Непобедимый 4: на излом

Глава 16 Страна персов

В Тегеране стояла страшная жара. Несмотря на сентябрь. Хотя, какая разница. Сентябрь только начался. Так что, не считается

На улице градусов сорок, не меньше. Я ощутил уже в самолете. И уже там начал обливаться потом.

Посмотрел на других ребят. Они тоже взмокли. Мы столпились в проходе между креслами. Все поглядывали в иллюминаторы. На незнакомый ландшафт.

Многие впервые увидели пальмы. Они росли за оградой аэропорта. Тыкали в них пальцами. Оживленно переговаривались.

Я оглядел самолет. Сумка с одеждой уже в руке. Тут полно спортсменов.

Чемпионат по самбо проходил не просто так. В рамках чемпионата мира по борьбе. Как третья дисциплина. После классической и вольной.

Поэтому вместе с нами приехали не только самбисты. Но и борцы.

Был даже один из нашей секции по вольной борьбе, со стадиона АЗЛК. Юнаков Михаил, как я выяснил. Я с ним успел познакомиться.

Наших самбистов поэтому меньше. Намного меньше. Рядом со мной сидели Звеньев и Толстолобиков.

Пытались отвлечь от тяжких дум. Я думал о судьбе отца. Приятели знали, что тому плохо.

Вот уже как две недели отец борется за жизнь. Еще с конца августа. Острый кризис миновал. Но все равно состояние еще тяжкое.

По сути, он мне не родной человек. Но я уже прикипел сердцем. Жалко бедолагу. Только вроде состояние улучшилось. И вот на тебе.

Нам тогда плохо пришлось. Мать особенно переживала. Я до сих пор помню ту ночь.

Пустынная и тихая больница. В отделение реанимации нас не пустили, само собой. Ждали в приемном покое.

Мать тихонько плакала. Вытирала глаза уголком платка. Даша сидела молча.

Я тогда ходил из угла в угол. Не мог находиться на одном месте. Успокаивал мать.

Врач тогда вышел только через два часа. Ничего особенного не сказал. Только обнадежил.

Сообщил, что положение стабилизировалось. Предложил ехать домой. Не мозолить тут глаза. Он так не говорил, конечно. Но общий смысл таков.

Мы тогда уехали. Утром вернулись снова. Ждали новостей. Я подключил знакомых через «Динамо». Смог пройти к главврачу.

Поговорил с ним. Более откровенно. Чтобы знать, к чему готовиться.

Врач при разговоре со мной снял очки с толстыми линзами. Протер их.

Плохой признак. Значит, ему неловко говорить со мной. Неловко сообщать плохие новости.

Но все оказалось не так плохо. Главврач заверил, что отец выживет. Есть большая надежда, по крайней мере. Так что беспокоиться не о чем.

Ладно. Я согласился увезти мать и сестру. Попросил только дать поглядеть на отца. Обычно в таких просьбах отказывают. Но мне пошли навстречу.

Мы навестили отца. Он еще не пришел в сознание. Лежал на койке. В одиночной палате.

Мать опять разрыдалась. Даша тоже. Ну, это понятно. Женщины, на эмоциях.

Я старался держаться. Тяжелая, конечно, ситуация. Ну что поделать, только ждать.

В сознание отец пришел через день. Узнал нас. Смог говорить. Зрелище, само собой, так себе.

Теперь только ждать. Вроде должен оправиться. Без того новомодного препарата, который я ему организовал, он бы уже загнулся. Так врач сказал.

У меня времени тогда совсем не осталось. Дел невпроворот. Интенсивные тренировки каждый день.

Множество других дел. Подготовка документов для поездки за границу. В СССР 1971 года это не так-то и легко.

Надо пройти кучу согласований. Инструктаж в горкоме и в КГБ. Все это отнимало уйму времени.

А еще я получил квартиру. Взял ордер на однокомнатную квартиру в новостройке в Перовском районе. Построена в этом году. Уже можно заезжать.

Короче говоря, крутился, как волчок. Сам не заметил, как пролетело время. Когда я уезжал, отцу стало лучше. Он уже мог вставать с постели. Но пока еще оставался в больнице.

Вот как я поехал на чемпионат. Весь затюканный. Даже уставший. Не в самой лучшей форме.

Наш тренер Степаныч, само собой. В самолете он сидел, неестественно выпрямившись. Неужели боится летать?

Сейчас тренер до сих пор сидел в кресле. Что-то он бледный. Все еще не пришел в себя?

— Чего это со Степанычем? — шепнул Толстолобиков. — Растрясло, что ли? На нем лица нет.

И затрясся от смеха. Я толкнул приятеля локтем.

— Грешно смеяться над старыми и немощными людьми.

Мы по-прежнему толпились в проходе. Прилетели на Ил-62. Дальнемагистральный самолет. Второй флагман «Аэрофлота». Этот еще и новенький. Видимо, специально отправили для чемпионата. Чтобы не ударить в грязь лицом. Перед иностранцами.

Полет прошел на удивление комфортно. Ил-62 спроектировал сам Ильюшин. Создал лучший самолет.

Во многих отношениях уникальный для нынешнего времени. Единственный в мире тяжелый реактивный самолет с безбустерным управлением. Первый отечественный самолет с хвостовым размещением двигателей.

Первый в СССР самолет с системой реверса тяги. Может садиться на обледеневшие полосы. Может сокращать пробег.

Еще впервые оснащен системой автоматического управления. Она может заменять экипаж при посадке.

Кроме того, это единственный в мире самолет, который сертифицирован для взлета и посадки на грунтово-снежные взлетные полосы. Его уже раскупили авиакомпании стран Восточной Европы. А голландцы и японцы арендовали на длительное время.

Авиаторы называли Ил-62 самолетом, спроектированным «человеком для человека». Удобный и легкий в управлении. Превосходные летно-технические качества. Высочайшая надежность.

Экипаж в пять человек комфортно располагается в просторной кабине. Органы управления и приборы установлены настолько продуманно, что пилоты получали удовольствие от работы. Это, само собой, способствует безопасности полетов. Снижает ошибки от усталости летчиков.

Для бортпроводников тоже удобный. Большая кухня и просторная кладовая под ней. Современное оборудование. Вместительные гардеробы. Удобная кабина для пассажиров.

Я тоже по достоинству оценил самолет. Современные салоны. Большие багажные полки. Овальные иллюминаторы оснащены светофильтрами, то есть пластиковыми шторками.

Кресла мягкие. Есть кнопки вызова бортпроводника. Вентиляция в салоне. Индивидуальное освещение. Все новинки технического прогресса.

Сейчас Ил-62 летает по большей части на международных линиях. В Советском Союзе только несколько аэропортов могут принять эту махину. Остальные аэропорты реконструируют.

И неудивительно. У самолета интересные особенности конструкции. Есть хвостовая опора шасси, используется при стоянке и рулении.

Еще «зуб дракона» на крыле, то есть генератор вихрей. Препятствует выходу самолета на большие углы атаки.

В крыльях еще эластичные топливные баки. Емкость сто тысяч литров. С таким запасом Ил-62 может преодолевать до восьми тысяч километров. Поэтому мы летели без дозаправки.

Ту-114 летает еще дальше. Но он не такой комфортный.

К тому же, Ил-62 исключительно надежный самолет. На это работают все элементы конструкции. Аэродинамически безупречный планер. «Чистое крыло». Удобные в обслуживании двигатели. Резерв систем управления. Современное навигационное оборудование.

А какие тут потрясающие стюардессы. Я флиртовал со всеми. Все равно не мог выбрать. Все они достойны конкурса красоты.

Наконец, мы вышли из самолета под ослепительно жаркое солнце Ирана.

Весь полет Олег Степанович кипел от возмущения. Он даже не заметил, как самолет оторвался от земли. Все думал о своем.

Родился Сергеев в 1918 году в Петрограде. Почти ровесник Революции.

Борьбой увлекся еще с детства. Когда узнал про новую систему самбо, сходил одним из первых. Попробовал, понравилось. С тех пор начал заниматься. Совмещал с занятиями вольной борьбой.

Когда проходил практику на машиностроительном, участвовал в заводской спартакиаде. Случайно попал. Заменил другого спортсмена.

Его попросили проплыть стометровку. Дистанция оказалась сложной. Открытый водоем. По крайним дорожкам есть водоросли.

Отказаться нельзя. Других претендентов нет. Олег бухнулся в воду. Бешено махал руками и ногами. Поднял тучу брызг. Почти не видел, куда надо плыть.

Из воды вышел весь в водорослях. Но зато проплыл дистанцию по первому разряду. Тренер похвалил. Сказал, что он прирожденный пловец.

Но плаванием Олег не занимался. В 1938 году участвовал в товарищеской встрече пяти городов по самбо. Тогда это была борьба вольного стиля.

Встреча проводилась в Баку. Участвовали команды Москвы, Ленинграда, Киева, Саратова и самого Баку. Тогда первое место взяла команда Сергеева. Из Ленинграда.

В 1939 году он участвовал в первом чемпионате СССР по самбо. Турнир проходил в Ленинграде, уже тогда Сергеев выступал от «Динамо». До пьедестала не добрался.

Зато показал себя. На него обратили внимание. Возможно, на следующем чемпионате он бы забрал призовое место.

Но началась война. Сергеев ушел добровольцем на фронт. Сначала служил санинструктором.

В звании старшины медицинской службы. Дважды ранили. Навсегда перебит нерв на руке. Иногда отнималась.

Тогда Сергеев получил медаль «За отвагу». За два месяца вынес из-под огня противника двенадцать раненых с личным оружием.

Когда узнали про его спортивную подготовку, перевели в разведку. Нехилый такой переход. Так до конца войны и служил там. Готовил десантников и бойцов спецподразделений. Служил в составе четвертого истребительного батальона НКВД.

Как-то в поле группа натолкнулась на группу разведки противника. Расстояние слишком маленькое для стрельбы. Да и шум поднимать нельзя. Всех накроют.

Поэтому рубились врукопашную. Сергеев обезвредил двух фашистов. Пятерых взяли в плен. За это он получил Орден Красной Звезды.

После войны участвовал в нескольких турнирах. Но ранение руки окончательно перечеркнуло спортивную карьеру. Тогда Олег Степанович ушел в тренеры.

За двадцать лет сделано немало. Правда, звездных учеников не оказалось. Чемпионы выросли у других тренеров. А у Степаныча как-то все больше середнячки.

Недавно появились подающие надежды. Звеньев, вот, неожиданно пробился. Потом Круглов. И самый яркий метеор это Волков.

На последнего самые большие надежды. Парень просто самородок. Бриллиант, его даже огранять не надо.

Степаныч и так его шпынял. И эдак. Подстегивал, чтобы не останавливался. Парень очень горячий. Его не надо понукать, наоборот, лучше слегка придерживать.

Но перед самым выездом Олега Степановича огорошили. Как будто обухом по голове.

Вызвали в Спорткомитет. Разговор состоялся с председателем и в присутствии главного тренера Зимина Павла Захаровича.

И спустили разнарядку на спортсменов. Тех, кого рекомендовано выставить для участия в числе первых. А кого держать на подхвате. И Волков как раз в их числе.

— Слишком быстро прет парень, — объяснил председатель. Вроде бы логично все сказал. — Как танк. Мы не уверены, что выдержит темп.

Степаныч тогда сильно напрягся. Волков его главный кандидат на чемпиона. Это же все равно, что скакуну ноги подрезать.

— А зачем это? — гулко спросил тренер. — Он возьмет первое место. Я уверен. Тем более, на Спартакиаде хорошо себя показал. В отличной форме сейчас.

Председатель снисходительно посмотрел на него. Зимин глядел в бумаги. Избегал взгляда.

— Олег Степанович, а у нас здесь другие данные. Вот протокол медицинского осмотра. У Волкова там проблемы с отцом, кажется? Он сильно переживает, это понятно. Но это сильно отразилось на состоянии организма. Показатели снижены. Вот, полюбуйтесь.

Он показал листок, услужливо поданный Зиминым. Степаныч все это уже видел. Тренер откашлялся и упрямо выпятил челюсть.

Эти игры ему уже давно знакомы. Подковерные интриги. Возня за титулы и места. Интриги, подножки и ловушки.

Жестокие игры, черт побери. Первых мест на всех не хватит. Это начинается уже на районных соревнованиях. Уже с юниоров. Все всегда стараются пропихнуть своего. Начинаются тайные движения.

А тут тем более. Шутка ли, на кону титул чемпиона мира. Тем более, по самбо. Где у нас нет явных соперников. Тут выигрыш уже в кармане.

И наверняка уже присмотрели кого-то. Согласовали на всех уровнях. Теперь только осталось тренера умаслить.

— Ну и что? — хрипло спросил Степаныч. — Он здоровый, как лось. Это для него как пушинка.

Председатель поправил очки и посуровел.

— Олег Степанович, ну вы понимаете же ситуацию. Это международные соревнования. Престиж страны, так сказать. Будут представители свыше сотни стран. Мы не можем рисковать. Из уважения к вам и Федору Михайловичу мы согласились закрыть глаза на низкие медицинские показатели. Пустили Волкова. Но и вы теперь уважьте.

Степаныч насупился. Он честно отстаивал Волкова еще минут сорок. До того, пока не получил прямое указание. А затем председатель удалился на срочное совещание.

— Вот так получилось, Олег, — развел руками Зимин. — Я все что мог делал. Чтобы помочь. Но наверху уже все решено.

Степаныч отказался ему руку пожать. Ушел не попрощавшись. Знал, что все через Зимина идет.

А теперь думал весь полет. Как быть? Что делать? Задвинут ведь Волкова. Не дадут пройти. Кандидат уже известен.

Международный аэропорт «Мехрабад» находился за Тегераном. Открыт в 1938 году в эпоху правления династии Пехлеви.

Той самой, что правит Ираном до сих пор. Шахиншах сейчас Мохаммед Реза Пехлеви, который будет свергнут через восемь лет. Официально Иран называется сейчас Шаханшахское Государство Иран. Или Имперское Государство Иран.

Аэропорт пока единственный и сильно загруженный. До терминала нас довезли на автобусе. Жара сильная. Мы обливались потом.

Прошли паспортный контроль. Тоже не все так просто. У нас куча сопровождающих.

Нас построили чуть ли не повзводно. Приказали идти с документами по очереди. Без суеты, организованно.

Когда вышли с багажом из прохладного здания, нас усадили в автобус. Всю сборную разом. Вместе с вольниками.

Хорошо, что не надо думать. Как ехать и куда. Просто сидишь и смотришь по сторонам.

Смотреть есть на что. Экзотики не так уж и много. Когда ехали к Тегерану, видели поселок. Дома из глиняных кирпичей, высушенных на солнце. Крыши из соломы.

Иногда автобус обгонял на дороге тележки с осликами. Возница вез воду в бочках.

Люди одеты почти по-западному. Мужчины в белых рубашках и брюках, на головах шляпы. У стариков чалма на голове, у многих женщин платки. Ребятишки бегали друг за дружкой.

Когда заехали в Тегеран, количество модно одетых пешеходов на улицах увеличилось. Мужчины в джинсах и костюмах. Я увидел и женщин в коротких юбках. Не мини, но все же. Волосы распущены, в ярких платьюшках.

Высотные здания, магазины, реклама на щитах. Я видел плакаты «Пепси» и «Колы». Надписи на арабском и на английском. Много машин, самых разных. Толпы людей на перекрестках.

Город огромный. Вокруг горы. Культура вина и поэзии. Древняя история.

Сразу видно, что сюда хлынули потоки денег. За счет продажи нефти. Нефтяной кризис пока еще не случился. Пока что все тут купаются в роскоши. Всюду стройка и торговля. Видно много иностранцев. Европейцев и азиатов.

Рай, чтобы делать деньги. Делать из воздуха. Но в роскоши купаются не все.

Сейчас это почти европейский город. Тут живут пять миллионов человек.

Улицы засажены деревьями и кустами, проспекты прямые и широкие. Город мне понравился. На первый взгляд.

Власти сейчас понимают, что нужны перемены. С самого начала правления шах устроил реформы. Множество реформ.

Но народ счастливым он не сделал. Как обычно. Разбогатела только часть общества. Не самая лучшая. А для остальных конфетка так и осталась дерьмом.

Да, тут полно шикарных машин и дорогих клубов, под стать европейским. Горожане и средний класс одеты как на Западе. Женщины с непокрытыми головами, а в чадре проститутки. И их много.

Но если потереть позолоту и заглянуть за ширму, можно увидеть много чего. Настоящего. Истинный Иран так и остался древней загадочной страной. С вековыми устоями. Которые не так-то просто сломать.

В северной части Тегерана богатые кварталы, парки и виллы, накрашенные женщины в коротких платьях, как где-то в Париже или Риме.

А вот в южной, там, где старый базар, там трущобы, лачуги из гофрированного железа, нищие в лохмотьях, ни зелени, ни сточных канав. Шах мечтает о метро, а тут нет даже канализации.

Во время дождей сточные потоки из северной части топят грязные улочки южной.

Нас привезли в гостиницу. Разумеется, в северной части. Мы завалились в номер и побежали за ледяными напитками, чтобы освежиться.