Не стой у мага на пути

Глава 21 Откровения в постели

Теперь действие яда не так сильно угнетало меня. Прикрыв на полминуты глаза, я вышел на тонкий план и внес дополнительные изменения в процесс исцеления.

— Райс, вам плохо? — озабоченно спросила графиня.

— Нет, напротив, мне лучше. Готов поговорить о том, ради чего вы пригласили меня, — приоткрыв глаза, сказал я.

— Хотите сразу на чистоту? — она снова посмотрела на мою руку, измазанную кровью.

— Да, ваше сиятельство. Буду вам благодарен, — я оперся на локоть, чтобы лечь удобнее.

— Наверное, вас мои слова огорчат, а может напугают. Дело в том, что я не совсем человек, господин Ирринд. Я — оборотень, — отведя взгляд к окну, призналась Ольвия. — И я говорю это вам так прямо, потому что вы, наверное, успели догадаться об этом раньше. Хотя на мне защитный амулет, и мало кто может это распознать, с вами, Райс, мы как-то необычно откровенно разговорились. Я не знаю, почему так произошло. Будто какая-то сила подталкивала меня на совершенно лишние откровения с человеком, которого я видела впервые. Я помню, как сказала вам о запахе крови и помню вашу реакцию. Я потом много думала об этом, и не понимала себя, вспоминая тот вечер. Наверное, так распорядились боги, оставив вас на моем пути. А вчера, едва успев прибыть в Вестейм, я узнала то, чего никак не ожидала. И снова буду откровенна: я узнала, что вы…

Ольвия замолчала. Я знал, что она скажет дальше. И она сказала:

— Что вы, Райсмар Ирринд, охотитесь на таких, как я. Вы убиваете оборотней, чтобы заработать на этом деньги. Продать когти за двести гинар, а еще больше можно заработать на сердце. Может быть вы даже не против вырезать мое сердце, чтобы отнести его Ирдемсу.

— Нет, Ольвия! — я приподнялся, хватая ее руку и не обращая внимания на дикую боль. — У меня никогда не было таких мыслей! И я никогда не сделаю этого! — горячо произнес я. — Клянусь перед всеми богами! Вы мне небезразлична, и я ни за что не посмею замышлять не то, что ваше убийство, но даже самое малое зло!

— Я тоже так думаю. Вернее, я хочу так думать, Райсмар Ирринд! Вы сразу показались мне человеком честным и не склонным причинять зло другим, по крайней мере без слишком веских причин. Это несмотря на то, что вы признали свое участие в вестеймской банде. Гархем Дерхлекс сразу поставил на вас темное клеймо, я же не спешу так скоропалительно судить о людях, и никогда не делаю вывод о человеке лишь по тому, как он одет и кем работает, — она замолчала недоговорив, резко отвернулась и сказала: — Вы сказали, что не посмеете причинить мне зло, и знаете, я вам верю. Или хочу верить. Я тоже не желаю вам зла, иначе бы не пригласила в этот дом. Но кое-что не складывается в моем понимании вас. Я хочу понять, но пока не могу. В общем скажите чистую правду: та эльфийка, вы ведь давно с ней знакомы? Вы же соврали, что познакомились лишь после того, как приехали в моей карете в Темную Балку. Может быть вы соврали, что у вас совсем нет денег, и эльфийка предложила вам поработать на нее?

— Нет, Ольвия, клянусь вам, ее я увидел впервые лишь в тот вечер, когда встретил вас, — я чувствовал, что для нее это важно и пока не мог понять почему. — И в тот вечер в моем кошельке денег было столько, что мне их даже не хватило, чтобы снять спальное место в таверне. Эльфийка дала мне 5 гинар.

— Вот так… Вы только познакомились с ней и сразу нашли друг друга. Вас объединили общие интересы? Я не стану говорить какие. Но я догадываюсь. В следующую ночь был убит барон Варгум Харс. Ведь правда же, это ваших рук дело, Райс? Когти, которые я у вас купила, принадлежат мертвому Харсу? — ее голос дрогнул.

— Да, госпожа Арэнт. Я лично убил его, когда он был в облике зверя. Если бы я это не сделал, то он бы убил нас. И я не скрываю, что мы встретились с ним не случайно, но потому, что охотились на него. В этом и заключалась работа, которую мне предложили. Этот оборотень-барон вам знаком? — тихо спросил я.

— Райс, Райс… Вы сделали это вместе с той эльфийкой и еще каким-то большим чернобородым мужчиной. Расскажите мне все. Будьте честны, как только что я была честна в вами — это важно, — она повернулась к окну, которое золотили лучи солнца, клонящегося к закату.

Хотя сейчас я был полностью в ее власти, я не видел причин скрывать то, что произошло в Темной Балке. Можно было бы взять все на себя и выгородить Иону и Яркуса, но графиня Арэнт не поверила бы в это. Поэтому я рассказал все как было. Графиня слушала меня, иногда тяжело вздыхая, иногда закрывая глаза.

— Вы знаете, кто такой Малгар Арэнт? — с горечью спросила Ольвия, когда я закончил рассказ.

— Догадываюсь: ваш муж. И он, вероятно, оборотень, — сказал я, вспоминая, что прежде ни раз слышал имя Малгара Арэнта.

— Да. Не хочу вас пугать, но Малгар очень непростой человек и его нельзя назвать добрым. Он пролил много крови, и если у него появляются враги, то они очень быстро исчезают из мира живых, — говоря это, это она беспокойно комкала паток, которым недавно стирала кровь с моей руки.

— Вы так говорите, будто сама очень боитесь его, — заметил я и прежняя мысль снова вернулась ко мне: как может она, эта прекрасная женщина с таким милым лицом может быть оборотнем⁈ Ответ я знал, но все же удивление снова и снова охватывало меня.

— Да, я его боюсь, поэтому и живу с ним, — с недовольством сказала она и тут же продолжила: — Но мои отношения с Малгаром здесь не при чем. Убитый вами барон Харс — его двоюродный брат. Вот в чем все дело, Райсмар. Если бы вы убили другого оборотня, то у нас бы не было такого разговора. Малгар провел вместе с Варгумом Харсом все детство и между ними была очень крепкая связь. Когда мой муж вернется в Вестейм он будет искать тех, кто убил Варгума и, поверьте, найдет. Я знаю, барон Харс был большим негодяем. Он охотился на людей и даже в облике человека сделал много зла на землях вокруг своего замка. Но это точно не оправдывает вас в глазах Малгара. Потому…

— Что «потому»? — спросил я, когда пауза затянулась.

— Потому, что мой муж сам такой как Варгум Харс, с той лишь разницей, что Малгар намного опаснее. Но это не важно, Райс. Важно то, что он убьет вас, как только узнает, кто повинен в убийстве брата. Не думайте, я не предам вас, потому что я не предаю людей, доверившихся мне…

— Ольвия, — я прервал ее. — Пожалуйста, повторите последние слова, — попросил я, когда ее темно синие глаза с непониманием посмотрели на меня. — Еще раз то, что вы сказали.

— Я не предаю людей, которые мне доверились, — твердо и даже как-то неожиданно жестко произнесла она. — Что странного в моих словах?

— Нет, ничего. Спасибо, — я почувствовал, как мое сердце стало биться чаще. Ведь эти самые слова, этот принцип недавно стал одним из основных моих принципов, когда я пережил предательство и преданность дорогих мне людей в одной из последних жизней. — Пожалуйста, продолжайте, что вы еще хотели сказать о вашем муже.

— Я уверенна, Малгар найдет способ разыскать вас. Он прижмет всех алхимиков в городе и узнает правду. Вы это понимаете, Райс? — она поднесла платок к лицу и вздрогнула, наверное, от слишком сильного запаха крови. — И магистр Дерхлекс может проболтаться. Даже не проболтаться, а намеренно донести Малгару, — продолжила графиня, — ведь он видел, что вы продаете когти оборотня. И вы знаете, что Дерхлекс очень негативно относится к вам. В общем, с этими когтями вышло очень плохо.

— Зачем же ты их купила? — у меня нечаянно вырвалось это «ты».

— Затем, что ты меня очень расстроил в ту минуту, — она тоже ответила мне, неожиданно переходя на «ты». — Уже тогда я поняла, что это когти барона. Не знаю, понял ли это Дерхлекс. Остается молиться Велиссе, чтобы не понял. Весть о гибели барона Харса мне принес гонец, успевший за каретой сразу после речного. Магистр, воспользовавшись остановкой отходил в придорожные кусты, и не слышал сказанного гонцом, а потом я не стала посвящать в эту неприятную новость.

— Я не обидел вас, госпожа Арэнт, обращением на «ты»? Вырвалось случайно.

— Нет, господин Райсмар, но не говорите так при посторонних. Иначе мне придется возмутиться и поставить вас на место, — она встала с кровати и подошла к окну.

Свет солнца, клонящегося к закату, золотил ее волосы и платье. Мы оба молчали, и в наступившей тишине слышались трели птиц и крики павлинов из сада.

— Вы чувствуете запах моей крови? — спросил я, чтобы прервать неловкую паузу.

— Да, и очень сильно, — ответила она, не поворачиваясь.

— Вам это неприятно или наоборот этот запах привлекает? Это не просто любопытство, госпожа Арэнт. Я спрашиваю, как маг, достаточно много понимающий в этих вопросах, — говоря это я не преувеличивал, ведь мои знания и опыт намного превосходили, знания Гархема Дерхлекса. Я понимал, для чего магистр был нужен графине, и понимал, что могу быть полезен ей больше, чем этот заносчивый старик. Тем более когда-то я сам был оборотнем и очень хорошо знаю, что это такое.

— К сожалению, привлекает. Сильно привлекает, — Ольвия повернулась ко мне, на ее лице отразилось едва заметное страдание. — Сегодня шестнадцатый день месяца Скакунов и третий день Двоелуния. Вы же понимаете, что это значит?

Я кивнул, замечая, как графиня нервно сжимает пальцы.

— Если я почувствую себя не так, как хочется, и Дерхлекс не сможет справиться, то мне придется бежать в подземелье — оно под нашим домом и очень большое. Придется бежать и метаться там, вдали от посторонних глаз. Вы не представляете, Райс, как мне бывает тяжело ждать этих ночей. Тяжело и страшно от того, что я не знаю, что со мной будет, и что будет с людьми вокруг меня, если вдруг магистр не справится — а такое бывает часто, — она зажмурилась и покачала головой.

— С вами это сделал муж? — мне хотелось встать и обнять ее, но я знал, что Ольвия такое не позволит. И мне самому такое было не по силам сейчас.

— Да. Сразу после свадьбы. Малгар сказал, что так лучше. Он убежден, будто оборотни выше обычных людей. А вы, Райс, сказали, что понимаете в этих вопросах. Что вы имеете ввиду? — она вернулась к кровати, но не стала садиться: стояла и смотрела сверху на меня.

— Ольвия, может вам покажется это странным, и вы не поверите мне, как человеку слишком молодому для глубокого знания магических наук, но я понимаю, в этих темных вопросах точно не меньше магистра Дерхлекса. Я могу вас кое-чему научить, например контролировать превращения. Не позволять им случиться помимо вашей воли. Сразу скажу, далеко не у каждого человека, ставшего оборотнем это, получится. Но вижу, вы сможете.

— Вы шутите, Райсмар Ирринд⁈ Это могут контролировать только взошедшие луны и Велисса! — хотя в словах графини звучало возмущение, во взгляде мелькнула бледная надежда.

— И еще Калифа*, — напомнил я о древней нубейской богине, от которой и пошли в этом мире оборотни и вампиры. — Но в некоторых случаях люди могут быть так же могущественны как боги. По крайней мере, по отношению к самим себе. Я постараюсь помочь вам. Быть может что-то смогу сделать уже завтра. Сегодня мне это не по силам. А как насчет алхимических средств, вы говорили об этом с Ирдемсом?

— Нет. Ирдемс не знает, кто я, хотя обо мне по городу ходит много всяких слухов. И нет смысла обращаться Ирдемсу. Я говорила с другими людьми, которые страдают тем же состоянием, что и я. Никто из них не смог исцелиться, хотя покупали самые дорогие зелья у Ирдемса и других алхимиков. Все, что они продают, влияет лишь на частоту превращений. Иной раз эти снадобья помогают оставаться человеком пять-шесть Двоелуний. Затем темная природа берет свое и зачастую еще сильнее, чем было прежде. Средства, полностью исцеляющего от оборотничества, не существует, — с уверенностью произнесла графиня. — Даже если бы такое средство существовало, то мне бы не позволил использовать его Малгар. А если бы я его выпила, то он бы снова исцарапал меня, облизал мои раны, возвращая в свой темный клан. А потом скорее всего постарался меня наказать, чтобы у меня больше никогда не возиникло таких мыслей.

— Твоего мужа сейчас нет в Вестейме? — я чувствовал, что действие яда постепенно ослабевает, но все равно, вряд ли сегодня я поднимусь с постели.

— Конечно его здесь нет, иначе я бы не рискнула пригласить вас в этот дом. Думаю, он не вернется в ближайшие пять-семь дней, но он обязательно прибудет в Вестейм до следующего двоелуния, чтобы забрать меня… — голос Ольвии дрогнул, она поджала губы и отвернулась к окну.

— Куда, если не секрет? — спросил я, не совсем понимая ее неожиданных переживаний.

Она не отвечала. Потом села на край кровати рядом со мной и произнесла:

— На охоту. На кровавую охоту, Райсмар Ирринд!

— Ольвия… — я коснулся ее пальцев и взял ладонь в свою, — я докажу вам, что Райсмар Ирринд не так плох, как вы думали он нем в алхимической лавке. Я очень постараюсь вам помочь. Знаете, у меня тоже есть принцип. Точно такой, как и у вас: я не предаю доверившихся мне людей. Именно поэтому я попросил вас повторить те слова. Я догадываюсь почему вас так беспокоит возвращение мужа и будущее Двоелуние. Вы убивали когда-нибудь людей? — я знал, что это слишком острый вопрос и графиня может столь же остро отреагировать на него, но сейчас мне было важно понять Ольвию.

— Да… — ее рука будто похолодела и стала тверже. — Я убила одного человека случайно — так вышло. И еще нескольких негодяев — их намеренно. Потому, что хотела их убить. Одного из них разорвала на куски, превратившись в оборотня через четыре дня после Двоелуния. Не знаю, как это произошло — в лунах уже не было силы. Их даже не было видно на небе. В тот вечер на меня нахлынула такая злость, что я перестала контролировать себя и стала тем, кем иногда бываю. Были у меня другие превращения, не связанные со злостью. У меня и у Малгара. Но это… Это не имеет значения.

Она замолчала, а я понял, что она имеет в виду по смущению в ее голосе и нежеланию касаться этой темы. Иногда случается так, что в минуты любовной срасти человек-оборотень превращается в зверя частично или полностью — это зависит от его способности контролировать себя. Когда меня настигло такое превращение в первый раз я едва не убил в постели свою возлюбленную. Скорее всего именно это имела в виду Ольвия.

— Дерхлекс сказал, что превращения нередко случается даже без влияния лун, — продолжила графиня. — Магистр считает, будто этому подвержены те, кто слишком эмоционален. При чем самая влиятельная в этом вопросе эмоция — это злость. И я знаю, что Малгар превращался много раз в ночи, когда не было Двоелуния и несколько раз днем. Это одна из причин, почему он не любит Вестейм, да и другие города. Он предпочитает жить в поместье возле леса. Что касается охоты… Я участвовала в охоте, но никогда не убивала людей ради забавы. Я не знаю, что вы сейчас обо мне думаете. С одной стороны, у вас может сложиться мнение, будто я — само зло, от когтей и зубов которого погибают люди. С другой, будто я добрая и во многом невинная женщина, волей неудачных обстоятельств попавшая в лапы Малгара. И то и другое неверно. На мне много грехов. Я стараюсь, не преумножать их, но жизнь такова, что это не всегда получается.

— Понимаю вас, госпожа Арэнт. Вы не возмутились, когда я случайно перешел на «ты», позвольте попробовать еще раз? — я попытался улыбнуться.

— Попробуйте, Райс, — без особого желания ответила она.

— Ты уже говорила перед тем, как мы расстались тогда на площади возле «Пасти Дракона»… говорила, что ты — не слишком добрая женщина и о тебе ходят всякие слухи. Тогда я тоже признался, что не являюсь добрым парнем, если учесть, что до недавнего времени был в одной из вестеймских банд и занимался разбоем. Поэтому, думаю нам не стоит лишний раз напоминать друг другу о собственных грехах. Лучше, скажи, Ольвия, если бы у тебя была бы возможность расстаться с Малгаром, ты бы воспользовалась ей? Ведь я понял, что ты его не любишь и чувствуешь себя так, словно находишься в плену.

— Райс, тебе не кажется, что ты задаешь слишком личные вопросы? При чем очень опасные вопросы, — госпожа Арэнт наклонилась, будто вглядываюсь в мои глаза. — Ты намного моложе меня или это только так кажется? Скажи правду, ты строишь на меня какие-то планы?

— Это так кажется, — ответил я, смело изучая ее необычные глаза, которые сейчас были близко. А планы…

— Что кажется? Ты хоть понимаешь, что все это очень серьезно? — она обернулась на дверь, заслышав приближающиеся шаги и тут же встала с кровати.

— Надеюсь, мы продолжим этот разговор, — сказал я, тоже поглядывая на дверь и ожидая, кто в нее войдет. Очень бы не хотелось, чтобы вошедшим оказался Гархем Дерхлекс.