Непал без вранья

Глава 8 Покхара, хиппи-Мекка

Наступает Досаин, один из главных фестивалей Непала. Не только в школе, но и по всей стране начинаются большие осенние каникулы. И потому мы с Асей, Яной и Элли решаем отправиться в Покхару, чтобы начать оттуда свое восхождение — трек по Аннапурне, первый горный поход в моей жизни.

Покхара — это город у подножия Гималаев, один из главных туристических центров и стартовая база для маршрутов среди восьмитысячников[52], по великой гряде Аннапурне.

Восьмитысячники видно уже из города — могучие стражи, они обнимают Покхару по краю и отражаются в спокойных водах озера Фева. На Катманду это место совсем не похоже, и, как заметила Элли, его даже Непалом не назовешь. Очень тихий и зеленый город в зарослях баньяновых деревьев словно продолжает Сваямбунатх, буддистский район столицы. Здесь много монахов и чувствуется близость Тибета, ведь «столетиями Покхара была одним из перевалочных пунктов на торговом пути из Индии в Тибет». Но еще больше здесь альпинистов: новичков и бывалых, спустившихся и планирующих — на любой, в общем, вкус. Ведь практически все приезжают в Покхару с той целью, с которой тут оказались и мы. Трек здесь страсть повсеместная.

Селятся туристы в районе Лейксайд, местном Тамеле. С одной его стороны начинается бескрайний туристический базар, где можно отыскать буквально все для похода, от трекинговых палок до полного альпинистского снаряжения. Здесь же насажены и отели с недорогими уединенными номерами. Но мы решаем остановиться на другой стороне Лейксайда, хипповом и свободном правом береге. Люди здесь раздеваются, гуляют босяком и курят прямо на улицах. Из открытых кофеен доносятся приглашения Rolling Slones и Dors, Джими Хендрикса и Боба Дилана, Credence Clearwater и буддистские мантры. Мы вдруг попадаем в семидесятые — в ту золотую эпоху, когда все начиналось.

Как-то раз мне попалась прекрасная книга Эллиота Тайбера «Взятие Вудстока»[53], в которой он рассказал мне подробно, кто же они все-таки, эти хиппи. Я восторгалась их культурой. Могла ли я тогда предположить, что попаду в самое сердце этой общины? Покхару называют мировой столицей «детей цветов». Именно они, босяки и изгои Запада, ворвались в начале 1970-х в закрытое прежде государство и стали первыми белыми поселенцами. «Факиры», «бандерлоги» или попросту «обезьяны» — так их прозвали консервативные непальцы, с опаской и брезгливостью смотревшие на белых чудаков. Лозунги мира, свободной любви и наркотических экспериментов местному жителю были непонятны. Но иммунитет восточной традиции дал осечку. Ведь молодое поколение страны было потеряно, поражено и очаровано этой бродяжьей романтикой, этой бесстыдной честностью, какую только способен проявить человек в отношениях с другим человеком, в своих желаниях и отрицаниях. И молодой Непал пытался подражать. Меня там не было, но многочисленные истории вторят моим словам. А тень этого стремления блуждает до сих пор — по нашей, кстати, улице, упрятав азиатское лицо за дредами Боба Марли.

Надолго в Покхаре обычно не останавливаются, ведь город очень маленький и осмотреть его можно всего за пару дней (особенно если на скутере). Говорят, что в Покхару приезжают и за духовным опытом, что здесь можно отыскать хорошие йога-центры и курсы медитации, но мне на глаза такие не попадались. В основном же тут занимаются одним из трех: либо готовятся к восхождению, закупая необходимое и оформляя документы, либо отдыхают в многочисленных барах и растаманят, либо же осматривают достопримечательности.

* * *

Подготовку к треку мы откладываем на пару дней, а расслабляться решаем уже по возвращении с гор. И все, что нам остается, — исследовать Покхару и ее красоты.

Начать решаем традиционно и отправляемся к Фева, «рукотворному», как его называют, озеру в кайме разноцветных лодок. Здесь можно арендовать и ладью, и катамаран, и даже гребца, что мы и делаем, решив отправиться в один конец, к Ступе мира. Хотя приятней, конечно, плавать без посторонних — и временем не ограничен, и восторги скрывать не надо. А скрывать, поверьте, есть что. Еще ни разу мне не доводилось плыть среди гор, отраженных зеркальной гладью. Наслаждаться прохладой их снегов, не веря тому, что это лишь вода, и остывать в раскаленный непальский октябрь.

***

Мы огибаем островок, на котором виднеется храм Барахи. Легенда гласит, что на дне озера Фева покоится затопленный город, центр процветающей некогда долины, жители которой высмеяли странствующего нищего. Лишь одна женщина посочувствовала бродяге. Ей он и поведал о надвигающемся потопе. Семья этой женщины успела спастись, сбежав на возвышенность, когда поток с ревом спустился с гор и погрузил долину под воду. Ну а нищим оказалась не кто иная, как богиня Барахи. Именно ей потомки женщины и возвели храм на острове в благодарность за чудесное спасение. И пускай храм маленький, а остров, как пишут в путеводителях, довольно грязный, у этого места есть бесценное преимущество — его история.

Спустя полчаса мы высаживаемся у дальнего берега, откуда и начинается лесная тропинка вверх и вверх без передышки. Хорошая тренировка перед треком, решаем мы, разминая непослушные ноги. Наконец, доползаем до верхушки.

Холм Ступы мира считается одной из лучших смотровых площадок Покхары. Он уступает, пожалуй, лишь Сарангкоту, откуда встречают рассветы и запускают парапланы, — туда мы, увы, не добрались. Но охватить Покхару от края до края, ее холмы и белоснежный хребет отлично получилось и с этой священной верхушки, отдыхая в тени пузатой пагоды, у ног одного из Будд.

Буддистская Ступа мира считается новоделом, и исторической ценности как будто бы не представляет. Что, однако, не убавляет к ней интереса приезжих. Эту ступу возвели на деньги одной японской организации под руководством монаха Нитидацу Фудзии. Говорят, что встреча Фудзии с Махатмой Ганди в 1931 году настолько впечатлила японца, что он решил посвятить свою жизнь пропаганде мира и ненасилия. Так появилась идея возведения Пагод мира — символа единения всех рас и вероисповеданий.

В 1941 году началось строительство пагод (храмов, ступ) по всему миру, и к 2000 году их было уже около восьмидесяти: в Европе, Азии и США. Непальскую ступу начали возводить еще в 1973 году, но при местной пунктуальности закончить удалось лишь к 1999-му, когда наконец сюда добрались все Будды: из Японии, Шри-Ланки, Таиланда и, конечно, Лумбини. Теперь эти золотые статуи охраняют мир в четырех направлениях. А венчает ступу хрустальный камень — символ мудрости и благодати.

Мы обходим ступу трижды и разбредаемся по ее «этажам». Я подсаживаюсь к Элли, она сосредоточенно изучает карту.

— Почему ты не буддистка? — спрашиваю я ее. — Ведь ты же выросла в этой среде, твоя мама исповедует буддизм, я не ошибаюсь?

— О-ля-ля. Непростой вопрос, тэта, — задумывается Элли. — Наверное, потому, что в детстве, когда я спросила маму, буддистка ли я, она ответила, что я сама это решу, когда вырасту. И вот теперь я выросла и не хочу ограничивать себя какой-то определенной религией. Сейчас я открыта всему и учусь у каждой из них. Но буддизм и, пожалуй, шаманизм, мне, наверное, ближе всего. А тебе?

— Я слишком мало об этом знаю. Мне нравится умиротворение, которое окружает все, что связано с буддизмом. Отношения природы и человека, поиск себя в подсознательном. Но как быть с утверждением, что жизнь — это страдание?

— Oh putain![54] Смысл здесь скорее в том, что человека подавляет его эго, оно же приносит ему страдание. Я это знаю не понаслышке — мое эго было невероятных размеров. И в Непал-то я уехала потому, что поняла: страдание оно приносит не только мне, но и окружающим меня людям. Буддистские практики как раз учат от этого страдания избавляться. Это не то христианское бремя, которое ты несешь до конца в обмен на статус мученика. Я встречала очень много буддистов, монахов в том числе, с прекрасным чувством юмора, супержизнелюбивых. Буддизм лишь утверждает, что гармония и то, что мы называем счастьем, не безусловная опция, но мы за него можем и должны бороться.

Элли складывает карту и поднимается на ноги.

— Ну что, пойдем дальше? — продолжает она и зовет Яну с Асей. — В Покхаре есть еще парочка музеев — например, Музей гор, или про солдата гуркхи[55], чего желаете?

— Такси! Вам нужно такси? — окружают нас сразу несколько человек, стоит лишь выйти на дорогу.

— Нет, спасибо, тото, — отвечает Элли, — у нас есть по паре прекрасных ног и необыкновенное удовольствие ими пользоваться.

Это и становится нашим лозунгом на всю последующую неделю.