Невеста сумеречной Тени

Глава двадцать восьмая. Интерлюдия. Эмиль

— Я люблю тебя.

Её последние слова я читаю по губам. Кинжал, ещё минуту назад ходивший ходуном в её хрупких руках, уверенно пронзает светлый шёлк платья. Лия валится к моим ногам, пытается вдохнуть в последний раз — и замирает. Кровавое пятно чернотой расползается по её груди. Волосы золотым нимбом обрамляют застывшее лицо. Ярко-зелёные глаза меркнут.

Лияра мертва.

Нужно броситься к ней, поднять, тормошить до тех пор, пока она вновь не посмотрит на меня своим изучающим взглядом — но Тень по-прежнему держит крепко, не давая сделать ни шага. Разум отказывается принять жестокую правду. Мелькает безумная мысль, что вот сейчас она повернёт голову и рассмеётся, расскажет, как решила напугать его до полусмерти.

Но Лия смотрит невидящим взглядом в пустоту, а тёмная кровь заливает её платье, стекает по груди к шее, растекается по полу вокруг. Лезвие кинжала напротив светлеет с каждой секундой. Из чернильно-чёрного оно в миг становится привычного стального цвета и продолжает наливаться светом, пока не начинает сиять ослепительной белизной.

Луиза воет, словно раненное животное. С её губ срываются проклятия, но и только: Тень, притаившаяся по краям треугольника, не подчиняется своей хозяйке. По угольно-чёрным завихрениям магии пробегают светлые искры. Тень светлеет следом за кинжалом, стремительно становясь привычного сумеречного оттенка. И когда последние плети мрака обретают истинное обличье, затихшая до этого момента магия взрывается вихрем.

Меня отбрасывает назад с такой силой, что темнеет в глазах, а от удара об пол из лёгких выбивает воздух. Проклятье бурлит в венах, магия огнём выжигает его прочь.

Проклятый верещит попавшим в капкан зверем. Где-то вдали еле слышно охает мать, громко кричит от боли теневик. Стёкла в высоких окнах со звоном осыпаются на террасу, ведущую в сад. Немногочисленные зажжённые лампы лопаются. Двери залы с треском срывает с петель. Дворец вздрагивает от подземелий и до самой крыши.

Магический смерч прижимает к полу, не даёт подняться. Вой Тени прошивает всё тело, колоколом гудит в голове, не позволяя сделать даже короткий вдох. На миг сознание меркнет, его заволакивает чернота беспамятства.

Очнувшись, я не сразу понимаю, где нахожусь. Воцарившаяся тишина оглушает не хуже магии. Прохладный ветер врывается в развороченную залу сквозь разбитые окна, шевелит остатки портьер.

Лия!

Кое-как поднявшись, бросаюсь туда, где в полумраке виднеются чёрные линии треугольника и одинокая светлая фигурка на полу. Кандалы всё ещё сковывают мои запястья, но лёгкое прикосновение Тени, естественное, словно дыхание, обращает их в прах. Я падаю перед ней на колени, бережно беру руку, холодную, как лёд.

— Лия… — зову еле слышно.

Девушка не шевелится. Последняя надежда разбивается острыми осколками. Я приподнимаю её тело, убираю спутанные волосы, упавшие на лицо, прижимаюсь лбом к ещё тёплой щеке. Горячие слёзы застилают глаза, но нельзя позволить им пролиться. Нет, я не сдамся. Только не сейчас!

— Целителя сюда, скорее! Где Отто?! — Мой крик повисает без ответа в тишине залы.

Остаётся последний шанс. Аккуратно, будто боясь разбудить, я вытаскиваю кинжал из груди Лии. Не задумываясь, режу себе ладонь, окропляю выступившей кровью пространство вокруг, зову дар. И только сейчас замечаю, что руки больше не опутаны проклятьем. Тень откликается на призыв неохотно, и тогда я прижимаю ладонь к ране девушки. Наконец, серые нити магии приникают к телу Лии, оплетают его, впиваются в сердце. Я напряжённо жду, когда подействует ритуал, но Тень бессильно стекает обратно к рукам.

— Нет… Пожалуйста, в последний раз… — шепчу, обнимая безжизненное тело той, которую люблю и которой не могу помочь.

За спиной раздаются неуверенные шаги.

— Сынок? — Софья кидается к нему, не сдерживая рыданий. — Живой!

Она вцепляется мне в плечи, тянет за собой. Обычно спокойная, сейчас мать обезумела одновременно от ужаса и радости.

— Надо уходить, Эмиль, — шепчет она, отрывая мои руки от Лияры. — Оставь её, она умерла.

— Ни за что, — резко обрываю её слова. — Найди Отто, скорее!

— Сынок, он не поможет. — Мать опускается рядом на колени. — Тебе нужно думать о долге, а не об этой…

— Только посмей!

— Не о Лияре, — поправляет себя мать. — Надо отыскать Стефана, вернуть тебе Сияние и спасти то, что ещё осталось от нашей власти.

Я отворачиваюсь от неё. В душе расползается чернота безразличия, мрачнее самого проклятья. Какой толк в магии, титуле и положении, если не могу спасти дорогого человека? Любое моё действие не изменит главного — её смерти. Я бы отдал весь свой дар и богатства, только бы сказать ей о своих чувствах.

— Уходи, — тихо говорю матери. — Найди Стефана, пока Тень ещё слаба. Я задержу Луизу, если потребуется. — Мать пытается возразить, приводит аргументы, но я не слушаю. — Я не оставлю Лию. Не здесь и не сейчас. Я уже достаточно позволил ей бродить в темноте, больше такого не повторится.

Софья смотрит на меня как на безумца. И это почти правда. Что-то не позволяет мне отпустить стремительно холодеющее тело Лияры, не даёт принять правду. Она спасла меня ценой собственной жизни, и теперь оставить её посреди полуразрушенной залы? Никогда! Если бы сейчас с небес спустились Пятеро и предложили поменять нас местами, я бы, ни на миг не задумываясь, согласился.

Кто-то приходит в себя и кашляет от осыпавшейся с потолка каменной крошки. Виктор. Он кое-как поднимается на ноги, щёлкает пальцами, пуская перед собой шаровую молнию размером с кулак.

— Князь! — Герцог идёт к нам, но спотыкается о чьё-то тело. — Проклятье…

Холодный голубой свет магии выхватывает из темноты изувеченную мужскую фигуру. Его кожа, серая от пыли и проклятия, покрыта трупными пятнами, будто он мёртв уже неделю, не меньше. На горле — глубокий порез. Тень вернула проклятому тело. Жаль, это не подельник Луизы — где он, кстати?

Безразличие уступает долгу — всего на шаг. Нельзя бросить на произвол судьбы тех, кто ещё пару часов назад попытался вызволить его из темницы. Продолжая прижимать к себе тело Лии, я оглядываюсь.

— Виктор, что с Адрианом? Где Кристиан? Помоги им, а потом проводи мою мать к Стефану. Нужно освободить императора, пока Луиза не очнулась. — Отдаю приказы, и Виктор уходит на поиски товарищей.

— Я никуда без тебя не пойду! — с истеричными нотками в голосе заявляет мать. Она крепко держит меня за рукав, твёрдо намереваясь выполнить обещание.

— Мама, прекрати.

— Нет, это ты прекрати! — Она заглядывает мне в глаза. — Я чуть тебя не потеряла, а ты хочешь…

Договорить она не успевает. Кожей ощущаю ползущую к нам Тень и вскидываю руку, перехватывая чужую магию своей. Кто это — Луиза или теневик без имени — я не знаю, но встретившийся с противником дар вдруг просыпается с новой силой.

— Выжил, значит. — Никто выступает из темноты, помятый, перепачканный пылью и ещё более злой, чем прежде. — Это не на долго.

Его Тень валом обрушивается на меня, с шипением змеи борется с выставленной защитой, ища лазейку. Мраморный пол обращается в прах в месте их встречи, в воздухе разливается удушливая вонь тления.

— Уходи! — Никогда не позволял себе поднимать голос на мать, но сейчас нет выхода. Она, всхлипывая, бездумно дёргает меня за руку, Тень колеблется, и чёрная полоса на полу придвигается ближе.

— Ваше величество, пойдёмте!

Откуда ни возьмись появляется графиня Вельтман. Расширенными от ужаса глазами она смотрит на мёртвое тело Лии, и кажется, что сейчас одной истерикой станет больше, но Алиса, закусив губу, бесцеремонно отдирает скрюченные пальцы Софьи от моего рукава. Размазывая по щекам слёзы пополам с пылью, она тащит вдовствующую императрицу прочь.

— Мне нужен Отто! — только и успеваю крикнуть им вслед, когда зала озаряется вспышками яркого пламени.

Кристиан, пошатываясь, поднимается на ноги. Огонь встречается с Тенью, теснит её назад, жаром опаляя потолок и стены. Молнии бьют в теневика — тот чудом уворачивается, но получает веер ледяных стрел в бок. Значит, Адриан тоже в порядке.

— Луизу взять живой, — приказываю я, опуская руку.

Тень собирается вокруг в сумеречный щит, сквозь который мир выглядит черно-белым, будто сквозь окрашенное полосами стекло. Судьба теневика меня не волнует, но Луиза должна по закону ответить за каждую смерть. Горькое осознание, что это ничего не изменит, болью отзывается в сердце. Подняв безжизненную Лию на руки, я встаю. Надо забрать её отсюда, унести в сад, скрыть от чужой магии, чтобы она не уничтожила последнее, что у меня осталось — её тело.

Иду к разбитым окнам, следом за мной цепочкой тянутся капли крови.

Закат давно отгорел, на сад опустились сумерки, в которых тени обретают собственную жизнь. В полумраке деревья кажутся чудовищами, а кусты роз — чёрными провалами реальности, и только отсыпанные песком дорожки белеют в темноте, отражая свет поднимающейся луны.

Под ногами хрустят мелкие камушки, прохладный ветер с реки играет волосами Лияры, густой аромат роз прячет металлический запах крови, пропитавший её платье и мою одежду. Я навсегда запомню бесконечные минуты этого вечера.

Уложив девушку на скамью из розового мрамора, снимаю мундир. Подкладываю свёрнутую ткань под голову Лии, складываю руки на груди, закрывая зияющую рану, ладонью опускаю её веки. Теперь она будто спит, окружённая цветами. Невыносимо тяжело оставить её даже на минуту, но я должен вернуться в залу. Оглушающие взрывы, несущиеся оттуда, здесь почти не слышны: нужно убедиться, что никто — ни Луиза, ни теневик — не сбегут от правосудия.

За спиной раздаются шаркающие шаги. Их владелец медленно приближается, то и дело запинаясь. Неужели Алиса так быстро нашла Отто? Но вот до меня доносится шелест ткани, и я узнаю его, даже не поворачиваясь.

Тень за спиной разворачивается на манер гигантских крыльев, полупрозрачным куполом закрывая меня, скамью, Лию и всю дорожку, ведущую в глубину сада.

— Даже не думай сбежать, Луиза, — негромко говорю, поворачиваясь в сторону тут же затихших шагов.

Она стоит, прижимая руку к животу. Чёрное платье скрывает рану, но между пальцев Луизы проступает кровь. Криво усмехнувшись, она опускается на скамью напротив.

— И не думала, князь. Скорее наоборот, искала тебя.

— Чтобы покаяться и попросить прощения? — холодно спрашиваю я, скрещивая руки на груди.

— Чтобы узнать, каково тебе сейчас. — Луиза вскидывает голову, подставляя лицо мертвенному свету луны. Прикрыв глаза, она спрашивает издевательским голосом: — Надеюсь, нравится?

Молчу. Её намерения просты. Она хочет, чтобы я потерял контроль, чтобы попытался отомстить: как загнанная в угол крыса, Луиза подбирается для последнего удара. И что это будет — Тень или укол словами — ей уже не важно.

Она кладёт на скамью рядом с собой кинжал. Лезвие перемазано кровью и давно уже не светится. Теперь это просто оружие, всё ещё опасное, но уже не способное превратить кого-либо в проклятого.

— Знаешь, я не жалею ни о чём, — тихо говорит Луиза, открывая глаза. — Я хотя бы попыталась. Да, твоя девка обвела меня вокруг пальца, обыграла на моей же территории, но оставила взамен приятный подарок. Теперь ты будешь мучиться чувством вины до самой смерти. Хочешь, расскажу каково это? Сначала тяжело, но потом привыкаешь, что боль навсегда с тобой.

— Оставь философствования для суда. Им расскажешь, как тебе было сложно, и, обещаю, мы сохраним записи для потомков.

— Суд? — Луиза по-девичьи хихикает, откидывая падающие на лоб пряди волос. — Какое благородство, мой князь. А я-то надеялась, что мы сейчас покончим с этим.

— В этом нет никакого благородства — лишь расчёт, — отвечаю я. — Тебя казнят за попытку переворота и убийство, казнят прилюдно, чтобы ни у кого не осталось сомнений: Адельберги в прошлом.

— Значит, ты всё продумал? — мягко уточняет Луиза, склоняя голову набок. Ветерок шевелит её чёрные кудри, луна подсвечивает кожу, делая её похожей на русалку из народных сказок. — Надеюсь, картину собственного безрадостного будущего ты тоже уже нарисовал? — Я молчу, и Луиза, не дождавшись ответа, спрашивает: — Неужели тебе не хочется вернуть девчонку?

— Тень не заставит её сердце биться, я пытался, — резко прерываю её слова.

— Но ты не истинный носитель магии, князь. Что если у меня получится? Ты упустишь этот шанс? Похоже, не так уж сильно ты её любил.

Ладони сами сжимаются в кулаки. Тихая речь Луизы искушает, порождает соблазнительные мысли. Безуспешно гоню их прочь, а перед глазами мелькают воспоминания, в которых я обнимаю Лию в полумраке спальни, целую её мягкие податливые губы, слышу её смех, вижу счастливую улыбку. Боги отпустили нам слишком мало времени. Несправедливо мало.

Ещё полчаса назад я был готов отдать взамен себя, лишь бы Лия жила, и теперь отказываюсь даже от попытки? А вдруг Луиза сумеет всё исправить?

— Что ты хочешь взамен?

— Жить, — просто отвечает Луиза. — Замени казнь на вечное заточение — это будет достаточной наградой.

«Она врёт, как врала Катарине, Лияре и всем вокруг. Не верь!» — кричит внутренний голос, но я уже знаю, что соглашусь.

— Одна попытка, — говорю не дрогнувшим голосом. — В случае неудачи никакой сделки не будет.

— Согласна.

Тень вокруг колеблется, мерцает, пока наконец не возвращается ко мне. Луиза тяжело поднимается на ноги. Подобрав кинжал и по-прежнему прижимая руку к животу, она медленно идёт к Лияре. Предчувствие неведомой угрозы пробирает до костей, но я позволяю ей приблизиться.

— Даже резать себя не придётся, — неловко шутит Луиза, аккуратно прижимая клинок к пропитанному кровью платью.

Чёрные капли падают вокруг скамьи. Я слежу за каждым движением её рук и даже не вздрагиваю, когда с пальцев срываются сумеречные нити Тени, почти невидимые в полумраке.

Когда магия со всех сторон подползает к телу Лии, а Луиза вдруг гнусно ухмыляется, я с ужасающей ясностью понимаю её замысел. Она не собирается возвращать жизнь Лияры, скорее наоборот, хочет отнять последнее — её тело. Обратить в прах, развеять по ветру, чтобы нечего было хоронить, чтобы не осталось ни частички физической памяти о ней. Уничтожить и тем поквитаться за собственный провал.

Подол платья Лии расползается тленом от легчайшего прикосновения Тени. В ответ мой собственный дар срывается с пальцев быстрее молнии. Магия схлёстывается в беззвучном поединке, отталкивает Луизу прочь. Та падает на дорожку, её сотрясает безумный смех, а Тень взмывает выше деревьев.

Мрак и холод давят, тянутся к телу Лии с целеустремлённостью гончей, почуявшей добычу. Мой дар слабнет под этим натиском, заставляет сначала опустить голову, а потом и вовсе встать на колени. Я знаю, чем всё закончится: Тень выпьет энергию тела, высушит меня до дна. И тогда Луиза обратит эту часть сада в прах.

Руки подрагивают, дыхание становится тяжёлым, сиплым. Я мог бы бороться — не в моих привычках без сопротивления отдавать врагу победу, — но не сейчас. Я уже потерял всё, чем дорожил, так смысл противостоять Тени дальше?

Луиза медленно поднимается на ноги. Она возвышается надо мной предвестницей смерти, в голубых глазах плещется торжество. Её не волнует, успеет ли она убраться подальше от дворца, сумеет ли выжить. Луиза уже победила. И когда моя магия съёживается, поддаваясь чужому напору, она с кровожадной улыбкой наклоняется ближе.

Беру в свои руки холодную хрупкую ладошку Лии. «Скоро мы будем вместе». В последний раз целуя её пальцы, я отзываю Тень.

Но что-то меняется. В груди, где только что царила пустота вычерпанной до дна магии, вдруг разгорается жар. Ослепительная вспышка Сияния рвёт сумеречные нити Тени на части, разрастается в огромный шар и взрывается, накрывая собой весь сад.

Поднявшийся неистовый ветер швыряет в лицо листья, ветки, пыль и мелкие камушки. Я склоняюсь над Лиярой, заслоняю её лицо руками. Когда всё стихает, медленно оглядываю сад.

Тело Луизы, отброшенное магией, выглядит сломанной куклой. Из бока торчит рукоять кинжала, руки неестественно выгнуты. Её лицо застыло в болезненной гримасе, а голубые глаза невидяще смотрят в небо. Чёрная кровь медленно растекается под телом, впитываясь в песок.

Всё кончено.

Обессиленно прислоняюсь к скамье, запрокидываю голову. Дождевые тучи растаскивает ветром, сквозь них проглядывает тёмное, полное звёзд небо. В голове пустота, события сегодняшнего дня вымотали меня до предела. Не осталось никаких желаний, только закрыть глаза и раствориться в ночной тишине.

На дорожке слышатся чьи-то торопливые шаги.

— Ваше высочество! — Подбегает Отто, тяжело дыша. — Я боялся, что его величество не успел. Ему столько бумаг пришлось подписать, чтобы вернуться ваше положение…

Он замечает Лияру и умолкает.

— Ты не сможешь ей помочь. — В моём голосе нет и намёка на вопрос. — Слишком поздно. Я потерял её, Отто.

С тяжёлым вздохом, целитель опускает на колени рядом со скамьёй. Он плавно проводит руками над телом Лияры: в воздухе медленно проявляются крохотные огоньки.

— Это её Исцеление, — тихо говорит Отто. — Когда оно уйдёт, душа леди Лияры покинет этот мир навсегда.

Я тут же подбираюсь.

— Ты можешь их вернуть? — Внимательно смотрю на старого друга, силясь прочитать в его лице хоть намёк надежды, но тот печально качает головой.

— Сожалею, милорд. Если вы что-то хотели сказать ей, то лучше сделайте это сейчас.

Целитель поднимается. По дорожке спешат мать, Стефан, а следом за ними — Алиса с Адрианом. Похоже, теневик тоже упокоен. Всё на самом деле закончилось.

Отто останавливает императора, что-то тихо говорит, и тот отступает, придерживая Софью за руку. Все замирают, лишь ветер продолжает играть листьями.

Я долго смотрю, как один за другим неспешно таят в воздухе тёплые огоньки Исцеления. Продолжаю сжимать руку Лияры — холодную, мёртвую — в своих ладонях.

— Прости меня, — еле слышно шепчу я. — Я люблю тебя и буду помнить о тебе всегда.

Последняя искра её дара вспыхивает мягким тёплым светом, но не гаснет. Она опускается на рану в груди, оставленную кинжалом. Невыносимо долго сидит на месте, словно раздумывая, и, наконец, впитывается в тело.

Затаив дыхание, я жду. Не позволяю себе верить, но сердце бьётся, как обезумевшее, кровь громом шумит в ушах.

Долгую минуту ничего не происходит, и вдруг Лия резко открывает глаза. Она часто дышит, будто только вынырнула из захлестнувшей пучины, её холодные пальцы стискивают мою руку.

— Эмиль?

Вместо ответа я обнимаю её так крепко, что Лия закашливается от неожиданности.

— Ты задушишь меня, — хрипит она, улыбаясь, но вдруг серьёзнеет. — А проклятье? Луиза? Ничего не получилось?

Она пытается сесть, и я помогаю ей выпрямиться. Не могу поверить в это чудо. Кажется, что стоит отпустить её руку хоть на миг, отвернуться, и она растворится в ночи, как не было. Лия непонимающе оглядывается, затем замечает окровавленное платье, пытается поправить волосы тем знакомым жестом, от которого замирает сердце. Она рассматривает мою ладонь без признаков Тени и поднимает на меня взгляд зелёных глаз.

— Ты спасла нас всех, — враз охрипшим голосом говорю я, целуя её пальцы.

— А Луиза? — Лия ёжится как от ледяного ветра при одном упоминании её имени.

— Она мертва.

— Ты цел?

Не можгу сдержать улыбки.

— Главное, что ты цела, — отвечаю тихо.

— Но я точно помню… — Лия прикусывает губу в задумчивости, и выдержка оставляет меня.

Тянусь к ней, нежно целую, бережно прижимаю к себе, глажу её спутанные волосы, наслаждаясь участившимся биением сердца.

— Не делай так больше, пожалуйста, — шепчу в эти податливо мягкие губы. Нащупав кольцо, чудом пережившее все злоключения этих бесконечных дней, я опускаюсь перед ней на одно колено. — Я люблю тебя, Лияра. Ты станешь моей женой?