НИИ особого назначения

Глава 21

Подобраться к Косте в завалившемся на бок «кузнечике» было непросто. В этом клятом экзоскелете было, оказывается, столько выступающих углов! И пока я его ворочал, я напоролся, кажется, на них все.

— Костя! — повторил я, сумев, наконец-то просунуть руку в переплетение крепежей и дотянуться до шеи оператора. Пульс?

— Плю… плю… — залепетал Костя. Живой! Что он там бормочет?

Ах да, точно! Плюшка!

Я ухватился за длинную руку «кузнечика», подтянулся, подползая под конструкцию так, чтобы перед глазами оказалась левая рука Кости. Ткнул пальцем в плюшку. Та пискнула, потом еще раз пискнула, точнее уже пропищала какую-то мелодию.

Монитор не видно… А там сейчас надо ткнуть в согласие, чтобы «плюшка» вкатила Косте порцию стимулятора и чего-то там еще, чтобы он дотянул до больницы.

Уф. Я выдохнул. Раз плюшка требует подтверждения, значит все не безнадежно. Если бы совсем кабзда, и жизненные показатели были угрожающими, то дожидаться кого-то еще умный прибор бы не стал.

— Ты как? — я заглянул Косте в лицо. Он был бледен, на губе запеклась кровь, будто он ее насквозь прокусил, а в остальном…

— Живот… — пробормотал он. — Камнем в живот попало…

— Можешь поднять «кузнечика»? — спросил я. — Там Летяга в подвал упал, надо достать.

— Я… — лицо Кости болезненно скривилось. — Боюсь, что нет. У меня внутри все в кашу. Помоги мне…

— «Кузнечик» в порядке? — спросил я.

— А что ему будет? — огрызнулся Костя. Похоже, препараты начали действовать. Глаза затуманись, зато говорить он стал более внятно. — Дотянись до зеленого фиксатора на манипуляторе. Видишь его?

Я подтянулся еще, ухватившись за клешню правого манипулятора «кузнечика». Зеленый… Ага, наверное, вот этот рычажок… Повернул до щелчка.

— Теперь такой же на ноге… — сказал Костя. — Только осторожнее, там, кажется, жгучая малина в кустах пряталась, перчатку надень…

Теперь бы еще вспомнить, в каком кармане у меня перчатки! Надеюсь, в том, которой сверху сейчас. Я наощупь расстегнул клапан… Ага, отлично, это они! Перчатки тоже были яркого цвета, как и комбез. По инструкции нам полагалось все время их носить, но никто так не делал. Надевали только при необходимости. Вот как сейчас, например.

Жгучая малина — не сказать, чтобы какое-то особо опасное явление. Скорее неприятное и дурацкое. При касании голой кожей, довольно здорово обжигает. Посильнее, чем крапивой. А на месте ожогов вспухают ярко-красные наросты, похожие на ягоды малины. Заживают долго и противно. Сам я, разумеется, не видел пока. Рассказывали. Но на себе проверять не очень-то и хотелось.

Фиксатор на ноге пришлось искать наощупь. И удалось это мне не то, чтобы с первого раза.

Когда «кузнечик» выпустил, наконец, своего раненого оператора из цепких объятий, тот уже почти готов был опять потерять сознание.

— Эй-эй, а ну не отключаться! — сомандовал я, выволакивая его тело из кустов. — А все остальные куда делись?

— Там… — Костя снова болезненно сморщился. Но теперь это было не от боли, а скорее, от обиды что ли… — Не знаю, что это было. Все потемнело, а потом я пошел вниз… Там вроде бы кто-то из наших был… И в меня камень врезался. Как будто из катапульты пущенный. Кажется, то озеро ими плюется…

— Темно стало, в смысле, как ночью? — спросил я, забираясь обратно в кусты, чтобы достать оттуда «кузнечика».

— Нет… — пробормотал Костя. — Да… Не знаю. Ветер был, свист такой страшный. А потом темно стало.

— Ну охренеть теперь… — вздохнул я, подлезая под одной из ног «кузнечика». Мне сейчас нужно было перезапустить эту адскую машину. Если он не сломан, то поднимется в исходную позицию — вертикальную, коленками назад.

— Код семнадцать — тридцать два, — громко сказал мне в спину Костя.

Интересно, что вся цифровая начинка «Кузнечика» была очень хорошо замаскирована. И код этот самый, для перезапуска, нужно было вводить на кнопочном пульте, вроде домофона. Но при этом «мозги» у «экзоскелета» точно были. И если бы я был программистом, то знал бы, где они находятся. Но программистом я не был, так что…

Я потыкал в кнопки и попытался отползти в сторону. Не успел, конечно. Оживший «кузнечик» запросто стряхнул мое надоедливое тело, и я с треском проломил еще нетронутую часть кустов.

— Твою мать… — прошипел я, выбираясь из цепких объятий чего-то колючего и когда-то декоративного. — Костя! Что там надо делать дальше? Как в него забраться?

— Поставь ноги на приступочки… Там такие желтые стрелки должны быть, маленькие… — сказал Костя.

Со всеми этими фиксаторами, ремнями и крепежами мы провозились не меньше получаса. Но в конце концов, мои руки и ноги заняли положенное место, всякие там датчики и прочая умная периферия вроде заняла свои места, и «кузнечик», по идее, должен был начать меня слушаться.

Я аккуратно сжал правую ладонь…

Ох ты ж!

Какая крутая штука!

Теперь главное не навернуться вниз по склону в этом вот всем… Ужасно хотелось поиграться с разными режимами движения и разными функциями. Срезать одним движением деревце, например. Или подпрыгнуть метров на двенадцать-пятнадцать… Не зря же эту штуку назвали «кузнечиком».

Но на самом деле, было некогда. Минимально освоившись с управлением этой штукой, я направился обратно к той яме, куда засосало Эмиля.

Получается, что теперь у меня на руках будет двое раненых. Отрубающийся Костя, с неизвестным количеством внутренних повреждений. И Эмиль…

— Эй, Летяга! — заорал я, заставив «кузнечика» широко расставить ноги и встать попрочнее. — Ты там как, дышишь еще?

— Слушай, тут что-то непонятное, — раздался снизу напряженный голос Эмиля.

— Да пофиг, что там! — отмахнулся я, и «кузнечик» послушно повторил движение своей металлической клешней. Зацепил ветку дерева. Так, надо осторожнее жестикулировать. А то мои «итальянские» привычки могут кому-нибудь жизни стоить. По башке случайно засвечу, и привет… — Сейчас я сброшу тебе трос, пристегивайся, и я подниму тебя наверх.

— Да подожди ты! — глухо отозвался Эмиль. — Тут, кажется…

— Летяга, ты там нормальный вообще? — взорвался я. — У тебя нога сломана, и ты в колодец провалился…

— Ты не кипишуй давай! — прикрикнул Эмиль. — Какая разница теперь, вытащишь ты меня прямо сию секунду или через пятнадцать минут!

— Резонно, — я несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Он прав. — Что там у тебя?

— На меня капает белая жижа, — сказал Эмиль.

— И? — я нетерпеливо поводил манипулятором из стороны в сторону. — Это должно как-то меня впечатлить?

— Ты что, не понял? — голос Эмиля зазвучал удивленно. — Белая жижа! Настоящая!

— Уверен? — с притворной озабоченностью спросил я. — Ты же на стимуляторах, вдруг настоящую с поддельной перепутал?

— Да что ты такое несешь?! — возмутился он.

— Эмиль, все это очень интересно, только ни хрена непонятно! — я фыркнул. — Если это какая-то особенная белая жижа, то объясни, пожалуйста!

— А, ты же не знаешь… — потянул Эмиль. — В общем, это была первая полезная штука, которую вынесли из «тридцать второй». Только источник довольно быстро иссяк, а новый найти не могли.

— Какая-нибудь волшебная панацея? — спросил я.

— Что-то вроде, — сказал Эмиль. — Она на меня капает, но сам источник я не вижу, надо подняться повыше… Так, подожди. У тебя «кузнечик»? А кто оператор?

— Я оператор, — фыркнул я.

— Не понял сейчас… — протянула яма голосом Эмиля.

— Костя живой, но ранен, и сейчас спит, — объяснил я. — Он помог мне все подключить и отрубился. Где остальные — не знаю.

— Понял, — сказал Эмиль. — Тогда так… Ты разобрался, как работать с лебедкой?

— Теоретически, — честно ответил я.

— Значит так, тогда слушай, что нужно сейчас будет сделать…

Когда я посмотрел на таймер плюшки в следующий раз, из отмеренных нам «тридцать второй» двенадцати с лишним часов, осталось всего четыре.

Куда делись восемь часов?! Здесь что, еще и время идет по каким-то своим законам?

Хотя стоп.

Логично же.

Сначала мы добирались пешим ходом до лабораторного корпуса, потом Эмиль упал, а я бросился искать обходной путь. Потом нашел Костю и возился с «кузнечиком». А потом таскал Эмиля туда-сюда по колодцу, чтобы найти, в каком месте из стены вытекает эта самая «белая жижа». Потом нужно было взять пробу, чтобы точно убедиться, что это оно, то самое волшебное вещество, за которое кто-то там не против бы даже душу продать. Если бы кто-то покупал, конечно.

Пора было выбираться. Лицо Эмиля то и дело перекашивало болезненное выражение. К ноге его я примотал, конечно, лангетку, но ничего не делал и никак не вправлял. Сначала он держался на обезболе, потом еще какое-то время на азарте. А сейчас действие и того, и другого закончилось. Да, четыре часа у нас еще было, конечно. Но…

Еще и Костя… Вообще-то, его «плюшка» показывала, что опасности для жизни нет. Но он как отрубился, объяснив мне, как забраться в «кузнечика», так с тех пор в себя и не пришел. Я подтащил его тело поближе к Эмилю, тот попытался привести его в чувство, но безуспешно.

Так что хрен знает…

— Надо выбираться отсюда, — сказал я, заставив кузнечика вытянуться наверх. Хотелось заглянуть на крышу, но, кажется, длины ног для этого все-таки не хватит. Так что только в окна третьего этажа, может быть, получится.

— У нас еще четыре часа, — простонал Эмиль. — Ты можешь еще успеть…

— Однажды мы ходили в разведку с Мишкой-Гамми, — вдруг сказал я. — Это прозвище такое было у моего приятеля. Ну и осталось тоже.

Эмиль смотрел на меня снизу вверх, лицо его с этого ракурса выглядело как белый блин в обрамлении рыжих волос. Молчал. Слушал.

— Там дом была такой полуразваленный, вот типа такого, — я заставил «кузнечика» поднять меня еще чуть повыше. На самом деле было не по себе немного. Когда колени экзоскелета выпрямлялись, начинало казаться, что «кузнечик» — это ужасно хрупкая конструкция. Ветерок дунет, и я навернусь с высоты его тонких ног прямо на вон те камни с россыпью ломаных кирпичей…

— А Мишка-Гамми его знаешь почему прозвали? — спросил я, прищуриваясь. Стекла в окнах третьего этажа почему-то уцелели. И через них было практически ничего не видно. Пыль, какие-то разводы, паутина, изнутри какие-то пятна бурые… — Мишка-Гамми любил прыгать. Вот и тогда он тоже прыгнул. Ну и навернулся, нога в трещину попала.

Я осторожно двинул «кузнечика» ближе. Может, выбить это стекло нахрен? Кому тут сейчас нужны целые стекла в этой лаборатории? Вряд ли там кто-то работает сейчас…

Эмиль молчал. Я скосил на него глаза. Осторожненько. Очень уж мне не хотелось потерять равновесие. Как говорил один мой хороший друг: «Я высоты не боюсь, я навернуться боюсь!» На лице Эмиля — болезненная гримаса и ожидание продолжения истории.

— Он сказал, что все нормально, просто растянул лодыжку, — продолжил я. — Оставь, говорит, меня тут, я потерплю. Я поверил. Провозился там… довольно долго. До ночи. В засаду еще попал, пришлось там… делать всякое… В общем, потом я к Мишке-Гамми все равно вернулся, уже к следующей ночи только. И выволок его на своем горбу. А тот шуточки шутил бредовые. И был такой, знаешь, бодрячком.

Я легонько двинул клешней манипулятора по стеклу. На удивление, оно не рассыпалось со звоном, а как будто даже спружинило.

— Слушай, Эмиль, а в наших инструкциях ничего не сказано насчет разбивания стекол? — спросил я.

— Что стало с Мишкой-Гамми? — хрипло произнес Эмиль.

— А… — я горько усмехнулся. — Ему ногу отрезали по самое бедро. Заходил к нему в гости как раз, перед тем как сюда поехать.

— В этом твоем Нижнеудинске? — подал голос Эмиль.

Я тряхнул головой. Осторожнее надо быть с рассказыванием воспоминаний.

— Да, точно, — покивал я. — В Нижнеудинске.

Двинул по стеклу со всей силы механической руки.

Оно покрылось сетью трещин, но не вылетело. Смотрите-ка, какое прочное…

Ни фига, что один человек построил, другой завсегда разломать сможет!

Я задействовал оба манипулятора, в результате выворотил все окно целиком, вместе с рамой и каким-то кусками арматуры.

— Ты чего прицепился к этому окну? — напряженно спросил Эмиль.

— Показалось, что оттуда кто-то за нами следит, — соврал я.

Теперь мне было видно, что скрывалось за грязным бронированным стеклом. Да, собственно, за всеми стеклами, верхний этаж этого зданьица был целиком одной большой комнатой с множеством пультов и терминалов. А дальше был парапет, через который можно было смотреть вниз, в шахту. Которая, кажется, была куда глубже, чем упал Эмиль. Он, оказался, в каком-то техническом колодце небольшого диаметра. Из щели между бетонными кольцами которого сочилась белая жижа. Может быть, та самая, легендарная. А может и нет. Это еще предстояло проверить.

— Ты опять шутишь, да? — Эмиль неуверенно усмехнулся.

— Почти, — сказал я. — А тут ведь настоящая бойня была…

— Что ты там бормочешь? — спросил снизу Эмиль.

Но я молчал, разглядывая внезапно открывшееся мне зрелище. С той стороны, откуда я смотрел, было видно шестерых. Одного убили выстрелом в затылок, и он так на пульт и завалился. Двое как будто успели вскочить, но их положили одной очередью. Еще один был в решето вообще. Охранник? Оружия в руке нет, но может просто потом забрали… Очень странно.

— Их всех убили, Эмиль, — сказал я.

— Кого убили? — переспросил Летяга.

— Вот этих парней, которые тут работали, — я кивнул на окно. — И девчонок…

— Да, когда случился инцидент, народу много погибло, — проговорил Эмиль. — Вроде бы, человек двести или около того.

«Но эти-то не просто погибли», — подумал я, но вслух ничего озвучивать не стал. Этих убил точно не какой-то там катаклизм или вырвавшаяся из-под контроля аномалия. Тела уже были… гм… здорово несвежие… но я в жизни видел довольно много трупов. Так что со стопроцентной уверенностью могу утверждать, что этих вот научных сотрудников убили из огнестрельного оружия. Ворвались и перестреляли.

— Клим? — окликнул меня Эмиль.

— Спускаюсь, — встрепенулся я, и от неосторожного движения чуть было не сделал пару незапланированных шагов и не ухнул в расселину. — Пора уходить.

Больше возражать Эмиль не стал. Жестами показал мне, как заставить «кузнечика» перестроиться на переноску тяжестей, и как безопасно для переносимого тело воспользоваться манипуляторами.

— Неудобно тебе будет, — сказал я, неуклюже подхватывая напарника металлической рукой.

— Да и ладно… — сдавленно отозвался Эмиль. Совсем плохо, похоже.

Тащить двух товарищей пришлось по очереди. Я, было, взять в одну руку Костю, в другую — Эмиля, но очень быстро передумал. Быстрее будет, если я буду тащить сначала одного до вешки, потом возвращаться и забирать другого.

Взмок весь, как будто сам таскал. Пот лился в глаза почти непрерывно. А вытереть никак — руки пристегнуты к металлическим клешням манипуляторов.

Когда увидел белую коробку шлюза, даже глазам своим не поверил. Сперва напряг мысли, чтобы вспомнить, что это за чучундра такая, и не надо ли ее как-то по особенному обходить. Помутнение нашло, не иначе.

Сплюнул. Подошел. Уложил на травку бережно бесчувственного Костю. Вернулся к первой вешке за Эмилем. Тоже уже не особо в сознании. Ну, то есть, глаза у него были открыты, но взгляд дикий. И губы шевелятся, будто он молитву читает.

Я прислушался.

— Три дороги, три порога, у кого-то денег много, — шептал Эмиль. — Звонкий красный, дикий синий…

Считалочка. Ясно-понятно.

Я бережно положил Эмиля рядом с Костей и ткнул манипулятором в клавишу. Пластиковые двери разъехались.

Шлюз был пуст. Остальные или еще не пришли, или уже давно вернулись, успели переодеться и уйти.

Я затащил внутрь сначала Костю, потом Эмиля. И в нерешительности переступил с ноги на ногу. Мне нужна была помощь, чтобы выбраться из «кузнечика», ребятам нужны были медики, а чтобы из вызвать, нужно было нажать на кнопку, тянуться к которой клешней мне не хотелось, потому что не то, чтобы я очень круто овладел мелкой моторикой этого инсектоидного экзоскелета…

Внешняя дверь с жужжание закрылась.

И в тот же момент распахнулась внутренняя.

— Отлично, не знал, как позвать на помо… — сказал я, разворачиваясь. И заткнулся, поняв, что мне в корпус нацелены три автомата.