НИИ особого назначения

Глава 3

«Какой еще к хренам собачьим, особый отдел?» — думал я, глядя на луч фонарика в руках Романа, мечущийся то комьям вспаханной земли, то по жухлой траве, слегка поседевшей от инея. Она этого прапора на понт взяла, а он и повелся? И еще какая-то неправильность грызла мне мозг. Прямо долбилась в череп, как будто назойливая муха внутри головы.

А, точно. Кокарда. Красная звезда с серпом и молотом на фуражке у прапора. Какого года у него форма? Тут не настолько глухомань, чтобы за отцом фуражку донашивать. Хотя я слыхал, что в некоторых частях считается особым шиком таскать на себе атрибутику советской армии. Но всегда считал, что это так, слухи и болтовня на фоне нахлынувшей волны «раньшебылолучшизма». Может Семеныч как раз из таких? Из фанатов канувшей в небытие красной империи?

— Настя, ты посматривай там, — сказал Роман через плечо. — А то Семеныч по нашему следу мог Жучку пустить.

— Топайте, я проверю, — отозвалась Настя, и я машинально повернулся к ней и проводил взглядом, как валькирия бесшумно растворяется в темноте.

— Клим, а ты-то что встал? — Роман тряхнул меня за плечо. — Давай живее, уже недалеко.

— Так, а ну стопэ, — я отпихнул его руку. — Это какой-то розыгрыш что ли? Куда вы меня ведете, и где моя машина?

— Клим, я тебе клянусь, что все популярно объясню, — сказал Роман, направив луч фонарика снизу вверх на свое лицо. — Через примерно… Так, тихо!

Со стороны вышки раздался электрический треск, скрежет металла по металлу и негромкий хлопок. Потом далеко в стороне кто-то закричал.

— Идем-идем, пока им там не до нас! — Роман потянул меня за рукав. Я почувствовал, что начинаю закипать. И больше всего мне сейчас хотелось остановиться и заорать во всю глотку: «Да что за хренотня тут происходит?!» Ничего не понимаю. Эта парочка — какие-то диверсанты? Влезли на военный объект и устроили… а что устроили?

Тогда почему прапор прикинулся ветошью, когда Настю увидел?

«Капитан Коваль, особый отдел».

Я поддался настойчивым тормошениям Романа и поплелся за ним.

И подумал почему-то про самолет и стюардесс. Если турбулентность трясет, но стюардессы продолжают шнырять по салону и разносить напитки, то бояться нечего. Значит все штатно, никому ничего не угрожает, бери свой чай и жуй свой бутер. А напрягаться стоит только если стюардессы вдруг расселись по своим креслам и пристегнули ремни. Если взлетели уже давно, а до посадки еще далеко.

Роман и Настя были слишком спокойны, даже как-то легкомысленны. Скорее троллили этого Семеныча, а вовсе не всерьез чем-то угрожали. С такими лицами преступлений не совершают.

«Можно подумать, ты большой специалист по тому, с какими лицами совершают», — ехидно поддел я сам себя, пробираясь вслед за Романом через цеплючие кусты.

— Сюда, — Роман посторонился и посветил фонариком вперед и вниз. В этом месте под бетонным забором имелся неширокий лаз-подкоп, будто собака разрыла землю между двумя здоровенными валунами. — Давай за мной.

Роман плюхнулся на четвереньки и ловко прополз под забором. Я замер, моргая. Без фонарика стало непроглядно темно.

— Да все нормально, Клим, давай вылезай, — раздался за плечом голос Насти. Я чуть не подскочил на месте. Когда она успела опять нас нагнать? — У нас там машина.

Лаз был откровенно узковат. Я еле-еле протиснулся. Изгваздался весь, наверняка, как свинья.

— Что там? — спросил Роман у выскользнувшей из-под забора Насти.

— Сунула Жучке шмеля под хвост, пускай развлекаются, — валькирия снова забросила ружье на плечо. Они оба засмеялись, будто она сказала какую-то очень знакомую шутку.

— Клим, ты не кипятись, просто доверься нам, и все пучком будет, — Роман хлопнул меня по плечу.

— На брудершафт не пили вроде, — буркнул я.

— Что? — переспросила Настя.

— Проехали, — огрызнулся я. — Где там ваша обещанная машина? А то холодрыга такая…

Машина оказалась под стать парочке. Явно видавший всякое дерьмо УАЗик, правда с какими-то непривычными наворотами. Будто его отдали на прокачку пьяному автослесарю, двинутому на узорах из гнутой арматуры. И на крыше с правой стороны он еще зачем-то присобачил прямоугольный громкоговоритель. А на кенгурятник приварил звезду с серпом и молотом. Секта свидетелей СССР у них тут что ли?

Я забрался на заднее сидение, все три двери синхронно хлопнули. Мне пришлось повторить, потому что с первого раза моя дверь не закрылась.

— Да хреначь со всей дури, не развалится! — сказал Роман, поворачиваясь ко мне с переднего пассажирского места. — Это только кажется, что он такой хлипкий.

— Обещали новый к зиме, — сказала Настя.

— Только забыли уточнить, к какой, — хохотнул Роман.

Двигатель пофыркал, прочихался и зарычал. Не включая фар, Настя тронулась, цепляя лобовым стеклом ветки кустов.

— А фары включить религия не позволяет? — спросил я.

— Мне и так отлично все видно, фары только мешают, — сказала Настя.

— Настя у нас феномен, — с гордостью заявил Роман, будто сам принимал участие в феноменальности Насти. — На новичков всегда впечатление производит.

— Служу советской науке! — отчеканила Настя.

В целом, людей можно поделить на два типа. Одни в случае любой непонятной ситуации начинают метаться и бежать, как всякие там травоядные антилопы, жители равнин. Другие замирают и вцепляются во все доступные опоры, как живущие в горах и на деревьях хищники. Ну, грубо, конечно. Какие-нибудь горные козлы совсем даже не хищники, но если бы они в любой непонятной ситуации начинали метаться, то падали бы они гораздо чаще. Хотя, с другой стороны, откуда я знаю статистику падений горных козлов?… Просто я себя всегда относил ко второму типу, и мне было куда приятнее представлять себя снежным барсом, а не горным козлом. Так что в своей псевдонатуралистичной теории деления людей на два типа я одних называл «травоядными», а других — «хищниками». И раз я начал об этом всем думать, значит градус непонятности этой ситуации для меня далеко зашкалил за понятие «норма».

— Куда сейчас? — спросила Настя, выруливая из лесного бездорожья на надсадно заскрипевшую под колесами гравийку.

— На КПП, — отозвался Роман.

— Так ночь же, закрыто там, — Настя чем-то зашуршала, будто разворачивала газетный сверток. В машине запахло колбасой. — Будешь бутерброд? Я что-то так жрать хочу, уже просто сил нет. Клим, ты не голодный?

Я открыл рот, чтобы отказаться, все-таки не так давно весьма сытно поужинал в ими же порекомендованном заведении. Часа два назад или около того?

— У нас же бочка все еще в багажнике? — задумчиво проговорил Роман.

— Ну да, ты же мне запретил ее выбрасывать, — ответила Настя. — Так будешь бутерброд, Клим?

— Отлично! — раздался звук, будто Роман хлопнул себя ладонью по коленке. Видно мне не было ни черта вообще. Темень, хоть глаз выколи. Потом он сказал уже невнятно, видимо, жевал. — Вот как мы сделаем…

— Посадим его в бочку, а на КПП скажем, что на полигон отходы везем? — сказала Настя. Тоже невнятно. Видимо, жевала.

— Отходы? — переспросил Роман. — Я думал сказать ракетное топливо…

— Вот ты деревня, Рома! — Настя засмеялась. — У нас твердотопливные ракеты уже давно, кто к ним топливо в пластмассовых бочках будет возить?

— А с чего ты взяла, что караульные это знают? — спросил Роман.

— Гордыня — твой грех! — с пафосом заявила Настя. — Если человек военный, то это вовсе не значит, что он тупой и необразованный.

— Ну Семеныч же в кадавра поверил, — хохотнул Роман.

— Ты всех-то по Семенычу не равняй, — беззлобно огрызнулась Настя. — Там на бочке, если что, знак биологической опасности. Даже тупой Семеныч бы понял, что никакое там не ракетное топливо.

— А что на самом деле было в бочке? — спросил я.

— Органические удобрения, — ответила Настя.

— А что, между прочим, неплохой проект — создать ракету, летающую на навозе, — задумчиво протянул Роман.

— Ну вот и отдай своим гаврикам команду, все равно зря штаны протирают второй месяц, — они оба опять рассмеялись.

— Спасибо, я недавно поужинал, — пробурчал я.

— Клим, тебе снова придется нам довериться, — Роман повернулся ко мне. Что-то щелкнуло, и салон машины осветился неярким светом круглой лампы-таблетки на потолке. — Понимаешь, Соловец — город закрытый, так что без документов тебя внутрь не запустят, а снаружи мы тебя легализовать не сможем.

В принципе, все слова по отдельности были понятными. Ну, кроме, может быть, Соловца. Никакого города Словец рядом с Петрозаводском отродясь не было, хоть открытого, хоть закрытого. Я не то, чтобы все тут вдоль и поперек изъездил, но в Карелии был далеко не впервые, прямо скажем.

— Так, стопэ! — я ухватился покрепче за спинки передних сидений. — Я ни черта не понял, что вы тут такое затеяли… КПП, Соловец, легализация… Но вообще-то у меня уже есть планы на ближайшее время. Меня ребята ждут в точке рандеву, так что спасибо, конечно, за чудесное избавление от Семеныча, но верните-ка меня к моей машине… Я же ее открытой посреди леса бросил.!

— Он еще не понял, — развел руками Роман.

— А что он должен был понять, когда ты ему ничего не объяснил? — Настя пожала плечами.

— Видишь ли, какое дело, Клим… — осторожно начал Роман и сунул пятерню в свою кучерявую шевелюру. — Боюсь, что ребята тебя не дождались. С машиной неудобно получилось, но ничего тут уже не поделаешь…

Я еще крепче вцепился в спинки, хотя машина стояла на месте, и мы никуда не ехали. В любой непонятной ситуации, сначала замри. Подожди, чтобы ситуация стало понятно, что надо делать — бить или бежать.

— Настя, сколько времени? — спросил вдруг Роман.

— Без двадцати четыре, — немедленно отозвалась девушка, ни с какими приборами измерения времени не сверяясь.

— Послушай, Клим, тут очень долгий получится разговор, а у нас страшно мало времени, — быстро проговорил Роман. — В четыре на КПП пересменка, нам кровь из носа нужно успеть до нее. Так что давай ты мне на слово поверишь, что никак мы тебя не можем вернуть туда, откуда взяли. Но я клянусь, что не случится ничего плохого. И потом, если я тебе хоть словом соврал, можешь съездить мне по шее. Только не сильно, чтобы я выжил, лады?

— Это означает «лезь в бочку из-под навоза»? — спросил я язвительно.

— Ну, технически, там раньше был не навоз, конечно, — протянул Роман. — Но да, все именно так и обстоит. Ну так что? Ты нам доверяешь? Я клянусь тебе, что мы никакие не преступники и не диверсанты. Мы обычные труженики советской науки. Просто если мы сейчас чуть-чуть не нарушим правила, то нас затянет такая бюрократическая тягомотина, что… Уф… Так, Клим, давай живенько. Это чистая бочка, мы ее с оттерли с хлоркой. Так что на знак биологической угрозы не обращай внимания.

Бочка была мне была слегка тесновата в плечах, сидеть пришлось, обнимая собственные колени, и на ухабах меня подбрасывало, и постоянно казалось, что клятая бочка завалится на бок. Пахло внутри как будто в общественном сортире, заведующий которым помешан на влажной уборке помещении — водой, хлоркой и какой-то органикой, о происхождении которой я старался не думать.

Мне показалось, что мы ехали значительно больше заявленных двадцати минут. Целую вечность, не меньше. Скрюченные плечи начали ныть, затылком я постоянно ударялся о плотно притертую крышку.

«Такая вот она, сказочная реальность, — думал я. — Если бы царицу из „Сказки о царе Салтане“ и правда сунули в бочку и сбросили в море, то она бы даже сама на берег выйти не смогла после такого путешествия. А если бы бочка была просторной, то…»

Тут машину особенно крепко тряхнуло.

Будь бочка чуть просторнее, я бы…

Машина остановилась, двигатель продолжал фырчать на холостых оборотах. Синхронно грохнули обе двери. У меня даже уши заложило.

Я постарался прислушаться к тому, что происходит снаружи. Но было ни хрена не слышно. Отдаленный грохот, будто кто-то молотит изо всех сил кулаками по железным воротам. Потом вроде разговор. Роман с кем-то пререкается, но слов не разобрать.

Потом протяжный скрип.

Похоже, он убедил, и ворота ему открыли.

Голоса приблизились. Все еще неразборчивые, хотя отдельные слова понятны.

— …эти ваши проволочки…

— …такой порядок…

— …разводите… только палки в колеса…

Раздался лязг, потом скрип. И голоса резко зазвучали отчетливее.

— Вот, видишь! — сказал Роман. — Все, как я и сказал.

— В бочке что? — спросил другой голос, незнакомый.

— Органические отходы, — отчеканил Роман. — На полигон везем, на утилизацию.

— Разрешение где? — сварливо проговорил некто. Судя по голосу, пожилой мужик.

— Вот же ты зануда-то! — выпалил Роман и чем-то зашуршал, будто полез шариться по карманам, полным конфетных фантиков. Потом прокричал громко. — Настя, а бумаги наши где?

— Так ты же сам их перекладывал, — откуда-то издалека раздался голос валькирии. — В бардачке посмотри.

— Открывай бочку! — скомандовал досматривающий.

— Ох, товарищ сержант, а может не надо? — медленно проговорил Роман.

— Ты мне голову-то не морочь яйцеголовый! — прикрикнул сержант. — Поступали сигналы, что кто-то контрабандой самогонку в институт возит. Давай, показывай, что там у тебя.

— Ну ладно, тебя за язык никто не тянул… — машина качнулась. Я замер, стараясь даже не дышать. Как себя вести, когда меня обнаружат, я понятия не имел. И никакой инструкции на этот счет Роман мне не оставил.

Что-то шкрябнуло по крышке, раздался негромкий хлопок, а потом зверски завоняло. И так гадостно, будто прямо в бочке что-то одномоментно сгнило и обгадилось.

— Фу, мерзость какая! — заорал сержант. — Что это за дрянь вообще?

— Я же предупреждал, что там органические отходы, — злорадно сказал Роман. — А самогонку твою наши химики могут делать в промышленных масштабах, даже не поднимаясь со стульев.

— Вот разрешение, — сказал Настя.

— Ох… Ну и дрянь, — машина снова качнулась. — Сейчас блевану… Да уберите от меня свои бумаги, будто я и так не знаю, что они у вас в порядке, у ботаников.

— Сам ты ботаник, сержант, — огрызнулся Роман. — Мог бы сразу пропустить, а не мурыжить нас тут.

— Правила такие, — сказал сержант. Потом снова раздался грохот, и машина затряслась. Роман захлопнул багажник. Голоса снова стали звучать глухо и неразборчиво.

Синхронно хлопнули дверцы. Бочку снова затрясло — машина тронулась.

Теперь Настя вела гораздо аккуратнее. Притормаживала перед поворотами, не форсировала ухабы в лоб. А может просто дорога стала получше.

И потянулась вторая половина вечности. Машина остановилась, когда я уже начал думать, что когда меня достанут из бочки, то придется ампутировать мне обе ноги, потому что чувствовать их я уже перестал.

— Клим, ты как там? — крышка бочки распахнулась. — Сам выберешься или тебе помочь?

— Что за дрянь это была? — спросил я, ворочаясь.

— Ампулу с тиоловой смесью раздавил, — хохотнул Роман. — На всех животных, у которых есть обоняние, дейсвтует безотказно. Завалялась случайно в кармане, вот и пригодилась.

— Ты бы хоть предупредил, — я ухватился руками за края бочки и попытался разогнуть колени.

— Откуда же я знал, что он проверять полезет, — Роман рассмеялся, будто он занимался чем-то ужасно веселым, а вовсе не провозил нелегала через КПП в бочке из-под удобрений. — Импровизация, получается. С ракетным топливом этот номер бы не прокатил. Ну что, как себя чувствуешь?

— Сносно, — сказал я, медленно поднимаясь в полный рост и оглядываясь.