Неистовый Роланд. Песни I–XXV

1 Кто же убережется от власти

Жестокого предателя Амора,

Если даже в Роланде заглушил он

Великую верность государю?

Разумнейший, почтительный к высшим,

Поборатель за Христову церковь,

Он забыл за сердечною тщетою

И себя, и Карла, а пуще — Господа!

2 Но его я легко прощаю: рад

Я делить с таким собственные слабости —

Я ведь тоже на благое ленив,

А к дурному пылок и прыток.

Вот Роланд, весь в черном,

О покинутых друзьях не жалея,

Едет в стан, где готова к бою

Стоит Африка и стоит Испания.

3 И готова к бою и не готова —

Дождь попрятал под кронами и кровами

Кого ближе, кого дальше, по пять

Человек, и по двадцать, и по десять.

Все спят, изможденные, усталые,

Лоб на локте, тело врастяжку,

Спят; Роланд легко бы перебил их,

Но ни разу не обнажил меча.

4 У графа благородное сердце —

Он гнушается нападать на спящих.

Не затем он здесь,

А затем, чтобы найти следы красавицы.

Встретит кого неспящего — и со вздохом

Скажет, какое у ней лицо и платье,

И попросит во имя неба

Показать, куда такая скрылась.

5 День настал, солнечный и светлый,

А он все обыскивал вражий стан —

Без опаски,

Потому что одет был по-арабски,

И без труда,

Потому что не только свой

Знал он язык, но знал и африканский,

Словно родился и вырос в самом Триполи.

6 За три дня

Все он здесь обыскал,

А потом пошел по городам и слободам;

И окрестную Францию,

И даже Овернь, и даже Гасконь

Перевидел он до малейшего посада,

От Прованса рыскав до Бретани,

От Пикардии до испанских границ.

7 Между октябрем и ноябрем,

Когда лиственный наряд

Облетает, и дрожащие рощи

Открываются взору в наготе,

И в отлете стайные птицы, —

Начал Роланд любовный поиск,

И не оставлял его всю зиму,

И не оставил по весне.

8 Странствуя своим обычаем

Из края в край, дошел он однажды

До реки, что меж Бретанью и Нормандией

Мирно падала в ближнее море,

Но теперь вся вздулась и вспенилась

От талых снегов и горных дождей,

Сбила и унесла напором

Мост, и не было переправы.

9 Рыцарь не рыба, рыцарь не птица —

Ищет он глазами

Вправо и влево по отмели,

Где б ему занесть ногу на ту сторону?

И вдруг видит: плывет кораблик,

На корме его сидит девица,

Подает ему знак приблизиться,

Но сама не причаливает к берегу,

10 Не врезается челноком в песок — боится,

Чтоб герой не взошел к ней насильно.

Роланд просит взять его с собою

Через реку, а она в ответ:

«Не взойдет сюда никакой рыцарь,

Не поклявшись честью

Встать на бой, на какой я укажу,

Самый честный и самый правый.

11 Ежели, рыцарь, вам угодна[151]

Моя помощь для вашей переправы —

Обещайте:

Прежде, чем иссякнет ближний месяц,

Выступить к королю Ивернии,

Где сбирается доспешная дружина

К усмирению острова Эбуды,

Самого злодейского в целом море.

12 По ту сторону большой Ирландии

В океане есть много островов,

И меж них Эбуда, где закон,

Чтобы люд промышлял разбоем,

И сколько ни похитит женщин,

Вел их в снедь подводному гаду,

Каждый день всплывающему к берегу

Каждый раз за новой девой или дамой,

13 Которых, самых красивых,

Туда свозят торговцы и пираты:

По единой на день —

Сочтите же, сколько их погибло!

Если есть в вашем сердце жалость,

Если вы не мятежник на Амора, —

Будьте рады, что избраны и вы

В подвижники благодетельного подвига».

14 Роланд, не успев дослушать,

Клянется быть первым в деле, —

Неправедная жестокость

Не по сердцу ему и не по слуху,

И страшно подумать —

Вдруг и Анджелика у них в полону,

Если, столько искав,

До сих пор он ее не выследил?

15 Смущенный такой картиной,[152]

Забывает он все, к чему стремился;

Вмиг

Он хватается плыть в то злое царство.

Не успело дважды погаснуть солнце,

Как сыскал он челн при Святом Мало,

Велит вскинуть парус,

За ночь гору Михаила минует,

16 Правит обок бретонских круч,[153]

Оставляет влево Бреак и Ладрильер,

Держит путь к тем белым пескам,

Давшим Англии имя Альбиона;

Но полуденный ветер сник,

Встал другой, меж севером и западом,

И ударил с такою силой,

Что без паруса гнал в корму.

17 Сколько проплыли туда за четыре дня,[154]

Столько вспять — за один.

Умный кормчий тянет в большое море,

Чтоб не разбиться о берег в хрупкие дребезги.

Четыре дня отсвирепствовав,

На пятый — ветер утих,

И ладья без помехи входит

В пасть реки у города Антверпена.

18 И едва в том устье бросил причал

Битого корабля измученный кормщик,

Как из города на правом берегу

Сходит старец,

Весь седой от преклонных лет,

И с учтивым вещественным приветом

Держит речь к Роланду,

В нем признав военачального человека.

19 От имени некоторой девицы

Попросил он не почесть за труд

Навестить ее, убедившись,

Как она прекрасна, любезна и мила,

Или же помедлить,

Чтоб она сама была на корабль;

Но едва ли граф ленивей, чем все

Прежние здесь странствующие рыцари:

20 Ни один, представ в этот край,

По суху ли, по морю ли,

Не отказывал даме в собеседованье,

Утешительном в тяжкой ее доле.

На такие слова Роланд,

Не ждав мига, взбежал по берегу —

В рыцарственной готовности

Идти, куда вел старик.

21 А привелся паладин во дворец,

Где над всходом лестниц

Ждала дама,

Лик которой был знак глубокой скорби,

И черный покров

Выстилал вокруг покои, палаты и горницы.

Усадивши гостя с честью и любезностью,

Повела она печальную повесть:

22 «Пусть вам будет ведомо,

Что я дочь правителя Голландии,

Меж двух моих братьев

Не единственная ему, но любимая,

И о чем бы я ни просила,

Не было от него поперечного слова.

Так жила я на радость,

И вот приехал к нам некоторый герцог.

23 Был он герцог Зеландии,[155]

А ехал в Бискайю биться с маврами,

И пред цветом его красы и юности

Пало мое сердце без большой борьбы

В плен любви, дотоле мне неведомой,

Тем вернее, что по виду его

Верила я, верю, и верю, что верю верному —

Что и он любил меня и любит.

24 Остановленный противными ветрами —

Противными присным, попутными мне, —

Все те дни, а дней было сорок,

Но они промчались, быстрокрылые, как миг, —

Он со мною вновь и вновь беседуя,

Поклялся мне, и я поклялась,

Что когда он воротится —

Быть меж нами святому чину брака.

25 Но едва покинул нас Бирен[156]

(Бирен — звали моего верного),

Как владыка Фризии,

Что лежит от нас через морской рукав,

Порешив мне в мужья своего сына

Единственного, по имени Арбант,

Шлет по мою руку знатнейших вельмож

К родителю моему в Голландию.

26 А как я не могла преступить клятвы

Милому моему возлюбленному,

А и могла бы — Любовь

Не дала бы мне вероломной воли, —

То чтобы порушить

Сговор, быстрым шагом шедший к цели,

Я сказала отцу: чем быть за фризом,

Пусть он лучше сам меня убьет.

27 Добрый мой отец, не имея

Иных желаний, кроме моих,

В утешенье мне и в унятье плачу

Порвал сговор, —

А прегордый фризский король

За такую это почел себе обиду,

Что, вскипев, вступил войной в Голландию

И сгубил всех моих единокровных.

28 Он не только могуч и владычествен,[157]

Как немногие в наши дни,

И в злодействах столь искушен,

Что ничто ему — отвага, сила, хитрость, —

Но еще у него есть и оружие,

Небывалое встарь, неведомое днесь:

Сверленое железо с огненным боем,

Два локтя длины; а в нем порох и свинец.

29 В том конце, где оно закрыто, —

Маленькая скважинка, ее трогают огнем,

Осторожно,

Как врач открытую жилу;

И оттуда с громом и блеском

Вылетает пуля

И, как молния, на своем пути

Жжет, бьет, ломит и крушит, чего коснется.

30 Два раза

Этой пагубой он рассеял наше войско

И убил моих обоих братьев —

Одного на приступе, сквозь панцирь в сердце,

А другого в рассыпном бегу,

Издали уметив между плеч,

Чтобы пуля вышла насквозь

И вынесла душу из тела.

31 И отец мой,

Потерявший все, что имел,

Отбиваясь в последнем своем замке,

От такого же пал удара:

Он шагал по стене вперед и обратно,

Те и эти отдавая приказы,

И в лоб меж глаз

Был сражен злодейским прицелом.

32 Погибли отец и братья, осталась

Я одна наследницею Голландии,

И тогда-то фризский король,

Крепко встать желая в нашем острове,

Вновь гласит и мне и моим людям,

Что объявит мир,

Если я приму, что отвергла, —

Руку сына его, Арбанта.

33 А я,

Не из ненависти даже к нему и его своре,

Мне убившим отца и братьев,

Выжегшим и разграбившим край, —

А из того, чтобы не обидеть

Друга, которому поклялась

Ни за кем не быть,

Пока не воротится из Испании, —

34 Отвечаю: «Впятеро и всотеро

Пусть помножится беда на беду,

Пусть меня убьют, сожгут, развеют по ветру,

Но чего хотите, того не будет».

Мой народ меня отговаривает,

Кто просит, а кто кричит,

Чтобы выдать и меня и Голландию

Прежде, чем мой норов погубит всех;

35 А увидев, что ни просьбы, ни крики

Против воли моей — ничто,

Они впрямь столковываются с фризом

И меня в моем замке выдают ему головой.

Он не делает мне дурного,

Обещает жизнь, обещает власть,

Лишь бы я смягчилась в своем упорстве

И пошла за его Арбанта.

36 Я, увидевшись в таком утесйении,

Чтоб спастись, готова умереть,

Но мне горше всех обид,

Что тогда умру я неотмщенною.

Много я передумав, вижу:

Без притворства горю не помочь.

И тогда я мнимо жажду и рвусь,

Чтоб простили меня и взяли замуж.

37 Между многими присными отца своего

Избираю я двух братьев

Славного ума, славного сердца,

А пуще того, славной преданности,

Ибо выросли они при нашем дворе,

Воспитывались при нас от младых ногтей,

И столь были мои,

Что жизнь бы положили за меня.

38 Я им рассказала мой умысел,

Они мне обещали помочь.

Первый едет снастить корабль во Фландрию,

Второй остается при мне.

Вот уж званы на свадьбу и свои и чужие, —

Вдруг приходит весть,

Что Бирен в Бискайе собрал дружину

И идет походом на Голландию.

39 Еще после первого ратоборства,

Где побит и погиб мой брат,

Я послала в Бискайю скорохода

Отнести Бирену злую весть;

Но пока Бирен сбирался и снаряжался,

Все подпало под фризского короля,

А он не знал

И вел корабли мне на помощь.

40, Проведав такую весть,

Фриз позабывает свадьбу сына,

Спускает в море армаду,

Встречает герцога, бьет, жжет, крушит

И по воле судьбы уводит пленником.

Весть об этом медлит,

А меж тем королевич правит свадьбу

И хочет меня, как хочет супруг.

41 Но укрыла я в ложнице за занавесью

Того верного слугу. Он стоял, не движась,

До явленья моего новобрачного,

И еще тот не успел возлечь,

Как обрушенный мощною десницею

Поражает топор его в затылок,

И он падает без слова и вздоха,

А тут я с ножом, и по горлу навзрез.

42 Как перед мясником — бык,

Так злосчастный пал

Вероломному на горе Кимосху —

Это имя фризского короля,

Что убил мне и брата, и другого брата,

И убил отца, и хотел владенья,

И меня приданницею к нему —

Не затем ли, чтобы так же зарезать?

43 Но пока иное что на пути не встало,

Я хватаю, что дороже и легче,

Мой пособник меня спускает к морю

По канату из нависшего окна,

А уж там настороже его брат

На ладье, снаряженной во Фландрии;

Парус в ветер, весла в воду,

Бог помог, и все мы спасены.

44 Горестью ли о сыне,

Яростью ли на меня

Жарче вспыхнул фризский король,

Поутру представ к раззору, — не знаю!

Шел он и вел свой полк,

Горд победой и взятым Биреном,

Ждал прийти на свадьбу и пир,

А пришел йа черное погребение.

45 Любовь к сыну, ненависть ко мне

Вровень рвут его днем и ночью;

Но как плачем мертвых не поднять,

А отмщеньем утоляется ненависть,

То и та доля души,

Где любовь исходит стонами и вздохами,

В нем свивается с ненавистью в одно —

В мысль, как взять меня и как казнить меня.

46 Кого знал он за ближних моих друзей,

Кто мне были помощны в делах, —

Всех

Он убил, он пожег, он засудил;

Он хотел зарезать и Бирена,

Зная, что нет мне большей боли,

Но решил: живым

Будет он ловцу как силок на меня.

47 Он такое ему назначил

Грозное условие: через год

Ждет его кромешная казнь,

Ежели он силою или хитростью

С друзьями и родичами

Всем их знанием и умением

Не заманит меня в плен:

Спасет ему жизнь одна моя смерть.

48 Ничего я не жалела,

Чтобы вызволить его, не губя себя:

Шесть осталось мне замков во Фландрии, —

Я их продала подорогу и подешеву,

А из их цены через дошлых гонцов

То Биреновых подкупала стражников,

То вздымала на безбожного короля

С моря англов, а с суши саксов.

49 Но наемные мои, хоть и вызвались, —

То ли не взялись, то ли не сладили,

Много было посулов, мало проку,

Взяли деньги и забыли обо всем.

А уже подходит тот срок,

За которым ни золото, ни сталь

Ни на миг не отринет

От милого моего терзание и смерть.

50 Что ж! для него погиб отец, для него

Пали братья, для него я лишилась

Княжества, последнее для него

Именье, убогая опора,

Расточилась на вызволенье из беды, —

Что ж осталось,

Как не даться самой в руки злобному врагу,

А его — на волю?

51 Если больше нечего делать,

Если нет другого пути,

Как жизнь положить, —

В радость мне и жизнь положить!

Лишь один мутит меня страх:

Что не тверд уговор,

Так, чтоб залучивший меня злодей

Уж не мог потешиться обманом.

52 Когда буду я за железными прутьями

И встанут на меня все пытки и муки,

То отпустит ли он Бирена,

Чтобы спасшийся помянул меня добром?

Вероломный, яростный,

Мало ему будет убить меня:

Сколько мне,

Столько выметит он и бедному Бирену.

53 Для того я о себе и рассказываю

Вам и стольким другим заезжим рыцарям,

Чтоб за этими разговорами

Хоть один меня научил:

Есть ли какой залог,

Чтоб злодей, пред которым я предстану,

Уж не мог удержать Бирена

И умножить мою казнь его казнью?

54 Я просила воителя за воителем

Встать при мне,

Когда дамся я в фризский плен,

И поклясться мне честью,

Что обмен будет — голову за голову,

Я в темницу, Бирен на волю,

И тогда умру я, светла,

Что мне смерть, а милому жить.

55 Но до нынешнего дня

Ни единый не поклялся мне честью,

Что когда я выйду, и король

Меня схватит, а Бирена не выдаст, —

Клятвенник не даст

Увести меня в вероломный плен:

Всех страшит то убоище, которому

Не помеха сталь никакой толщины.

56 Если в вас мне, рыцарь, не обманчивы

Гордый вид и геркулесова стать,

Если в силе вы дать меня и отбить меня,

Коли силою сломится уговор, —

Будьте рады быть со мной и выдать

Меня недругу: если я при вас —

Мне не в страх,

Что за мной умрет мой повелитель».

57 Кончила девица свою речь,

Вздохами перебитую и слезами.

Лишь замкнула она уста, — Роланд,

Никогда не медленный на доброе дело,

Не тратя слов —

На это он был не мастер, —

Честью клянется

Быть ей в помощь превыше просьб.

58 Он не выдаст ее врагу,

Чтобы ею спасти Бирена,

Он спасет обоих,

Если прежние при нем мощь и меч.

В тот же день они оба в путь,

Ветер дует свежий и попутный,

Граф спешит —

Ведь ему еще плыть к морскому гаду.

59 К одному, другому, третьему острову[158]

Умный кормщик правит через хлябь,

Чередой проходит мимо вся Зеландия,

Берег спереди, берег сзади,

И на третий день

Сходит Роланд на голландском взморье,

Но не сходит с ним гонимая фризом:

Пусть дождется погибели гонителя.

60 Едет паладин по твердой земле,

Под ним конь, вороной с серою помесью,

Датской крови, фландрского вскорма,

Что дороже мощью, чем прытью, —

Потому что, всходя в ладью,

Граф оставил в Бретани своего скакуна

Златоузда, лихого красавца,

Меж коней сравнимого лишь с Баярдом.

61 Приезжает Роланд в город Дордрехт,

Глядь, в воротах латники, целый полк, —

Потому что где тиранство, там и страх,

А когда оно внове — тем более;

И как раз в тот город приспела весть,

Что идет из Зеландии

С многим флотом и доспешным людом

Пленного герцога двоюродный брат.

62 Посылает одного Роланд к королю

Объявить: хочет странствующий рыцарь

Переведаться с ним копьем и мечом,

Но с таким уговором:

Ежели король побьет зачинщика,

Будет ему дама, убийца его Арбанта, —

В недальнем она месте,

И выдать ее не в труд;

63 А король пусть даст обещание:

Ежели он будет побит,

То отпустит на все четыре стороны

Невольного своего Бирена.

Пеший поспешает с вестью

К королю, но король, несвычный

Ни с честью, ни с благородством,

Ум вперяет в обман, коварство, ложь.

64 Он раскидывает: взяв паладина,

Он возьмет и даму,

Если пеший вестник не ошибся,

И обидчица подлинно вблизи.

И он шлет из других ворот

Тридцать латных,

Чтоб окольною дальнею тропою

Они вышли у витязя за спиной;

65 А пока они, пешие и конные,[159]

Не приспели к назначенному месту,

Он лукаво затягивает беседу,

А потом — навстречу, с другими тридцатью.

Как ловкий ловчий

Оцепляет с круга чашу и зверя,

Или как в Волане

Длинный невод заводит на рыбу рыболов, —

66 Так фризский король

Перенял нашему витязю все выходы:

Он затеял взять его живым,

И настолько без труда,

Что и ту свою рукодельную молнию,

От которой нет счета мертвецам,

Он с собой не взял: она не надобна,

Если травля — на улов, а не на убой.

67 Умный птицелов

Сохранит свою первую добычу,

Чтоб на пленный плеск и клик

Пуще слеталась пернатая стая, —

Так хотелось и королю Кимосху.

Но Роланд не из тех,

Кто дается в первую же петлю, —:

Вмиг прорвал он стиснутый круг.

68 Где больше мужей и больше мечей,

Туда ударяет англантское копье

И пронзает одного, другого, третьего,

И четвертого, и пятого, как тесто, —

Шестеро их нанизано, седьмому

Нет уже места на древке,

И ему лишь гремит удар по панцирю,

Но такой, что дух вон.

69 Точно так на песчаной кромке

Канала или канавы

Меткий самострельщик

В бок и в спину бьет лягушку за лягушкой,

Не давая себе покоя,

Пока вся не унизана стрела.

Бросает Роланд отяжелелое копье

И с нагим мечом устремляется в бой.

70 Копье пополам, блещет клинок,

Никогда не знавший оплошки;

На каждый взмах острия и лезвия

Испускает дух то пеший, то конный;

Где коснется он, там окрасится в багрец

Белизна, и синь, и чернь, и желть, и зелень.

Жаль Кимосху, что в самый нужный миг

Нет при нем огневого боя,

71 Грозным криком он велит его подать,

Но никто не слушает:

Кто уж скроется за спасительные стены,

Тот обратно в поле ни ногой.

Видя, кто как ищет спасения,

Помышляет фризский царь и о своем —

Мчит в ворота, велит вскинуть мост, —

Но уж витязь у него за плечами.

72 Тот прочь от ворот,

Бросив их и мост во власть Роланда;

За конем его никто не угонится,

Он летит, бойцы отстают,

Но Роланду не до всякого сброда,

Лишь злодею несет он смерть.

Только конь его не для этой скачки:

Он как вкопан, а вражий — как крылат.

73 С улицы в улицу кроется король

Из взгляда рыцаря, но чуть промедлив,

Является вновь, по-новому оружный:

С ним полое железо и с ним огонь.

Он встал за углом,

Он ждет, как ловец в засаде

С копьем и псами в шипастых ошейниках

Ждет, чтоб грянул рьяный кабан,

74 Чей издали крутой напор[160]

Крушит сучья, рушит каменья

С таким шумом,

Словно ломится лес и дробится гора.

Так встал Кимосх

Взять расплату с ретивого Роланда,

И едва тот показался, — вмиг

Пламя к скважине, и грянул взрыв.

75 От затравки пыхнула молния,

Из раструба в воздух грохнул гром,

Дрогнули стены, затряслась земля,

Отгрянуло небо на грозный звук.

Огненная стрела,

Нещадная на пути,

Свищет, скрежещет, бьет, — но бьет

Не туда, куда желал злой губитель.

76 Спешка ли, смертная ли злоба

На Роланда сбила его с пути,

Или сердце дрогнуло, как лист,

А за ним — рука,

Или божие милосердие

Охранило верного поборника, —

Но пришелся удар под грудь скакуну,

И он рухнул наземь и не встал,

77 Рухнули наземь и конь и конник,[161]

Один всею тяжестью, другой — слегка,

Так вскочив проворно и быстро,

Словно в нем прибавилось прыти и сил.

Как ливийский Антей

Лишь грозней воздвигался с сотрясенной земли

Так земным касаньем прирастает

Мощь Роланда.

78 Кто видел, как небесный перун,[162]

С грозным грохотом рушимый Юпитером,

Бьет в затвор,

Где селитра, сера и уголь,

И едва их тронет —

Полыхнет прах, полыхнет твердь,

Стены взвержены, глыбы всколоты,

И каменья взлетают выше звезд, —

79 Тот представь, каков,

Павши и вставши, наш воитель:

Он возносится, яр и крут,

В страх и Марсу на небесных кругах;

Помутился фризский король,

Вспять уздой бросает коня,

Но Роланд — за ним,

Быстролетней, чем стрела из лука,

80 Не мог вскачь — настигает впешь,

Молниеносный, —

Кто не видел, тот не поверит.

В несколько шагов он достал врага,

Вскинул меч над железным гребнем,

И ударил,

Раздвоив ему голову до шеи

И швырнув его в прах в последней корче.

81 А меж тем по городу летит

Новый шум, новый шпажный звон —

Это двоюродный Бирена,

Подступив своим доспешным людом,

Увидел растворенные ворота,

И вошел в город,

В город, столь смятенный Роландом,

Что вошедшему не было препоны.

82 Народ, врассыпную,

Не умеет понять, кто это и зачем;

Но сперва один, потом другой

По платью и говору узнают зеландцев,

Просят мира, выносят белый знак,

И спешат под начало к их начальнику,

И рвутся за ним на фризов,

Мстить за князя, томимого в темнице.

83 Издавна здешний люд

Не любил короля с его фризами —

И не только за смерть старого графа,

А и за нечестье, неправду и разор.

Наш Роланд, встав меж здешними и пришлыми,

Друг обоим, учиняет мир,

И они заодно в целом городе

Не оставили ни фриза живым и вольным.

84 Сорваны двери тюрем —

Некогда искать ключей.

Бирен бросается к графу,

Изливаясь словами благодарности;

И вдвоем, а за ними — толпы,

Поспешают к кораблю, где ждет Олимпия —

Та дама,

Чья по праву власть над этим островом,

85 Та, что привела с собой Роланда

Не в надежде таких побед,

Но лишь с тем, чтобы пасть самой,

Вызволяя из муки нареченного своего.

А теперь ей плещет народ

А теперь нет места мне рассказывать,

Как ласкает ее Бирен, она — Бирена,

И как оба благодарствуют графа.

86 Народ взводит ее на отчий трон,

Присягает присягою на верность,

А она вверяет и себя и землю

Бирену,

Неразрывному с ней в цепи Амора.

Но влекомый новою заботою,

И твердыни свои и власть

Поручает он своему двоюродному,

87 Сам затеяв с верной женой

Воротиться в Зеландию

И пытать судьбу на царство фризов,

А к успеху

Был немалый при нем залог,

Дорого им ценимый, —

Королевская дочь,

Взятая меж несчитанными пленными,

88 И которую он назначил[163]

В жены младшему своему брату.

А Роланд, а римский сенатор

В тот же день, как спасся Бирен,

Отплывает от голландского берега,

Ничего не взявши из больших добыч,

Кроме той смертной пагубы, которая,

Как сказал я, небесной подобна молнии.

89 Не с тем он ее взял,

Чтоб была она ему обороной —

Лишь малым душам

Он вменял борьбу не- на равных.

Нет: хотел он ее похоронить,

Чтобы впредь от нее не было обиды,

А при ней

Вез он порох, пули и все причастное.

90 И когда миновалось мелководье

И открылась бездонная пучина,

Где ни справа берега, ни слева, —

Он взметнул ее над собой

И сказал: «Вовек

Пусть тобой не растлится доблесть рыцарства,

Пусть тобой не станет злой больше доброго, —

Где легло, там лежи.

91 Ты, проклятое, ты, зловещее,

В преисподних недрах

Кованое ковами Вельзевула

На погибель белому свету, —

Вышедши из ада, вернись во ад!»

Так сказав, он швырнул ее в пучину.

Ветер вздул паруса,

Мчит его к мучительскому острову.

92 Жжет героя жажда

Знать, не там ли его красавица,

Что дороже ему целого света,

Без которой нет ему жизни:

Он не хочет вступить в Ивернию,

Чтоб за новым отлучным приключением

После не всплакаться: «Увы!

Для чего я не был чуть поспешнее!»

93 Так плывет он, не высадясь ни в Англии,

Ни в Ирландии, ни насупротив:

Пусть же и плывет, куда гонит

Бьющий в сердце нагой стрелок!

А я вновь ворочусь в Голландию,

И с собою зову и вас —

Ведь и вам неохота упустить,

Чтоб без вас Бирен сыграл свою свадьбу.

94 Пышная была свадьба и богатая,

Но не так еще богатая и пышная,

Как готовилась в Зеландии впереди.

Но туда, прошу, не спешите,

Ибо ей в отмену

Должно сбыться новым событиям,

О которых — новая песня,

Если новая песня вам в угоду.