Невеста сумеречной Тени

Глава девятнадцатая, в которой я получаю странную записку

Возвращаюсь в покои, не чувствуя ног. Подрагивающими руками наливаю воду в хрустальный бокал, делаю глоток. И чего я так разнервничалась? Ну плетёт Луиза какие-то одной ей понятные интриги, так при дворе это обычное дело. «Давай, Лия, глубокий вдох… И выдох. Не придумывай глупости».

Поставив бокал на столик, иду в спальню. Свет не горит, но обычно тихие вечерние сумерки окрашены тревожным светом уличных фонарей. Я выглядываю в окно: на площади перед дворцом собирается отряд гвардейцев, к крыльцу подъезжает карета без окон. Солдаты заряжают ружья, проверяют сабли и палаши.

В комнату входит Мила с большой корзиной лилий. Тяжёлый аромат распространяется в воздухе, и я тянусь открыть окно.

— Не знаешь, что происходит? — спрашиваю я, дёргая створку.

— Нет, миледи. Вам передали цветы, — недовольно говорит она, бухая корзину на стол.

Гувернантка проходит по комнате, зажигая лампы, а я подхожу к букету. Наверняка от Эмиля. Надо как-нибудь тактично намекнуть, что лилии — мои не самые любимые цветы, от них вечно болит голова. Замечаю спрятанную среди стеблей записку. Невольно улыбаюсь, разворачивая конверт. Листок пуст, и только когда я прикасаюсь к чуть светящейся магической печати, на нём проступают буквы.

«Если хочешь увидеть подругу живой, приезжай. Никому не говори, иначе она умрёт». И дальше адрес. Моих скудных знаний улиц Вейсбурга хватает, чтобы понять: это где-то на окраине. Пальцы трясутся, когда я, спешно свернув записку, сую её за пояс. Боги, что делать? Это наверняка маги Тени. Им нужна я, без сомнений: пленный теневик так и говорил. Бежать к Эмилю? Броситься к отцу? Но тогда Алиса погибнет.

С улицы доносятся отрывистые команды. Выглядываю наружу, чтобы увидеть, как Эмиль садится на лошадь. Пленного мага как раз заталкивают в карету. Заперев на засов дверь, процессия собирается уезжать.

— Мила? — не дрогнувшим голосом зову я гувернантку. — Не могла бы ты спуститься и узнать, что происходит?

Она подозрительно смотрит на меня, но я отвечаю на её взгляд самой невинной улыбкой, какую только сейчас могу из себя выдавить. Вздохнув, женщина выходит за дверь, а я спешно начинаю собираться.

Хватаю кинжал, подаренный отцом, в панике переворачиваю сундук, ища валяющиеся на самом дне ножны. Дрожащими пальцами застёгиваю их на поясе прямо поверх платья и прячу оружие в складках юбки. Достаю тёплый не по погоде плащ с глухим капюшоном, накидываю его на плечи.

Не дам Алисе погибнуть из-за того, что я такая трусиха. Мы всего лишь поменяемся местами, теневики примутся шантажировать Эмиля, но он спасёт меня, я точно знаю.

Берусь за дверную ручку и понимаю, что в жизни не запомню, куда нужно приехать. Бегом возвращаюсь к столу, хватаю бумагу, переписываю адрес, но ошибаюсь в цифре дома. Перечеркнув всё, делаю ещё одну запись. Отрываю край листа и вытаскиваю из шкатулки с драгоценностями простенький комплект золотых украшений: других денег у меня нет. Секунду подумав, аккуратно снимаю обручальное кольцо. Не хочу лишиться руки из-за бриллианта таких размеров.

Выбираюсь из дворца незамеченной: суматоха по случаю отъезда пленника стоит такая, что меня не замечают, даже когда я прохожу через чёрный ход для слуг, прихватив с собой полупустую корзину с объедками. Гвардейцы на выходе провожают меня взглядами, но не останавливают: приказ отдан на досмотр всех входящих, но не покидающих дворец.

Быстрым шагом удаляюсь прочь по узкой улочке, успокаивая дыхание. «Не думать, Лия, просто не думать, а делать, иначе ты свалишься в обморок прямо на грязную мостовую. Подумаю обо всём потом, когда Алиса будет в безопасности».

Оставляю ненужную уже корзину в проулке, натягиваю капюшон поглубже на нос, и просто иду вперёд, ища хоть один экипаж, готовый меня подвезти. Каменные дома примыкают фасадами друг к другу, одинокие фонари освещают только начало и конец улицы. За коваными воротами виднеются мрачные провалы внутренних двориков. Я спешу, что есть сил, и стук моих каблуков эхом отдаётся по пустым улицам.

Почему так безлюдно, я понимаю не сразу. Кажется, кто-то при мне обсуждал комендантский час, введённый в столице после нападения на поле, но тогда я не шибко интересовалась этим, и, как оказалось, зря. Прячусь от патруля в очередном проулке, когда замечаю стоящую неподалёку карету. Сонный кучер не сразу понимает, что я от него хочу.

— Вы что, госпожа, я уже домой собираюсь, запретный час совсем близко, а вам ехать через мост.

— Прошу, вы очень меня выручите! — Сую ему сразу и серьги, и кольцо.

Жадность побеждает разум, и кучер берётся за поводья.

— Тогда надо спешить, госпожа.

Я прячусь за занавесками, не смея выглядывать наружу, только сердце подпрыгивает на ухабах. Боги, что я делаю! Приоткрываю окно, делаю глоток ночного воздуха и откидываюсь на спинку сиденья. А если они не отпустят Алису? Стараюсь об этом не думать, но тревожные мысли без остановки крутятся в мозгу. Боги, если я опоздаю… Никогда не прощу себе её смерти. Я должна попытаться, буду торговаться до последнего. Что будет этим последним, не хочу даже думать.

Карета трясётся, проезжая мощёный брусчаткой мост: мы теперь на другом берегу реки.

— Всё, госпожа, дальше не поеду, — говорит кучер в окошечко. — Ещё возвращаться обратно, и, если не успею, гвардейцы упрячут меня до утра в каталажку.

— Но как же я! — вскрикиваю, цепляясь за оконную решётку. — Вы взяли плату, так отвезите, куда договаривались!

— Никак, госпожа. — Кучер слезает с облучка и распахивает дверь. — Идите вдоль канала до самого конца, потом повернёте вправо и ещё три квартала. Там-то ваш дом и находится.

Стоит мне выйти на тёмную улицу, как он понукает лошадей и, развернув карету, уезжает. Я смотрю ему вслед, кусая губы от злости. Что за люди, даже за деньги не готовы рискнуть! Можно подумать, посидеть в камере до утра — большая проблема за ту сумму, что он выручит от продажи украшений.

Делать нечего, я быстрым шагом иду вдоль канала. Тихая вода пахнет водорослями и рыбой, а из подворотен доносится вонь мочи и нечистот. Морщусь, ускоряя шаг — стук каблуков оглушает даже меня саму. Я почти достигаю перекрёстка, когда слышу пьяный смех за спиной. Этого только не хватает! Стараюсь не подавать вида, что испугана, но, когда шаги за спиной ускоряются, плюю на всё и бегу вперёд. Вот только спрятаться негде: каменные дома разрываются перекрёстками улиц, ведущими в темноту, ставни на окнах закрыты, а двери заперты на засовы.

— Эй, милочка, куда так драпаешь? Мы тебя не обидим!

— Всего-то развлечёмся чутка!

Развязные голоса всё ближе. Чьи-то руки хватают меня за плащ, и я падаю на колени. Боль искрами отдаётся в руках и ногах: ладони содраны об брусчатку до ссадин.

— И кто тут у нас такой симпатичный? — Молодой парень не старше Эмиля по возрасту вздёргивает на ноги, откидывает капюшон. Все трое присвистывают, окидывая меня сальными взглядами. — Мы будем очень аккуратны с такой прекрасной леди.

— Отпусти, охламон! — Я выдираю руку, второй пытаюсь незаметно нащупать кинжал. — Не смей ко мне прикасаться, иначе…

— Иначе что? — с любопытством спрашивает парень, а дружки заливисто гогочут. — Пойдём, красотка, одной шастать по ночам опасно, мы защитим.

— Не подходи! — Я-таки вырываю кинжал из ножен, но он позорно трясётся в моих руках. — Проваливайте, куда шли!

— Ты погляди какая смелая, — восхищается другой парень, перехватывая запястье и легко выворачивая руку. — Но оружие лучше оставь тем, кто знает, как с ним обращаться.

Вскрикнув, роняю кинжал на мостовую. Мерзкие рожи подходят всё ближе, настырные руки ощупывают корсаж платья, я отбиваюсь из последних сил.

— Эй, кто здесь! — Луч света падает прямо на моих обидчиков, следом слышится треск взводимого курка. — А ну отошли прочь от леди!

Пятеро гвардейцев появляются из-за поворота. Один приставляет клинок к горлу парня, держащего меня за талию, второй упирает дуло ружья в грудь его подельника. Вот уж не думала, что буду так рада появлению стражи, которая наверняка спутает мои планы!

— Как вы, миледи? — Старшина подаёт руку, но я её игнорирую.

Подбираю оброненный кинжал и, вернув его в ножны, улыбаюсь стражникам.

— Благодарю вас, господа. Я задержалась у тётки по ту сторону реки, а из-за треклятого комендантского часа извозчик не решился подвезти прямо к дому. Если вы меня проводите, я буду ежедневно вспоминать вас в утренней молитве.

— Простите, миледи, но треклятый, как вы выразились, комендантский час обязывает доставить вас не домой, а в тюрьму, — твёрдо отвечает старшина. — Вам ничего не грозит, мы во всём разберёмся.

Что же за вечер такой! Уже открываю рот, чтобы протестовать, как нас всех оглушает грохот магии. Из-за домов напротив вырываются вспышки ослепляющего сияния, в небо устремляется ком пламени, раскрывающийся над кварталом ярким огненным цветком. До нас докатываются отдалённые крики, шум взрывающейся мостовой, выстрелы.

— Твою мать, что там?! — Старшина оглядывается на улепётывающих со всех ног пьянчуг, но не отдаёт приказа следовать за ними. — Миледи, вы останетесь здесь. Тео, присмотри за девушкой. Остальные — за мной.

Четверо стражников ныряют в тёмный проулок, а молодой гвардеец с ошеломлённым лицом вглядывается в алый зонтик магии, повисший в воздухе над домами. Я прикусываю губу. Надо что-то срочно придумать, иначе Алиса не доживёт до моего прихода. Отхожу за спину стражнику и, подобрав с обочины камень с ладонь величиной, огреваю стражника по незащищённой макушке. Парень валится на мостовую, как подкошенный.

— Простите, — пискнув, я отбрасываю булыжник. Надеюсь, он выживет от такого удара.

Несусь направо по улице, считая кварталы. Первый, второй, третий! Нужный дом оказывается закономерно мрачным: каким ещё может быть убежище магов Тени, если не с заколоченными окнами и проржавевшими петлями на воротах? Принимаюсь трясти калитку, но она вдруг со скрипом открывается внутрь. Влетаю в арку, захлопываю створку, пытаясь отдышаться от долгого бега.

— Алиса? Я пришла за Алисой! — зову хриплым голосом, но ответом мне служит тишина. Делаю несмелый шаг в темноту, когда слышу шорох за спиной.

— Вот и ты, баронесса. Ах, простите, теперь уже герцогиня, не так ли? — Знакомый высокомерный голос раздаётся над самым ухом. Ледяные руки зажимают рот и нос вонючей тряпкой. Отчаянно брыкаюсь, но сознание заволакивает мрак.

Я очухиваюсь на грязном полу, покрытом чуть ли не вековой пылью. Голова раскалывается, в носу свербит, а содранные руки ноют. Откашливаюсь, одновременно пытаясь осмотреться кругом. При дыхании изо рта вырываются облачка пара, словно на дворе не середина лета, а самый разгар зимы.

— Кто здесь? Алиса? Где графиня Вельтман, я пришла за ней! — Пытаюсь подняться, но что-то приковывает меня к полу.

Ледяные щупальца цепляются за рукава платья, за подол юбки, обвивают туфли на ногах. Отчаянно выдёргиваю руки, ткань платья с треском расползается по швам, и я сажусь, хоть магия и продолжает держать в плену мою юбку.

Слышу неспешные шаги по скрипучим ступеням. Тёплый огонёк света вплывает в комнату, выхватывая из темноты облезлый паркет, обшарпанные стены, одинокий стул у дальней стены. Через заколоченные окна почти не поступает свет, и я морщусь, пытаясь разглядеть фигуру, держащую светильник на вытянутой руке.

— Где Алиса? — снова спрашиваю я, не позволяя голосу дрожать от страха. — Вы обещали, что она будет жива, если я приду. Отпустите её.

Масляная лампа опускается на уровень моих глаза. Сердце замирает, когда из темноты выплывает знакомое лицо Илоны. Неужели она как-то связана с теневиками?

— Какая трогательная наивность, — тихо говорит герцогиня, ставя светильник на пол. Она сидит на корточках, с интересом разглядывая моё лицо. — Я соврала, глупая ты девка. Твоя подружка находится вовсе не у меня.

— Герцогиня Келлер? — Голос перехватывает от мороза, обдавшего всё тело. — Но вы… Как вы… Что с Алисой?

— Так жаль, что в этот раз его высочество не сможет тебе помочь, — сочувствующе продолжает Илона, будто не слыша вопрос. — Он сейчас очень-очень занят. Надеюсь, ему хватит сил выжить после сегодняшней ночи.

— О чём ты? — От страха перехватывает горло. — Что с Эмилем?

— Он уже для тебя Эмиль, — ядовито шепчет Илона, приближая своё лицо к моему. — Я привилегию звать его по имени получила далеко не сразу.

Она проводит пальцем по моей щеке, а когда я отворачиваюсь, грубо дёргает за подбородок, заставляя снова посмотреть ей в глаза. Долгие секунды герцогиня вглядывается в меня и вдруг резко встаёт, отряхивая руки.

— Как же быстро ты пала под его очарованием, — презрительно говорит Илона. Она хватает стул за спинку и тянет его ко мне с противным скрипом. — Так упорно изображала из себя недотрогу, но в конце концов твоя сущность взяла верх. Ты просто шлюха, решившая подороже продать своё тело, которая — как иронично — влюбилась в своего покупателя.

— Он меня не покупал, — зло бросаю я, стараясь вырвать юбку из ледяных лап её магии.

— Неужели? — Илона садится на стул, закидывает ногу на ногу, наблюдая за моими тщетными усилиями. — А как же прекрасный бриллиант на обручальном кольце? Где он? Не захотела рисковать такой ценностью, бродя ночью по улицам? А если бы за твою подружку был назначен выкуп, чтобы ты стала делать?

— Я и есть тот выкуп! — Отдираю-таки подол от пола, но только собираюсь встать, как путы магии снова приковывают меня к месту. — Где Алиса?

— Не скажу, — с лёгким смешком отвечает герцогиня. — Я всего лишь воспользовалась случаем выманить тебя из дворца. Не ожидала, что ты так легко купишься на столь простой шантаж.

Ох, похоже я и впрямь дура. Делаю очередную попытку выбраться из плена магии, но ледяные путы держат слишком крепко.

— Тогда что тебе надо?! — кричу, пока голос ещё имеет хоть какую-то силу. Чувствую, как мороз проникает под кожу, выстужая тело изнутри.

— Твою жизнь, разумеется, — спокойно отвечает Илона. — Ты поплатишься за то, что влезла между нами. О, как бы я хотела, чтобы Эмиль своими глазами наблюдал, как твою голову отсекают от тела, но увы, тебе придётся умереть в одиночестве, а ему — принять меня обратно, если не захочет, чтобы кто-нибудь узнал его маленький секрет.

Я замираю, холодея уже вовсе не из-за её магии. Отсечение головы, шантаж Эмиля… Неужели в тот раз всё-таки Илона отправила меня на казнь? Но почему? Смотрю в её безумные глаза и вспоминаю, как Эмиль говорил, что их отношения уже давно были окончены. И тогда, и сейчас герцогиня не остановится, пока не уберёт меня. Но что ещё хуже: она всё-таки знает о Тени.

— О чём ты? — делаю вид, что не понимаю, о чём речь, лихорадочно соображая, как выбраться из этой дрянной ситуации. К сожалению, попасть в неё оказалось куда проще.

— Неужели ты не знаешь? — притворно удивляет Илона, склоняясь надо мной. — Эмиль хорошо скрывается, это верно, но уж о том, как спас тебя из лап Тени, он должен был сказать.

— Не понимаю, что ты несёшь, — холодно отвечаю я, а у самой дрожат руки.

Герцогиня хмыкает, поднимаясь на ноги. Вокруг её пальцев начинает клубиться Тень, и я в ужасе замираю. Так она всё-таки теневик? Мало мне замёрзнуть насмерть, так теперь меня ещё и разорвут на части?!

Стул за её спиной рассыпается в прах, стоит чернильным клубам магии только коснуться дерева. Запретная сила разливается по комнате, собираясь в кокон вокруг меня, подчиняя себе тело, контролируя даже дыхание. Запах тления окутывает со всех сторон, и я сжимаюсь в комок у ног герцогини. Теперь мне точно конец.

— Давай я покажу, как Эмиль спас твою никчёмную жалкую душонку, — с ненавистью говорит Илона, заставляя магию поднять мою руку.

Тускло блестит отобранный с моего же пояса кинжал, когда она легонько царапает мою дрожащую ладонь. Тень приникает к выступившей крови, словно жаждущий ласки зверь, и всё внутри пронзают острые болезненные вспышки. Сжимаю зубы, подавляя крик: такого удовольствия герцогине я не доставлю.

— Тебе нужно лишь чуточку помочь, — шепчет Илона, пальцами проводя по кровоточащему порезу. Она пробует мою кровь на вкус, и я с отвращением кривлюсь.

— Ты больная психопатка, — шепчу я.

— Тогда что ты скажешь о себе?

С моей руки, зажатой тисками её магии, вдруг тянутся серые струйки дара. Сердце словно прознает невидимая игла, и исходящая сила крепнет, наливается мраком. Недоумённо смотрю на свою ладонь.

— Этого не может быть, — только и могу вымолвить я. — Просто не может быть…

— Только так он смог спасти твою жизнь, — сквозь зубы говорит Илона, отбрасывая мою руку.

Она вытирает кинжал о подол, а её Тень льнёт обратно к хозяйке, оставляя меня наедине с собственным новообретённым даром. В голове не остаётся ни единой мысли. Я могу лишь шептать:

— Это неправда. Всё это какой-то трюк.

Неужели Эмиль сделал это? Передал мне Тень и ничего не сказал? Становится понятно, почему он так поспешно уехал после «чудесного» спасения моей жизни. Жалкий трус, испугавшийся собственного поступка. И я доверилась ему…

Илона негромко смеётся, обходя меня по кругу. С её ладони капает кровь, а следом клубится Тень. Замечаю, что ледяные путы отступили, только когда она вцепляется мне в руку, вынуждая подняться.

— И теперь ты умрёшь, — шепчет герцогиня, сжимая кинжал. Пытаюсь вырваться из её хватки, но женщина держит крепко. — Даже не думай выходить за границы, идиотка, если хочешь пожить лишнюю минутку.

Чёрные кольца магии оцепляют нас обеих, то почти касаясь, то отступая на два шага прочь, словно морские волны.

— Я расскажу всем жуткую историю, как ты пришла, чтобы убить меня, хотела обратить в проклятую, — шепчет Илона, прижимая кинжал к моей шее. Её глаза безумно блестят. — Но ты не справилась с собственным даром, и он выпил твою жизнь взамен моей. Такой простой и изящный план, не находишь?

— Ты бредишь, — хриплым голосом отвечаю я, чувствуя, как по шее скатывается капелька крови. — Тебя всё равно проверят на магию Тени, и ты окажешься на плахе.

— Не переживай, с этим я сумею справиться.

Сердце колотится, в ушах гремит кровь, когда герцогиня легонько надавливает на кинжал, заставляя сделать шаг назад. Ещё один. И ещё. Когда скрипит входная дверь, я уже почти ничего не вижу: Тень медленно опутывает чёрными клубами мои ладони, плечи, шевелит волосы. Илона вдруг улыбается жуткой перекошенной улыбкой, смотря куда-то позади меня.

— Отпусти её, Илона, — разрывает тишину холодный приказ Эмиля.

— Всё-таки явился, — ядовито говорит герцогиня. Она притягивает меня к себе и разворачивает, словно куклу. Стараюсь не дёргаться — кинжал, всё ещё прижатый к шее, давит на кожу. — Давай, попробуй вмешаться в ритуал. Мы оба знаем, чем это закончится.

Эмиль медленно подходит к границе Тени. Тусклый свет лампы заостряет каждую чёрточку его лица, играет на вышитых серебром шевронах мундира.

— Отпусти её, — повторяет князь, медленно обходя нас по кругу, заставляя Илону поворачиваться следом. — Она ничего тебе не сделала. Если хочешь сорвать злость, то я в твоём распоряжении.

— Не сделала? — взвизгивает герцогиня. — С того момента, как ты притащил её в Вейсбург, всё пошло под откос! Ты бросил меня, ты берёшь её в жёны — и это ничего не сделала?

— Лия тут не при чём, — спокойно подтверждает Эмиль. — Всё это сделал я, так отыграйся на мне, не трогай её.

— Что в ней такого, чего не хватало мне? — вдруг жалобно спрашивает Илона. — Что я должна сделать, чтобы снова вернуться в твоё сердце?

— Прости, Илона, но ничего. Ты сама знаешь: наши отношения угасали уже очень давно. Я виноват, что не решился объясниться с тобой раньше, но с Лией или без неё — между нами всё было кончено ещё полгода назад.

— Не правда, — шепчет герцогиня. — Ты же любишь меня.

Чувствую, как кинжал трясётся в её руке: да от таких речей она прирежет меня вперёд Тени!

— Мне жаль, но нет. Не люблю.

В ярости Илона хватает меня за волосы, заставляя откинуть голову. Острие кинжала подрагивает у самого уха.

— Не верю! — кричит она, и я вздрагиваю от гнева в её голосе. — Как только её не станет, ты снова будешь моим!

— Если Лии не станет, ты будешь казнена, — холодно отвечает Эмиль. — Отпусти её, и клянусь — я дам тебе уехать.

— Не хочу уезжать! Как я буду жить без тебя?!

— Прекрасной счастливой жизнью где-нибудь в Асеруте или Осидене. Снова станешь самой собой, а не помешанной на стороннем человеке безумицей. Пожалуйста, отзови Тень, разорви границу круга, и я помогу тебе.

Мягкий голос Эмиля убаюкивает. Хватка Илоны слабнет, словно зачарованная, она опускает кинжал, а я наконец-то могу сделать глубокий вдох.

— Не могу, — плаксиво говорит герцогиня. — Тень должна получить свою жертву, ты же знаешь.

— Тогда освободи магию, и я защищу тебя, даю слово.

На миг мне кажется, что Илона прислушается к его словам. Она отпускает меня, делая шаг назад, а я трясущимися руками вытираю кровь с шеи, но только размазываю её ещё больше. Оборачиваюсь и вижу, как по щекам женщины текут слёзы.

— Ты уже давал слово, — шепчет она. — Ты говорил, что любишь, но это было ложью.

Когда герцогиня замахивается кинжалом, я могу лишь выставить вперёд руки. Отчаянно желаю защиты, и Тень — моя Тень — с готовностью откликается на зов. Сумеречные ленты магии отшвыривают Илону прочь за пределы круга. Чёрные клубы её дара взвиваются к потолку, закручиваясь вихрем, и вдруг опадают, растекаются по полу и медленно растворяются в воздухе. Илона лежит у дальней стены, безжизненные глаза смотрят вверх, а на её щеках блестят невысохшие слёзы.