Нико

БЬЯНКА

Я почувствовала, как мать Нико смотрит на меня, словно решая, нравлюсь я ей или нет. Мне было все равно. Она была пьяна, очень пьяна, но я чувствовала вокруг нее печаль и душевную боль. Мне было ее жаль, потому что было очевидно, что ее муж — засранец.

Было жутковато, как он пристально посмотрел на меня, его мозолистый большой палец поглаживал мой пульс. Мне захотелось принять душ, чтобы стереть его прикосновения.

— Вот, следите за своим шагом, — предупредила я ее, держа ее за руку, пока мы поднимались по лестнице во внутренний дворик.

— Спасибо, дорогая, — её голос был мягким, и теперь, когда нас не было с ее мужем и сыном, я почувствовала, что ее поза как бы ссутулилась. Как будто она поддерживала видимость рядом с этими двумя. Или, может быть, это был просто ее муж.

Она была красивой женщиной. Я пыталась определить ее возраст, но не смогла этого понять. Возможно, в начале шестидесятых, хотя она могла сойти за пятьдесят. Волосы у нее были каштановые с множеством каштановых бликов, а красивые серые глаза чем-то напомнили мне глаза ее сына. Нико, возможно, и напоминал своего отца, но у него были глаза матери. Платье Нэнси было очень изысканным, но его едва можно было заметить по бриллиантам, которые она носила на шее, запястьях и ушах.

— Дом, возможно, не такой уж и большой, — тихо сказала она, оглядывая залив. — Но вид стоит миллион долларов.

Я остановилась и посмотрела в том же направлении, впитывая горизонт. Погода была прекрасная, несмотря на октябрь.

— Это так, не так ли? — я согласилась. — Я бы не хотела ставить здесь палатку, пока я могу сохранить этот вид, — сказала я ей.

Она тихо рассмеялась. — Нико не позволит тебе поставить палатку. Я бы удивилась, если бы он не перестроил весь твой дом.

Я закатила глаза. — Пока он не трогает мою кухню.

Мы оба рассмеялись. — Я так понимаю, ты любишь готовить.

Я одарила ее застенчивой улыбкой. — Я люблю. Варить и запекать. Еще я делаю домашнее мороженое. Это мое средство от стресса, — призналась я. — Вероятно, это вредно для моей фигуры и в конечном итоге догонит меня.

— Ерунда, ты красивая и именно такая женщина нужна Нико, — моя голова качнулась в ее сторону, ища ее глаза. Должно быть, она шутит. По сути, я была всего лишь домохозяйкой, и мне это нравилось. Мне нравилось заботиться о детях и делать из дома дом.

— Ты, кажешься, удивленной, — заметила она.

Я пожала плечами. — Я не совсем амбициозна и многого не достигла.

— Ты купила и построила этот дом, — предложила она.

— Не совсем, — сказала я ей. — Мои бабушка и папа помогли внести первоначальный взнос, когда мы купили дом. Я вложила в это немного пота, но это была не только я. Вы знаете? — это не было чем-то, чего я достигла в одиночку. Кроме того, я была бы на пути к потере дома, если бы не Нико. Да, он шантажировал меня, вынуждая выйти за него замуж, потому что Уильям воровал у него, но затем он влил в меня еще больше денег, спасая мой дом. Это не имело смысла.

Арианна и Ханна подбежали ко мне вместе с Маттео. Элла и Грейс следовали за ними. Медведь тоже был прямо за ними.

— Мама, а можно поплавать? — весело спросили они обе, а Элла и Грейс на заднем плане энергично покачали головами. — Маттео любит плавать.

— Слишком холодно, чтобы купаться, — сказала я им. — Кроме того, здесь очень много людей. Что, если бы они все захотели искупаться? — я спросила. — У нас не для всех есть купальные костюмы, иначе их чувства могут быть задеты.

— Andiamo in spiaggia? — спросил Маттео с надеждой в голосе. Пойдем на пляж.

Он удивил меня, заговорив по-итальянски. Было ясно, что он тоже хорош в этом, его произношение идеально.

Я покачала головой. — Нет, не сейчас, — сказала я ему. — Ваша одежда испортится. Может быть, когда все уйдут. Но никакого купания. Вода слишком холодная.

Все трое переглянулись и решили пойти поиграть в игровую комнату. Они ушли, не сказав больше ни слова, не интересуясь нами и Медведем, шедшим за ними.

— Прости, — извинилась я перед ним.

Он ухмыльнулся своей акульей улыбкой. — О, это ничего. Малыши мои, они бы взорвали это место своей энергией.

— Боже, — пошутила я. — Не приводи их сюда. Отвези их к Нико.

Мы все рассмеялись, и он бросился за детьми.

— Я так устала, — произнесла Грейс. — Как будто они на стероидах.

Я усмехнулась. — Я почти уверена, что Ханна и Арианна питаются энергией друг друга. Это бесконечный круг, — я обратилась к матери Нико. — Хм, я не уверена, что вы уже знаете друг друга… — начала я, и когда все три женщины покачали головами, я продолжила: — Это мама Нико, миссис Моррелли.

— Пожалуйста, зови меня Нэнси, — вмешалась она.

Я улыбнулась ей. Несмотря на ее уровень употребления алкоголя, она мне чем-то нравилась. — Нэнси, это Грейс Витале и Элла… Тьфу, а как твоя фамилия? Извини, я не могу уследить за всеми фамилиями, которые выучила сегодня.

Элла ухмыльнулась. — Интересно, почему. Мы появились у твоего порога только без предупреждения. Я Аматте.

Я ухмыльнулась. — Это верно. Две девочки-близняшки, которые только что были здесь, — мои. Ханна и Арианна. И мальчик от Грейс - Маттео.

— У тебя есть девочки? — голова Нэнси метнулась в мою сторону. — Это твои дочери?

Я кивнула. — Да.

Тень пробежала по ее лицу. — Держи их подальше от отца Нико. Хорошо?

Я нахмурилась, услышав эту просьбу, затем взглянула на Грейс и Эллу. Они выглядели такими же растерянными.

Не говоря ни слова, я кивнула. Это была странная просьба, но мне не нравился ее муж, поэтому у меня не возникло бы проблем с ее просьбой.

— Ладно, покажи мне, где ты надрала голову своему лучшему другу? — спросила Нэнси, прерывая неловкий момент.

— Что? — одновременно спросили Грейс и Элла.

— Я проводила Нэнси экскурсию по дому, — объяснила я. — И собиралась показать ей, куда я бросала инструменты в Джона.

— Парень, из-за которого Нико сошел с ума? — Изабелла присоединилась к нам с улыбкой на лице. — Я должна это услышать. Дамы, вы не возражаете, если я присоединюсь к вам? Василий сводит меня с ума. Он думает, что я инвалидка, а не беременная женщина. Я почти готова бросить в него что-нибудь.

Хихикая, как школьницы, я начала проводить всем экскурсию.

И надежда расцвела в моей груди. Я могла бы ладить с этими женщинами и завести дружбу на всю жизнь.

После экскурсии дамы расположились во внутреннем дворике, где Грейс и Элла развлекали их историями об их выходках во время путешествия по Европе; хотя мне пришлось задаться вопросом, как она убедила своего мужа отпустить ее на такой долгий срок с их сыном. Похоже, он был не из тех, кто позволит ей зайти слишком далеко.

Оглянувшись вокруг, я была удивлена, увидев, что Джон все еще здесь, но тоже счастлив. Он стоял, прислонившись к перилам палубы, и смотрел на меня. Направляясь к нему, где он стоял один с пивом, я почувствовала укол вины. Я не была ему хорошим другом.

— Привет, незнакомка, — поприветствовал он меня с улыбкой, на его лице появился синяк под глазом, который подарил ему Нико. Этого было достаточно, чтобы утолить чувство вины, которое я чувствовала. Я на секунду потерла висок, встретившись с его карими глазами.

Он был хорошим парнем, одним из лучших. Он всегда был таким. Даже когда за ним гнались девушки, он хотел только одну.

После несчастного случая с отцом его мать попыталась управлять его компанией. После трех лет наблюдения за ее борьбой он бросил колледж и стал помогать компании. И теперь Нико Моррелли, мой муж, разбирал его по кирпичику.

Возможно, я могла бы помочь с этим.

— Эй, — я ударилась о него плечом. Точно так же, как мы делали это в детстве.

— Итак, ты и Нико Моррелли, да? — он следил за любыми намеками на беспокойство. Их было много, но я их скрывала. — Как это произошло? — я пожала плечами, и он прищурился на меня. — Я знаю этот взгляд. Когда ты пожимаешь плечами, надуваешь губы – это твой упрямый взгляд.

Я рассмеялась. — У меня нет упрямого взгляда.

Он закатил глаза и ухмыльнулся. — О, да, ты знаешь.

Я игриво толкнула его. — Ага.

— Просто скажи мне одну вещь.

— Конечно.

— Это как-то связано с сумкой? — на этот раз я отреагировала, и это не ускользнуло от него. — Господи Иисусе, Бьянка.

— Тише, — предупредила я его, оглядываясь по сторонам. Нико пристально посмотрел на нас, и я вздрогнула. Взгляд Нико скользнул по мне и моему лучшему другу, как будто оценивая, стоит ли ему снова победить Джона. Мне не понравился взгляд его глаз. Было очень холодно, в них не было ни грамма дружелюбия. И все это было направлено против Джона.

— Черт, скажи мне, что он больше не сойдет с ума, — пробормотал Джон. Я почувствовала больше, чем увидела, как Джон напрягся рядом со мной.

Хотя Нико находился прямо на противоположной стороне двора, воздух стал напряженным, и дышать стало труднее, несмотря на свежий ветерок. Он стоял с Кассио, Лукой и Лучано на краю двора, ближе к подъездной дорожке, как будто ждал, пока кто-нибудь придет. Его отец стоял в нескольких футах от него и разговаривал с одним из телохранителей Моррелли. Глаза Нико время от времени метнулись к отцу, но продолжали возвращаться ко мне.

Я была счастлива, что его отец держался подальше от дома и от меня. Он был презренным стариком.

— Все будет хорошо, — сказала я ему, надеясь, что это правда. — Ничего не говори о сумке. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что ты знал об этом.

Взгляд Джона обратился ко мне. — Мы с Уильямом облажались, а не ты.

— Дело не в херне, — сказала я приглушенным тоном. — Не думай об этом.

Он напрягся, и боль в глазах Джона ударила меня прямо в грудь.

— Ты так мало мне доверяешь? — его вопрос застал меня врасплох.

Когда я забеременела, я запаниковала, рассказывая об этом Уильяму. Джон уловил сигналы без моего ведома и заверил меня, что все будет в порядке. Когда я узнала об измене мужа, Джон сразу понял, что что-то не так, и поддержал меня. Единственное, чего он так и не узнал, — это откровение о моем биологическом отце. Он объяснил мой шок и печаль потерей отца, что до определенного момента было правдой.

Но последние шестнадцать месяцев я отстранялась от него. Я держала при себе почти потерю своего дома, беспокойство о своей матери во время мафии или оплату долга, когда эти двое забрали сумку с деньгами. У него было достаточно своих забот, и мои ему были не нужны. Но непреднамеренно я причинила ему боль.

Внимание Джона ко мне и боль в его глазах ясно сказали мне, что что бы я ни сказала дальше, это может навсегда разрушить нашу дружбу.

— Мне очень жаль, — пробормотала я. — Мне жаль за то, что произошло ранее, мне жаль, что я не позвонила, и мне очень жаль, что я держалась на расстоянии в течение последнего года. Это звучит банально, но это была я, а не ты.

Он по-прежнему стоял чопорно, мое сердце грохотало от беспокойства, что я навсегда испортила нашу дружбу.

— Я хочу быть рядом с тобой, — проворчал он. — Ты всегда рядом со мной.

— Меня не было с тобой весь последний год, пока твою компанию демонтировали, — мой голос был полон сожаления. Тот факт, что мы оба знали, что теперь это сделал мой новый муж, вероятно, усугубил ситуацию.

— Но ты беспокоилась обо мне. Ты слишком хороша, Би, — сказал он, покачивая головой. — Ты пытаешься исправить все для всех, кроме себя. Я просто надеюсь, что на этот раз ты не откусишь больше, чем сможешь прожевать.

Мы оба знали, что он говорит о Нико.

— Я люблю тебя, несмотря ни на что, Би, — продолжил он, и от его признания у меня в груди потеплело. — Я всегда буду здесь для тебя. Надеюсь, ты это знаешь.

Я сделала шаг, чтобы обнять его, но следующие его слова остановили меня.

— Не обнимай меня, — пробормотал он. — Я люблю тебя, и мы всегда будем друзьями. Но сейчас твой муж пристально смотрит на меня, вероятно, обдумывая, как меня убить.

Я повернула голову, и Джон оказался прав. Нико выглядел не слишком довольным. Этому мужчине пришлось поработать над своими проблемами ревности. Я помахала ему рукой и широко улыбнулась, а затем показала большой палец вверх.

Переключив внимание на лучшего друга, я обняла себя руками.

— Я тоже тебя люблю, — сказала я ему. — Но ты должен перестать называть меня Би.

Он ухмыльнулся. — Никогда!