Необузданные желания

Глава 32

Я позволила доктору осмотреть меня — он, кстати, подтвердил, что я в порядке, и согласился, что я просто переволновалась от вида крови. Затем я решила принять душ, пока он накладывал швы на голове Доминика. Этого мне точно не нужно было видеть.

Не знаю, сколько времени я простояла под горячей водой, когда дверь открывается и входит Доминик. Зайдя в кабинку, он выключает кран и оборачивает полотенце вокруг моих плеч. Мы молчим, пока он вытирает меня.

— Давай ляжем в постель, — говорит он, берет меня за руку и выводит из ванной.

— Ты все еще злишься, — комментирую я.

— Я был ужасно напуган, Люси. — Повышает он голос, но затем снова заставляет себя говорить тише. — Ты подвергала себя опасности.

— Мне нужно было помочь брату. Что мы и сделали, ты же знаешь.

— С твоим братом все было бы в порядке, если бы ты не сделала то, что сделала.

— Мне жаль, что ты пострадал. Я не хотела, чтобы это произошло, — говорю я ему, и мне действительно жаль, что он ввязался в драку из-за меня. Я ложусь на кровать, а Дом забирается с другой стороны.

— Ты действительно думаешь, что мне есть дело до себя? Нет. Я беспокоился о тебе. — Он заключает меня в объятия.

— Думаю, мы не подходим друг другу, — впервые признаюсь я вслух.

— Я знаю, что не подходим, — говорит он.

— Тогда зачем мы это делаем?

— Потому что я не могу тебя бросить. Я не откажусь от тебя, так что не проси меня об этом, — умоляет он.

— Не буду.

Он молчит какое-то время, после чего целует меня в макушку и вздыхает.

— Засыпай, Люси.

Прижимаясь к его груди, я закрываю глаза и засыпаю под стук его сердца, звучащий в моем ухе.

Я просыпаюсь в пустой постели. Я не должна была удивляться, но, учитывая, что мы находимся в его доме, признаюсь, я думала, что он будет здесь. Доминик заходит в комнату как раз в тот момент, когда я сажусь.

— Где ты был? — Спрашиваю я.

— Ходил на пробежку, — говорит он, присаживаясь на край кровати. Он наклоняется и целует меня в лоб. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. Почему от тебя пахнет бензином?

— Я хочу принять душ. Я оставил для тебя одежду в шкафу. Одевайся. Сегодня мы идем на свидание. — Он поднимается на ноги, полностью игнорируя мой вопрос, и уходит.

На прикроватной тумбочке жужжит мой телефон, и я беру его. Там сообщение от Шэр.

ШЭР:

Ты это видела? Это во всех новостях.

Я нажимаю на ссылку, которую она прикрепила, и попадаю на новостную статью о пабе, в котором мы были вчера вечером. Он сгорел дотла. На картинке вверху изображено горящее здание. Я бросаю взгляд на дверь ванной, а затем снова опускаю глаза на статью. Из-под обломков вытащили десять тел. Очевидно, все выходы были заблокированы цепями, и они не могли выбраться.

Меня охватывает холод. Нет. Он бы этого не сделал. Правда?

Мне даже не нужно думать об этом. Потому что я знаю ответ. Тогда почему я все еще сижу здесь? Почему не убегаю?

Я должна позвонить в полицию и сообщить им, признаться, что знаю, кто преступник. Или я могу просто спросить его? Может, у него есть вполне разумное объяснение, почему он пришел сегодня утром, пахнущий бензином. Вполне возможно, что все это всего лишь совпадение. То есть, это возможно.

Или я могу забыть обо всем, пойти на это свидание и притвориться, что мой парень не сжег паб, в котором находилось десять человек.

Парень. Доминик Маккинли — мой парень. Почему эта мысль пугает меня больше, чем осознание того, что он хладнокровный убийца?

Дом выходит из ванной с белым полотенцем, обернутым вокруг талии. Капельки воды стекают по его торсу и животу. При виде него у меня текут слюнки. Я хочу его. Но тут же быстро отгоняю эти мысли.

Что, черт возьми, со мной не так?

— Что случилось? — Спрашивает он.

Хороший вопрос, я сама задаюсь им.

— Ты сжег тот паб прошлой ночью? — Вопрос вырывается у меня изо рта прежде, чем я успеваю себя остановить.

Выражение лица Доминика говорит все, что мне нужно знать. Ему даже не нужно произносить слова. Я знаю, что это сделал он.

— Пчелка, ты не должна задавать вопросы, на которые не хочешь получить ответы. Я никогда не стану тебе лгать, поэтому хорошенько подумай, прежде чем спросить меня о чем-то, — говорит он.

Хочу ли я знать? Услышать, как он это скажет? Вот это и есть настоящий вопрос.

— А что насчет меня? — Спрашиваю я его, натягивая одеяло до груди.

— А что насчет тебя?

— Я знаю, что это сделал ты, Дом. Значит ли это, что ты убьешь меня сейчас? Я ведь свидетель и все такое.

Доминик снова садится на край кровати.

— Не думаю, что я когда-нибудь смогу убить тебя, Люси. Это означало бы покончить с собой, а так уж вышло, что я себе вроде как нравлюсь. Кроме того, я провел с тобой слишком мало времени.

— Хорошо, — говорю я и быстро меняю тему. — Куда мы пойдем на свидание, на которое ты меня приглашаешь?

Мне нужно подумать над этим больше пяти минут. Я не готова потерять его, потерять те чувства, которые он вызывает во мне. Я знаю, это эгоистично с моей стороны, но я хочу сохранить это чувство.

Хочу сохранить его.

— Это сюрприз. Пойдем, оденемся. — Он поднимает меня на ноги, и я иду за ним в гардеробную.

Я останавливаюсь на пороге, и мои глаза расширяются.

— Я думала, ты сказал, что оставил здесь один наряд для меня, а не целый чертов шкаф.

— Мне хотелось, чтобы у тебя был выбор. — Пожимает он плечами, как будто стена дизайнерской одежды, обуви и сумочек не имеет большого значения.

— Здесь пять сумок Birkin⁶, Доминик. Это безумие. Как ты вообще все это сделал? — Спрашиваю я, проходя вперед и проводя пальцами по ткани платья от Valentino.

— У меня есть консультант. Поверь, с моей стороны это не потребовало особых усилий.

Я смотрю, как он бросает полотенце на пол. Его член, твердый и длинный, подпрыгивает. Я делаю два шага к нему и опускаюсь на колени. Не знаю почему, но мне вдруг захотелось почувствовать его вкус. Взяв его член в руку, я провожу языком от основания до кончика, а затем накрываю своим ртом. Я беру его так глубоко, как только могу. Затем я втягиваю щеки и провожу языком по нижней стороне его члена.

— Мммм, — стону я, когда его вкус взрывается на кончике моего языка.

— Блять, Пчелка. Твой рот охренительно хорош. — Доминик наматывает мои волосы на кулак, нежно дергая за кончики. Мои брови хмурятся в замешательстве.

Почему он такой нежный? На него это не похоже.

Я удваиваю свои усилия, чтобы заставить его потерять контроль. Я хочу увидеть, как он кончает. Протянув руку вниз, я задираю футболку и провожу пальцем по своему клитору. Я раздвигаю бедра, и когда я поднимаю взгляд, то понимаю, что Доминик видит, что я делаю. Он наблюдает, и жар в его глазах словно прожигает меня насквозь. Ощущение его вкуса на языке, аромат его свежевымытой кожи — все это опьяняет, и я так близка к тому, чтобы кончить. Я еще больше втягиваю щеки и сильнее сосу, слегка скользя зубами по кончику его члена, а затем заглатываю его обратно в горло.

— Черт, я сейчас кончу, — предупреждает он меня. Его рука крепче сжимает мои волосы, когда он выплескивает свое семя мне в горло. Мой собственный оргазм наступает сильно и быстро, и я изо всех сил пытаюсь проглотить все, что он мне дает. Он вытаскивает член у меня изо рта, и поднимает меня на ноги. — Не знаю, как я тебя нашел, но я ужасно рад, что это произошло, — говорит он.

Я обвиваю руками его шею.

— Тогда, может, перестанешь делать глупости, которые заберут тебя у меня.

— Ничто и никогда не разлучит нас, Пчелка.

— Ты этого не знаешь.

— Я позабочусь об этом, — говорит он с такой уверенностью, что я почти ему верю. Почти.

Потому что, как бы мне ни хотелось поверить ему на слово и положиться на то, что происходит между нами, я все еще в замешательстве. Меня переполняют все эти эмоции и сумбурные мысли, и я не понимаю, кем стала с тех пор, как Доминик появился в моей жизни.

Вместо того, чтобы зацикливаться на этих мыслях, я приподнимаюсь на цыпочки и целую его в губы. От поцелуя Доминика весь мир исчезает. Когда я целую его, мы словно находимся в своем собственном маленьком мире, созданном только для нас двоих.

Доминик подъезжает к частному самолету, на борту которого огромными золотыми буквами написана его фамилия.

— Мы куда-то летим?

— Да, — говорит он, заглушая двигатель и выбираясь из своего Бентли.

Я открываю свою дверь и также вылезаю из машины.

— Куда мы направляемся? — Спрашиваю я его.

— Это сюрприз. Пойдем.

— Ну, и как долго продлится перелет? Как далеко нам придется лететь?

— Узнаешь. — Ухмыляется он.

Я поднимаюсь вслед за Домиником по трапу самолета, где его с улыбкой встречает очень симпатичная стюардесса. Ее взгляд блуждает по его телу, когда она провожает его внутрь, а рука ложится на его плечо, когда он обходит ее.

И мне сразу же хочется выцарапать ей глаза. Мне не нравится чувство, которое охватывает меня. Я не ревнивый человек. Я не ревную.

Протиснувшись мимо Доминика и стюардессы, я прохожу в главный салон и нахожу место. Через несколько секунд Доминик садится рядом со мной.

— Ты боишься летать? — Спрашивает он с веселой улыбкой.

— Зависит от того, не отравит ли меня твоя стюардесса, чтобы заполучить тебя в свое полное распоряжение. — Отвечаю я.

Он смеется — этот засранец действительно смеется надо мной.

— Я обязательно попробую любую еду или напитки, которые она тебе подаст.

— Это не смешно, Доминик. Ты с ней трахался?

— Нет, — быстро отвечает он. — У меня нет привычки спать с персоналом, Пчелка. Становится неловко, когда я не звоню им на следующий день.

— О, ну что ж, она более чем готова трахнуть тебя. Уверена, в этом самолете где-то есть спальня, — говорю я, разглядывая роскошный интерьер.

— Есть, но есть только одна женщина, которую я хочу затащить к себе в постель. Моя девушка, — говорит он.

— Прости… Не знаю, почему на меня нахлынула эта ненормальная ревность. Но она не должна быть с тобой такой дружелюбной.

— Я уволю ее после этой поездки.

— Не делай этого. Просто в следующий раз мы полетим на самолете моей семьи, — говорю я ему.

Через час полета я понимаю, что что-то не так. Самолет сильно трясет, и я хватаю Доминика за руку, впиваясь ногтями в его кожу.

— Все в порядке. Это просто турбулентность, — говорит он мне, отрывая мои пальцы от своей руки и обхватывая их своей ладонью.

— Мистер Маккинли, пожалуйста, оставайтесь на месте и пристегнитесь. Мы совершаем экстренную посадку. Приготовьтесь, — обращается пилот к Доминику по внутренней связи.

— Что, черт возьми, происходит? — Дом отстегивает ремень безопасности и встает.

— Нет, не оставляй меня. — Я цепляюсь за него. Самолет отклоняется, и мы кренимся вбок, отчего я вскрикиваю.

— Все в порядке. Люси, посмотри на меня. Я держу тебя. — Доминик сильнее сжимает мою руку.

Я смотрю на него, затем снова на свои колени. Мы вот-вот умрем. Я чувствую.

— Я люблю тебя. Я не хотела влюбляться в тебя, но так получилось. Я безумно люблю тебя, Доминик Маккинли, и это чувство мне неподвластно. А теперь мы умрем. Но это не страшно, потому что я умру, зная, каково это — быть любимой. По-настоящему любимой. И это чувство подарил мне ты. — Слезы текут по моему лицу. И я кричу, когда самолет трясет так сильно, что, клянусь, ремни безопасности вот-вот порвутся, и мы вылетим из наших кресел.

— Я чертовски люблю тебя, Пчелка. Мы не умрем. Они совершат экстренную посадку, и с нами все будет в порядке.

Я поднимаю взгляд на Доминика, решив, что хочу, чтобы он был последним, кого я увижу. Раздается еще один громкий хлопок, а затем толчок, и с верхних отсеков падают кислородные маски.

— Приготовьтесь, приготовьтесь, приготовьтесь, — кричит голос пилота через громкоговоритель.

Доминик надевает маску мне на лицо, а затем повторяет то же самое с собой.

— Все в порядке, — снова говорит он мне.

Я ему не верю, но все равно киваю. Свет в самолете гаснет, и наступает кромешная тьма. Я тянусь к Доминику, но не могу его найти.

— Дом! — Кричу я тут же чувствую его руки на своих.

Когда мы с чем-то сталкиваемся, моя голова наклоняется вперед. Я чувствую запах дыма. Огонь. Мне нужно сказать Доминику, что там пожар.

— Я люблю тебя, Люси. Никогда не забывай об этом, — шепчет он, и я чувствую, как его рука обхватывает меня.

— Мы приземлились? — Спрашиваю я его.

— Пока нет, — говорит он.

В этот момент я слышу звук скрежета металла, и мое тело подпрыгивает на сиденье, прежде чем моя голова ударяется о что-то твердое.