Никаких больше попаданцев!

Дополнительная глава 2. Время Первых

— Незачем тебе приближаться к нашему дорогому городу хоть на метр ближе, Первый, — произнес с нотками приказа Тим Ронг, завидев знакомую (по сотне брошюр верхних кругов Корпорации, слухов высших служителей Храма и фото из засекреченной базы данных Бюро) фигуру.

— … — на что попаданец с внушительным клинком, лезвия которого сочились с обоих краев широкой рукояти, ничего решил не отвечать. Ибо сам предпочитал, когда к нему обращаются не по номеру прибытия, но по благословенному когда-то имени — Мироходец.

Но хотя бы остановился, дабы взглянуть на говорившего с ним Покорителя с Верхнего уровня сквозь свою неухоженную коричневую грязную шевелюру, опавшую переплетением множества локонов на лоб. Наряд его при этом смотрелся в разы лучше, нежели сам попаданец, уже третью неделю что-то ищущий в далеких пустошах за пределами города. Чем-то его облик напоминал робы священника, в чём-то был похож на мантию благородных рыцарей забытой эпохи. Кто-то, конечно, мог бы сказать, что на Мироходце просто были натянуты лоскуты чёрной и фиолетовой ткани разных длин с редкими полосками и лентами мрачно зеленого. Однако Тим видел в этом какую-то структуру.

— Тварь с Пятого мы успокоили, так что более тебе спешить туда не надо, — продолжил Ронг, демонстративно глянув не в глаза Первому, что тот раскрыл, зачесав волосы, а на свои часы на правой руке. — Приношу от лица Бюро извинения за беспокойство.

— И сколько еще вы сможете сдерживать её голод, заточённый в самом ядре вашего града? — низким баритоном спросил попаданец, заставив вздрогнуть сопровождавших Тима Покорителей из Бюро рангом ниже.

— Про ядро ты сказал точно. И мы не позволим тебе его вырвать, — в ответ на что на Первого грозно глянул одинокий карий глаз и циферблат, что подобно повязке прикрывал второй потерянный.

Да, тот что со стрелками. Современный люд из мира Мироходца даже сказал бы, что тот, пускай, и был миниатюрным, но исполнен был в стиле эпохи Ренессанса. Вообще, на причудливом Покорителе измерителей хода времени всех сортов было полно. Один, наиболее продвинутый, цифровой, циферблат отсчитывал время, будучи закреплённым на чокере, опоясавшем горло юноши с пепельными волосами. На груди также можно было рассмотреть свисающие с шеи на тонкой изящной цепочке часы с крышкой. Вокруг правой лодыжки обвились, подобно кандалам, еще одни часы, что обычно люди носят на запястье руки. Просто на левом из них уже были одни. За стеклышком которых скрывались только вовсе не деления, а чистый Хаос, своими бурлениями дающий одному Тиму понятные данные.

В остальном же наряд парня нельзя было назвать особо выделяющимся. Разве что наиболее близким к не официальному, но военному варианту. Ибо унылый пиджак с туфлями он променял на серый мундир, а на голове носил такого же цвета фуражку.

— «Вот и чем только Кейси занят, что заставил меня со своим „подопечным“ возиться, а? По дружбе помоги — замести, называется!» — выругался Ронг, угрюмо разглядывая ход стрелок на своей правой ладони механической руки, в которую было впаяно еще немало сокрытых от простого взгляда измерителей времени.

Что все показывали разное время. Разное время одного человека. Каждый из них был своеобразным трофеем, что одноглазый Покоритель получил, сразив реинкарнатора. Забавным и печальным был разве что тот факт, что самые свои «внушительные» и заметные часики Ронг получил одними из первых. Вместе с катастрофическими ранами, соответственно.

— Ты когда-нибудь прекратишь «охотиться», а? Сколько еще тебе сущностей и понятий нашего мира наго сгубить, чтобы стать сильнее? — с надменной усмешкой спросил Тим.

— … — он знал, что Первый не ответит.

Бедолаги с пятаком единиц вокруг напряглись, но Ронга не особо беспокоило их волнение. Его давящий взгляд Первого не впечатлял. Пускай тот и «врубил его на полную». Этот иномирец успел породить немало самых могучих сущностей, что их мир когда-либо видел. И за долгие годы своей жизни он явно возгордился сим фактом. Хотя бы отчасти, открыто не признавая, всё скрывая за своей немногословностью. Тим видел это по глазам.

— Почему бы тебе не сразить ту тварь, что поддерживает весь этот Хаос вокруг? Внешний мир отчистился бы, и все были бы тебе благодарны.

— Мне не дотянуться… — Покоритель вновь не ждал ответа, а потому от слов попаданца немного опешил. — Это чудовище. Ха. Оно уже существует. Просто оно не здесь. За пределами.

Он Первым пришел в этот мир. Даже не представляя, как местные люди к этому отнесутся. Открыл для себя и остальных Систему. Прошёл самый тяжелый и тернистый путь. Впервые совершил все ошибки. Лично увидел, сколь многие его последователи, совершив их, погибли. Приобрёл отвратительное чувство юмора. Осознал Хаос. И выжил.

— Раз наномашинам не удалось напитать Трёхглавого Творца настолько, что он мог бы вырваться, то мне и правда нечего здесь делать, — его клинок мог в любой момент обернуться луком, копьем, топором или даже энергетической пушкой, потому он готов был встретиться с угрозой в любое время.

— То-то же.

— … — всё это время Мироходец терпел зависшую над его головой единственную фразу интерфейса.

— «Текущий уровень сил недостаточен».

А раз она не пропала до сих пор, то Охота еще далека от завершения…

***

Раз в городе ему было делать нечего, Первый (недолюбливающий это свое относительно новое прозвище), вернулся в глубину истерзанных Хаосом земель. Когда-то вокруг было полно деревьев, рек и озер. Даже скромные поселения можно было найти на отшибе цивилизации. Встреченные животные не представляли угрозы, а зачастую сами опасались людей. Но теперь вокруг, куда не глянь, истощенная земля была испещрена трещинами, заражена громадными отростками фиолетовой слизи, а в некоторых местах и вовсе бесконечно пылала.

Попаданец, однако, уже давно привык к таким условиям. Его «прокачанная до потолка» Выносливость, вместе с Силой Разума позволили прожить в этом мире дольше, чем любому прочему существу, которых он знал. Или которых сразил.

Даже 112,5% показатель Сопротивления ослаблениям никак не мог избавить его от воздействия одного из проклятий, которое он приобрёл на своем долгом пути. Воспоминания, игнорируя Систему и все его характеристики, статистику и проценты терзали его разум, стоило ему натолкнуться на какое-нибудь «событие-триггер». Вот и сейчас, стоя посреди руин прежней столицы одного из самых великих государств с самой древней историей, он не мог от них избавиться. Ибо если от зданий, созданных с использованием еще «магии и манны», а не Хаоса, почти ничего не осталось (даже мифический дворец Правителя сея земель провалился под вздымающуюся и дышащую, «живую» землю), то вот статуя со знакомым лицом до сих пор держалась. Из последних сил, сильно накренившись и будучи опутанной лозами из чистого Хаоса. Но всё же.

Его чтили как Героя многие за то, что он избавил их от той или иной внезапной напасти. А он в это искренне верил, вместе с людьми, что его окружали. Мироходец, как его тогда называли (и это прозвище ему в разы больше нравилось до сих пор), становился сильнее, путешествовал по странам, своими глазами наблюдал бурный рост технологий, подтолкнутых развитием Магии. Да, находились и те, кто новые блага и открытия стремился обратить во зло. Великое Зло.

Со своей группой Мироходец когда-то сразил самого Царя Демонов, принеся мир в королевство… имя которого из его головы почти стёрлось. А уж из истории этой реальности по ту сторону хладного стекла? Всё же, когда один за другим его прежние выжившее товарищи начали обращаться чудищами и злодеями, сильнее раз в десять величайшего Царя Демонов, подозревать что-то странное начал не только он. Устраняя одну угрозу всему сущему он давал повод прорасти следующей. И чем эффективней он их сражал одну за другой, тем быстрее и чаще они появлялись.

Никто из людей, кроме него, не мог теоретически поспевать за его развитием. В манне нашли первопричину всех бед человечества, отчего большинство её «даров» было утрачено, проклято и запрещено. Попаданец оказался единственным, кто использовал силу разрушения, силу Хаоса себе во благо. Ибо всех остальных ему приходилось собственными руками её лишать. На ряду с жизнью.

***

— Почему «Ты» выбрал меня? — не раз задавался вопросом Мироходец.

Хаос обрёл форму твари, что он сразил шесть сотен лет назад и напал на него, стоило ему заглядеться на собственную покорёженную статую, «благословлённую когда-то самой Богиней». Десятки разлагающихся крыльев, лишенных чистоты, были разбросаны вокруг, оторванные от туши сраженного монстра. Один глаз, вырванный из заточения тех колец, что составляли тело нападавшей, до сих пор покоился в руке Мироходца. Он снова убил искаженную версию той Небесной Сущности, что когда-то его и благословляла.

— Я не верю в удачу или вероятность. По крайней мере потому, что не хочу… — всё бормотал Мироходец. — Я был лишь тенью. Одной из сотни, а то и тысячи в ряде таких, что шли вперёд целую вечность. Точнее шли в вечность, ха. И всё равно это должен был быть я, да?

Он не из сожаления или разочарования спрашивал. Просто… хотел знать. Шанс критического попадания, когда его в прошлый раз попаданец проверял, перешагнул за 300%, а показатель Удачи… был явно выше, чем у всякого амулета или святого. Но что они ему давали? Став столь всемогущим он возненавидел сильнее всего различные погрешности и вероятности. Только вот, вспоминая свой путь, невольно осознавал, что оказался на нём лишь благодаря Воле судьбы (да, и такая, пускай, не характеристика, но пассивная способность у него была). Почти разрушив чёртов мир, он до сих пор не был властен над своей судьбой в нём? Что за шутка?!

Он больше не спрашивал, мог ли что-то изменить. Мог ли заранее понять, чем являлся для этого мира. Мог ли не убивать всех тех, кого его Система, в которую он ныне почти не заглядывает (ибо не самый удобный и приветливый интерфейс уже глаза мозолил), отмечала. Ответы на эти вопросы ему были не нужны. А на такой простой, но невозможный — очень даже. Иначе как еще скоротать время до тех пор, когда явиться Финальный Босс? Он до сих пор сомневался в себе, силах Покорителей города и намерениях прочих иномирцев, перерождающихся и непокорных времени. Но давно со всем этим смирился.

Тогда как «Почему?..» спрашивал себя и «его» постоянно. Надеясь найти отражение его уставших глаз на ночном небосводе, среди тысяч огней удалённых звезд.