Немо восставший

11

РЖАВЧИНА И КРОВЬ

Звук шагов Немо стал иным.

Мощеные булыжником улицы закончились, их сменили деревянные доски причала Норфолкской гавани. Откуда-то из рядов свай вдалеке вырвалась стая чаек, и он увидел, как они спикировали вниз перед тем, как снизиться под углом к полосе океана, которую он едва мог различить сейчас между парусной мастерской и таверной.

Ряды портовых сооружений мешали Немо увидеть океан, но он явственно ощущал влажный соленый воздух, который он вдыхал теперь глубоко, всеми легкими. Шаги его стали длиннее, он быстрее зашагал по переулку, и Дункан поспешил вслед за ним, пока оба они не дошли до доков.

Он остановился, оглядев мелководные плоскодонки, небольшие грузовые и рыболовные суда, привязанные к своим стапелям, словно здороваясь с ними. На первом доке на небольшом корабле работали моряки, на втором спускали паруса на двухмачтовой шхуне. Крики, указания, приказы, действующие слаженно, по команде множество рук.

Дункан сказал: «Вы можете, конечно, это отрицать, но здесь ваша стихия».

Глаза Немо были устремлены на океан.

Он сказал: «Нет, мистер Дункан. Не здесь. А там. Под водой».

Визг, крики, смех! Они повернулись и увидели каких-то детишек, играющих у кромки воды и гонявшихся друг за другом в остатках старых доков, теперь сожженных дотла, где остался почти один только песок. Поперечные балки и сваи обрушились и теперь лежали поваленными друг на друга, словно обугленные стальные скелеты.

Немо кивнул в их сторону: «Вы чувствуете какую-то ответственность за уничтожение кораблей и людей? возможно, их отцов?»

«Что вы имеете в виду?»

«Битву при Норфолке. Она произошла примерно в четверти мили отсюда, ваша подводная лодка* вела здесь бой с кораблем южан «Вирджиния», и огнем их пушек была уничтожена эта часть гавани. Сколько людей тогда погибло? Вы помните это, не так ли?»

- - - - - - - - - - - - - - -

* Имеется в виду корабль «Монитор», однако на самом деле он не был подводным, он был броненосцем, как и «Вирджиния», однако по внешней форме оба корабля поразительно напоминали подводные лодки. См. подробнее об этом морском сражении и обоих кораблях в Википедии. – Прим. переводчика.

- - - - - - - - - - - - - - -

Дункан, за спиной которого раздавались смеющиеся голоса детей, постарался подобрать слова: «Я сконструировал корабль, надеясь как можно скорее положить конец страшной войне».

«И он потерпел неудачу в этом своем благородном предназначении». Немо отвернулся от бегающих детей. «Теперь вам чуть яснее становится миссия Наутилуса и мои цели».

«На самом деле, я один из немногих, кто всегда это понимал».

Немо сказал: «Тогда мы должны перейти к тому положению, в котором вы оказались сегодня».

«И которое уже превращается в общемировой кризис», ответил Дункан. «За этим горизонтом ни одно судно не сумело преодолеть более ста миль в наших водах, после чего оно гибло или исчезало. И не было двух судов, у которых порты захода и груз были бы одинаковыми. Вы уже проинформированы об этом».

Немо сказал: «Из вашей записки, которую я запомнил и сжег».

«Тогда вам уже известно, что экипажи утверждают, что это было сделано самыми разными “морскими чудовищами”, а это подливает масло в огонь всевозможных спекуляций и слухов, если не сказать больше».

«Газетные выдумки», сказал Немо. «Но из того, что я видел при исследованиях морских глубин, эти глубоководные существа, которых видели и они, эти их свидетельства, возможно, не так уж и невероятны».

«Но они очень спорны».

«Какой здравомыслящий, разумный человек согласится с таким объяснением? Уж точно не Президент».

Дункан сказал: «Ваши презрительные речи свысока здесь не к месту. Никто из политических лидеров не поверит этим безумным утверждениям, разве что для того, чтобы обвинить нас в этом, тем более если оглянуться назад и вспомнить в качестве примера ваши террористические действия. Истина находится где-то в глубине морей, и вы ее установите, в соответствии с той схемой поисков, которую мы разработали, и сообщите нам подлинные обстоятельства каждого кораблекрушения с доказательствами».

«Чтобы снять подозрения с Соединенных Штатов?»

«Полностью», ответил Дункан. «Мы не имеем к этому никакого отношения».

«Но, доказывая это, я должен буду руководствоваться вашими планами, используя только те свидетельства, которые предоставите мне вы».

Дункан сказал: «Я единственный, кто верит в вас, в то, что вы воспользуетесь своими умениями на ваше усмотрение и во благо в любых ситуациях».

Немо ответил: «Не знаю, что это – предупреждение или поддержка».

«Мой совет – не отклоняться от планов. Для вашего же блага».

«Иначе обратно к палачу», сказал Немо. «К сожалению, в этих ваших планах имеется серьезный недостаток. Ни один из них не может быть реализован без Наутилуса, а я нигде его не вижу».

Дункан извлек из кармана кожаный бумажник, в котором находилась карта, отпечатанная на прессованной жести, в шести частях на петлях, которая в руках Немо развернулась, как китайская грамота. Он пальцами ощутил выдавленные на ее поверхности зашифрованные линии, фигуры и цифры.

«Знаете, что это?»

«О да», ответил Немо. «Безусловно».

«Тогда вы должны знать, что она окажется действенной только вкупе с той механикой, которая была нами обнаружена на Наутилусе. Я приложил немалые усилия, чтобы вы могли участвовать в этой операции».

«Никогда доселе не сталкивался с правительственным чиновником, утверждающим, что является моим союзником».

«В данный момент это больше, чем утверждение», сказал Дункан. «И вы обязательно должны добиться успешного результата».

Немо обдумал слова Дункана, перебрасывая бумажник из одной руки в другую, так, будто собирался выбросить его в волны прибоя Вирджинии, но вместо этого положил его себе в карман.

«Ведите меня, мистер Дункан».

* * *

Эта конюшня, как какая-то дворняга, прибилась тут к берегу, грубо огражденная канатами, и подходила разве что для кляч, возивших молочные фургоны. Дункан не без труда открыл большую дверь конюшни, применив силу к погнутым петлям и прогнившему дереву, пока эта дверь, наконец, не открылась.

Дункан сказал: «От имени правительства Соединенных Штатов, добро пожаловать в сей загон, капитан».

Они стали пробираться мимо стойл, в которых хилые клячи отмахивались хвостами от мух. Немо сказал: «Не этого я ожидал, но, с другой стороны, разве не все американские изобретения возымели свое начало в сараях и конюшнях?»

«Опять этот ваш снобизм», сказал Дункан.

Он закашлялся от пыли, трухи и сена: «Но с другой стороны, я считал, что «Монитор» и «Аллигатор» были великими достижениями, пока не увидел вашего «Наутилуса». Вот тогда я и подумал, что мое место – чистить конюшни».

- - - - - - - - - - - - - -

* «Аллигатор» – первая подводная лодка ВМФ США, созданная в 1862 году французским инженером-конструктором Брутусом де Вильруа, принимавшая участие в Гражданской войне в США. Подробнее см. в Википедии. – Прим. переводчика.

- - - - - - - - - - - - - -

Немо сказал: «Вы улучшили конструкцию, разработанную Вильруа для «Аллигатора», и построили действительно работоспособные подводные корабли. Вам необходимо было удовлетворить требования правительства; я же только получал от этого удовольствие».

Дункан стал открывать съеденные термитами двери чулана конюха: «Я оценил ваш скрытый комплимент».

«Усматривайте в этом все, что вам будет угодно, это всего лишь мнение», ответил Немо, заметив четырех высоких, прекрасно ухоженных лошадей в угловых стойлах за коричневой сеткой, что делало их почти невидимыми. «Прекрасные военные кони, хорошо замаскированные. А под хвостами у них тайный склад оружия?»

«Вообще-то, я туда не заглядывал, боюсь», ответил Дункан.

В этом старом стойле он отодвинул в сторону уздечки и покрытые паутиной хомуты, затем снял пару деревянных досок, за которыми оказалось полированное стальное колесо с рукояткой.

Дункан сразу же взялся за эту рукоятку: «Я всегда жил в какой-то степени выдуманным миром, существовавшим на бумаге, поэтому все это для меня ново. Я ученый, а не солдат, на случай, если вы еще этого не поняли».

«Грант вам доверяет».

«У президента есть свои сомнения на сей счет, и если у нас ничего не выйдет, мы можем вместе оказаться на виселице».

Немо сказал: «Мне до тринадцати шагов [к виселице] не дожить. Я так долго сидел в тюрьме, что физически ощущаю, когда на меня наведены винтовки. Сколько караула за этим амбаром?»

«Это лишь меры предосторожности. И это не мое решение», ответил запыхавшийся Дункан, который, замучившись, все еще яростно пытался повернуть колесо: «Но ваши действия не потребуют вмешательства снайперов, так что не беспокойтесь».

«Лишь нескольких пальцев на спусковых крючках», сказал Немо. «Если вы так привыкли успокаивать людей, то мне это кажется очень тревожным».

Наконец, колесо поддалось.

Немо почувствовал вибрацию сцепляющихся и сдвинувшихся шестеренок где-то внизу под ними и отступил на шаг назад, когда под ногами у них поднялся участок пола со слипшимся на нем сеном. За ним показались приведенные в действие шестеренками стальные пластины, которые начали сдвигаться и соединились, как пазл, превратившись в трап, выводивший на открытую площадку под конюшней.

Дункан сказал: «Он ждет вас, капитан».

Немо прошел по доскам, а затем зашагал по стали, спускаясь вниз, к бункеру для подводных лодок, протянувшемуся под Норфолкской береговой линией. Это была искусственно вырытая пещера, полностью закрытая, пролегавшая от магазинов и прибрежных кабаков, находившихся прямо над ней, до конца небольшого рыбацкого причала в полумиле к югу.

Сторона, обращенная к воде и к кораблям покрупнее, была прикрыта огромным тяжелым холстом, выкрашенным в такой цвет, чтобы он сливался с мраком темных участков под домами на берегу. Превосходный камуфляж.

Док для ремонта подводных лодок представлял собой широкое сооружение, спроектированное таким образом, чтобы обеспечить доступ к лодке отовсюду, как с левого, так и с правого борта, с лестницами и фермами опорных конструкций для подъема носовых и кормовых частей.

На некотором расстоянии от этого дока находились огороженные отсеки для ковки, обжига, изготовления спецстекла и металлоконструкций, полностью снабженные всем необходимым и готовые к работе. У отсеков в шесть ярусов друг на друга были уложены большие ящики с надписями «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ВМФ США», и стояли открытые бочки с металлическими обломками.

На лице у Дункана появилось смешанное выражение гордости и нервного ожидания. Школьника, ожидающего оценки.

Немо кивнул ему в знак одобрения, после чего стал обходить Наутилус с капитанским осмотром. Каждый его шаг был рассчитанным, взвешенным, неповторимым, он обошел весь док по кругу, заложив руки за спину, осматривая и принимая собственное творение.

Над ватерлинией возвышались иллюминатор, огромный, как глаз Циклопа, и неровный, с зазубренными краями, втягивающийся надфюзеляжный киль-плавник, но чудовищно грозные боевые и технические характеристики этой подводной лодки, описанные профессором Аронаксом в его дневнике, теперь являли собой съеденные ржавчиной отверстия и искореженные обломки.

75-метровый Наутилус был изуродован огнем из орудий и стоял теперь здесь, всеми заброшенный. Его железный остов теперь представлял собой полностью раскуроченный скелет, его клёпаная обшивка с превеликим трудом еще пыталась сохранить свою знаменитую сигарообразную форму. Военные корабли постарались разрушить его по максимуму, но море подобрало безжизненный его корпус.

На самом краю дока Немо опустился на колени, протянув руки к трещине в стеклянном куполе носовой части подводной лодки, теперь изрешеченном пулевыми отверстиями. Плечо ему пронзила острая, как молния, боль, и пальцы его, скользнув по железной обшивке, оказались измазанными в окровавленной ржавчине.

«Меч океана», сказал Дункан.

«Конечно, надеяться, что флот Соединенных Штатов будет содержать захваченное судно, уникальное и самое продвинутое в мире, в полном порядке, это значит ожидать слишком многого». Немо встал, вытирая руки. «Да, черт, уж слишком многого».

* * *

Цинциннати взял препятствие, искусно и ловко перелетев копытами над верхней планкой, после чего на полном ходу опустился на землю. Ноги Моргана [изысканная порода лошадей] не останавливались ни на секунду: пролетев в воздухе, конь вновь оказался на земле, а затем помчался к следующему барьеру. Грант немного приподнялся над седлом, сжав колени и наклонившись вперед, и, хорошо зная ритм движений свой лошади, стал сдерживать порыв Цинциннати.

Отстав от них на полминуты, то же препятствие взял и генерал Зигель на своем высоком арабском скакуне, тяжело приземлившись, а затем пришпорив животное. Зигель крепко сжал поводья, погнав лошадь вперед, но тут ей в бок вонзилась пуля, брызнула и потекла кровь.

Арабский скакун громко заржал, рухнув на ноги.

Они кувырком полетели по мокрой траве, арабский жеребец отдернул голову назад, широко раскрыв рот. Зигель вынырнул из седла, тяжело рухнув на землю, как раз в тот момент, когда лошадь врезалась в землю, расплескивая при ударе вокруг себя воду и грязь.

Грант, широко развернувшись, пересек на Цинциннати поле – собственность Белого дома. Он погнал свою лошадь галопом во весь опор, пригнувшись головой и телом от седла к телу лошади.

Новый выстрел. По звуку – скорострельная винтовка.

Грант быстро заставил своего коня опуститься на землю, правильно поджав ноги и прижав голову к земле. Он выскочил из стремени, перекатился и оказался с другой стороны животного, положив руки коню на шею, а затем крикнул: «Франц, ты ранен?»

Зигель, укрывшийся за вздымающимся животом арабского скакуна, проверил свой револьвер Гассера. «Нет – кажется, нет!»

Арабский жеребец завертел головой, пытаясь подняться с земли, и тогда Грант сказал: «Если он поднимется и помчится, ты потеряешь укрытие!»

Зигель наклонился к мокрому от крови коню, похлопав его. Поглаживая и успокаивая жеребца. В землю на расстоянии какого-то дюйма от них ударила пуля. Скакун замолотил задними ногами, яростно рубя ими воздух. Зигель, опустив пистолет, прильнул к широкому телу арабского скакуна, к его уху и развернул его к своему рту, дав возможность животному почувствовать его теплое дыхание. Лошадь немного успокоилась и осталась лежать.

«Не могу понять, откуда, черт, стреляют!», сказал Грант, вглядываясь в линию деревьев вдали, которая являлась естественным ограждением территории Белого дома. Густое и разросшееся ограждение весной, но теперь, зимой, эти деревья были голыми, в них невозможно было укрыться.

«Господин Президент! Сэр!»

Грант замахал рукой своим охранникам, помчавшимся к нему со стороны конюшен: «Ложитесь, черт, его нигде не видно!»

Он взвел курок извлеченного из плечевой кобуры морского Кольта и прицелился, но все, что он видел вокруг себя, растворялось в зимней серости, становясь нечетким, безликим и неприметным.

Из оранжереи выбежали охранники и побежали к нему, пригнувшись, а затем залегли у тренировочных препятствий, положив свои винтовки на деревянные столбики. Вновь раздался крик: «Г-н Президент – сэр!»

Грант приказал: «Всем лежать, и не стрелять, пока мы его не увидим!»

«По крайней мере, сейчас он уверен, что мы его не видим», сказал Зигель, прижимая полоску ткани, оторванную от своей рубашки, к ране арабского жеребца, впитывая его кровь.

«Пусть», сказал Грант. «Надо дать этой суке осмелеть. Подождем, пусть пальнет, сделай три выстрела вслепую. Слева, в центр и справа».

Зигель трижды выстрелил, а затем вновь припал к земле, скрывшись за своим конем. Прогрохотали ответные выстрелы. Пули ударили в грязь, перебив перекладины ограждения и попав в колено одному из охранников. Но благодаря этому все заметили вспышку выстрела из винтовки, чуть правее разрыва в деревьях. Стреляли из кустов, и теперь можно было смутно различить силуэт стрелка, скрывавшегося в кустах.

Грант откатился в сторону и открыл огонь. Цинциннати продолжал лежать на земле, пока Грант не выпустил все свои шесть пуль, после чего стал перезаряжаться. Охранники сразу же его прикрыли, выстрелы прогремели на милю вокруг, после чего прекратились. Зигель показал на первые деревья, там в тени что-то шевельнулось.

Грант дал охранникам знак, и они снова открыли огонь, стреляя по стволам и свисавшим ветвям. Часовые Союза с крыши Белого дома тоже стали обстреливать участок из своих Спрингфилдов, их пули вонзались в деревья, от которых стали отскакивать куски коры и сосновые шишки.

Стрелявший открыл ответный огонь с новой своей позиции, из-под голубой ели, откуда из тени выглянул ствол его винтовки.

Грант прищурился в него, воспользовавшись для опоры шеей Цинциннати, чтобы не дрожала рука при стрельбе. Он выстрелил один раз. Подождал. Яростной вспышкой вверх ударила последняя пуля стрелка, попав в верхушки деревьев. С ветвей в панике разлетелись воробьи, бросившиеся во все стороны. Порхнув разноцветьем на фоне неба.

А потом – тишина.

Грант выпустил последние свои пули, выбрасывая стреляные гильзы.

Охранники побежали к деревьям, окружая участок с обеих сторон, а Грант с Зигелем встали и стали поднимать своих лошадей.

Хоть их и окружила охрана, Грант осмотрел царапину на левом боку арабского скакуна: «Пуля скользнула по мышце, но держится он хорошо. Я даже думаю, что ему не потребуется налагать швы».

Генерал Зигель кивнул в сторону деревьев: «Сэм, вон там».

Грант увидел, как по грязи за ноги тащат труп стрелявшего, из пулевого ранения у него в груди текла кровь.

Один из охранников, с винтовкой с прицелом на плече, сказал: «Отличный выстрел, господин Президент».

Грант спрятал свой Кольт: «Мне нужно знать, кто это, черт подери, такой, и кто его подельники. Имена, тех, кто жив, а не только мертвых».

Охранник быстро отдал ему честь и присоединился к другим, которые со всех сторон выбежали на поле, выкрикивая приказы и распоряжаясь – после того, как все уже закончилось. Деревья теперь кишели солдатами, которые совали штыки в кустарник, запустив туда целую свору воющих собак. Часовые на крышах закурили самокрутки, осматриваяся вокруг и держа винтовки наготове.

Зигель достал из седельной сумки арабского жеребца другую, кожаную сумку, после чего обоих коней забрал конюх и увел их отсюда рысью, вместе с быстро зашагавшими рядом гвардейцами.

Он сказал: «Если бы он хотел нас убить, он мог бы это сделать».

«Убитый никак не мог сделать те первые выстрелы с той стороны поля. Стрелявших было двое, и второй из них был принесен в жертву. Всегда лучше рассеять внимание противника», ответил Грант. «Смысл этого “покушения” заключался в том, чтобы посмотреть, обращаем ли мы внимание на поднимающуюся бурю».

Тут вдруг все, как один, взвыли собаки, и Грант сказал: «Единственное, что там, на деревьях, сейчас может оказаться, это какой-нибудь опоссум». Он обернулся и посмотрел на серые деревья и на перевернутого убитого, у которого обыскивали карманы. «Черт, наблюдатели могли сидеть там, в деревьях, все утро в ожидании моих ежедневных скачек, а за этими зарослями нет никакой ограды».

«Ее начнут теперь сразу же возводить», сказал Зигель. «Возможно, они и не знали, по какой причине я здесь, но они знали, что я буду вместе с вами заниматься верховой ездой».

«Ты уверен, что они целились именно в тебя?»

Зигель улыбнулся: «Я не хотел тебя обижать, Сэм».

Зигель протянул Гранту кожаную сумку, со следами лошадиной крови на ней: «Я сказал фон Бисмарку, что передам его коммюнике, но не стану им руководствоваться».

«Даже если это сделают Германия и другие страны?»

«Я генерал. Твоей Союзной армии. И никогда не перестану им быть». Зигель тронул Гранта за плечо: «Мы оба мишени, Сэм».

Грант сказал: «Черт, мы находились в самом яблочке мишени все последние тридцать лет, и гибель этих кораблей только ухудшила ситуацию».

«Сегодня это на первых страницах всех утренних газет».

«Точно так же, как завтра на них окажется этот мертвый ублюдок».

Зигель сказал: «Как и вероятность того, что это лишь усугубит напряжение – убийца, которого подтолкнули к этому морские чудовища».

«Мы принимаем необходимые меры, чтобы убрать этот конский навоз», сказал Грант. «И вернуть здравый смысл за стол переговоров».

«Г-н Президент, это было бы вашим самым большим достижением. Только постарайтесь сделать это быстрее».

Грант рассмеялся справедливой искренности своего старого друга, а затем взглянул в сторону Белого дома.

На гравийной дорожке, огибавшей конюшни и доходившей до старой задней лестницы, ведущей в президентский кабинет, показалась Джулия Грант, в ярко-синем длинном платье, закрытом от шеи до лодыжек. Она прошла мимо толпы репортеров, охранников и сотрудников Белого дома. Вслед за ней бросились охранники.

Первая леди, сохраняя на лице улыбку глаз с врожденным изъяном (у нее было косоглазие) у всех на виду, двинулась дальше – к началу лужайки, протянув руки навстречу мужу. Она вся была воплощением гордости и силы, но шла к нему очень быстро.

Грант прошел через окруживших его вооруженных людей и, когда она подошла к нему, взял жену за руку, сжав ее, успокаивая, и хотел уже что-то ей сказать, но увидел стопку срочных «красных» телеграмм, которые она сжимала в согнутом локте. «Скажи мне, кто всучил тебе эти плохие новости, и к утру они будут сторожить курятник. Это не дело Первой Леди».

«Нет, дело, если об этом просишь ты». Джулия улыбнулась. «Мы и раньше сталкивались с трудностями, и всегда вместе стойко справлялись с ними».

Грант сказал своей жене: «Благодарю Бога, что ты всегда рядом со мной», а затем обнял ее.

_______________________________________________

_______________________________________

________________________________

_________________________

__________________

_____________