Ниочёма 2

Глава 22

Вернувшись в кабинет, начальник центрального столичного отделения Императорского Государственного Архива плюхнулся в кресло, тыкнул кнопку селектора.

— Светочка, сделай мне кофе.

Через минуту в кабинет вошло очаровательное длинноногое создание выдающихся форм, столь приятных мужскому взгляду.

— Пожалуйста, Георгий Максимович.

Расчетливо нагнувшись, секретарша поставила на стол поднос.

— Кофе, сливки, сахар, печенье — всё, как вы любите.

Взмахнув ресницами так, что по кабинету разошлась ощутимая воздушная волна, Светочка удалилась. Некоторое время начальник смотрел на дверь, за которой скрылось прекрасное виденье, потом опомнился и, отхлебнув из чашки, принялся энергично давить кнопки телефона. В трубке послышались гудки, наконец приятный мужской баритон произнес:

— Слушаю!

Начальник службы Императорских Магических Архивов вошел в свой кабинет. Быстрым шагом пересек его насквозь, направляясь в скрытую от посторонних взглядов комнату. Снял и убрал в шкаф плащ, присел на удобный диван, вспомнил, как хороша на нём была секретарша, вздохнул и отправился на рабочее место. И только он закрыл за собой дверь тайной комнаты, как на столе затрезвонил телефон. Пришлось поторопиться.

— Господин Генин! — загремел из трубки голос, и Генин, поморщившись, отодвинул её подальше от уха.

— Что вы так кричите, господин Репейников?

— Простите.

Громкость звука в трубке упала до приемлемой.

— Переволновался.

— Что-то случилось? — забеспокоился Генин.

— Увы, случилось. Только что ко мне приходила четверка подростков, в их числе Каракалова и Песцов.

— Те самые?

— Именно.

— И что?

— Понимаете, они создали клан. По всем правилам, с магическими печатями. И приходили регистрировать бумагу.

— И вы это сделали?

— Разумеется! Всё согласно инструкции, до последнего пункта.

— Господин Репейников, — разочарованно протянул Генин. — Неужели вы не могли потянуть, предложить прийти через день, через неделю?

— Не мог, господин Генин, никак не мог. Вы же прекрасно знаете, что говорят в кулуарах о Песцове. Он бюрократические механизмы знает не хуже нас с вами. Зафиксирует нарушения, подаст жалобу в надлежащие инстанции, и всё. Песец. А я не хочу возглавлять ИМА где-нибудь в Кушке или в посёлке Ола. Но это не главное. Главное то, что древний артефакт, тот, что под номером восемь, исправно отработал. И заверил имперским львом все экземпляры договора. Вы понимаете, что это значит?

Благодушная расслабленность, с которой господин Генин входил в свой кабинет, испарилась без следа.

— Заверил, говорите?

— Именно так.

— Что ж, — задумчиво произнес господин Генин, — спасибо.

И повесил трубку. А начальник центрального отделения ИМА Георгий Максимович Репейников вынул из кармана пиджака большой клетчатый носовой платок и вытер выступившую на лбу испарину. Это был первый случай, когда Генин сказал доброе слово своему подчиненному. Видимо, ситуация была гораздо сложнее, чем он подумал в первый момент.

Звонок в кабинете начальника ИСБ прозвучал сразу же после того, как закончился утренний рапорт. Пастухов подождал, пока за последним сотрудником закроется дверь кабинета, и снял трубку.

— Доброе утро, Илья Андреевич. Генин беспокоит.

Голос у начальника службы Императорских Магических Архивов звучал весьма нервно.

— Что случилось, Юрий Анатольевич? — спросил Пастухов.

— Сегодня у меня в центральном отделении был зарегистрирован клан.

— Клан?

— Именно. Зарегистрирован и подтвержден артефактом.

— Даже так…

Пастухов задумался на несколько секунд: уж больно неожиданным было известие, и задал вопрос:

— Песцов?

— Да, он был в числе учредителей. А почему вы о нём спросили?

— Интуиция. А кто ещё?

— Мария Каракалова. И две незнакомые мне девушки: Лебедева и Щукина.

Пастухова обожгло холодом: фактический брак девушки императорского рода без одобрения императора! Это скандал, однозначно. И как ни крути, а докладывать на самый верх придется ему.

Он сдержанно поблагодарил Генина и по внутреннему телефону набрал секретариат главы государства.

— Мер-р-рзавец!

Император метался по кабинету из угла в угол. Слуги предусмотрительно оттянулись подальше, на границу слышимости, чтобы, с одной стороны, не попасть Львову под горячую руку, а с другой — не пропустить требование явиться.

— Чего ему ещё надо? Нищим приехал из своего Вор-ронежа! А теперь и дом в столице, и поместье в этом самом Вор-ронеже, и деньги приличные завелись.

Император остановился посреди комнаты.

— Ишь ты — клан ему подавай! Мер-р-рзавец!

В стене кабинета открылась потайная дверь, из неё появилась женщина. Мягко, почти беззвучно ступая, она подошла к Петру со спины, положила руки ему на плечи.

— Ты сердишься, Юпитер, значит, ты не прав, — произнесла она глубоким певучим голосом.

— Да знаю я, что не прав, — буркнул император. — Но ведь каков мерзавец!

— Что, — улыбнулась женщина, — он поломал все твои планы? А ведь я тебя предупреждала: этот мальчик в неволе жить не будет. Это тебе не какой-нибудь Собакин. И даже не Волков. Песец — зверь хитрый, всегда найдёт способ вывернуться. Но любопытный, на любопытство его и нужно ловить. А если ты опасаешься, что он будет играть против тебя, то пригласи его сегодня часиков около шести. Ты с ним побеседуешь, вопросы нужные позадаёшь, а я послушаю. И если он где-то примется врать, то ты об этом узнаешь и появится повод спросить его предметно и более жестко.

— Хорошая идея, — улыбнулся Пётр. — Ты у меня умница. Самый умный сенсор империи.

— Ты преувеличиваешь, дорогой. Просто ты разозлился и эмоции тебя ослепили. Через четверть часа ты бы остыл и придумал всё то же самое. Или даже лучше.

Император обернулся, обнял женщину и нежно поцеловал.

— Осталось найти повод. Негоже императору беседовать по душам с гимназистом, хоть он трижды Песцов.

— Нет ничего проще, — улыбнулась женщина. — Зови секретаря. А пока он добирается, я тебе всё расскажу.

— Доброго вечера, государь, — поклонился при входе Песцов.

— С чего ж он будет добрым, если ты такие заходы устраиваешь?

Олег сделал вид, что не понял.

— Не припомню за собой вины, государь. Законы соблюдаю, что писаные, что неписаные. Никого не трогаю, к экзаменам готовлюсь, делами рода занимаюсь.

— Вот как раз о делах рода и побеседуем.

В голосе императора отчетливо послышалась угроза.

— Тебе зачем клан понадобился? Власти захотел?

— Тьфу-тьфу-тьфу! — сплюнул через плечо Песцов и постучал по столу.

Тут же спохватился: а ну как Львов решит, что плевать в императорском кабинете, хоть и понарошку — оскорбление для величества.

— Простите, государь, — повинился он. — Без умысла, рефлекторно.

— А что это ты такое сейчас сотворил? — полюбопытствовал император.

— Простонародный суеверный обряд. Люди творят, чтобы неприятности мимо пронесло.

— И что же ты за неприятность счел?

— Власть, что же еще.

— То есть, ты власть неприятностью считаешь?

— Кому как, государь, а мне так полная катастрофа. Это ж ни минуты покоя, сплошная пахота с утра и до вечера, а то и по ночам. Нервная работа, на износ. А я человек ленивый, лишний раз полежать люблю.

— Тогда зачем ты всё это затеял? — удивился Пётр. — Клан и прочее?

— Чтобы мне жен не насовали без моего желания. А то и без моего ведома.

Такой мотив императору в голову не приходил.

— Кто ж тебе такое устроить может?

— Например, вы, государь.

— Я? Ну да, я могу. И право на то имею. И прикажу, если понадобится.

— Всем? И Марии Федоровне?

— Ах ты ж стервец! — расхохотался Пётр. — Вывернулся! Не Песец, а какой-то угорь. Да, она та еще строптивица. Правда, особо на это не надейся. И на неё при необходимости укорот найдется.

— Видать, не любите вы своих племянниц.

— Ну-ка, разверни мысль, — нахмурился император.

— Допустим, вы властью и положением продавите все входящие в клан роды и запихнете какую-нибудь девчонку мне в жены. Отношение к ней будет как к ненужной вещи. И у меня, потому что и в самом деле не нужна, и у других жен, потому как соперница. Я её по максимуму отрежу от родовых дел и секретов, чтобы доносить не могла. И надзор приставлю, чтобы никуда без спросу не влезла. А как могут женщины организовать травлю неугодной, вы и сами наверняка представляете. И как долго она в таких условиях протянет? Как скоро взвоет и сбежит к папе с мамой?

— А если, скажем, я дочку родную не пожалею? — заинтересовался Пётр. — Это, конечно, умозрительно, но к примеру?

— А чем она будет отличаться от племянницы? — ответил Песцов вопросом на вопрос. — Только статусом в девичестве. Будет так же сидеть в светёлке и писать в соцсетях жалобные посты о том, как злобный Песцов со своими мерзкими женами её третирует.

— А эти-то три девицы чем хороши?

— Во-первых, балы и наряды у них далеко не на первом месте. Во-вторых, они пытаются думать не только о своём благе, но и о моих интересах. Вернее, пекутся о своих интересах через моё благо. И, в-третьих, не парят мозги. А ещё оставляют мне достаточно времени для занятия своими делами. И без действительно серьёзных причин меня дёргать не будут.

— Немало, — кивнул император. — Ну а теперь поговорим всерьез. Документ свой клановый ты составил по всем правилам и зарегистрировал со всеми полагающимися нюансами. Отменить это я теперь не могу. Но меня интересует другое. Откуда ты взял активных, действующих Предков?

— Не знаю. После того, как меня убили…

— Тебя убили? — недоверчиво спросил император.

— Государь, вы ведь показывали мне папку, в которой собрана вся моя жизнь. И там об этом наверняка написано. Убили, ножом в сердце. Как выжил — не знаю, но шрам остался до сих пор. И я попал к Предку.

— Когда убили?

— Нет, когда выжил.

— Н-да, ненадёжный способ. Ну да ладно: ты своего песца увидел. А как же остальные? Та же Мария как только не изворачивалась, но достучаться до своего каракала не могла.

— Не знаю. Я предку сказал — мол, клан сделать хочу. А он мне — ложись спать, утро вечера мудренее.

— И к утру всё сделал?

— Не к утру. Примерно через неделю. Как раз вчера и закончил.

— Стало быть, ты и с Предком говорить можешь.

— Ну так я глава рода. Не хотел бы, но вот случилось.

— Интересный ты парень, Песцов. И всё-то вокруг тебя вертится. И Предок, и корона, и клан вот собрал. А послужить империи не хочешь?

— Нет.

— Отчего же?

— У меня другие планы на жизнь.

— А если прикажу?

— Если прикажете — придётся. Но вряд ли вам это будет выгодно. Потому что из-под палки никто не работает в полную силу. Меня не интересует карьера ни по гражданской, ни по военной линии.

— А рисунки твои мне будут выгодны?

— Империя сильна не только количеством клоунов, которые могут одномоментно выпустить армейские маги. Искусство представляет мощь империи ничуть не меньше, чем люди, умеющие ходить в ногу. А я примерно через три года собираюсь стать великим художником.

— Вот как? А почему же не раньше?

— Раньше у меня год обязательной военной подготовки да два года академии. А как образование закончу, так вплотную возьмусь завоевывать мир изобразительного искусства.

Император скептически хмыкнул, но комментировать не стал.

— А льва твой песец разбудить может?

— Не знаю, спрашивать надо. Но если возьмется, то потребует за это не меньше двух тысяч клоунов энергии.

— Куда ж ему такая прорва?

— Как я полагаю, вашего Предка сперва надо найти в астрале, передать туда достаточное для пробуждения количество энергии, объяснить в общих чертах текущую обстановку, обеспечить энергией для связи с главой рода. Ну и какое-то количество энергии на первое время, чтобы снова не заснул.

— То есть, ты хочешь сказать, что у Предков банально нет энергии?

— Да. Именно это я и хочу сказать.

— Хм-м…

Львов призадумался. Песцов ждал, разглядывая узоры на обоях.

— И как ты кормишь своего песца? — спросил, наконец, Император.

— В принципе, он может тянуть энергию из накопителя, к которому прикасается глава рода.

— Хорошо. Значит, требуется неделя?

— В этот раз было именно так.

Пётр открыл ящик стола, достал кольцо с накопителем и банковскую карту.

— Это тебе и твоему песцу. И через неделю я должен услышать своего Предка.

— Постарайтесь, чтобы через неделю у вас на руке был родовой перстень. Он снижает Предку затраты энергии на разговор. И… могу я вас попросить?

— Смотря что попросишь, — нахмурился Пётр.

Олег подвинул обратно по столу карту.

— Пожалуйста, не приглашайте меня или моих женщин на балы в ближайшие три года.

— Интересная просьба. Объяснись.

— Даже один общий выход разденет меня до нитки.

Император подвинул карту обратно к накопителю.

— Забавный ты парень. Такого я точно не ожидал. Хорошо, исполню.

Олег ушел. В стене кабинета открылась потайная дверь, из неё появилась женщина. Грациозно двигаясь, прошлась по кабинету и уселась на еще теплое сиденье кресла, с которого только что поднялся Песцов.

— Что скажешь? — спросил император.

— Очень умный мальчик. Очень умный и очень перспективный. Ни в чем не соврал. Недоговаривал местами, но не слишком. Так что не переживай, если он за что и будет бороться, так за то, чтобы его оставили в покое.

— Жаль.

— А ты уже настроил планов на его счет? Не стоит. Без жесткого поводка он принесет намного больше пользы. Кроме того…

Женщина поднялась, обошла стол и присела на подлокотник императорского кресла.

— … раз его Предок жив и активен, то он может контролировать любого члена рода. Даже если ты навяжешь в жены этому мальчику подконтрольную тебе девушку, сразу после магической клятвы она станет Песцовой и не выдаст ни одной тайны. И допрос третьей степени не поможет.

— Серьезно… — пробормотал Пётр. — А почему ты раньше об этом не говорила?

— Потому, что ты об этом не спрашивал, дорогой.

В приличном с виду кафе на набережной Невы играла живая музыка. Олег пришел заранее: на ужин в гимназии он никак не успевал, и прежде, чем заниматься делами, хотел спокойно поесть. Улыбчивая официантка принесла меню, подождала заказа и упорхнула. В ожидании Песцов принялся смотреть в окно: посетители его не интересовали.

По вечернему Питеру прогуливалась пёстрая публика, пролетали мимо катера, проползали туристические паромчики. Наблюдать эту картину было довольно занятно.

Рядом послышалось шушукание, потом осторожное покашливание. Песцов недовольно обернулся. Рядом со столиком стояли две девушки. Молоденькие, симпатичные, с горящими любопытством глазами.

— Скажите, — начала одна. — Вы ведь Олег Песцов?

— Надеюсь, да, — ответил Песцов.

— Тот самый? — восхищенно добавила другая.

— Тот или не тот, но Песцов. Что вам угодно?

Девушки еще немного пошушукались и первая, оказавшаяся побойчее подруги, задала, наконец вопрос.

— А можно с вами сфотографироваться?

— Нет.

Видимо, такой ответ даже не предполагался. Лица девушек вытянулись, глаза увлажнились.

— Но почему? — обиженно спросила первая.

— Но зачем? — в тон ей ответил Песцов.

— Как зачем? На память, — растерялась она.

— Это вам. А мне зачем?

Такой вопрос поставил обеих подружек в тупик. Они недоуменно хлопали глазами, не зная, что им делать дальше. Но тут появилась официантка с подносом и Олег сразу позабыл о двух глупеньких наивняшках.

Поданный ужин был не слишком изысканным, но зато вкусным, и Песцов от души наслаждался едой. Рядом кто-то закашлялся. Олег повернул голову: молодой человек, прилично одетый, но совершенно ботанического вида.

— Я хочу сказать, что вы поступили по-свински.

— Сказал? Свободен, — отрезал Песцов и вернулся к еде.

Молодой человек еще немного потоптался рядом и ушел к своим обиженным подружкам.

— Я могу присесть? — раздался рядом хрипловатый женский голос. Кажется, незнакомый.

— Нет, — не поднимая головы ответил Песцов.

Тем не менее, послышался звук отодвигаемого стула, шорох одежды. Олег взглянул, заранее скривившись.

Молодая женщина, усевшаяся напротив него, одета была образцово. Если, конечно, за образец брать ночной клуб.

— Молодой человек, почему вы скучаете в одиночестве? — томно произнесла женщина.

Настроения объясняться у Песцова не было, поэтому он постарался сразу пресечь любое возможное продолжение:

— Отвали, шалава.

— Фу, грубиян! — возмутилась женщина, но уходить не спешила. Достала из сумочки сигареты и зажигалку, принялась прикуривать.

— Извините, — подозвал Олег пробегавшую мимо официантку. — Примите, пожалуйста, меры, чтобы эта шлюха исчезла из-за моего столика.

Через минуту из подсобки вышел бугай и остановился рядом со столиком. Ему даже делать ничего не пришлось. Женщина в один момент собрала свои вещи и свалила, прошипев напоследок что-то нецензурное.

— Спасибо, — кивнул Олег вышибале и вновь принялся за антрекот, но уже без прежнего удовольствия.

Время встречи неумолимо приближалось, а ужин еще не был завершен. Пришлось спешно закидывать в желудок остатки еды. Олег начал злиться: ему испортили удовольствие.

Звякнул колокольчик над дверью, простучали по полу тяжелые шаги и затихли рядом со столиком. Песцов хмуро глянул на подошедшего: какой-то амбалистого вида мужик. Судя по одежде и татуировкам на руках, из бандитов. Это был перебор.

— Какого хрена тебе надо? — рявкнул парень.

И, кажется, оскалившаяся белая тень на миг показалась в воздухе и клацнула зубами у самого носа посетителя. Тот побледнел, достал из кармана листок бумаги и осторожно положил на край стола.

— В-вот, просили передать.

И тут же почти бегом вымелся из кафе, едва не столкнувшись в дверях с очередной посетительницей.

Анна Ярославна Комарова пришла на встречу секунда в секунду. Как следует подумав, она отказалась от делового стиля. Выбрала скромное тёмно-синее однотонное платье до колена. Правда, оно прекрасно подчеркивало её фигуру во всех нужных местах, производя эффект намного больший, чем откровенно развратное декольте. Наряд дополнил гарнитур с лунным камнем, похожим на тот, что был в перстне Песцова. Ну и родовой перстень. Чтобы его найти потребовалось потратить весь вечер и перерыть кладовку сверху донизу. Старое, потемневшее от времени серебро было безжалостно очищено современной химией, бирюза в касте[1] отмыта, и выцарапана вся грязь под камнем и вокруг него, насколько достала тонкая игла. В итоге получилось вполне даже неплохо.

К месту встречи Комарова подъехала чуть раньше, выждала в машине несколько минут и ровно в шесть подошла к дверям кафе. Хотела войти, но тут ей навстречу выскочил какой-то бандит, явно до смерти напуганный. Если бы она не успела отскочить в сторону, на ногах бы точно не удержалась.

Анна Ярославна припечатала бегуна в спину нежным ласковым словом и вошла в кафе. Песцова она увидела сразу. Парень был явно не в духе. Её стало интересно: как смог худощавый с виду подросток напугать такого громилу?

Она оставила любопытство на потом и, перебрав за несколько шагов разные варианты приветствия, остановилась на нейтральном:

— Здравствуйте, Олег Иванович. Я вижу, вечер начался не слишком хорошо?

— Увы, да. Здравствуйте, Анна Ярославна. Присаживайтесь. Хотите кофе? Или, может, чего-нибудь посущественней?

— Кофе.

Песцов махнул рукой, подзывая официантку.

— Будьте добры, два кофе. Эспрессо и, — он поглядел на Комарову, — американо.

Женщина согласно кивнула.

— И два пирожных. У вас есть безе? Замечательно.

— Вы интересовались моими предпочтениями? — удивилась Анна Ярославна, когда официантка ушла.

— Нет. Но думаю, что вам нравятся сильные ощущения — до известной степени, конечно. А, значит, вы не любите маскировать кофейную горечь сливками. Надеюсь, пока мы пьем кофе, подъедут мои сотрудники, и мы побеседуем. А вот, кстати, и они. Петр Семенович, начальник боевого подразделения клана и пока что сам себе командир. Наталья Степановна, мой секретарь и помощник.

Новоприбывшие расселись за столом.

— Как вы поняли, это Анна Ярославна Комарова. Она хочет присоединиться к нам и уверяет, что может быть очень полезной. Я не выяснял так это, или нет. Так что вам слово, Анна Ярославна.