Незаменимый

Глава 11. Амурные дела, и не только

***

Резиденция рода Голицыных

Огромная ванная комната утопала в пару, в котором терялся приглушенный свет роскошных золотых светильников. В полумраке блестели причудливые кварцевые вкрапления на бирюзовом мраморе стен и пола, напоминая собой разбросанные во множестве крошечные звезды или драгоценные камни. Таинственную атмосферу усиливали крошечные свечи, спрятанные в стеклянные фонарики.

- Хм…, - из толстого покрывала пушистой пены вынырнула женская ножка. Грациозно изогнулась и, словно играя, коснулась мужского бедра. - Какой ненасытный… Заездил просто… Чудовище…, - довольно промурлыкала княжна, сверкнув глазами. Повернулась к Рафи, и, обдавая горячим дыханием, легонько куснула его в шею. - Смотри, какие синяки оставил…, - еще раз куснула, но уже за мочку уха. - Придется теперь все закрывать…

Хмыкнувший в ответ, Рафи качнул головой. Это он оказывается ненасытный? В добавок, заездил? Да, все было как раз наоборот! Его заездили, как Сивку Бурку, причем не давая передышки.

- Это еще посмотреть надо, кто и кого заездил, - поморщился он, ощущая, как горят глубокие царапины на спине. Коготки у вдовы оказались тем еще оружием, опасным и в порыве страсти тоже. - Кстати, а может теперь я…

Тоже повернулся к ней, давая волю рукам. Изгибы женского тела, скрытые белоснежной пеной, казались еще более волнующими, дико будоража фантазию. Кровь тут же ударила в голову, сердце едва не выпрыгивало из груди.

- Постой, мой мальчик, постой, - княжна вдруг отпрянула от него. - Хотела с тобой поговорить.

Поймав его взгляд, она покачала головой. Значит, разговор предстоял серьезный.

- Только поклянись, что не станешь на меня обижаться, - она схватила его руки и прижала к своей груди. - Поклянись, пожалуйста. Просто поклянись.

Ничего не понимая, Рафи кивнул:

- Клянусь всем, что у меня есть.

Вдова тяжело вздохнула, продолжая пристально смотреть на него.Что-то угнетало ее, но узнать причину лишь предстояло.

- Ты ведь знаешь, что мое положение в роду довольно шаткое, - ее пухлые губы исказились, придавая фарфоровому личику княжны злое выражение твердой решимости. Она явно что-то задумала. - Сначала старый князь, а потом и мой муж, меня ни во что не ставили. Важны были лишь капиталы моей семьи. А теперь братья мужа сговорились лишить меня наследства. Попользовались и выбросили, как беспородную шавку.

Она поднялась из пены и села, продолжая цепко держать его руку.

- Эти родственнички уже приходили ко мне. Прощупывали, сволочи. Вели разговоры вокруг да около, намекали. Скоро, значит, кого постарше запустят, чтобы мое согласие на отказ от наследство выудить. Хитровыделанные…

Ее коготки с силой впились в его руку, словно это Рафи был во всем виноват.

- По-хорошему, мой мальчик, у них все карты на руках. С мужем я заключала договор, в котором обговаривалось много щекотливых вопросов. И сейчас ихним стряпчим есть за что зацепиться. Словом, они могут оставить меня жалкой содержанкой…

Парень внимательно слушал, ожидая самого главного. Понятно же, что она что-то задумала, а может уже и претворила это в жизнь.

- Вот такое «веселое» будущее меня ожидает, мой мальчик.

Она вроде и улыбалась, но как-то невесело, словно прощалась. Гнетущее ощущение, если честно. Лучше бы она грязно ругалась, кричала, чем вот так.

- Родственнички ведь меня глупенькой дурочкой считают, серой мышкой, которая всегда и все терпела, а значит, будет терпеть и сейчас. Только они ошибаются, я тоже могу ответить, - княжна закусила губу, показывая белые зубки. - Они ничего не смогут со мной здесь только в одном случае, если я буду носить в себе наследника муж…

Женщина еще не закончила, а у него уже в голове сложился весь пазл. Вот, значит, чего она внезапно воспылала к нему такой любовью и страстью. Прост он оказался в нужное время и в нужном месте. Окажись на его месте кто-то иной, более подходящий, он бы сейчас оказался в этой ванной. Сомнений в этом особых не было.

- Да, да, мой мальчик. Мне нужно было твое семя, но прошу, не осуждай меня, - княжна вновь прильнула к нему, жадно поцеловав в губы. - Мне пришлось… Я ведь лишь слабая, беззащитная женщина… Понимаешь меня, мой мальчик… Мне пришлось это сделать, - шептала она ему в самое уху, то и дело прерываясь на поцелуи. - Я чувствую, что получилось. Маги это особенно чувствуют, мой мальчик… Ты ведь не обиделся на меня? Посмотри на меня, прошу…

Обиделся ли на нее Рафи? Конечно, что-то эдакое шевельнулись глубоко внутри него, недовольно поерзало и тут же снова спряталось. Слишком сложно было ожидаться, когда тебе едва шестнадцать лет, а в твоих руках извивается гибкое женское тело. Все твое естество восстает, чувства вопят, сводя с ума от желания. Где тут искать обиду?

- Придется тебя наказать, - сгорая от нетерпения, прорычал Рафи, прижимая княжну к себе. - Сильно нака…

Угомонились они лишь тогда, когда вода в ванной начала остывать. Разгоряченные тела еще казались одним целым переплетением рук и ног.

- … Теперь мы редко сможем видеться, - она и не думала выпускать из объятий. Правда, и он не спешил опускать руки. - Когда я объявлю о своем положении, ко мне не должно быть никаких вопросов… Рафи, ты ведь будешь по мне скучать?

- Конечно…

***

По проспекту Святого Михаила до гимназии было быстрее всего, но Рафи все равно свернул в переулок. Так путь получался подлиннее, а это именно, что ему было сейчас нужно. В голове царил настоящий кавардак, с которым требовалось разобраться. Да и в дороге, как заметил парень, ему легче думалось.

- … Настоящая лиса… Все продумала и с таким блеском исполнила… А я тоже хорош, нечего сказать. Ножкой передо мной махнула, глазками стрельнула, и я уже на лопатках…

Несмотря на все эти самобичевания, Рафи совсем не обижался. Корил себя, больше в шутку, в напоминание на будущее. Ведь, сколько еще таких особ может встретить на его пути. Княжна же, своим поступком, очень вовремя сделала ему хорошую прививку против женских чар других представительниц Евиного племени.

- Чертовка… И ведь «нет» сказала так, словно это было «да», - улыбнулся, но тут же стер с лица эту улыбку. Слишком уж странно выглядел гимназист с таким восторженно-глуповатым выражением на лице. - В самом деле хороша…

Когда показался узнаваемый фасад здания из голубоватого мрамора - главный гимназический корпус, где заседал руководство и проводилась большая часть занятий, Рафи уже «пришел в норму». Утреннее возбуждение давно спало, мысли больше не носились на перегонки. И он вновь обрел способность мыслить рационально и последовательно.

- А ведь еще проблема с деньгами висит, как камень на шее, - шаг у парня сбился. - Стряпчий советовал сдаться и списать эти деньги и, главное не искать встреч с виновниками. Только зря он даже заикался об этом. Очень зря…

Знал Рафи про свою упрямость. Если ему указывали на что-то или не дай Бог, вынуждали к чему-то, то специально наперекор делал. Иногда даже в ущерб себе получалось, но ничего с собой не мог поделать. Характер такой.

- Эти черти, вроде, сегодня новый салон с МОИМИ игрушками открывают, - угрожающе пробормотал он, выделяя слово» моими». - Зайду, познакомлюсь, поговорю… Сожгу все там, к чертям.

Шутил, конечно. Вроде бы.

За разговором с самим собой, и не заметил, как оказался у широкого крыльца. Бросил несколько быстрых взглядов по сторонам, знакомясь с обстановкой. После недавней драки с Воротынским, ожидать можно было чего угодно. Вдруг его дружки или еще кто-нибудь решат с ним поквитаться. Фантазию и мстительность аристократии никак нельзя было недооценивать. Устроить недругу пакость или злой розыгрыш здесь было в порядке дел.

- Реальный ведь серпентарий, - Рафи бурчал себе под нос, неторопливо поднимаясь по ступенькам. Вроде было спокойно, но ухо все равно нужно было держать востро. - Развлекухи здесь такие, что мама не горюй…

Ему сразу же вспомнилась история его знакомой Лизы Мирской, которую местная компания заводил выбрала в качестве своей жертвы и устроила ей полный бойкот. Всем ученикам в гимназии запрещалось к ней подходить, разговаривать. Требовалось просто на просто игнорировать, словно рядом с ними было пустое место. А заводилы всего этого в это время ставки делали, как долго бедная девочка продержится и не сорвется.

- Опа-на! На ловца и зверь бежит, - улыбнулся парень, едва не столкнувшись в дверях с самой Лизой. - Добрый день, Елизавета. Давно не виделись.

Та сразу же отпрянула в сторону от него, словно от прокаженного. И лицо при этом такое жалостливое, испуганное сделало, что у него все желание подходить пропало. Совершенно ясно, что граф Мирский после того памятного разговора запретил дочери даже на пушечный выстрел к нему приближаться, а уж тем более разговаривать. И можно было только догадываться, чего он там наговорил Елизавете. Наверное, обвинил в пристрастии к азартным играм, общении с преступниками и, вообще, в предосудительном поведении.

- Одно слово жандарм, сыскная душонка! - фыркнул Рафи, поминая отца Елизаветы, главу Отдельного корпуса жандармов. - Ни черта не разобрался, а уже наплел с три короба… Теперь, наверное, еще и драку с Воротынским сюда приплетет. Скажет, что я бедного мальчика обидел, как простолюдин, кулаками дрался. А нормально, что в этом бедном мальчике почти центнер веса, он маг и по жизни подонок?

Естественно, вопрос оказался риторическим и бесследно «развеялся» в воздухе, так после себя ничего и не оставив.

- Ничего, все обязательно вернется на свои места…Вот маленько разгребу, и тогда…

Но что «тогда», договорить Рафи уже не успел. Поток гимназистов, в разы уплотнившийся в коридоре, его буквально «вбросил» на кого-то - мягкого, теплого и пахнущего удивительно сладко и волнующе.

- Ты?! - когда Рафи оторвался от стены, куда его толкнули, то наткнулся на удивленный девичий взгляд. - А ну сле…

- Хм… Извините, баронесса, - парень развел руками. Мол, не виноват он. Не специально прижался к ней, само так вышло.

Прямо перед ним спиной к стене стояла Агнешка Кшештинская - та самая блондинка с кукольным личиком, что «липла» сначала к великому князю Сабурову, а потом к его дружку - графу Евгению Воротынскому.

- Преследуешь? - ее глаза сузились, а голос приобрел острою перчинку. Белокурая головка склонилась к плечу, смотрела исподлобья, словно прицеливалась. – Лешеньку Сабурова убрал, а теперь и Женечку на больничную койку отправил. Ему теперь целители месяц челюсть по косточкам собирать будут. Запал что ли?

И каким-то неуловимым, почти кошачьим, движением она приняла позу, выгодно подчеркивающую изящную фигуру. Просто удивительная, едва ли не магическая, способность. Казалось бы ничего особого не сделал, но эффект просто разительный. Чуть изогнулась, коснулась светлой пряди на челке, стрельнула глазами, и все, пиши пропало.

- Точно запал, - усмехнулась девушка, сделав шаг вперед. Грудь с торчавшими сосками, натянувшими ткань белоснежной блузки, едва не уткнулась в него. Такими и проткнуть можно. – Нравлюсь, да?

Ошеломленный таким поворотом, Рафи кивнул. Почему не нравится, нравится. Агнешка умела произвести впечатление, и, естественно, этим пользовалась.

- А ты, Мирский, тоже неплох. Сабуров - великий князь, а о тебя зубы обломал. Воротынского, вообще, одной левой в нокаут отправил. А оба они ведь не самые слабые маги. Ты хорош, - она вдруг притянула его к себе и вцепилась в его губы поцелуем. – И целуешься хорошо. Я это запомню, Мирский.

Резко оторвалась от него и, издевательски захохотав, пошла по коридору. Цок-цок, цок-цок, застучали ее каблучки по мрамору пола. В такт шагам соблазнительно перекатывались упругие ягодицы, туго обтянутые тканью форменной юбки. Попробуй тут отведи взгляд.

Не успел в себя прийти, как на него, словно какой-то вихрь налетел. В бок градом застучали острые кулачки. Раздалось злое шипение.

- Ты, ты! – Рафи развернулся и схватил за плечи красную, как помидор, Елизавету Мирскую. Девчушка начала вырываться, дергаться, шипела коброй. – Как ты мог?! С ней! Ты, ты… подлец!

Вырвавшись из его рук, она с силой залепила ему пощечину.

- Не-на-вижу, - девчонка прошептала одними губами, напоследок «стеганув» его ненавидящим взглядом.

Проводив взглядом удаляющую Елизавету, Рафи осторожно коснулся щеки. Поморщился. Удар у нее, несмотря на изящную худобу, оказался что надо.

- Что это, вообще, такое было? Одна гарцует на тебе всю ночь, вторая целует, третья бьет.

Вновь потрогал щеку, на которой проявился довольно четкий отпечаток девичьей ладошки. Где-то внутри него нарастало странное противоречивое чувство. Та, которую считал врагом, бросается на шею; та, что виделась близким другом, лупит по щекам. Что происходит?

- Бабы, одно слово…

***

Вновь открывшийся салон носил гордое помпезное наименование «Высочайше утвержденное товарищество Брокарь и Ко для увлекательного времяпровождения дам и господ». Первый день, торжественное открытие, и все еще сверкало чистотой и свежестью. Паркет из наборной лиственницы натерт до блеска, солнечный свет заливал огромный торговый зал через высокие в пол окна. Привлекала внимание свисавшая с потолка роскошная люстра со множеством хрустальных шаров.

У стен протянулись стеклянные витрины, предлагавшие вниманию многочисленных посетителей самые разные игрушки. Здесь были и уже набившие оскомину глиняные и деревянные свистульки из Костромы и Нижнего Новгорода, и диковинные миниатюрные куколки из самого Китая, и причудливые головоломки Персии, и необычные заводные механизмы местных мастеров и умельцев. Но главным украшением салона выступали новомодные настольные игры, выставленные на отдельном широком стенде в самой середине салона. Дамы, господа, их дети в матросках и платьишках с восторгом рассматривали раскрытые коробки с стилизованными картами городов, на которых были разложены яркие карточки с названиями предприятий и заводов, крошечные фигурки и игральные кубики для игроков.

- Полный аншлаг, Георгий, - высокий крупный мужчина в дорогом сером пиджаке широко улыбнулся, демонстрируя лошадиные зубы. Николай Брокарь, один из владельцев настоящего салона, определенно был доволен. Его брат, Георгий Брокарь, тоже едва не сиял. - Посмотри, посмотри, какие гости! Это же сам министр общественного призрения с супругой и дочерями!

Повернувшись туда же, Георгий качнул головой.

- Следом сам городничий пожаловал! - они перевели на следующего посетителя, грузного мужчину в белоснежном мундире с орденами. Тот как раз раскланивался с кем-то из гостей. Причем делал это важно, неторопливо, словно показывая своей место. - Кстати, репортеры уже пришли? Ты ведь всех позвал? Скоро придет наш дядя, - Георгий с предвкушением потер ладони. - Представляешь, что потом напишут в газетах про посещение великим князем нашего салона?!

Николай кивнул. Эффект точно будет, как от разорвавшейся бомбы. В их салоне после такой рекламы будет просто не протолкнуться. А ведь дядя обещал в нужный момент в разговоре с репортерами обронить, что этими настольными играми пользуется и сама монаршая фамилия.

-… Николай, нужно засвидетельствовать наше почтение городничему, а после к председателю судебной палаты.

Оба брата, натянув удивленно-восторженные мины на лица, тут же поспешили к мужчине в белом мундире. Долго с ним раскланивались, рассыпались в комплиментах его супруге, полной женщине с недовольным лицом. Даже вспотели от усердия и волнения.

- Толстокожий… Если бы не звонок от дяди, он бы и носа сюда не показал, - Николай вытер платком пот со лба. Разговор с городничим, и правда, прошел со скрипом, через губу. - Ничего, ничего… Посмотрим, как он будет на нас смотреть, когда мы станем поставщиками Его Императорского величества.

Их дядя, великий князь Брокарь, действительно, обещал походатайствовать. Нужные люди в имперской канцелярии, заведовавшие поставками во дворец, уже были должным образом облагодетельствованы: одним занесли конвертик с приличной суммой в ассигнациях, другим пришлось купить хороший перстенёк с дорогими швейцарскими часами, третьему, самому главному, - аж породистого жеребца. Но, теперь, дело почти сделано.

- Хм… А это еще что за явление Христа народу? - Николай показал на невысокого парня в гимназическом костюме, уверенно пробиравшегося через толпу гостей. Причем он это делал так уверенно и изящно, что невольно залюбуешься. Не всякий сможет так пройти, чтобы пройти мимо дам и господ в роскошных туалетах, никого не задев и не возбудив ни чье неудовольствие. - Кажется, с нами хотя поговорить.

И правда, незнакомец подошел к ним.

- Господа, позвольте высказать свое восхищение вашим салоном! Это просто грандиозно! Другого слова мне и не приходит на ум! - чувствовалось, что паренек говорит совершенно искренне. Он с удовольствием разглядывал витрины с яркими игрушками, золоченые канделябры, огромную сверкающую люстру и, конечно же, гостей. - Без преувеличения ваш салон по продаже игрушек станет настоящим украшением нашего города.

И Николай, и Георгий непонимающе переглянулись. Стоявший перед ними паренек очень сильно выбивался из толпы остальных гостей. По возрасту он скорее подходил на роль одного из родовитых отпрысков, пришедшего вместе со своими родителями. Об этом говорили и вышитой на лацкане пиджака герб императорской гимназии, и чрезвычайно уверенный вид. Но его сверстники говорили и вели совсем иначе. Здесь же складывалось полнейшее ощущение, что с вами говорит взрослый, состоявшийся господин с положением в обществе, а может быть и при немалой должности.

- А вот ту настольную игру с предприятиями, фишками и фигурками, я, кажется, видел на Пасхальных празднествах в императорском дворце. Вроде бы сам цесаревич в нее играл, - парнишка показал на центральный стенд с яркими коробками. - Какое совпадение, не правда ли?

Первым среагировал Николай Брокарь, сразу же приветливо улыбнувшись:

- Возможно, вы обознались, молодой человек. Это особая игра, созданная английским профессором Эдингтоном и высочайшим лордом Этерли для наследника английского престола цесаревича Карла. Скорее всего вы видели нечто похожее, может быть даже подделку. Конечно, я утверждать не берусь, что в руках Его высочества оказалась подделка, но все же…

Брокарь всем своим видом и многозначительным тоном показывал, что, естественно, он утверждал и нисколько не сомневался в своих словах. Только их товар является настоящим, а все остальные жалкая подделка.

- Как интересно. Оказывается, это была подделка, - протянул незнакомец, явно удивленный этими словами. - Кстати, я не представился. Барон Мирский Рафаэль Станиславович.

Братья уважительно кивнули, Мирский им ответил.

- И знаете, господа, какая произошла странность, вызывающая у меня искреннее недоумение и даже злость? - у паренька вдруг изменился тон, потеряв веселость и беззаботность. - Ведь, это именно я подарил цесаревичу на Пасхальные празднества ту самую игру, о которой вы только что так нехорошо отозвались. И представляете, я совершенно уверен, что она не была подделкой. Я лично ее придумал и изготовил, вот этими самым руками.

Незнакомец поднял ладони перед собой и тряхнул ими.

- А есть еще одна непонятная для меня странность, - паренек сделал шаг вперед, еще приблизившись к ним. - Мой компаньон, на которого были в том числе оформлены привилегии на эту игру, несколько дней назад неожиданно пропал, а вчера был найден мертвым. Очень странно, не правда ли? И вот сейчас я вижу ту самую игру, которую придумал, у вас! Даже не знаю, что теперь и думать…

На какое-то время между ними воцарилось молчание, которое никто и не думал прерывать.

- Думаю, молодой человек, вас совсем не учили хорошим манерам, - Георгий Брокарь прищурил глаза, чуть наклонившись вперед. - Нести бред в приличном обществе - это моветон. Вас этому не учили? Бросая такие обвинения, вы похожи на сумасшедшего, - мужчина с ухмылкой развел руками, показывая свою уверенность и полнейшее спокойствие. - Привилегии на указанное изделие официально оформлены и надлежавшим образом заверены в имперской канцелярии. Все остальное про какого-то спившегося и утопшего купчишку всего лишь ваши россказни, над которыми можно лишь посмеяться.

Улыбнулся и второй Брокарь.

- Странно, а я ведь не говорил, что мой компаньон купеческого сословия и утонул в море. Надо же как вы хорошо осведомлены об этом преступлении, - теперь пришел черед Мирского улыбаться. Правда, делал он это иначе - более нагло и угрожающе. - Может договоримся по-хорошему?

Покрасневший Николай Брокарь скривился. Договариваться и особенно делиться у него не было никакого желания.

- Эй, Витюшенька! - Брокарь вдруг позвал одного из улыбчивых молодых людей, курсирующих по торговому залу и рассказывающих об играх. - Будь добр, проводи, пожалуйста, этого молодого человека к выходу. Молодой человек себя сегодня плохо вел и должен покинуть наш салон. А если он не желает подчиняться, то пригласи господина жандарма от входа. Думаю, он все сделает.

Мирский бросил быстрый взгляд сначала на одного брата, потом на другого.

- У вас два дня, чтобы решить дело миром. Два чертовых дня. Время пошло…