Немо восставший

12

ВО ЧРЕВЕ ЗВЕРЯ

Наутилус двигался, и водолаз подплыл к нему под углом со стороны. Лицо его было скрыто целлулоидной конусообразной маской, и от нее к аппарату, стоявшему на доках, тянулась тонкая, как тростник, трубка. И хотя глубина тут была лишь около двадцати футов, вода была мутной. Оттуда, где поднималось и опускалось плоское днище подводной лодки, поднимался вверх и ил, смешиваясь с грязью.

Водолаз, тянувший за собой небольшой кессон, с закрепленным на нем куском тонкой стальной пластины, подплыл к зияющей в корпусе дыре, там, где он был пробит пушечным ядром. Поврежденный участок был прикрыт светящейся тканью, обрезанной точно по размеру.

Водолаз поместил поверх ткани пластину брони, которая в точности соответствовала форме пробоины, после чего специальным ключом ввинтил ее в корпус. Прижавшись ногами к Наутилусу, водолаз, применяя максимум силы при каждом повороте, закрепил пластину, а ткань, словно исцеляющая плоть, заполнила швы вокруг.

Водолаз всплыл на поверхность.

Первыми послышались слова Немо: «Конечно, надеяться, что флот Соединенных Штатов будет содержать захваченное судно, уникальное и самое продвинутое в мире, в полном порядке, это значит ожидать слишком многого».

Водолаз выбрался на эстакаду дока, с другой стороны Наутилуса, и снял с лица маску и трубку.

Немо продолжил: «Конечно, черт, уж слишком многого».

Дункан ответил ему: «Последние несколько лет мы были немного заняты».

«Почему бы не сказать прямо – “войной”?»

Дункан не стал реагировать на его слова: «Несмотря на все препятствия, я постарался позаботиться о Наутилусе».

«Не очень-то, я бы сказал».

«Капитан, то, что корабль вообще еще существует, можно считать просто чудом».

Немо спросил: «Чудом? И кого вы предлагаете мне за это благодарить?»

К ним подошла Сара Дункан, спортивного телосложения девушка лет двадцати, обошедшая боковой вход в док, где ее было не видно из-за подводной лодки. Направляясь прямо к Немо, она приветственно протянула ему руку, с волос ее и с мужского купального костюма с красной полоской, который она подправила, приспособив под себя, еще стекала вода. Она сказала: «Капитан, какой исключительно редкий момент».

Этот человек был не таким, каким она ожидала его увидеть, в разодранной и окровавленной одежде, со всклокоченной бородой и с копной волос в полном беспорядке. Она заметила фиолетовые синяки вокруг его запястий и лодыжек, грязную повязку на руке. Это был совсем не тот великий стойкий и непоколебимый борец, каким его всегда представляла себе Сара, но она не убрала протянутую ему руку, и ее восхищенная улыбка не исчезла с ее лица.

Немо пожал ей руку и на секунду замер от ответной реакции, почувствовав силу ее рукопожатия, а может быть, увидев ее точеную фигурку. Она была молодой и глупой девчонкой, наверняка упрямой и самоуверенной, и поэтому он ее сразу же инстинктивно отверг.

Сара сказала: «Я знаю все о вас, об этом корабле, обо всем, что вы сделали. Знаю все это так же хорошо, как знаю саму себя».

«В столь юном возрасте такие познания редки. И очень сомнительны».

«Я, естественно, не хотела вас обидеть», сказала Сара, разжав руку, а потом чмокнула отца в щеку. Она почувствовала на себе взгляд Немо, словно изучающий ее, как на стеклышке под микроскопом, когда она сняла с себя пояс со специально выкованными латунными инструментами, освободив себя от его веса и отбросив его в сторону. Сара ни на секунду не оставалась неподвижной и молчаливой.

«Вот не знаю, говорил ли вам папа, как это здорово, какая это честь для меня работать на Наутилусе. Он просто чудо, и, пусть это нескромно, но мы отлично поработали, основательно его подремонтировав».

«Неужели?»

«Пытались соответствовать вашему уровню, следовать вашим правилам, что, мне кажется, невозможно», сказала Сара, вытирая руки, длинные обнаженные ноги и копну коричневых волос. «Но я только что заделала огромную пробоину в боку субмарины, у иллюминатора по правому борту, и надеюсь, вы это одобрите».

«Герметично?»

«Как и все остальные, и это была последняя серьезная пробоина».

Сара обвязала полотенце на талии: «Вы знаете, какому артиллерийскому обстрелу подверглась лодка, но эта дама оказалась сильной. И каждый раз, когда я с ней работаю, я нахожу что-то такое новое, что достойно восхищения».

«И вы хотите сказать, что теперь она готова выйти в море, благодаря вашим усилиям? У вас с дочерью в некотором отношении много общего, Дункан».

Лицо Сары сделалось непроницаемым: «Нет, капитан. Моими усилиями удалось ее не угробить окончательно, но вернуть ее из небытия должны вы».

Они двинулись к субмарине, Дункан протянул дочери халат, который она не взяла. У воды Немо заметил небольшую коробку с воздушным компрессором, дыхательный аппарат и несколько трубок, тянувшихся от него. «Один центральный воздухозаборник гораздо эффективней. Хотя, это интересная попытка».

По лестнице ремонтного дока они вышли на верхнюю палубу Наутилуса и подошли к тому, что осталось от антенны на рубке, теперь расплавившейся и согнувшейся пополам, к корпусу. Немо поднял кусок металла, оберегая свое раненое плечо. «Я гордился успехами, которыми мне удалось достичь в создании наших устройств связи».

«Мы спасли все, что смогли», сказал Дункан.

«После того как корабль распотрошили и оставили гнить?»

Сара отвергла это обвинение: «Мой папа следил за тем, чтобы многое здесь было спасено, капитан». Она открыла главный люк. «Не возражаете подняться на борт?»

«Меня еще никогда раньше не приглашали на борт своего собственного корабля».

Дункан сказал: «Хотите знать, где вы сейчас могли бы быть? Взгляните на часы».

«В этом вы талант, как и во многом другом, Дункан. Мне даже послышался сейчас голос генерала Гранта», сказал Немо, посмотрев в кромешную тьму люка. «Я не забыл ни о своих обстоятельствах и условиях, ни о принятых на себя обязательствах».

Сара протянула ему шахтерскую каску с лампой-чайником, прикрепленной к козырьку: «Это вам».

* * *

Вода не издавала ни звука.

Никакого урчания переливающейся или текущей жидкости, ни единого движения. Абсолютно стоячая, мертвая вода; лампа на шахтерской каске Немо высветила склизкую от водорослей поверхность и следы сгнившей соли, обозначившие максимальный уровень океанской воды в затопленном внутри Наутилусе.

Соскочив со средней ступеньки основной лестницы, он погрузился во мрак высотой по пояс, вызвав рябь, плеснувшуюся о стены входного коридора. Немо увидел здесь фрагменты повреждений там, куда падал скользивший луч света: разнесенные в клочья люки, поврежденные огнем стены, стальную опору, вывороченную взрывом снаряда, со следами крови членов экипажа.

Он пробирался сквозь почти полный мрак, двигаясь вслед за светом, к тому, что осталось от его бывшей столовой. Здесь было еще больше обломков. Прекрасный стол со стульями, фарфоровая посуда стопками – все это было разбито и гнило. Он поднял погнутую вилку из чистого золота со знаком N наверху. Подержал ее некоторое время в руке.

Немо бросил в сторону золотую вещь и стал пробираться сквозь мрак к двойным дверям в противоположной стене столовой. У ног его проплыли два ушастых окуня. Он добрался до дверей и, схватившись за края, заставил их открыться. Обрушив ржавчину, Немо исчез внутри, а за ним, со всплесками воды, двинулись и Сара с Дунканом.

Это была библиотека на носу Наутилуса; а ее дальняя стена – самым большим иллюминатором субмарины. Нижняя часть этого помещения была в основном затоплена, и Немо оказался в окружении целых груд книг, фолиантов и карт, некоторые из них были сухими, другие гнили в морской воде, вокруг плавали какие-то отдельные листы.

Его гордость, книжные шкафы из бразильского розового палисандра, теперь были разбиты в щепки, со свисавшими с них клочьями тщательно вытканной из водорослей драпировки, еще сохранявшейся на их обломках. На нижней полке шевелил клешнями каменный краб, защищая уничтоженные произведения Шекспира от света каски Немо.

Он выхватил из воды пригоршню морских карт, которым было сотни лет, на пергаментной бумаге. Теперь они превратились в гадкое месиво. «Вы говорили, что многое тут спасли».

Дункан сказал: «И мы это сделали, начиная с самого корабля».

«Я стою по колено в этих ваших усилиях». Немо позволил месиву выскользнуть из своих пальцев. «Аронакс писал, что эта библиотека, плод многолетних моих трудов, станет гордостью любого дворца, а он ведь видел едва ли ее половину. От меня не просто дождаться комплиментов, но его слова не лишены смысла».

Во всплесках воды Немо пробрался к центру каюты – к оргАну, прикрытому белой защитной тканью. Словно каким-то призрачным фантомом он теперь поднимался из трясины. Он отдернул белую ткань, под которой оказались клавиши. «Что именно вы здесь использовали?»

«Нагретый каучук, нанесенный на поверхность шелка. Я сама разработала формулу, ткань абсолютно водонепроницаемая», ответила Сара. «Я покрыла ею все участки корпуса, нуждающиеся в починке, пытаясь защитить все, что осталось внутри».

Дункан уточнил: «Индийская резина».

Немо ответил: «Я понял суть этого вещества и вашу иронию, но с радостью пожертвовал бы всей этой музыкой в пользу научных трудов».

Сара сказала: «Вы еще не видели всего остального, что мы сделали, капитан».

«И что вы намерены делать со всем этим беспорядком, теперь, когда вы утверждаете, что субмарина герметична? Почему вы не продули балластные цистерны?»

Дункан ответил: «Послезавтра сюда должны привезти большие флотские насосы».

«На борту имеются внутренние помпы. Мы сможем избавиться от этого гадкого болота уже через час».

Сара сказала: «Питания нет».

Немо повернулся, и свет его шахтерской лампы резко ударил в глаза Дункану и его дочери: «Вижу, вы осмотрели все средства и системы управления, а также машинное отделение. Дункан, вы, должно быть, сделали тут пару вылазок на местности».

«Конструкция самая впечатляющая, какую я в жизни не видел».

«Капитан, мы отремонтировали на вашей подводной лодке все, что только нам было позволено», сказала Сара, прикрыв глаза.

«И кто же вам помешал?»

«Наутилус. Он утаивает множество секретов». Сара постучала пальцами по закрытой стальной диафрагме большого иллюминатора: «Он не открывается, как и многое другое здесь. Это ваш корабль, и он будет слушаться только вас одного».

Немо ответил: «Все мои творения включают специальные технические средства, предотвращающие их использование в военных целях, если они будут захвачены правительственными силами».

«И вот на этом мы и застряли». Дункан улыбнулся сквозь аккуратно подстриженную бородку: «Каковы будут указания, капитан?»

Стоявший посреди плавающих и плескавшихся обломков своей былой славы Немо сказал: «Несмотря на все осквернение и пренебрежение, Наутилус по-прежнему остается электрическим существом, с запасом аккумуляторов. Смотрите и учитесь».

Сара улыбнулась, и свет с ее каски двинулся вслед за Немо, когда тот стал подниматься по винтовой лестнице на мостик.

Вокруг индуистского бога Варуны с поднятыми вверх четырьмя руками – настенного компаса подводной лодки – плавали мифические морские животные. Немо вставил золотого морского конька, вытащив его из своего сапога, в отверстие рядом с корпусом компаса, у головы Варуны.

Колючий хвост гиппокампа, погруженный в стену, превратился в небольшой изогнутый переключатель. Глаза морского конька тускло затрепетали, затем стали ярче, после чего замигали сигнальной вспышкой, когда с нижних палуб раздался гул запасного питания аккумуляторов.

Немо взошел на подиум центрального поста управления на мостике, заняв свое законное место в капитанском кресле, украшенном девизом «MOBILIS IN MOBILE».

Вернувшись на мостик своего корабля, Немо осмотрел подиум на предмет повреждений. Его стороны представляли собой щитки питания и управления, окружавшие этот командный пост, подобно крыльям аналоя священнослужителя, усеянным индикаторами, переключателями и рубильниками. Немо повернул выключатели.

Оставшиеся в библиотеке Сара с отцом сняли шахтерские каски и потушили керосиновые лампы, когда затрепетали трубки на потолке и матовые шары на стенах, пытаясь зажечься. Стали нагреваться спирали. Некоторые из них взорвались, в то же время в другие стало поступать питание, заставив их замерцать.

Осветив Наутилус.

По очереди начали частично оживать панели мостика: сначала отдельные огоньки, затем заискрились выключатели. Пошел дым. Затем, загоревшись, заработала половина индикаторов.

Немо включил дренажные помпы. Субмарина заполнилась звуком застоявшейся воды, изгоняемой с Наутилуса – это бортовые отверстия начали извергать в океан тысячи галлонов болота.

Сара с отцом перешли из библиотеки в столовую, болото вокруг них стало быстро мелеть. Разбухшая мебель, месиво размокших книг, бумажная масса, картон и отдельные страницы – все это стало оседать по углам, когда в стоках у оснований панелей закружились водовороты.

Поскакали врассыпную крабы.

Немо спустился по винтовой лестнице, соединявшей первую палубу с мостиком. «Как вижу, на Наутилусе поселился целый номенклатурный каталог морских существ. Их нужно собрать и выпустить в море. Мистер Дункан, полагаю, у вашей лодыжки Carcharhinus limbatus».

«Черноперая акула», пояснила Сара.

Дункан вздрогнул от испуга, и Сара схватила его за руку, когда он посмотрел вниз, обнаружив там небольшого акуленка, трепетавшего в последних дюймах океанской воды и оказавшегося на палубе в ловушке. Он поднял черноперку за хвост и отвел руку подальше, когда детеныш попытался его цапнуть.

Немо сказал: «Он приветствует вас, Дункан. Теперь, когда вы столкнулись с одним только видом акул, вам осталось познакомиться всего лишь с трехсот пятьюдесятью других. Пока я не открою новые, конечно». Он обошел Сару. «Возьмите ведро и помогите своему отцу». Он подошел к небольшой нише в библиотеке, в глубине которой располагалась дверь в прозрачном смотровом куполе.

Обрамленная золотом и запачканная грязной солью, металлическая арочная дверь была украшена тонко выполненной, в мельчайших деталях, инкрустацией Посейдона, рассекающего волны. На ней не было ручек, лишь небольшой круг драгоценных камней.

Немо стал нажимать их в определенной, только ему известной последовательности, приказав Саре: «Идите вниз, проверьте помпы, очистите все засорившиеся, а затем подготовьте к осмотру двигатели. Ожидаю от вас полный список начатых вами ремонтных работ, так я смогу выявить ваши ошибки».

Дверь Посейдона пневматически раздвинулась, скрывшись в стене. Прошипев, она сразу же закрылась за спиной Немо, и Сара не успела даже слово вымолвить.

* * *

Дункан стоял в дальнем углу подводного бункера и выбрасывал в воду детеныша черноперой акулы, собирая пригоршнями устриц и извивающиеся клубки серебристых угрей.

Сара поднялась из главного люка Наутилуса, а Дункан в это время выловил в кожаном ведре извивающуюся рыбу: «Они находились в озере у кают экипажа. Так удобней, чем когда ловишь их в волнах». Он поднял глаза и посмотрел на нее: «Ну, что ты думаешь о нашем гении?»

Сара поднялась на палубу. «Он просто гений. И всё».

«Его поведение тебя разочаровало?»

«Скажем, сегодня был очень необычный день, и он ведет себя соответственно».

«Это еще мягко сказано. Ты уже сделала за него значительную часть работы, потрясающую работу, дочка».

«Но вряд ли он это признал и оценил». Сара спустилась по лестнице с надводной палубы лодки: «Мне очень не понравилось, как он говорит с тобой».

При этих словах Сара напомнила Дункану свою мать, это так заметно было в его дочери. «Не сердись, умерь свой пыл. Он пока на ножах с нами, но я не думаю, что реалии всего происходящего окончательно прояснились, однако это рано или поздно произойдет».

Сара ответила: «Мне кажется, ты просишь слепого воззреть».

«Всё не так уж и ужасно». Дункан посмотрел на свою дочь: «Все эти последние двадцать лет я не был тем отцом, каким должен был быть, поэтому не уверен, что заслуживаю твоей защиты».

«Ты позаботился о моем образовании, и о том, чтобы у меня появился этот шанс – такой, как теперь».

«Ты знаешь уже намного больше всего того, чему тебя учили, и этот “шанс” вовсе не какой-то подарок. Ты его заслужила». Дункан улыбнулся, поднимая ведро: «Ну что, дорогая, на обед морской окунь от Наутилуса?»

Сара взяла отца за руку. «Папа, может, это мне и не пристало, но отведи меня куда-нибудь, где много виски».

_______________________________________________

_______________________________________

________________________________

_________________________

__________________

_____________