить визит госпоже Арэнт было еще рано, направился в таверну. По пути я надеялся, что Ионэль образумилась и вернулась. Но надежды не сбылись — эльфийка не появлялась. Я поднялся к себе, лег на кровать, расслабился и вошел во второе внимание, расширяя до максимума энергетические каналы тонкого тела. Такая практика гораздо быстрее восстанавливала растраченные магические ресурсы и постепенно повышала мои энергетические возможности. Кроме того, я решил не дожидаться ночи, а прямо сейчас вытянуть из архива еще один магический шаблон, адаптировать его под новое физическое тело. После недолгих раздумий выбрал «Литум Карх», что в переводе с лемурийского означает «Острие Льда». Адаптация нового шаблона всегда забирает силы и требует время, пока новые магические способности сольются с телом, поэтому такую процедуру я старался проводить ночью перед сном. Но вот пришлось днем и я как-то незаметно для себя уснул.

Проснулся, когда солнце уже опустилось низко. Наспех собравшись, я выскочил из комнаты, не сразу сладив с замком, запер двери. В нижнем зале стрелки часов прошли отметку Часа Раковины, это означало, что я не успевал прийти к назначенному времени к госпоже Арэнт. Даже слишком не успевал — два часа назад как я должен быть у нее. С другой стороны, Ольвия ждала меня не где-то на улице, а у себя дома, и не думаю, что это ожидание для нее стало слишком утомительным.

Быстрым шагом я направился по Аллее Щитов — она разделяла район рынка и Масляный квартал — к Железному мосту. Лишь изредка останавливался, проверяя, не увязался ли кто за мной. Учитывая, что в Вестейме Райс Ирринд кому-то очень не нравится, приходилось соблюдать осторожность даже при сильной спешке. Здесь, почти в центре города, местах весьма многолюдных, нападения я не ждал. Хотя даже здесь могли незаметно для окружающих ткнуть отравленным стилетом. Слышал я, в Вестейме есть гильдия убийц, и народ в ней весьма профессионален.

Край солнца уже спрятался за крыши домов, когда я добрался до Железного моста — за ним начиналось Заречье, малолюдное к вечеру. И там мне следовало проявить больше осторожности. Как и прошлый раз к дому Арэнт я решил пройти берегом реки. Не потому, что мне хотелось снова пережить болезненные приключения, а потому, что в случае стычки, здесь гораздо удобнее пользоваться ударной магией. Да и место это более широкое, открытое — здесь скорее можно заметить возможных врагов. Правда на середине моего пути начинались густые заросли, но их легче просканировать из тонкого плана, чем опасные места в лабиринте домов.

Убитых вчера эльфов на прежнем месте не оказалось, лишь на речной гальке темнели следы крови, казавшейся черной в близких сумерках. Соблюдая осторожность, я пошел дальше, перебравшись через неглубокую канаву, вышел на дорогу, прямо ведущую к воротам особняка Арэнт.

Возле ворот мне пришлось простоять долго, несколько раз дергать за цепь, ведущую к колоколу. Наконец, на аллее появился парнишка, тот самый, что подавал мне завтрак — Гурвис.

— Графиня очень ругалась, уважаемый господин. Мне влетело, что я вас отпустил, — сказал он, гремя засовом.

— Ну, извини. Женщины — они такие. Боги послали нам, мужчинам, их в наказание, — в шутку сказал я.

— Правда? Или это такая легенда? — видно, парнишка шутки не понял.

— Видишь ли… — и здесь я задумался, что сказать юнцу о женщинах. — Польза от них тоже есть. Иногда польза даже перевешивает возможный вред, — я отвернулся к беседке, чтобы он не видел моей улыбки. — Вот возьмем графиню Арэнт, она, по-твоему, какая? Хорошая или плохая? И постой, чтоб нас, храни Волгарт, не подслушали, — я остановил его, не доходя до ступеней в особняк.

— Ну… — он замялся, огляделся по сторонам и сообщил: — она разная. Бывает очень сердитая, и тогда всем достается. А бывает очень добрая, даже деньги дает, и немало. Но она… — Гурвис еще понизил голос и почти прошептал: — она очень красивая. На такую нельзя обижаться, чтобы она не делала.

Где-то это я уже слышал. Кажется, от паренька у гончарной лавки — он рассуждал о красоте госпожи Арэнт. И здесь я спорить не стал, признал сразу:

— Да, она очень даже хороша. Веди меня к ней. Потом еще поболтаем, — направляясь следом за Гурвисом, я подумал, что вполне возможно приобрел в доме Арэнт некоторого союзника. Неужели он не знает, что Ольвия — оборотень? И как бы он изменил мнение о своей госпоже, если бы встретился с ее светящимися в темноте глазами в ночь Двоелуния? Возможно, именно такой сегодня увижу ее я.

В вестибюле, уже освещенном свечами и самосветными колбами, нас встретил дворецкий и еще какая-то немолодая женщина, которую я прежде не видел.

— Как вы так можете, уважаемый господин? — исследуя меня удивленным взглядом, спросил дворецкий.

— Что, простите, могу? — не понял я.

— Вижу совсем уже здоровый после таких серьезных ран, и вовсе не хромаете, — пояснил он. — Вот, думаю-гадаю, как такое вообще возможно.

— Я же маг. Магия она и не на такие чудеса способна, — ответил я, направляясь за Гурвисом к лестнице.

— Госпожа очень сердита на вас. А когда она сердита, под вечер к ней лучше не подходить, — заметил Шолан со странной улыбкой.

И пока я поднимался по лестнице за быстроногим слугой-мальчишкой, мне подумалось, что дворецкий вполне может знать о превращениях Ольвии — слишком улыбка его была загадочна и в последних словах можно заметить определенный намек.

— Сюда, господин, — Гурвис повел меня по коридору направо к открытой настежь двери.

Сам он заходить не стал, а я, перешагнув порог, увидел госпожу Арэнт. Она сидела на диване и при свете двух самосветных колб, сияющих на нефритовых подставках. Она читала книгу.

— Заходите, Райс. Стоит ли говорить, что я на вас серьезно обижена? — произнесла графиня, не отрывая взгляда от книги.

— Не стоит, госпожа Арэнт. Разве то, что я вынужден был уйти, чтобы решить неотложные дела — в этом есть, что-то обидное для вас. Я очень благодарен вам за гостеприимство и за ту неоценимую помощь. Вы без преувеличения спасли мою жизнь, — признаться я не понимал причины ее обиды. Да и была ли она вообще? Разве что обычный дамский каприз, когда что-то получается не так, как им хочется.

— В том-то и дело, господин Ирринд: вы были на краю смерти. Я не для этого старалась, переживала, вызывала лекаря, чтобы ваша жизнь снова оказалась в опасности. Знаю, со слов Шолана, как вы уходили. Уходили, едва держась на ногах! Ваша подруга-эльфийка дождалась вас? — Ольвия, наконец, оторвала взгляд от книги и посмотрела на меня.

— Нет, — я покачал головой, ожидая, когда графиня предложит мне сесть.

— На ее бы месте, я бы тоже ушла. Кстати, вы опоздали и ко мне. Обещали прийти много раньше. Правда, Райс, трудно с женщинами, особенно когда стараешься увлечь не одну, а сразу двух? Я как раз читаю книгу о мужчине, похожем на вас, который думал, что женщинами можно легко играть, получая лишь одно удовольствие, — она подняла книгу, показывая мне обложку, но я де успел прочесть название.

— Ольвия, скажи честно, тебя задело то, что я так спешил к эльфийке? — не дождавшись приглашения графини сесть, я сам устроился на диване рядом с ней.

— Райс, ты не слишком ли самоуверен? Но меня это на самом деле задело, потому что я не испытываю теплых чувств к той остроухой госпоже по нескольким причинам. Главная из них в том, что она убивает подобных мне, — Ольвия чуть отодвинулась от меня, поправляя юбку.

— Давай будем считать, что твое недовольство моим поступком исчерпано? Как видишь, со мной ничего не случилось. Я ушел, потому что соизмерял силы и хорошо знаю силу своего магического восстановления. Я здесь, как и обещал, и полностью здоров, — вот здесь я немного приврал: раны еще давали о себе знать: болела и нога при ходьбе, и в области печени ощущения были не из приятных.

— Хорошо, я забыла о своем утреннем недовольстве. Ты опоздал, но все же пришел. Пришел доказать, что твоя магия будет полезна мне? Как ты собираешься это сделать? — Ольвия закрыла книгу и повернулась ко мне.

— Для этого нам потребуется комната, желательно побольше. Такая, чтобы в нее никто не зашел. И еще желательно, чтобы она находилась подальше от других помещений, где могут быть слуги. Ты рычишь при превращении? — я заглянул в ее глаза, отражавшие блеск самосветных колб и свечей. Мне показалось, что в ее больших черных зрачках тлеет рубиновая искра.

— Иногда, — Ольвия зажмурилась и поджала губы, словно собираясь заплакать. — Райс, я не знаю, нужно ли мне все это. Не знаю, зачем ты вообще встретился на моем пути… Я… — она глаза открыла и шумно выдохнула. — Я боюсь. Боюсь, что все может для меня очень сильно измениться.

— У таких, как ты, часто развита интуиция. И ты права — все может сильно измениться. Даже обязано изменится. Ты небезразлична мне, Ольвия. И я очень хочу тебе помочь. Выдернуть тебя из тех условий и того состояния, которое тебя мучает, — взял ее руку, перебирая тонкие пальцы, и думая, что эти ноготки скоро могут превратиться в когти. Они будут чуть меньше тех, которые я пытался продать алхимику.

— А ты сам не боишься? — спросила она, позволяя ласкать свою руку. — Неужели ты не боишься Малгара?

— Нет. Я не хотел бы, чтобы твой муж устроил охоту на меня, но это не значит, что я дрожу при мысли о нем. Наверное, ты мне не поверишь, но в прошлом мне приходилось сталкиваться с куда более опасными противниками, — в этот момент я почему-то подумал об Архонтзале, в пасти которого я закончил прошлую, полную ярких воспоминаний жизнь.

— Хорошо, Райс. Наверное, всему виной глупое женское любопытство, но мне интересно посмотреть, что ты мне покажешь, — сказала она, глядя в сторону окна — за ним уже стемнело. — Сейчас меня ждут к ужину, а после мы можем пройти в мои покои или спуститься в винный погреб — за ним есть подземный зал. Идем — стол накрыт для нас двоих, — Ольвия встала и направилась к двери.

Мы спустились вниз, в тускло освещенную столовую. Возможно, в семье Арэнт такова была традиция, но в свете десятка свечей, стоявших в бронзовых подсвечниках на столе, я не смог рассмотреть дальнюю часть зала — там было темно.

— Столовые приборы у вас не серебряные? — в шутку поинтересовался я, усаживаясь напротив графини.

— Это не смешно, господин Ирринд, — ответила Ольвия, сминая накрахмаленную салфетку.

Вряд ли когда-либо прежний Райс ел так вкусно. Тем более дважды за день. И уж точно ему не доводилось ужинать при свечах рядом с графиней. Почти сразу к фазану по-брюсмийски подали красное вино, и Ольвия тихо спросила:

— Наверное, перед вашей магической процедурой не следует пить вино?

— Следует, — так же тихо ответил я ей. — Оно поможет расслабиться и направить внимание на главное, не замечая лишних мелочей. Вам, прекрасная госпожа, рекомендую бокал-полтора.

— Вы умеете быть таким галантным, Райс. Откуда у выходца из банды оборванцев такое воспитание? — она улыбнулась, сделав знак прислуге, и тот налил вино из высокого нефритового фиала.

— Скажем так, это врожденное, — подумав о вселении в это тело Астерия, я тоже заулыбался.

Покончив с ужином, мы поднялись в покои Ольвии, состоявшие из спальни и еще трех комнат — по крайней мере двери еще было три. Графиня открыла среднюю из них, тускло освещенную самосветными нитями, приоткрыв окно, задернула шторы и спросила:

— Нужно больше света, Райс?

— Нет. Полумрак даже полезнее. Меньше будет на что отвлечься. Если ты готова, то можно начинать, — я прошелся по комнате, достаточно просторной, с длинным рядом полок, на которых виднелись корешки книг, кое-где статуэтки и какие-то предметы — их я не разглядел в полумраке.

— Я волнуюсь… — произнесла графиня. — Я вообще не уверенна, что мне это нужно. Что это даст мне?

— Свободу, Ольвия! Разве не это самое ценное? Свободу от магистра Дерхлекса, и от меня — скоро я стану тебе не нужен. Свободу от состояний, в которых ты не желаешь оказаться. И если пожелаешь, то свободу от твоего мужа. Кстати, Дерхлекс сегодня не пожалует? — я повернулся к госпоже Арэнт.

— Нет. Хотя он порывался прийти, — она отступила к дивану. — Мне сесть или нужно стоять?

— Не слишком важно, но лучше стоять. Сначала маленькая лекция. Поделюсь магическими знаниями, чтобы у тебя было больше понимания. Возможно, этих знаний нет даже у магистра Дерхлекса. Итак… — я подошел к ней поближе, став ровно напротив. — Причины превращения в ночи Двоелуние заключается в том, что астральные проекции планет вступают во взаимодействие с определенной областью в ментальном теле, которая есть у оборотней и отсутствует у обычных людей. Если выйти на тонкий план, то эту область хорошо вижу я и многие ментальные маги — она образуется вокруг особой точки, называемой Оннакэ. К сожалению, эта область относится к тем исключительным ментальным образованиям, которые нельзя удалить, потому что она привязана к физическому телу и будет снова и снова воссоздаваться точкой Оннакэ. Помимо зависимости от астральных сил, область оборотня зависима от наших негативных эмоций, таких как злость, раздражение, возмущение и даже иных, связанных с высоким эмоциональным возбуждением. Ты сама это испытывала, верно?

— Да, — нехотя согласилась Ольвия. — Ты снова удивляешь меня, Райс Ирринд, говоришь так, словно профессор университета и будто тебе сто лет. Кто ты на самом деле? — в ее глазах я увидел нарастающее волнение.

— Спокойно, дорогая, а то превратишься сейчас и разорвешь меня на куски, — пошутил я. — Слушай внимательно дальше. Я постараюсь быть краток и подхожу к главному. Тоска Оннакэ, как и область оборотня находится на ладонь ниже левой лопатки и на полторы ладони отстоит от спины. То есть она вне физического тела, но в ментальном. Запомни — это важно. Найти ее сама ты не сможешь, но с моей помощью это сделать несложно. Чуть позже я намеренно повлияю на нее так, что ты ее обнаружишь. Есть еще иная область в ментальном теле любого человека, та, в которой находится его покой, приятные ощущения, умиротворение. Иногда ее называют точкой бога или узлом света — не важно. Главное, что она есть и нам она тоже потребуется. Когда ты направишь внимание на область оборотня, то может начаться превращение. А когда переместишь свое внимание в узел света, то ты вернешься в обычное человеческое состояние. Все просто. Если научиться этому, то ты сможешь по своему желанию в любой момент превращаться в оборотня или наоборот в человека. Ты сможешь контролировать себя, независимо от времени суток и астральных лунных позиций. Но для этого нужно тренироваться. Пока это возможно только со мной. Позже сможешь сама.

— Я хочу попробовать, Райс! Ты точно лучше, чем старик Гархем Дерхлекс! — с вдохновением произнесла графиня Арэнт.

— Однако, не все так хорошо: в ночи Двоелуния все равно будет чувствоваться беспокойное состояние, иногда даже мучительное. Я потом расскажу, как снизить зависимость от него, но полностью избавиться невозможно, — сказал я, вспоминая, что в одной из моих прежних жизней, это состояние меня весьма мучило, пока я не нашел способ излечиться от оборотничества.

— Я понимаю, но хотя бы так. Не жить в страхе, что при людях со мной случится этот ужас и они узнают, кто я, — Ольвия с нетерпением смотрела на меня.

— Закрой глаза и просто стой спокойно. Чуть позже скажу, что делать дальше, — я вышел на тонкий план, осматривая ее ментальное тело. Точка бога или, как называл я, узел света сиял точно огромная жемчужина с размытыми краями. Намного ниже темным пятном с красными прожилками виднелась область оборотня. Цвета на тонком плане, разумеется, отсутствуют, но так интерпретирует объекты тонкого мира наше сознание. Едва касательно я прошелся по поверхности ментального тела Ольвии и прикоснулся области оборотня. Дал ей немного энергии и сказал: — Ольвия, обрати внимание на эту точку, она ниже левой лопатки. Чувствуешь ее?

— Да… — неуверенно отозвалась госпожа Арэнт.

— Сосредоточься, прочувствуй ее лучше. Прочувствуй форму. Прочувствуй все ощущения связанные с ней, — сказал я, посылая еще немного ментальной энергии.

— Да! — выдохнула графиня. — Райс! Райс! Я падаю в нее!

— Спокойно, Ольвия! Все хорошо! Это нормально, — я открыл глаза.

Ее затрясло. Сильно затрясло. Я не ожидал, что госпожа Арэнт окажется столь чувствительна с первого знакомства с точкой Оннакэ. Наш начальный опыт пошел немного не по плану.

Госпожа Арэнт тоже открыла глаза, глядя на свои дрожащие руки.

На месте ногтей появилась чернота, ладони начали расти вширь, на них проступила темная жесткая шерсть.

— Райс!.. — хрипла выдохнула она.

Платье на ней разорвалось в клочья. Дрожь стала мельче и чаще. Жутко вытянулась ее нижняя часть лица. Хотя уже не лица вовсе.

Часто дыша, Ольвия открыла пасть, являя крупные белые клыки и зарычала.

Конец первой книги