Невеста сумеречной Тени

Глава двадцать девятая, в которой я выхожу замуж

Я стою в пустой гостиной и нервно кручу обручальное кольцо на пальце. Сквозь высокие, от пола и до потолка окна виден сад. Сейчас, в первые дни осени стоит небывала жара, и лишь ночи приносят прохладу. Белая дорожка бежит от дверей террасы через медленно отцветающий розарий до арки, увитой зелёными листьями винограда. Ровными рядами расставлены стулья, на которых уже рассаживаются гости, одетые в белоснежные наряды, как и надлежит традициями.

Отдёргиваю тяжёлую парчовую юбку, поправляю фату, ещё раз придирчиво оглядываю себя в здоровенное зеркало, принесённое в гостиную ради предсвадебных сборов. Да, папенька и впрямь сделал невозможное, пошив за два месяца великолепное платье. Плотный корсаж, расшитый серебряными нитями, подчёркивает тонкую талию. От шеи и до запястий меня опутывают дорогие кружева, а юбка такая длинная, что даже не нуждается в шлейфе. Вдовствующая императрица, приехавшая пару дней назад, привезла тиару, но не скромную, выбранную мною в сокровищнице, а ту, о которой я мечтала в прошлой жизни. Длинные зубцы диадемы, усыпанные бриллиантами, ярко сверкают, подсвечивая золото волос. Думаю, этим жестом Софья решила принять меня, недостойную невестку, в семью Хойеров. Что ж, хоть с одним родственником Эмиль сохранил отношения.

Прохожусь по комнате туда-сюда. И куда запропастился папенька? Церемония скоро должна начаться, а его всё нет.

Успокаиваю себя, стараясь глубоко дышать, но в затянутом корсете это та ещё задачка. В конце концов, если бы Эмиль решил всё отменить, он сказал бы сам, а не задерживал барона. Щипаю себя за руку, отвлекая от панических настроений. И какие только глупости не лезут в голову!

Вспоминаю весь последний месяц. Мы уехали в Тойфер на следующий день после той роковой ночи, когда я сначала умерла, а потом чудом воскресла. Поместье, подаренное мне короной вместе с титулом, оказалось и впрямь роскошным. Огромный дом в светлых тонах, подъездная дорожка ведёт к крыльцу с высоченными колоннами — всё это напомнило дворец Эмиля в чуть уменьшенном размере. Но прекраснее всего был вид на сад и озеро Риой. Дом стоял на краю обрыва, в скалах которого вырубили широкую лестницу, ведущую на тихий пляж внизу, а сверху открывалась панорама бескрайней воды, так похожей отсюда на море. Слева виднелся крохотный городок, дальше по побережью — ещё один. Каждый из них мы посетили за этот месяц не раз.

Иногда меня снова начинали беспокоить дурные мысли — прямо как сейчас. Я боялась, что Эмиль уже тысячу раз пожалел о предложении, сделанном под влиянием обстоятельств, обрушившихся на нас в те дни. Однажды, когда мучиться в одиночку стало решительно невозможно, я-таки высказала ему свои опасения.

— Лия, ну что за глупости? — Эмиль взял меня за плечи, заставляя взглянуть ему в глаза. — Только если ты сама передумала…

— Нет!

— А я тем более.

Он успокаивал меня поцелуями, шептал нежности до тех пор, пока в гостиную (эту самую, кстати) не вошла Мила. Гувернантка, на голове которой за одну ночь прибавилось седых волос, продолжала блюсти честь невесты. К моему неудовольствию, Эмиль её поддержал, и теперь поцелуи стали верхом нашей близости.

— Я хочу всё сделать правильно. Помнишь, ты как-то сама об этом говорила? — с улыбкой спросил он, когда я уже была готова умолять его остаться в моей спальне. — Всего две недели, Лия.

— Кажется, ты просто прячешься, — проворчала я, демонстративно высвобождаясь из его объятий.

— Кажется, ты слишком переживаешь, — парировал он, ловя мою руку и целуя запястье, где судорожно бился пульс.

Конечно, я переживала! Страх, что Эмиль передумает, накладывался на другой, ещё более жуткий. Вдруг теперь, когда нас не связывает общая тайна и князю нет смысла скрываться, я стану ему не нужна? Вдруг сейчас, когда мы целые недели проводим вдвоём, он поймёт, что я недостаточна умна, образована, интересна?

Но с виду Эмиль вовсе не тяготился моим обществом. Он рассказывал о своём детстве, об отце, которого почти не знал — так тот был занят управлением страной, смеялся над моими воспоминаниями о детских проделках. И даже поведал историю, как получил Тень.

— Мне было двенадцать. Отец решил, что я уже достаточно взрослый для участия в кампаниях по поиску теневиков. Он отправил меня с отрядом в Северную армию, на границу со Стеной, но доехать до неё мы не успели. Двадцать солдат и три мага-офицера не сумели отразить атаку возникших из леса теневиков. Я пытался помочь, но не рассчитал силы, слишком быстро потратив резерв Сияния на бестолковые попытки спасти всех и сразу. Обморок от магического истощения — и я в плену. Неделю меня тащили куда-то с завязанными глазами, опутанного Тенью, я даже не всегда понимал, какое сейчас время суток. День, ночь — всё было поглощено сумерками магии. Когда я очнулся на жертвенном камне посреди леса, то даже не сразу осознал происходящее. Та женщина — бабушка Луизы — провела ритуал очень быстро и в полном одиночестве. Потом, когда всё закончилось, она же и активировала Тень: заставила напасть на неё. Только после этого меня отпустили. Тогда я думал, что сумел уйти сам … Сейчас об этом даже говорить смешно. Мне повезло: Отто, нашедший меня первым, сразу понял, что произошло. Он никому не сказал и стал учить контролировать магию. Поначалу я хотел рассказать отцу, даже однажды пришёл к нему, твёрдо решив открыть эту тайну, но в тот день привели пойманных теневиков, напавших на наш отряд. Не всех, конечно, только троих. Казнь с помощью кинжала Света быстро прояснила, почему так важно молчать. И я молчал всю жизнь… Пока не встретил тебя.

Эмиль рассказывал, а я сидела на его коленях, боясь пошевелиться. Потом мы долго молчали. Я целовала его руку, он же, зарывшись лицом в мои волосы, крепко обнимал, прижимая к себе.

Хотела спросить, почему сейчас он не поговорит со Стефаном, но вовремя прикусила язык. Разговор — если это можно так назвать — между братьями состоялся всего один, сразу после того, как я, одуревшая от счастья, повторно приняла обручальное кольцо в развороченном магией саду. Император ругался последними словами, упрекая Эмиля, что он не рассказал ему о Тени раньше. Вместо ответа тот поднял меня на руки и молча ушёл. На письма разгневанного брата он не отвечал весь месяц, даже на свадьбу не пригласил.

Если уж Эмиль прятался от собственного отца, то что говорить о брате, с которым они никогда не были особенно близки. Первенец Стефан воспитывался будущим императором, а Эмиль — военным, помощником короны, который ни в коем случае не мог её подвести. И теперь, бросив все свои обязанности, он прятался от брата и от всего мира в Тойфере. Прятался со мной.

— А вот и наша прекрасная невеста! — радостный бас отца выводит меня из задумчивости.

Оборачиваюсь — и застываю, как вкопанная. Вместе с папенькой в гостиную входит император. Оба в белых фраках и таких же брюках, явно готовые к церемонии.

— Леди Лияра, — вежливо улыбается Стефан, а глаза смотрят изучающе.

Я склоняюсь в глубоком реверансе. Интересно, Эмиль знает, что брат пожаловал?

— Сегодня вы особенно очаровательны, миледи. — Император галантно целует мою руку — нонсенс по всем правилам этикета, и я, как и положено, смущённо опускаю взгляд. — Господин барон, надеюсь, вы позволите мне провести вашу дочь до алтаря?

Папенька удивлённо таращится на Стефана, но покорно кивает.

— Это такая честь для нас, ваше величество, — бормочет он. — Всё уже готово, гости ждут.

— Прекрасно! — преувеличенно радуется Стефан. — Позвольте только пару минут — мне нужно переговорить с леди Лиярой.

Я внутренне ёжусь. Что ему от меня надо? Наверняка дело в Эмиле — чего бы он приехал в такую даль, да ещё и незваным?

Конечно, я права.

Отец уходит, строя за спиной императора мне страшные глаза: мол, веди себя прилично, дочь. О том, что в императорской семье разлад, знает, пожалуй, уже вся Сиория. Я скромно молчу, ожидая, когда Стефан приступит к делу, но тот открывает рот лишь после того, как за папенькой закрывается дверь.

— Миледи, вы должны поговорить с Эмилем, — без обиняков заявляет император, отбрасывая прочь ненужный политес.

— О чём, ваше величество? — Я прикидываюсь дурочкой и делаю удивлённые глаза.

— Будто сами не знаете. Он должен вернуться к своим обязанностям. Ситуация в стране… тревожная. Северная армия ожидает своего командира.

Стефан серьёзен. В его голосе сквозят злые нотки. Ещё бы, остался без верного помощника, который всегда разгребал трудности, валящиеся на корону. Любопытно, что это за сложности возникли сейчас, когда план Луизы провалился? Весь этот месяц я была оторвана от окружающей реальности — как и Эмиль. Он намеренно игнорирует все новости: не читает почту, разворачивает обратно императорских гонцов и даже ближайшим соратникам запрещает разговаривать при нём о положении дел в Сиории.

— Вы можете поговорить с ним и без меня, ваше величество, — твёрдо отвечаю я. Не желаю становиться между братьями — особенно в том, чего не понимаю.

— Вы должны поддержать меня, миледи.

— Я должна только своему будущему мужу.

Лицо Стефана искажается гримасой раздражения, но он быстро берёт себя в руки.

— Хочу напомнить о вашем долге перед короной. Он священен не меньше, чем супружеский.

— А я хочу напомнить, что Эмиль — ваш брат, а не только командующий одной из армий, — распаляюсь я в ответ. — Прошу простить, ваше величество, церемония должна была начаться полчаса назад. Мне нужно идти.

Неуважительно поворачиваюсь к Стефану спиной, собираясь выйти наружу, когда он ловит меня за ладонь.

— Не смейте так со мной разговаривать, — шипит сквозь зубы император. — Вы и ваша семья обязаны мне всем!

Вырываю руку и, развернувшись к нему, гневно заявляю:

— А вы могли бы поддержать своего брата. Достаточно того, через что ему пришлось проходить все эти годы. Имейте хоть каплю уважения к тому, кто спас вашу жизнь, иначе вы бы уже давно были порабощены Тенью.

— Вы слишком много на себе берёте, Лияра.

— Отнюдь, государь. Я отдала жизнь за вашего брата. На моей коже остался шрам, подтверждающий это, и его не залечить магией. А что сделали для него вы?

Нарываюсь я знатно. Стефан сжимает ладони в кулаки, словно хочет меня ударить, а я просто жду. В конце концов, какая свадьба обходится без драки? Правда, обычно невеста в ней не участвует — не хочется создавать подобную традицию.

— Меня ждут. — Опускаю на лицо фату и снова поворачиваюсь к двери, когда слышу тяжёлый вздох за спиной.

— Я понял вас, миледи, — вдруг тихо говорит Стефан. — Но Эмиль не станет со мной разговаривать. Он, знаете ли, мастер по части утаивания своих мыслей.

— Пообещайте, что будете добры к нему, и я помогу вам.

Император кивает. Раскаяния в нём немного, но хоть сомнения зародились в этой непробиваемой голове — уже хорошо. И тогда я протягиваю ему руку. Стефан подходит, я беру его под локоть и толкаю створки дверей наружу.

— Но это — последний раз, когда вы говорите со мной в таком тоне, — тихо говорит император, ведя меня по дорожке в сторону гостей.

— Только если вы снова станете пренебрегать своими прямыми обязанностями, ваше величество.

Он удивлённо вскидывает брови, а я поясняю:

— Вы должны заботиться о подданных, государь. О всех ваших подданных.

Играет торжественная музыка. Мы молча идём между рядами гостей. Позабыв об императоре, я снова погружаюсь в волнение, перерастающее в страх. Вдруг Эмиль не дождался нашего появления, и мы разминулись? Несколько слоёв фаты смазывают окружающие лица в одно большое пятно, потому я опускаю голову. Уж лучше смотреть под ноги: не хватает споткнуться из-за дрожи в коленях.

Когда мы подходим к арке, за которой открывается вид на озеро, я всё-таки поднимаю взгляд и сквозь пелену фаты вижу Эмиля. Он в белом мундире, чёрные волосы распущены по плечам, лицо напряжённое.

— Тебе очень повезло, брат, — тихо говорит Стефан, соединяя наши руки.

— Я знаю.

От его бархатистого голоса с ледяными нотками всю меня охватывает тревога, но Эмиль не собирается устраивать сцену перед немногочисленными гостями. Император отступает, а князь поднимает мою вуаль.

Священник начинает церемонию. Я почти не слышу его: весь мир сосредотачивается в лице Эмиля. Смотрю в его прозрачные серые глаза, замечаю лёгкую улыбку, трогающую его губы, и отвечаю тем же. Дрожащим голосом повторяю слова клятвы.

— В горе и в радости… В богатстве и бедности… В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.

— Надеюсь, что и после неё — тоже, — улыбается Эмиль, и по рядам гостей проносится смешок.

Церемония тут же теряет помпезную торжественность, становясь по-настоящему нашим праздником. Трясущимися руками надеваю на его палец кольцо и вздрагиваю, когда ответная полоска металла холодит мою кожу. Эмиль склоняется для поцелуя, а я тянусь навстречу.

Когда наши губы соприкасаются, волнение уходит, сменяясь заполняющим всё тело счастьем. Теперь мы вместе. Навсегда.

Следующий за церемонией праздник проходит как во сне. Мы танцуем, принимаем поздравления и бесконечно целуемся. Даже император не портит наш день: с разговорами он не лезет, а Эмиль обращает внимания на брата не больше, чем на любого другого гостя. Его взгляд прикован ко мне, и я отвечаю тем же.

Через пару часов маменька уводит меня сменить платье. В этом корсет затянут так, что я за всё время не смогла впихнуть в себя и глоток воды. Эмиль провожает нас в дом, несмотря на недовольный взгляд родительницы: негоже это, когда жених бросает гостей одних, да ещё и по такому пустяковому поводу. Сдаётся мне, он просто решил не оставаться со Стефаном один на один, ведь стоит императору подойти к брату, как все тут же вежливо удаляются, будто сговорившись. И теперь он ждёт меня в соседней гостиной, а я шёпотом распекаю Снежу, чтоб поторапливалась.

Но стоит только подойти к двери, как понимаю: все планы Эмиля пошли проклятым под хвост.

- Да выслушай ты меня! – доносится из-за неё злой голос Стефана, и мы вчетвером – мама, Мила, Снежа и я – замираем.

- Ещё раз повторяю: нет.

- Решил устроить скандал? Так я тебе его обеспечу!

- Я ничего не решил. А вы, государь, похоже, не заметили, что вас сюда не звали.

- Проклятье, Эмиль! Всего полчаса, прошу.

Повисает долгое молчание.

- Пять минут, пока Лия не закончит со сменой платья, - вдруг соглашается Эмиль.

Маменька пытается оттащить меня прочь, но я шикаю на неё, отмахиваясь. Леди не к лицу подслушивать под дверью, это верно, вот только что поделать, если до истинной леди мне далеко?

- Ты нужен в Северной армии, - без предисловий начинает император. – Стена исчезла вместе с проклятыми, и теперь там пятьсот человек, вернувших свой облик. Я приказал разбить палаточный лагерь, который день и ночь охраняется солдатами, но ума не приложу, что с ними делать.

- И при чём тут я? – холодно спрашивает Эмиль, а Стефан аж закашливается от возмущения.

- Как это – при чём?! Ты всё ещё командующий армией! – восклицает император. – Поставки продовольствия уже наладили, но от такого соседства растут недовольства в Гранцбурге, Всех этих людей нужно проверить на наличие Тени, а потом тихо распределить по рудникам и заводам, чтоб не устроили новой революции. Кому как не тебе этим заниматься? Тем более ты такой…

- Какой?

- Эмиль, пожалуйста, не заставляй меня говорить это вслух.

- Не говори. Но я никуда не поеду.

- Почему?!

- Потому что я так решил.

Кажется, дальнейшая беседа обречена на провал, но самое главное я уже услышала. Пятьсот проклятых, снова ставшими людьми, да ещё и спустя сто лет! Сумасшествие какое-то. Неудивительно, что император всеми правдами и неправдами пытается весь месяц пробиться к Эмилю.

Стефан снова злится, повышая голос, и я решаю, что пора вмешаться. Откинув волосы на спину, решительно открываю дверь, не смотря на предупреждающее шиканье маменьки.

- Ваше величество, мы так счастливы, что вы почтили нас своим присутствием! – нагло вру я, беря Эмиля под локоть.

Моя наигранная улыбка не остаётся незамеченной: император поджимает губы, явно желая мне провалиться на месте. Теперь-то я не отойду от мужа ни на шаг, раз нормально поговорить они не способны.

- Предлагаю вернуться к гостям, - продолжаю я, делая вид, что в комнате не чувствуется напряжения. – Скоро начнётся представление акробатов – очень хочу посмотреть!

Наплевав на правила хорошего тона, утаскиваю Эмиля прочь и остаток вечера исподволь поглядываю на него. Он по-прежнему улыбается, стоит нашим взглядам встретиться, но я замечаю: когда муж думает, что на него никто не смотрит, он тут же суровеет лицом, уходя в свои мысли. Нестерпимо хочу остаться с ним наедине – хотя бы просто поговорить, - но праздник продолжается.

Нас провожают в дом лишь когда на сад опускаются сумерки, а повсюду уже давно горят фонари. Я тут же забываю об императоре, вернувшихся проклятых и проблемах в Гранцбурге. Сердце безумно колотится, во рту пересыхает от ожидания. В будуаре Снежа помогает мне освободиться от платья и украшений, бережно укладывает тиару в шкатулку, распускает заколотые верхние пряди волос.

Не помню, как оказываюсь перед дверьми спальни Эмиля – нашей спальни с этой ночи. Тереблю пояс длинной шёлковой накидки и никак не могу повернуть дверную ручку. Как легко всё это произошло в первый раз! Так чего я переживаю сейчас?

Внезапно дверь открывается, и я вижу князя.

- Вот и ты, - просто говорит он, протягивая руку.

Страх, волнение, смущение отступают. Делаю шаг к нему, переплетая наши пальцы.

- Я так ждал тебя, - шепчет муж в мои подставленные для поцелуев губы.

Приникаю к нему, едва он успевает закрыть дверь. Нежные прикосновения Эмиля кружат голову, дрожью отзываются во всём теле. Я растворяюсь в его поцелуях и ласках. Томительное ожидание вознаграждается такой желанной близостью.

С этого мгновения – и навсегда – мы едины.

Я лежу на груди Эмиля, прижавшись так тесно, что между нами совсем не остаётся свободного пространства, ощущаю под ладонью биение его сердца. Он перебирает мои волосы, еле касаясь поглаживает обнажённое плечо. Тёплый свет ночника разгоняет тьму спальни, и, подняв голову, я вижу его задумчивый взгляд.

Знаю, подобным разговорам не место в постели новобрачных, но нет сил видеть его таким.

- Эмиль… - говорю тихо, боясь спугнуть умиротворение этой ночи. – Ты думаешь о словах императора?

Лицо мужа становится бесстрастным.

- Здесь не о чем думать, - отвечает он и тянется погасить лампу, но я останавливаю его.

- Я вас подслушала, - признаюсь, даже не краснея, а потом напряжённо жду его возмущения.

Вместо этого Эмиль усмехается:

- От тебя ничего не скроешь.

- Мне можно сказать? – Получив короткий кивок, я уверенно продолжаю. – Ты не можешь всю жизнь скрываться, Эмиль. Мы не сможем жить здесь до старости: ты просто устанешь быть обычным землевладельцем. Твоё место не тут.

Я переворачиваюсь на живот и смотрю мужу в глаза.

- Мне тоже не нравится, что Стефан решил просто замести эту историю под ковёр, но ты можешь всё изменить. Я не знаю как, но ты точно что-нибудь придумаешь. Нельзя прятаться от всего мира, пусть он и был к тебе несправедлив. Нужно разобраться с прошлым: с Тенью, с обращёнными, с обычными людьми.

Умолкнув, жду его ответа. Какое-то время Эмиль молчит, а потом легко целует меня в губы.

- Мне достаточно только тебя, - говорит он.

- Мне тоже, - шепчу я, когда его рука скользит по спине. – Просто не хочу, чтобы ты помер здесь от тоски.

Муж смеётся и снова целует, на сей раз в лоб.

- И что ты предлагаешь? – спрашивает он.

- Поехали в Гранцбург.

- Мне придётся жить в военном лагере, а я не хочу с тобой расставаться даже на день.

- Неужели в твоей палатке не найдётся места для меня, господин командующий?

- Ты и в палатку? Лия, это не пикник, это армия.

- С тобой – хоть в шалаш.

Видя мой настрой, Эмиль серьёзнеет.

- Дай мне время подумать, хорошо? – спрашивает он, а я с готовностью киваю.

Муж ещё раз целует меня и гасит свет. Устроившись на его плече, я крепко обнимаю его и уже сквозь сон слышу тихий шёпот:

- Я люблю тебя, Лия. И буду любить всегда.