Никогда не отпущу. Месть изменщику

Глава 5

Картина, открывшаяся её взору, была настолько ужасной,что Ливи с трудом сдержала рвавшийся наружу вопль и осторожно прикрыла дверь.

Этого не может быть! Так не бывает! Мэтью любит её, он не может делать те ужасные вещи, которые только что предстали её взору...

Сердце пропустило удар, а всё тело охватил неприятный озноб, но Оливия решила не мешкать и поспешить туда, где никто не увидит выступающие на глазах слёзы. Это было нетрудно, ведь особняк Тайлора был знаком ей с детства, и найти укромный уголок не составило труда.

Пальцы нервно сжимали изящный веер из страусиных перьев, норовя сломать дорогую вещь пополам, но Ливи было всё равно.

Глупая! Какая же она глупая! Столько времени позволять водить себя за нос!

Сплетницы громко шептались у неё за спиной, и теперь Оливия узнала истинную причину их злорадства. Раньше ей казалось, что все завидуют её счастью, но теперь поняла,что всё было иллюзий. Красивой иллюзией, созданной для такой наивной дурочки, как она!

К горлу подошёл ком, мешающий сделать глубокий вдох, а в ушах зазвенели похотливые стоны, услышанные ею в библиотеке. Приходя к ней в спальню, он никогда не делал с ней того, что делал с находившийся в его объятьях блондинкой, в которой Оливия безошибочно узнала леди Марту... С губ сорвался рваный всхлип, но Ливи быстро взяла себя в руки. Нет, она не станет плакать и жалеть себя здесь, где любой из гостей Тайлора сможет столкнуться с ней. Ведь у неё, несмотря ни на что, есть чувство собственного достоинства!

Ноги сами понесли её в сад, в дальнем уголке которого она сможет дать слезам волю и почувствовать себя маленькой и беззащитной девочкой, какой она была когда-то.

Воздух был довольно прохладный, несмотря на то, что апрель уже вступил в свои права,и новое модное платье из ярко-зелёного шелкового муслина с серебряной нитью, заказанное специально для этого бала, совсем не согревало Ливи.

А ведь всего пару часов назад ей хотелось быть самой красивой, блистать в бальном зале и светиться от счастья. Но теперь... Теперь ей было всё равно! Её сердце разбито на мелкие осколки, и виной всему неверный муж, которого она считала самым лучшим человеком на свете!

С трудом добравшись до дальнего угла сада, где росли вековые дубы, Оливия, наплевав на дорогой наряд, всем телом прижалась к широкому стволу оказавшегося поблизости дерева, понимая, что ноги отказываются её держать. Мелкая дрожь била всё тело, а с губ сорвались громкие рыдания.

- Боже, за что! - воскликнула Ливи в темноту, понимая, что не услышит ответа.

Слёзы струились по щекам, и жизнь в один миг стала пустой и ненужной... Что ей делать? Как быть? Её обманул и предал самый дорогой для неё человек, и она... Она отомстит! Не оставит этого просто так!

- Ливи, - услышала она, когда широкая мужская рука легла ей на плечо.

Резко обернувшись, Оливия встретилась с внимательным взглядом Филиппа. Она настолько погрузилась в себя, что не услышала, как друг детства приблизился к ней.

Его добрые, серые глаза были полны жалости и сострадания, и в этот момент её охватила такая злость, что она не смогла сдержать рвавшегося наружу импульса и толкнула молодого человека в грудь своим маленьким кулачком.

- Ты знал?! Все вокруг знали! И только я была так слепа...

- Ливи, пожалуйста, успокойся, - перехватив хрупкое запястье, произнёс Филипп, - ты не должна была это увидеть...

- Не должна?! - спросила Оливия, разрываясь истерическим смехом. - Нет, уж я рада, что так случилось! Слышишь, рада! Я больше не позволю делать из себя дуру!

Оттолкнув друга, она сжала хрупкие ладони в кулачки, решая, что ей стоит предпринять. Пока Ливи надеялась отомстить. Отомстить изящно и красиво, ведь только мысли о мести заставляли её дышать.

- Филлип, мне нужна твоя помощь, - попросила она, наконец связав в голове недавние события. - Ты ведь не откажешься принять участие в одной маленькой театральной постановке, зрителем которой будет лишь один человек?

- Что ты задумала, Ливи? - схватив её за плечи и встряхнув, словно тряпичную куклу, воскликнул Филипп. - Не делай глупостей и не уподобляйся своему мужу, идя на поводу у своих эмоций и желаний!

- И как долго и часто Мэ... Мой муж шёл на поводу у своих желаний? - срываясь на крик, поинтересовалась Оливия, чувствуя, как что-то медленно умирает в ней, лишая возможности свободно дышать.

- Ливи...

- Фил, говори честно, я всё равно узнаю всю правду! - перебила друга виконтнесса.

- Часто, сразу после свадьбы, - ровно произнёс Филипп, окончательно лишая Оливию надежды на то, что Мэтью мог единственный раз оступиться, попав в сети опытной соблазнительницы.

- Ненавижу! - не сдержавшись, вновь закричала Ливи в тишину, прежде чем Филипп заключил её в свои объятья. - Зачем... Зачем Мэтт так поступил со мной?!

- Ответ может дать только он сам, - глухо ответил ей друг, не спуская с неё внимательных серых глаз.

- Для этого мне и нужна твоя помощь, Фил... Пожалуйста! Я должна понять... Должна понять, как столько времени любила настоящего мерзавца!

- Ливи, я не против тебе помочь, но для начала... Для начала побудь здесь, а я... Я сам разберусь с твоим мужем!

Некоторое время Оливия смотрела Филиппу в спину, не в силах пошевелиться. Он быстро удалялся, и Ливи снова вцепилась в кору дерева, чтобы не упасть от обрушившейся на неё правды. Мэтью изменял ей всегда... И все знали об этом. И Филипп знал, и Тайлор, наверняка, тоже знал. И они все водили её за нос, позволяя светским клушам смеяться над ней! Мэтью растоптал её любовь, её мечты. Её наивные детские мечты, где он всегда был героем, таким, как она видела его всё это время. До того самого момента, когда правда в своём обнаженном уродстве предстала перед ней в библиотеке отца, на кушетке, где её родитель любил лежать с книгой, в виде голой ноги фрау Марты.

Оливия навсегда запомнит разметавшиеся черные юбки этой метрессы, её длинные ноги, раскинутые в самой неприличной позе, и её стоны, когда... Ливи закрыла глаза, в ужасе понимая, что никогда уже не сможет забыть эту сцену. Её брат и друг берегли её, как могли, не позволяя узнать вот это всё... Давая ей возможность быть счастливой... Может быть, они были правы? Может быть, эта правда не для неё?

Оливия громко зарыдала, но тут же взяла себя в руки.

- Филипп! - закричала она, подхватывая платье.

Но друг уже ушёл, и Ливи бросилась следом.

Филиппа нужно остановить, пока он не устроил скандал. День рождения Грейс не может быть испорчен! Филипп ушёл с таким лицом, что Оливия не знала, чего от него ожидать. Он может пойти прямо в библиотеку!

Она неслась по аллее и когда вбежала в дом, то поняла, что самые ужасные её предположения оказались правдой.

Библиотека в доме герцога Трентона была расположена на первом этаже, чуть левее главного холла и чуть в глубине, рядом с кабинетом Тайлора. Когда-то в детстве Оливия любила приходить сюда, посидеть рядом с отцом и послушать его рассуждения обо всем на свете. Сейчас же она не знала, сможет ли войти в неё ещё раз...

Дверь в библиотеку была распахнута настежь. Ливи бросилась туда, надеясь, что скандал ещё можно остановить. Что угодно, только не огласка! Что угодно, только не позволить клушам узнать правду... Узнать, что она узнала правду! Узнать, что Мэтт докатился до самого низа и потащил за собой и её, и Тайлора, и Грейс! В доме, в этом доме, бывшем для Ливи родным и любимым, он...

В библиотеке что-то грохнуло, и раздались крики. Оливия метнулась туда, боясь, что уже поздно. Тут же громкий женский визг переполошил слуг, лакеи заметались, кто-то заглянул в библиотеку, но Ливи уже успела добежать до неё, оттолкнула лакея и закрыла дверь, вскочив внутрь.

Фрау Марта лежала на полу. Вернее, она стояла на четвереньках, барахтаясь в платье, которое было надето на неё странным образом. Её груди вываливались наружу, и между ними сиял огромный алмаз, как сгусток света. Юбки задрались, обнажая ноги и часть зада, показывая, что она забыла надеть чулки и панталоны. Марта отряхивала юбки вниз, но они не слушались её, и её грудь тоже была на виду, и всё это было невероятно неприлично.

- Никакой совести не осталось? - гремел Филипп, обращаясь сразу к обоим.

Оливия прижалась к двери, чувствуя, как в неё кто-то громко стучит.

- Фил, отстань от Марты! - услышала она голос Мэтью, когда-то её возлюбленного, а теперь просто её мужа.

Ливи перевела на него глаза.

Мэтт был наполовину раздет. Бриджи валялись где-то на полу, и так, голый наполовину, он выглядел жалко и противно. Что она находила в нем всё это время? Он казался ей таким шикарным, красивым и стильным. Вот весь его стиль. Сюртук и голый зад. Оливии стало противно.

Мэтью наклонился и стал надевать бриджи, но не успел, потому что Филипп вдруг схватил Марту на волосы и поволок к двери.

Ливи зажала рот руками, посторонилась, и Филипп выволок визжащую немку на всеобщее обозрение в холл. Там уже собрались какие-то люди, и вид полуголой метрессы вверг их в шок. Марта, которая пользовалась безумной популярностью, была повержена, и только беспомощно билась, призывая ей помочь. Но послышались смешки, и помощи не пришло. Филипп распахнул дверь, вышвырнул её из особняка на ступеньки, и заулюлюкал, подгоняя её , когда она бросилась бежать к своему экипажу.

Оливия стояла посреди коридора и понимала, что зрителей становится всё больше. Смех и шепот проносился по холлу, все смотрели на неё, и она в ужасе понимала, что все всё знают. Филипп развернулся, и пошел в библиотеку, и Оливия побежала за ним, потому что боялась, что он сейчас способен на всё.

Филипп хлопнул дверью прямо перед её носом и заперся на замок. В библиотеке послышались голоса, потом хрипы, потом снова голоса. Ливи не разбирала слов, пытаясь выломать дверь и спасти обоих - и Филиппа и своего неверного мужа, от убийства.

- Филипп! - кричала она, - Филипп! Пожалуйста, открой! Филипп!

Но крики её были бесполезны, веселя только всё прибывающую толпу. Ей никто не помог, зато все отпускали сальные шуточки, которые только придавали ей злости.

Вдруг всё стихло, и Оливия даже обернулась, чтобы посмотреть, что произошло. В холле появился герцог Трентон, и толпа, собравшаяся поглазеть на скандал, расступилась, пропускаяТайлора к библиотеке.

- Что происходит? - спросил он у заплаканной Оливии.

Его голубые глаза были холодны, и в них не было сочувствия. Была только злость. Ливи никогда не видела в них подобных чувств! Тайлор, всегда добрый и спокойный, вдруг показался ей карающим ангелом.

- Филипп... Он...

- Откройте! - грозно рявкнул Тайлор, ударив кулаком по двери.

Дверь тут же распахнулась.

Тайлор вошел в библиотеку и остановился, созерцая разбитое в кровь лицо собственного деверя. Ливи только вдохнула, боясь, что не сможет больше дышать. Она захлопнула дверь, чтобы никто не мог видеть то, что видела она.

Нос Мэтью был разбит, и кровь лила сплошным потоком, заливая пол и его белую рубашку. Распухший глаз заплыл, ссадина на скуле кровоточила, и он с трудом стоял на ногах, покачиваясь и пытаясь удержать равновесие.

Тайлор презрительно смотрел на него. Он достал платок и протянул Мэтту, и тот взял, приложив его к носу. Платок тут же покраснел, впитывая кровь.

- Что происходит? - поинтересовался Тайлор, хмуро посмотрев на Филиппа.

- Этот... - Филипп кивнул на Мэтью, вероятно, намеренно не желая называть его по имени, - докатился до того, что притащил сюда Марту. И Ливи застала их в однозначной позе. Мне пришлось стаскивать его со шлюхи.

Тайлор на секунду замер. Его лицо приняло жесткое выражение.

- Это правда? - спросил он, обращаясь к Мэтью.

Тот всхлипнул. Ливи чётко слышала, что он всхлипнул.

- Так правда? Или вы не можете даже отвечать за свои поступки?

Презрение в голосе Тайлора достигло предела.

- У вас нет ничего святого? Вы не уважаете собственную жену, но я не позволю вам проявлять неуважение к моей! Вы притащили шлюху в мой дом в её праздник и даже не пытались как-то это скрыть! Вы оскорбили всех, кто когда-то хорошо вас принял. Кто дал вам уважаемое положение в обществе, кто дал вам денег, которые вы тратите на эту шлюху, и кто позволил вам просто войти в этот особняк на правах члена семьи! Я вас уже предупреждал!

Тайлор, который говорил всё это спокойным холодным тоном, сделал шаг к Мэтью, и тот отступил.

- Мы пригрели на груди гада. Я был уверен, что вы цените отношение моей сестры. Что вы хоть немного уважаете собственную дочь и не станете позорить семью! Я сильно ошибся в вас, Нортвуд!

Тайлор размахнулся и влепил ему пощечину. Голова Мэтью дернулась, и он снова всхлипнул, будто ребёнок.

- У вас есть, что сказать? - Тайлор сделал ещё шаг вперед, наступая.

Мэтт опустил голову. Кровь лилась на рубашку, и вид у него был настолько жалкий, что Ливи стало противно. И это её блестящий красавец муж? Это и есть Мэтью, которого она так любила?

«Ну скажи уже что-нибудь, оправдайся!» - мысленно просила мужа Оливия, по-прежнему желая увидеть в нём что-то хорошее. «Скажи, что никогда больше! Что черт попутал! Что она сама пришла и заставила! Ну хоть что-то, любую ерунду, в которую никто не поверит!»

Ливи смотрела на Мэтью, будто видела его впервые. Неужели... Неужели ему и правда нечего сказать?

- Простите меня, - проговорил вдруг Мэтью разбитыми губами, - я не оправдал ваших ожиданий.

Филипп смог только хмыкнуть.

- Мы от вас ничего и не ожидали, - бросил Тайлор, - этого скотского поведения, правда, тоже не ожидали. И предупреждали о последствиях.

- Ему всё равно, что мы от него ожидали, - подхватив слова Тайлора, сказал Филипп, - он хотел выглядеть орлом перед своими дружками. Подарил Марте алмаз и дом. И всё это из приданого Ливи.

Тайлор перевел глаза на Оливию, которая от ужаса и стыда попыталась раствориться на фоне стены.

- Если вы ещё хоть фунт тронете из приданого моей сестры, я пущу вас по миру, - рявкнул Тайлор, - это не очень сложно, учитывая, что в последнее время дела вы ведёте из рук вон плохо. Надеюсь, это ясно?

Мэтт лишь кивнул на столько грубый выпад.

- Мы хотим услышать, какая муха вас укусила и заставила притащить шлюху на день рождения моей жены?

В голосе Тайлора была неподдельная ярость.

Мэтт вскинул голову. Ему наконец удалось остановить кровь, и он стоял, боясь смотреть в глаза шурина.

- Это наверняка было её условие, - вместо него ответил Филипп, - Марта известна разными выходками. С графом Лостером она спала в спальне его жены, а с виконтом Донстом, когда была его пассией, предпочитала ездить в особняк его матери. Так, Мэтт? - Филипп шагнул к нему, - это было её условие?

Ливи затошнило. От тошноты заболел живот, и она приложила руку к нему, боясь, что её вырвет прямо тут, на коврик.

- Да, - услышала она ответ Мэтта.

Тайлор снова размахнулся и ударил его. Мэтью отступил, и Ливи прислонилась к стене.

Ей казалось, что ударили её. В голове мутилось, и перед глазами расплывались какие-то кольца и пятна.

Снова удар. Она вздрогнула. Кровь. Кровь везде. Кровь на полу. Она ощущала, как кровь течет по её ногам. Повсюду. Липкая, горячая...

Удар.

Ливи сползла на пол. Села, сжимая руками живот. Её никто не видел. Мужчины были заняты друг другом. Они не видели, как Оливия с трудом держит сознание, падая куда-то в темноту. Резкая боль во всем теле казалась ей ответом на удары, что сыпались на Мэтью.

- Так как вы оправдаетесь? - услышала она, будто сквозь воду.

Мэтт всё ещё стоял на ногах, в отличии от неё.

- У меня их нет, - тихо и жалко сказал он, - Я... Я оступился. Я... Не знаю, как себя оправдать. И я умоляю о прощении.

Ливи прижала руки ко лбу, чувствуя испарину. Она была вся мокрая, у неё был жар. Её щёки горели от стыда за своего мужа. Или почему-то ещё. Она не знала, почему.

Жалкий. Вот это слово. Мэтью просто жалок. Он всегда был таким? Неужели она так сильно заблуждалась, не видя правды за красивым фасадом? Ей казалось, что он её любил, а на проверку вышло, что и не любил никогда... Ливи согнулась от боли.

- Я отказываю вам от дома, - тем временем продолжал говорить Тайлор, и эти слова больно отдались в её голове. Оливия попыталась подняться, но не смогла. Боль скрутила её, из груди вырвался стон, который снова не был услышан.

- Ваше имя будет ругательным в высшем свете. Я бы на вашем месте застрелился, - гневно выплюнул Тайлор.

Он отвернулся, собираясь уйти, но Мэтт вдруг бросился за ним, и к ужасу Оливии упал перед ним на колени.

- Дайте мне шанс исправиться! Ваша светлость! Я клянусь...

Тайлор нахмурил брови и смотрел на валявшегося у его ног Мэтью, как на какое-то мерзкое животное.

- Вы клялись мне в прошлый раз. Сейчас уже поздно.

- Пожалуйста! Вы не пожалеете! Я...

- Я не могу понять, как, зная вас, я мог думать, что что-то изменится. Поверил вашим словам о великой любви, которая исцеляет. Нортвуд, перестаньте паясничать и покиньте мой дом, иначе я прикажу вышвырнуть вас следом за вашей шлюхой.

Мэтт закрыл лицо руками. Оливия снова согнулась от боли, и снова никто не заметил ее крика.

- Я готов на всё, чтобы заслужить ваше прощение. Ваше и Оливии, - умоляюще произнёс Мэтью.

Тайлор и Филипп переглянулись. Казалось, они тоже узнали о Мэтью Нортвуде что-то новое.

- Вышвырните его из дома, - обращаясь к Филиппу, произнёс Тайлор, - у вас уже есть опыт.

Филипп подошёл к Мэтью и поднял его за шкирку. Мэтт встал, пытаясь протестовать и отбиваться, но Филипп потащил его к двери, распахнул её, и под улюлюканье толпы поволок через холл. Оливия вскочила на ноги, несмотря на боль и что-то липкое, текущее по ногам, бросилась следом. Дверь распахнул лакей, и Филипп вышвырнул Мэтью куда-то в темноту. Ливи вскрикнула, будто вышвырнули её. Она бросилась следом и видела, как Мэтт сидит на ступенях, утирая кровь на лице.

- Мэтью, - чуть слышно прошептала она, спускаясь к нему.

Он поднял на неё свои ореховые глаза, в которых Оливия увидела боль и пустоту.

- Вот и всё, Ливи, - сказал он хрипло, - ты тоже пришла пнуть меня?

Она зашаталась, чувствуя новый приступ боли.

- Оливия! - услышала она голос Тейлора, - немедленно вернись в дом!

Где-то играла музыка. Наверху, в бальной зале, танцевали. И Ливи тоже должна была танцевать там, улыбаясь Мэтту и будучи счастливой и довольной. Она так долго выбирала ради него наряд. Он любил зеленый, и именно поэтому её платье было цвета свежей травы. Она должна была продолжать его любить, а не презирать

- Я пойду с ним, - сказала она, делая шаг в пустоту, - потому что я его жена...

Мир закачался, и её нога не коснулась ступени. Оливия оступилась, нелепо махнула руками, и полетела бы с лестницы, если бы Мэтью не успел её поймать.

- Оливия! - услышала она голос Тайлора, но уже где-то совсем далеко. В нём был ужас. Страх. Но она не боялась. Она уйдёт с Мэттом. Даже если его выгонят не только из дома, но и из Англии. Она сама накажет его так, как сумеет. Но она останется его женой.

Острая боль снова пронзила её, и Ливи закричала. А потом сознание покинуло её окончательно, оставив висеть на руках Мэтью, будто она и правда умерла....