Необузданные желания

Глава 21

Не могу поверить, что они, блять, посадили ее в камеру, как обычного бандита. Гребаная Люси Кристиансон в камере. Моя Пчелка заперта за решеткой.

Я был в ярости, когда мне позвонили и сообщили, что мой дом взломан и кем. Затем гребаный офицер сообщил мне, что преступники в настоящее время заперты в камере, ожидая моего решения о том, выдвигать ли обвинения. Единственными, кого я хотел наказать, были ублюдки, которые прикасались к ней. Когда она вышла — или, лучше сказать, споткнулась — мне захотелось подхватить ее на руки и унести прочь. Забрать ее домой.

Но я этого не сделал. Вместо этого, проявив свое истинное упрямство, Люси начала спорить со мной. Аргументируя все тем, что не хочет оставлять подругу. Я бы оставил весь этот гребаный мир позади и ушел бы с ней, и только с ней. И никогда бы не оглядывался назад. Никогда. Я знаю, что неразумно ожидать от нее того же. Что она забудет о существовании всех остальных и что весь ее гребаный мир будет вращаться вокруг меня. Я не должен этого ожидать, но было бы чертовски здорово, если бы все так и случилось.

Я оставил ее там с братом. Выбора не было: либо так, либо устроить гребаную сцену и силой затолкать ее в свою машину. Я решил, что уехать — более разумный вариант. Поэтому сейчас я сижу в ее гостиной и жду, когда она войдет в дверь. Ее водитель должен был привезти ее домой, и по моим расчетам, она должна быть здесь с минуты на минуту. Мое колено подпрыгивает, а нервная энергия волнами прокатывается по телу. Когда дверь открывается и она входит, я включаю свет. Затем, не говоря ни слова, я встаю, осматриваю ее тело и начинаю проверять все комнаты и шкафчики, чтобы ей не пришлось делать это самой.

— Ты можешь остановиться, знаешь ли. Нет смысла искать бугимена, когда он стоит прямо передо мной, — говорит она.

— Ты думаешь, что я — бугимен? — Спрашиваю я ее, склонив голову набок в ожидании ее ответа.

— Это абсолютная правда. — Пожимает она плечами.

— Ты говоришь, что боишься меня, но твое тело говорит совсем о другом. Твои действия противоречат каждому твоему хорошенькому маленькому протесту, — говорю я ей.

— О да, и что говорит мое тело?

— Прямо сейчас твое тело умоляет меня прикоснуться к нему. Везде. Ты хочешь, чтобы я облизал тебя с головы до ног, раздвинул твои кремовые бедра и раскрыл эту киску. — Я делаю шаг. Она уже совсем близко, когда моя рука нежно ложится ей на шею. — Ты хочешь, чтобы я трахал тебя, пока ты не забудешь собственное имя, — говорю я ей на ухо.

Она делает глубокий вдох.

— А что, если я скажу, что хочу этого? Ты бы сделал это?

— Что бы я сделал?

— Ты бы трахал меня до тех пор, пока я не перестану понимать, кто я? — уточняет она.

Я откидываю голову назад, чтобы посмотреть ей прямо в глаза.

— Если я тебя трахну, то вряд ли смогу остановиться. Не думаю, что одного раза будет достаточно, — предупреждаю я ее.

— А что, если все же будет достаточно? Что, если ты обнаружишь, что реальность и вполовину не так хороша, как фантазии, которые ты выстроил в своей голове?

— Сомневаюсь.

— Есть только один способ это выяснить. — Ее пальцы хватаются за подол футболки, и она снимает материал через голову, обнажая пару упругих чашечек, прикрытых белым кружевным бюстгальтером.

— Это опасная игра, Пчелка. — Я наблюдаю, как она делает шаг назад, протягивает руку за спину и расстегивает бюстгальтер.

— Думаю, ты уже знаешь дорогу в мою комнату, — говорит она, разворачивается и уходит, бросив бюстгальтер на пол передо мной.

Я без колебаний следую за ней. Затем стягиваю свою футболку через голову и бросаю ее в коридоре, прежде чем переступить порог ее комнаты. Люси расстегивает молнию на юбке и позволяет ей упасть на пол. Ее пальцы скользят под кружево белых трусиков.

— Остановись. Оставь их, — говорю я ей.

Она поворачивается ко мне лицом, вопросительно вздернув бровь.

— Ты даже не представляешь, как давно я хотел обнажить твою киску. Позволь мне. — Я подхожу к ней и толкаю на кровать. — Чертово совершенство. — Я смотрю на нее сверху вниз, ее грудь тяжело вздымается и опускается, когда она смотрит на меня в ответ. Я стягиваю ее трусики вдоль бедер, вниз по ногам, и вытаскиваю из них каждую ступню, после чего комкаю кружево и засовываю его в карман.

— Пополняешь свою коллекцию? — Спрашивает она.

— Что-то в этом роде. — Ухмыляюсь я.

— Боже мой. Ты ведь воровал мое нижнее белье, не так ли? Я думала, что у уборщиц какие-то странные причуды, когда начали пропадать вещи, но это всегда был ты. — Ахает она.

— Не делай вид, что удивлена. — Я забираюсь на кровать, раздвигая ее ноги. Я смотрю на нее. Мои руки дрожат, когда я тянусь к ней. Я так сильно хочу прикоснуться к ней, что боюсь, если сделаю это, то буду слишком груб. Я причиню ей боль и не смогу остановиться.

— Что случилось? — Наконец спрашивает она после нескольких минут молчания.

— Если я причиню тебе боль, ты должна остановить меня. Ты должна мне сказать.

— Ты не сделаешь мне больно, Доминик, — говорит она со слепой верой, которой я не заслуживаю и которой у нее не должно быть.

— Я не знаю, с чего начать. Я хочу пометить каждый дюйм твоего тела, чтобы ни у одного мудака не осталось сомнений, что ты принадлежишь мне. — Я поднимаю ее левую ногу и провожу зубами по лодыжке. Когда я кусаю ее сильнее, глубже, она извивается, но не отстраняется. Я перевожу взгляд с ее глаз на киску, которая блестит, приглашая меня.

Посасывая кожу, я двигаюсь вверх по ее икре и повторяю процесс. Продвигаясь вдоль ее ноги, я кусаю все сильнее и сильнее. Когда я добираюсь до внутренней поверхности ее бедра, то впиваюсь с такой силой, что на языке ощущается медный привкус. Кровь. Ее кровь. Я отстраняюсь и осматриваю ее бедро. По израненной коже стекают крошечные красные капельки.

— Доминик… Мне нужно… — Голос Люси хриплый. Я смотрю на ее лицо. Оно покраснело.

— Что тебе нужно, Пчелка? — Спрашиваю я ее.

— Мне нужно, чтобы ты заставил меня кончить, — говорит она.

— С удовольствием. — Я слизываю капельку крови с ее ноги. — У тебя чертовски потрясающий вкус, — говорю я ей прямо перед тем, как провести языком по центру ее киски, ощущая вкус ее желания и крови, смешивающихся воедино. Я рычу, посасывая ее влагалище, стараясь впитать как можно больше ее соков. Я ввожу язык в ее узкую дырочку, лаская ее, а затем поднимаюсь выше и уделяю ее маленькому твердому бутону то внимание, которого он жаждет.

Проводя языком по ее клитору, я облизываю его снова и снова. Она выкрикивает мое имя, в то время как ее руки обхватывают мою голову, а бедра приподнимаются над кроватью. Я ввожу в нее палец, пока она находится в середине оргазма, растягивая удовольствие. Когда ее мышцы расслабляются, я поднимаюсь и обхватываю ртом один из ее твердых розовых сосков. Мои пальцы тянут и покручивают другой, пока я ласкаю ее фантастические сиськи.

— Не могу дождаться, когда трахну их, — говорю я.

— Как насчет того, чтобы поменьше болтать и побольше трахаться? — Предлагает Люси.

Я лезу в задний карман и достаю презерватив, бросив его на кровать, а затем сажусь, расстегиваю джинсы и бросаю их на пол. Люси смотрит на мой член с выражением неподдельного ужаса.

— Как бы мне ни было чертовски неприятно это признавать, я знаю, что ты не девственница, так почему же ты смотришь на мой член так, словно он может причинить тебе боль? — Спрашиваю я ее.

— Потому что я думаю, что он просто может разорвать меня пополам. Может, у меня это и не первый раз, Дом, но это не типичный размер для обычного парня из колледжа. — Указывает она на мой член.

Я смеюсь.

— Что, блять, во мне говорит об обычном парне из колледжа, Пчелка?

— Ничего.

— Именно. — Я беру презерватив, разрываю фольгу и натягиваю латекс на член. — Знаешь, сейчас самое время отказаться, если ты передумала, — говорю я ей.

— Нет, просто… не торопись, — говорит она.

Но я не знаю, смогу ли. Я прижимаю член к ее входу и начинаю проталкиваться внутрь. Она чертовски тугая, и мне требуется вся моя выдержка, чтобы не вонзиться в нее полностью.

— О боже! — Она закрывает глаза, и я больше не могу сдерживаться. Я вхожу в нее до упора, а потом замираю.

Ее глаза открываются, и я вижу вспышку боли на ее лице.

— Не делай этого, — говорю я ей.

— Что?

— Не показывай мне свою боль. Мне это чертовски нравится, а я не хочу причинять тебе боль.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня, Доминик. Хочу, чтобы ты трахал меня так, как только захочешь. Я справлюсь с этим, — говорит она, пока ее киска сжимается и разжимается вокруг моего члена.

— Блять, — ругаюсь я, вынимая член и снова вгоняя его обратно. После этого я теряю всякое чувство контроля, которое, как мне казалось, у меня было.

Мои пальцы обхватывают ее горло, прижимая к матрасу, а другая рука обхватывает ее попку, слегка приподнимая ее бедра над кроватью. Я вхожу и выхожу, не сводя глаз с ее лица. В уголках ее глаз появляются слезы, пока я продолжаю трахать ее, используя ее тело для собственного удовольствия. Ее ноги обвиваются вокруг моих бедер, и она отвечает на каждый мой толчок своим.

Блять, она трахает меня снизу.

Я переворачиваю нас, приземляясь на спину, и она оказывается надо мной.

— Двигай своей киской по моему члену, Пчелка, — говорю я ей.

Я завожу одно ее запястье за спину, а свободной рукой обхватываю ее лицо, когда она начинает подпрыгивать на мне. Затем я медленно провожу кончиками пальцев вниз от ее щеки, нежно обхватывая каждую грудь по очереди. Я покручиваю и сильно тяну ее соски. Она запрокидывает голову, и влага обволакивает мой член.

Интересно. Неужели моя Пчелка получает удовольствие от боли так же, как и я?

Мне нужно еще раз проверить эту теорию. Я отталкиваю ее от себя.

— Встань на четвереньки. Подними свою задницу для меня.

Люси оглядывается через плечо, выполняя каждую мою команду. Подняв задницу в воздух, она опирается на предплечья, положив голову на подушку.

Я встаю позади нее, удерживая ее бедра неподвижно, а затем снова вхожу.

— Вот же блять, единственное оставшееся место для меня — это ад, потому что я разрушу рай.

— О, черт возьми, да, — выкрикивает она.

Я поднимаю руку, шлепая ее по правой ягодице. Она вскрикивает еще громче, и ее киска сжимается прямо перед тем, как я снова чувствую влагу, покрывающую мой член. Ей нравится небольшая грубость.

Блять, это знание выводит меня из себя.

Я наклоняюсь и поднимаю ее, прижимая спиной к своей груди. Мой рот прижимается к ее плечу, а затем сильно прикусывает. Мои пальцы сжимают ее соски, и она кончает. Ее тело замирает в моих объятиях, когда оргазм пронзает ее.

— Вот так. Кончай на мой член. Я чувствую, как твоя киска доит меня. — Мои яйца напрягаются, и, прежде чем я успеваю остановиться, я изливаю свое семя внутрь нее. Ну, то есть, внутрь презерватива. — Блять, — шиплю я, падая на кровать и увлекая Люси за собой.

— Мы можем сделать это снова? — спрашивает она, втягивая воздух.

— Дай мне две минуты, и мы сможем, — говорю я ей. Я встаю, иду в ванную и избавляюсь от презерватива, после чего включаю душ и жду, пока он нагреется. Через минуту я возвращаюсь в спальню и поднимаю ее на руки.

— Что ты делаешь? — Визжит она.

— Нам нужно принять душ.

— Я могу ходить, — настаивает она, хотя ее попытки освободиться кажутся слабыми.

— Знаю.

— Тогда ладно. Главное, чтобы ты знал. — Усмехается она.

— Я мало чего о тебе не знаю, Люси Кристиансон, — говорю я ей.

— А вот я практически ничего не знаю о тебе, Доминик Маккинли, — возражает она.

— Ты знаешь больше, чем большинство.