Неприкасаемые

ГЛАВА 35

«Представьте, что вы пытаетесь жить без воздуха. А теперь представь что-нибудь похуже».

— Эми Рид

МЕЛОДИ

— Пять дней назад моя жена Мелоди Джованни Каллахан была похищена всего через несколько часов после рождения нашего сына. Я хочу ее вернуть. Она нужна моему сыну и мне. Моя семья и я предлагаем сто миллионов долларов за ее возвращение. Мел, если ты смотришь, я не сдамся. Я никогда не сдамся, пока ты не вернешься ко мне. Мы с нашим сыном скучаем по тебе и так сильно тебя любим…

— Я думаю, на данный момент этого достаточно. — Голос Авиелы задел каждый нерв в моем теле.

Моя ненависть к ней продолжала разгораться с каждым мгновением, проведенным в ее присутствии. Она выключила телевизор и поставила передо мной тарелку.

— Гигантские фрикадельки и спагетти. Твои любимые, верно?

Я просто уставилась на нее, не делая ничего, чтобы скрыть свою ненависть и отвращение к женщине, которая меня родила.

— Сто миллионов? Ты должна быть оскорблена. — Она заняла место на другом конце роскошного обеденного стола, прежде чем расстелить салфетку и бросить ее себе на колени. Она приковывала меня к каждому гребаному стулу, пока мы не добрались до этого места, которое, насколько я могу судить, находилось на пляже. Затем меня пересадили на инвалидное кресло. Последние два дня были больше похожи на риторику о том, как она пыталась спасти меня, как она сделала это только для того, чтобы защитить меня.

Я не знала, кого она пыталась убедить.

Все это время я думала, что она какой-то бессердечный вдохновитель, вечно строит козни, всегда на шаг впереди нас, потому что она была настолько хороша. Но я была неправа. Она была не в себе; я даже не была уверена, действительно ли она понимала, что делает. Часть ее все еще видела во мне ту маленькую девочку, которую она оставила посреди океана, в то время как другая ее часть понимала, что я выросла.

Я думала, что она сильная; я восхищалась ее упорством и ее тактикой добиваться того, чего она хотела, эффективно, но в тот момент, когда она заговорила о своем отце, Иване, она становилась слабой. Что бы он с ней ни сделал, это сломало ее. Она была у него на побегушках — его комнатная собачка, — и это вызывало у меня отвращение. Она была ничем не лучше подхалимов низкого уровня, которые работали на меня.

Каждый день она мыла и расчесывала мне волосы и даже одевала меня, все это время держа меня прикованной. Она обращалась со мной так, словно я была ее личной куклой. Во второй день я пыталась вести себя прилично, сегодня я пыталась не говорить. С этой женщиной было что-то серьезно не так.

Несмотря на мою тактику вызвать у нее реакцию, она вела себя так, как будто ее ничто не беспокоило. Единственный раз, когда я получила от нее ответ, был, когда я «плохо себя вел». Кроме этого, она не подавала никаких признаков того, что находится здесь, в этом пространстве, кроме физического. Мне нужно было убраться отсюда, но я даже не знала, в какой стране нахожусь.

— Тебе нужно, чтобы кто-нибудь помог тебе, дорогой? — спросила она, нарезая еду своими тонко отполированными столовыми приборами. Нельсон подошёл и, как робот, нарезал мне еду, прежде чем поднести ее к моим губам.

Я думаю, что даже у подхалимов могут быть подхалимы.

Открыв рот, я взяла еду и немного прожевала, прежде чем выплюнуть ему в лицо.

— МЕЛОДИ!

Он сделал шаг назад, когда Авиела вышла вперед. Нельсон медленно вытер лицо, прежде чем впиться в меня взглядом.

Авиела схватила меня за лицо, заставляя встретиться с ней взглядом.

— Я пытаюсь, Мелоди. Я хочу, чтобы ты была счастлива со мной. Я люблю тебя, но ты должна отпустить его и этого ребенка. Они — твое прошлое, которого у тебя никогда бы не было, если бы мы были вместе. Я люблю тебя, поэтому, пожалуйста, веди себя прилично, потому что я не хочу причинить тебе боль.

— Единственное, что мешает мне свернуть твою гребаную шею прямо сейчас, — это эти чертовы наручники. Так что пошла ты…

Она ударила меня так сильно, что мои зубы порезали нижнюю губу. Слизывая кровь, я посмотрела на нее, улыбаясь.

— Ты ужасная мать, всегда была… и всегда будешь.

Она ударила меня дважды, затем в третий раз, прежде чем отстранилась.

— Прекрати заставлять меня причинять тебе боль!

Мое лицо горело, и я знала, не глядя, что на моей щеке останется отпечаток ее руки.

Я невесело рассмеялась и на мгновение задумалась, была ли ее разновидность сумасшествия заразной или наследственной. Выбросив эту мысль из головы, я сосредоточилась на женщине, хрипло дышащей передо мной.

— Это то, что тебе говорил дорогой дедушка?

— Ты ничего не знаешь.

— Я знаю достаточно и это не помогает. Ты думаешь, что это так, но это не так. Отпусти меня, скажи мне, кто такой Иван, и мы все сможем освободиться от него.

Она покачала головой, проводя руками по своим коротким волосам.

— Нет, нет. Ты его не знаешь. Ты ничего не знаешь. Просто позволь мне защитить тебя, милая. Ты не можешь победить его, никто не может. Все в порядке…

— Ты, я и Лиам, мы можем…

— НЕТ! Я сказала «нет»! Я буду защищать тебя, хорошо? Я, твоя мамочка. Ни Лиам, ни кто-либо другой. Теперь ты пропала. Иван не будет беспокоить твою семью. Просто будь умницей, Мелоди. Будь добра ко мне, ладно?

Это было все равно что пытаться урезонить ребенка, впавшего в истерику.

— Иван — просто человек.

— ХВАТИТ! — Сделав глубокий вдох, она вернулась к прежнему выражению лица. — Ты испортила наш ужин. Ты была так хорошо воспитана, когда я тебя растила.

— Ты никогда не воспитывала меня, Авиела.

Тогда она посмотрела мне в глаза, и они показались мне пустыми; в ней не было глубины, просто пустая оболочка женщины, которая когда-то была моей матерью. Выпрямившись, она подошла к камину, который располагался под картиной, изображавшей ее молодую версию. Достав шприц с каминной полки, она вздохнула, прежде чем повернуться ко мне.

— Авиела, — прошипела я, зная, что последует. Я попыталась отстраниться от нее, но она просто продолжала приближаться.

Она погладила меня по щеке, и если бы не то, что она собиралась сделать, я бы подумала, что она пытается быть нежной.

— Это облегчит твою боль.

— АВИЕЛА, НЕ НАДО! — Она задрала мой рукав, и я попыталась отбиться, но робот пришел ей на помощь, схватив меня за плечи.

— Нет, — сказала я, когда игла нашла мою вену.

— Знаешь, что иронично? — Спросила Авиела. — Я купила эту партию у вашего дилера.

— Мама, — прошептала я, когда все вокруг завертелось в красках.

— Тсс, милая. Мы попробуем еще раз завтра, хорошо? Ты будешь хорошо себя вести. Все будет выглядеть и ощущаться намного лучше. Я обещаю, хорошо, детка? Я обещаю.

Мне казалось, что я плыву, меня несет к Итану и Лиаму. Здесь никто не мог причинить нам вреда. Никто не мог нас найти; мы все дрейфовали. Мы были счастливы, я была счастлива.

ЛИАМ

— Мы с нашим сыном так скучаем по тебе и любим тебя, Мел. Спасибо. — Когда я оторвался от микрофонов, репортеры начали выкрикивать свои вопросы, а вспышки их камер ослепили меня.

— Сэр, машина готова, — сказал Монте, ведя нас в больницу.

Мы должны были выписываться сегодня. Машины уже ждали нас на заднем дворе. Часть меня хотела остаться. Я приехал со своей женой; я должен был бы уезжать со своей женой. Но я не мог остаться, чем быстрее я доберусь домой, тем быстрее смогу поработать.

Моя мать вышла вперед с моим сыном — нашим с Мел сыном, — который крепко спал, завернутый в маленькое одеяло и шерстяную шапочку. Он хорошо спал. Мел разговаривала с ним в своей утробе, требуя, чтобы он привык к ее режиму сна, когда он все еще был в ней. Это было немного безумно, но в основном красиво. Она утверждала, что не будет хорошей матерью, но я видел это каждый день, а теперь у нее даже не было шанса доказать это самой себе.

Прежде чем я успел подойти к нему, офицер заноза в моей заднице уже был у меня на хвосте.

— Мистер Каллахан, мы просили вас не назначать вознаграждение.

— И я проигнорировал вас.

— Мистер Каллахан, с такой записью, как эта, мы получим тысячи и тысячи звонков, отвлекающих нас от реальных зацепок, усложняющих задачу…

— Тогда подключи больше людей к чертовым телефонам, — прорычал я. — Ты хочешь, чтобы я ничего не делал? Моя жена похищена, и я планирую вернуть ее, даже если мне придется отдать все свои деньги, учитывая, что полиция Чикаго не может выполнять свою работу.

— Вы сказали, что вам нужен настоящий агент ФБР. Что ж, я попросил об одолжении, мистер Каллахан, и мы найдем вашу жену. Птички нашептали, что директор ФБР теперь поручил создать команду. Просто дайте нам…

Его прервали, когда Итан начал хныкать в объятиях моей матери.

— Это просто слова, офицер. А теперь, если вы меня извините, мы с семьей хотели бы вернуться домой.

— Мистер Каллахан, есть ли что-нибудь, что вы хотели бы…

— Офицер Скутер, — сказал Деклан. — Мой брат только что попросил вас оставить нас в покое. Пожалуйста, сделайте это, прежде чем мы откажемся больше разговаривать с кем-либо. — Он вкатил Коралину, которая низко опустила голову, уставившись на свои тонкие руки.

Офицер покачал головой.

— Я бы не советовал этого, сэр. Это только заставило бы нас думать, что вам есть что скрывать. Вам ведь нечего скрывать, верно?

— До свидания, офицер, — сказал Деклан, когда я забрал своего сына. От него пахло высушенным на воздухе бельем и цветами.

Никто по-настоящему не разговаривал со мной в нашей семье; это было трудно сделать, когда столько людей подчинялись мне. Нил и Оливия были доме, ждали нашего возвращения и производили зачистку дома… Или, по крайней мере, Нил. Я понятия не имею, что делала его жена, кроме как плевалась ядом.

— О нет, — прошептал я маленькому человечку. Он зевнул, его лицо сморщилось, как чернослив. — Хорошенько выспись.

— Лиам, я купила для него автокресло. Я отдала его Монте, так что оно должно быть в машине, — сказала моя мама, как только мы добрались до переулка. Тот самый переулок, в котором умерла врач Мелоди. Свежий снегопад скрыл все ее следы.

— Спасибо тебе, мама, — ответил я, натягивая шапочку Итана, чтобы прикрыть его уши. Он был более чем готов к погоде со всей одеждой на нем; я беспокоился, что ему будет жарко, но медсестры сказали мне держать его в тепле.

— Лиам, нам нужно идти. — Мой отец придержал для меня дверь открытой. Я посмотрел на детское сиденье и понял, что это будет его первая поездка на машине.

Мел бы хотела сама отвезти его домой.

Он снова зевнул, когда я положил его внутрь, слегка шлепнув себя по лицу, когда попытался засунуть большой палец в рот, прежде чем заснуть.

Деклан подошел ко мне с телефоном в руках, когда я садился в машину.

— Нил говорит, что в доме чисто. Он готов сделать все, что ты хочешь.

— Пусть он проверит все еще раз, — сказал я, поднимая окно. Не сказав больше ни слова, Монте сел за руль. Машины перед нами и позади нас резко затормозили. Через зеркало заднего вида я мог видеть наших людей.

— Сэр, — сказал Монте. — Я должен вам кое-что сказать.

— Ты предал нас, Монте? — Потому что кто-то… кто-то близкий, кто-то настолько близкий насколько это возможно.

Его глаза встретились с моими через зеркало, прежде чем он покачал головой.

— Нет, сэр. Никогда.

Как будто виновный когда-либо признается.

— Тогда говори.

— Среди итальянцев распространяется слух, что вы похитили и убили босса.

Мне казалось, что моя кровь кипит прямо под кожей. У меня не было времени на это дерьмо!

— Насколько он распространился?

— Сегодня вечером встречаются пять старых семей. Им нужна ваша голова.

— Откуда у тебя эта информация, Монте?

Он улыбнулся.

— От босса, сэр. Федель разобрался с людьми в доме, а я разобрался с кротами снаружи. Когда Мелоди стала главной, она позаботилась о том, чтобы завести «крота» во всех старых семьях. С помощью этого она всегда на шаг впереди. Только я знаю, кто они, но они полностью преданы ей.

Очевидно, у моей жены было больше секретов, чем я думал.

— Они рассказали тебе?

— Они не знают об Авиеле или Иване. Именно этого хотела Мэм. Они ничего не знали о ней или ее семье, а она знала о них все. Теперь они не знают, чему верить, — сказал он, очевидно, очень тщательно подбирая слова. — Что вы хотите, чтобы я сделал?

Мой телефон зазвонил прежде, чем я смог ответить.

— Деклан.

— Тот запасной телефон, которым пользовалась Авиела, не не помог нам найти…

— Деклан. Почему ты тратишь мое время впустую

— Лиам, я смог получить запись всех звонков, которые она сделала с телефона-автомата возле железнодорожной станции. Я получил запись с камеры, и ты никогда не поверишь, кто был там, чтобы ответить на ее звонок. Они наконец облажались.

— Деклан.

— Адриана, Лиам. Адриана — это крот. Я отправлю видео на твой телефон.

МЕЛОДИ

— Ааа… — Я застонала. Я все еще чувствовала, как у меня кружится голова, и в горле стоял ужасный привкус. Нельсон сел на другой конец чайного столика, на котором не было ничего, кроме сладостей. Остальная часть комнаты была размером с мой гардероб дома; в этом не было смысла, она была предназначена для взрослых, но вся заставлена маленькими куклами.

— Где Авиела?

— Скорее всего, звонит твоей правой руке. Адриана, верно? Ты знала, что она была причиной, по которой я получил место на твоем самолете? — Он откинулся на спинку стула. — Нет, ты бы этого не знала. Твоя мать перехитрила тебя во всех отношениях, и ты даже не можешь быть хорошей маленькой девочкой ради нее.

Ублюдок.

— Смотрите, кто нашел свои яйца.

— Я никогда их не терял! Ты помнишь это? — спросил он, поднимая испачканный белый пиджак, который я дала ему при нашей первой встрече.

Но я бы не стала тратить на него свое время.

— Когда ты швырнула его мне в лицо, как будто я не был человеком, мне потребовался весь мой контроль, чтобы не всадить в тебя пулю прямо там. — Он вытащил из-за спины пистолет и положил его на чайный столик. — Ты сказала мне отдать его моей сестре, не зная, что это твои наркотики убили ее!

— Люди умирают каждый день, я не заставляю их принимать новую дозу.

— Не разыгрывай из себя скромницу со мной! — заорал он. — Ты не представляешь, как долго я ждал этого дня. Ты разрушила мою семью. У нее все было так хорошо, а потом ты соблазнила ее своим новым дерьмом. Они были такими чертовски сильными, что она потеряла самообладание. Ты, блядь, убила ее!

— Твоя семья уничтожила саму себя. Не вини меня за то, что твоей сестре не хватило самоконтроля! Стал бы ты ы угрожать McDonald's из-за того, что съели их еду и у вас поднялось кровяное давление? А теперь, пожалуйста, убирайся из моего поля зрения, ты, маленький засранец. — Моей голове казалось, что она вот-вот взорвется.

— Я так и думал, что ты это скажешь. У тебя, блядь, нет стыда, — прошипел он, вытаскивая тот же шприц, что использовала Авиела. — Интересно, сколько у тебя еще останется гребаного самоконтроля. К тому времени, как я закончу, ты будешь умолять о дозе.

Я снова натянула наручники; они были слабее натунуты. Пять дней тяги дали о себе знать. Но прежде чем я успела что-либо предпринять, он опустил мою руку вниз.

— Подумай хорошо, Нельсон, — сказала я. — Я вырвусь на свободу и…

— Заткнись! — Его кулак коснулся моей щеки. — В тебе нет ничего, кроме гребаного горячего воздуха.

— Не надо.

Но он не слушал. И снова игла вошла в мою вену, и снова я почувствовала эйфорию. Закусив губу, я попыталась игнорировать цвета в своих глазах, удовольствие, разливающееся по моему телу.

Он откинул мои волосы назад, улыбаясь всего в дюйме от моего лица.

— Как ты назвала мою сестру, наркоманкой?

Он погладил меня пистолетом по щеке, как будто я была его домашним животным, и другой рукой откинул назад мои волосы.

— Как ты себя чувствуешь?

Наклонив голову вперед, я ударила его по носу.

— ЧЕРТ! — закричал он, держась за нос. Самое лучшее в том, чтобы быть под таким гребаным кайфом, это то, что ничего не болело, и я чувствовала себя непобедимой. Поэтому, даже когда мне следовало остановиться, когда наручники впились мне в кожу, я изо всех сил потянула за них, и впервые за пять дней мне удалось освободить запястье. Жаль, что я не могу сказать то же самое о своих лодыжках.

Он обернулся, когда кровь потекла у него из носа, но прежде чем он успел направить пистолет в мою сторону, я схватила со стола вилку и ударила его так сильно, как только могла. Я так сильно вонзила вилку ему в руку, что она остановилась только потому, что ударилась о кость. Он уронил пистолет, потянулся и вцепился в мои руки, тщетно пытаясь вытащить вилку; подвиг, который, я была уверена, его тощая задница никогда бы не совершила.

— Ах ты, маленькая сучка! — Он снова потянулся к моим волосам, но я выдернула вилку у него из руки, заставив его закричать, прежде чем вонзить нож ему в плечо. На этот раз я не стала задерживаться на одном месте слишком долго. Я наносила ему удары снова и снова, и его кровь брызгала мне на лицо, пока его колени не подогнулись, заставляя его опуститься на колени передо мной. Он держался за шею, пытаясь остановить реку крови, которая пропитала его рубашку.

— Тебе следовало уйти! — Вытащив вилку в последний раз, я вонзила ее ему в горло. — Тебе не следовало, блядь, никогда переходить мне дорогу, сука. Кричи, и ты истечешь кровью быстрее.

Оттолкнув его от моего лица, он упал на пол. Он был похож на рыбу, вытащенную из воды, пытающуюся дышать, но тонущую в собственной крови. Я понятия не имела, сколько у меня было времени. Авиела приходила ко мне каждую ночь, чтобы почитать, ударить или оскорбить меня, в зависимости от того, как она себя чувствовала.

— Ключи, — прошипела я, указывая на свои лодыжки. Он еще не был мертв, и самое меньшее, что он мог сделать, это быть полезным. Но он не двигался; его глаза медленно начали стекленеть.

Ну, он бесполезен.

У меня не было другого выбора, кроме как воспользоваться окровавленной вилкой. Склонившись к цепям у моих ног, я попыталась сосредоточиться, слишком хорошо осознавая тиканье часов позади меня.

— Сосредоточься, Мел. Сосредоточься. — Это не помогло. Наркотики горели в моих венах. Что было еще хуже, так это голос в глубине моего сознания. Я хотела отдаться ложному ощущению покоя, которое они давали. Я хотела снова оказаться в другом мире с Лиамом и Итаном. Я облажалась во всех смыслах этого слова, но сейчас я не могу сосредоточиться на этом.

— Наконец-то. — Сняв цепи с ног, я попыталась встать, но мои ноги подогнулись под моим собственным весом. Схватившись за край стола, я, пошатываясь, подошла к Нельсону. Я приставила пистолет прямо к его голове и, опустившись рядом с ним на колени, приставила к его глазу.

— Где она?

У него не было возможности ответить, прежде чем дверь открылась.

— Черт…

Прежде чем он успел произнести хоть слово, я выстрелила, подавая сигнал тревоги, которая зазвучала по всему дому.

— Ты…никогда…не…выйдешь…отсюда… — Нельсон усмехнулся, когда кровь хлынула у него из ушей.

— Передай привет своей сестре от меня. — Я тыкаю пистолетом ему в глаз, прежде чем нажать на спусковой крючок.

Шаг первый: Позвонить Лиаму.

Шаг второй: Убить Авиелу.

ЛИАМ

Мы облажались. Мел и я привыкли доверять людям, которые нас окружали. Мы привыкли к ним и в каком-то смысле заботились о них так, как будто они были нашей семьей. Но это было не так. Правда заключалась в том, что это были осколки фарфора, которые мы нашли, склеенные горячим клеем. Независимо от того, как сильно мы старались, и независимо от того, сколько клея мы использовали, это никогда не изменило бы того факта, что все трещит; сломанные пластины никогда не будут надежными. Разбитая чашка всегда протекает.

Мы доверяли Адриане. Я доверял Адриане. И все же я был здесь, стоял на платформе В транспортного центра Огилви и ждал Иуду. Моя рука дрожала от ярости, ничего так не желая, как разорвать ее на части. В течение пяти дней она наблюдала за нами, наблюдала, как я и мой сын страдаем в агонии; она, вероятно, смеялась до упаду своей уродливой гребаной башкой.

— Босс, она направляется в вашу сторону, — проговорил Монте мне на ухо. Когда я повернулся к лестнице, там была она, в светлом парике и огромных очках.

Когда она увидела меня, то попыталась повернуться, но Монте уже ждал ее позади. Сняв парик, она повернулась ко мне, глубоко вздохнув, когда сделала свою последнюю прогулку в мою сторону.

— Я ждала, когда ты узнаешь, — прошептала она, не поднимая головы.

— Где она?

— Я не знаю.

— Чего хочет Авиела?

— Чтобы спасти ее от Ивана. Лиа…

Схватив ее за руку, я притянул ее ближе к себе.

— Не произноси мое имя. Я хочу свернуть твою гребаную шею прямо сейчас. Антонио тоже предал нас, или ты лгала всем?

— Нет. Антонио бы никогда…

— И все же ты это сделала. — Она вздрогнула, когда я сжал ее. — Кто такой Иван?

— Он сумасшедший, психопат.

— Мы тоже! Единственная причина, по которой ты все еще жива — это то, что Мелоди сама захочет тебя убить.

— Я страдала, — прошептала она. — Я сделала это, чтобы защитить ее. Авиела, может, и сумасшедшая, но она знает, как защитить ее! Она делала это в течение многих лет. Она любит…

— Ты себя слышишь? — спросил я. Как мы были так слепы к тому, кем она была на самом деле? — Свяжись с ней сейчас же.

В тот момент, когда я отпустил ее, она вытерла слезы, катящиеся из ее глаз. Это только разозлило меня еще больше. Как она смеет плакать!

— Адриана, не испытывай мое терпение.

— После похищения Мелоди, Авиела прислала мне это. — Она швырнула в меня свой телефон.

Если у нее был номер Авиелы, зачем она пришла сюда?

— Она звонит каждый четверг в 12:01 дня. Ответь после третьего гудка. Передай Мел, что мне очень жаль.

У меня даже не было времени моргнуть. Она бросилась с платформы, и ее тело исчезло, когда поезд с визгом пронесся по туннелю, пытаясь остановиться.

— Черт.