Необузданные желания

Глава 7

Я тянусь за кольтом 1911 года выпуска, который постоянно лежит у меня под подушкой, и поднимаю его еще до того, как открываю глаза. Я настолько привык к темноте, что моему зрению требуется всего несколько секунд, чтобы привыкнуть и разглядеть фигуру, стоящую над моей кроватью. Ту самую фигуру, которая сейчас находится не на том конце моего ствола.

— Дядя Джош? Какого хрена ты сюда пробираешься? Хочешь, чтобы тебя подстрелили? — Спрашиваю я, опуская пистолет.

— Вставай. Мы завтракаем, — приказывает он, затем разворачивается на пятках и вылетает из комнаты.

Блять. Быть разбуженным дядей Джошем — это все равно, что быть разбуженным чертовым Жнецом с косой. Ни один кошмар, который снился мне в детстве, не мог сравниться с этим. Еще хуже, когда приходится иметь дело со сварливым, угрюмым Маккинли. Именно в таком состоянии я его и застану, если не вытащу свою задницу из постели и не сяду завтракать.

Нет ничего необычного в том, что мой дядя заезжает проведать меня. Хотя обычно он всегда звонит и предупреждает о своем приезде. Я сбрасываю одеяла и вылезаю из постели. Свою голую задницу веду к шкафу, где натягиваю серые спортивные штаны и черную футболку. После чего иду на поиски мужчины, о котором идет речь. Когда я добираюсь до столовой, то обнаруживаю дядю Джоша и Бри, сидящих за моим обеденным столом. Со стоном я направляюсь к кофейнику и наливаю себе огромную кружку, прежде чем сесть рядом с кузиной.

— Есть ли причина для такого раннего утреннего визита, или ты просто соскучился по мне? — Спрашиваю я дядю Джоша.

— Я был в городе, навещал Бри, так что представь мое удивление, когда я узнал, что мой единственный племянник сошел с ума и преследует дочь Джерри Кристиансона, — ворчит он.

Мои глаза прищуриваются, когда я смотрю на Бри.

— Ты рассказала ему?

— Нет, это была не я, — говорит она с ухмылкой.

— Подожди, ты знала об этом? — На этот раз дядя переводит взгляд на свою дочь.

— Я ничего не знаю, папа, — говорит Бри, ухмылка исчезает, и выражение ее лица становится невозмутимым.

— Ты лжешь, но я не могу винить тебя за преданность кузену, — говорит ей дядя Джош.

— Ладно, во-первых, я, блять, никого не преследую, — отрицаю я, прекрасно понимая, что то, что я делаю, можно квалифицировать как преследование. Наверное.

— Доминик, исчезновение ребенка Кристиансонов не останется незамеченным, — говорит дядя Джош так, будто мне нужен урок по родословной Люси.

Исчезновение? О чем, черт возьми, он говорит?

И тут до меня доходит.

— Подожди. Ты думаешь, я собираюсь с ней что-то сделать? — Спрашиваю я его.

— Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Скажи мне, что ты не думал о том, чтобы избавиться от нее, — говорит он.

Я открываю рот, чтобы поспорить с ним, но потом вспоминаю все свои фантазии, все способы, которыми я представлял себе, как покончу с ее жизнью собственными руками. Сколько раз я стоял над ее спящей фигуркой и думал о том, каково это — обхватить ладонью ее горло и смотреть, как она борется под моей хваткой…

— Я прав, не так ли? — Надавливает дядя Джош.

— Я думал об этом. Но на самом деле никогда бы не сделал этого. — Пожимаю я плечами.

— Почему нет? — Спрашивает Бри, все еще сидя рядом со мной.

— Потому что желание защитить ее сильнее желания причинить ей боль, — просто отвечаю я.

Дядя Джош пристально смотрит на меня. Он как будто ждет, что я расколюсь. Ждет, чтобы понять, лгу я или нет.

— Хорошо, — говорит он наконец. — Но я могу заставить исчезнуть не так уж много тел ради тебя, Дом. А они уже начинают скапливаться здесь.

— Я не причинил зла тем, кто этого не заслуживал, — быстро парирую я.

— Хорошо, тогда скажи мне, в чем именно заключались их преступления? — Он вопросительно вздергивает бровь.

— Они смотрели на нее… Они прикасались к ней… Они думали о том, чтобы посмотреть на нее или прикоснуться к ней…

— Святое дерьмо, ты спятил, Дом. Ты не можешь ходить вокруг да около и убивать чуваков только потому, что они случайно посмотрели в сторону Люси. Ты ее видел? Боже, если бы я не была с Эшем, я бы сама запала на нее, — говорит Бри.

— Бреанна, не выражайся, — ругает дядя, а затем поворачивается ко мне. — Доминик, тебе нужно обуздать свое дерьмо. Я не собираюсь утешать твою мать, когда ты окажешься за решеткой.

Я ухмыляюсь. Как будто Маккинли когда-нибудь окажутся за решеткой. Наш круг общения слишком широк, чтобы такое могло случиться.

— Хорошо, — говорю я ему. В смысле, я готов сказать что угодно, лишь бы покончить с этим завтраком.

— Как дела в университете? — Мой дядя быстро меняет тему.

— У меня отличные оценки.

— Я не об этом спрашивал. Как университет? Тебе нравится жить здесь? Ты же знаешь, что можешь вернуться в Сидней, — предлагает он.

— Знаю. Но мне здесь очень нравится.

— Ммм. По крайней мере, у Бреанны есть местные знакомые, когда она приезжает в гости. Что в последнее время случается часто. — Взгляд дяди Джоша скользит между нами, а затем снова останавливается на моей кузине.

— Обычно я с Эшем, папа. Я почти никогда не бываю одна. — Качает головой Бри.

— Эш — не Маккинли.

— Но мы все равно его любим, — отвечает она с ухмылкой, и я снова не могу сдержать смех.

Эш — мой кузен, так же как и Бри. Чертовски странно видеть их вместе. Я до сих пор не привык к этому.

— Он мог бы, по крайней мере, оставить Фейт. Я думал, что увижу вас обеих, — ворчит дядя Джош. Фейт — дочь Бри и Эша и, вероятно, одна из самых любимых людей моего дяди — не считая его жены и дочери, конечно.

— Завтра я поеду домой. Мне нужно было кое-что закончить здесь. Да и что я должна была делать? Привязать Фейт к груди, пока я работаю? — Фыркает она.

— С тобой я так и поступал, — возражает он.

— Это потому, что у тебя проблемы с расставанием. А у меня нет. — Гордо улыбается Бри.

— Так это не та видеоняня, которую ты спрятала в комнате Фейт и которую сейчас транслируешь на свой телефон? — Спрашиваю я, глядя на экран, который светится на столе между нами.

— Заткнись, Дом. Тебя никто не спрашивал, мальчик-сталкер, — отчеканивает Бри.

Я пожимаю плечами. Ее оскорбления не задевают так, как ей хотелось бы. Ничто и никогда не задевало. Меня не так легко зацепить. Однако есть один человек, способный вызвать во мне эмоции, — это моя мать. Ну, наверное, два человека. Потому что Люси Кристиансон определенно вызывает… что-то.

Маленькое вторжение в личную жизнь Бри напоминает мне о моей собственной, и не успеваю я опомниться, как поднимаюсь на ноги и выхожу из комнаты.

— Я сейчас вернусь, — бросаю я через плечо, направляясь в свою спальню.

Я беру телефон и вижу сообщение от моей Пчелки.

ПЧЕЛКА:

Если ты планируешь опубликовать то, что я сделала вчера, подумай еще раз. Потому что, если ты это сделаешь, я НАЙДУ тебя и ЗАСТАВЛЮ пожалеть, что ты вообще родился.

Я печатаю ответ, возвращаясь в столовую.

Я:

Я отрежу уши любому, кто хотя бы попытается услышать, как ты кончаешь. Этот звук принадлежит мне, и я им не делюсь.

Я убираю телефон в карман, занимаю свое место за столом и копаюсь в тарелке, которую поставили передо мной — скорее всего, благодаря кузине. Дядя заставил бы меня обслуживать себя самостоятельно.

— Ты надолго в городе? — Спрашиваю я его.

— На пару дней, а что? — Он прищуривается, глядя на меня. Этот человек всегда думает, что я что-то замышляю. То есть, обычно так и есть. Но ему не нужно об этом знать.

— Я подумывал о покупке дома. Тебе следует поехать и посмотреть его вместе со мной.

— Этот дом недостаточно велик для одного человека? — спрашивает он, вздернув бровь.

Может, я и переборщил, когда покупал это место, но оно маленькое по сравнению с тем чудовищем, в котором я вырос.

— Я рассматриваю ферму для хобби, — говорю я ему.

— Ну, разумеется, блять. Зачем?

Я ухмыляюсь, потому что знал, что это вызовет у него интерес.

— Я скучаю по родине. — Пожимаю я плечами. — Я собираюсь туда сегодня днем. И расскажу тебе все подробности.

— Ладно. Но клянусь, Доминик, если твоя мать узнает, что я помог тебе купить ферму, ты станешь следующим блюдом для свиней. — Он указывает на меня пальцем.

— Я не скажу ни слова. — Смеюсь я. В этом мире есть только два человека, которые действительно пугают моего дядю: его жена (моя тетя Эмми) и его невестка (моя мать).

После того как дядя и кузина наконец уходят, я захожу в свой домашний кабинет и включаю мониторы с прямой трансляцией из квартиры Люси. Я ищу ее по всем камерам, но ее нигде нет.

— Где ты, Пчелка? — Спрашиваю я вслух, входя в систему GPS-навигации на своем компьютере. Сначала я загружаю тот, что в ее машине. Он показывает, что она в библиотеке. Загрузив тот, что установлен в ее телефоне, я читаю сообщения, чтобы понять, планировала ли она встретиться с кем-то там или нет.

Я не вижу никаких признаков того, что она планировала встречу с кем-либо. Последнее сообщение, которое я прочитал, было от ее брата. Она спросила, может ли остаться у него сегодня вечером, на что он ответил согласием. Я чертовски ненавижу, когда она не остается в своей квартире. У меня нет доступа к ней, когда ее там нет. Хотя, по правде говоря, это, наверное, моя вина, что она не хочет оставаться одна.

Я захожу в ванную и включаю горячую воду. Быстро приняв душ, я надеваю черные джинсы и черную рубашку. Если я не смогу увидеть ее сегодня вечером, то увижу ее сейчас.

Я беру бумажник и телефон. По дороге в библиотеку мне нужно сделать остановку. Я заметил, что с ее кухонного стола пропала ваза с цветами, поэтому на этот раз я выбираю один тюльпан. Это все, что мне нужно, чтобы дать ей понять, что я все еще здесь. Что она не может сбежать от меня.

Потому что я ей этого не позволю.