Ниочёма 2

Глава 3

Утро у Олега началось правильно, с похмелья. Так не гулял он уже, пожалуй, лет тридцать. А в этом новом мире и вовсе никогда. Пировали круто. Заехали по дороге в торговый центр, где Песцов купил себе новый телефон и загрузил микробус выпивкой и закуской. Он знал: с него причитается. Девчонки ему, фактически, жизнь спасли. И не проставиться по такому случаю — грех.

На звон бутылок и на имя Песцова набилась полная комната девчат. Во мгновение ока накрыли стол, добавили к Олеговой снеди у кого что было, расселись по кроватям и пирушка понеслась.

Песцов честно рассказывал официальную версию про корону и про императорский бал, пытаясь припомнить все мельчайшие детали, целовался со всеми, кто этого хотел, без ограничений раздавал автографы. Сперва — на бумаге, на открытках, на постерах. Потом одна из девчонок, дойдя до кондиции, задрала майку, открыв доступ к недурной груди, и потребовала автограф на теле. Идея тут же овладела нетрезвыми умами, и через пять минут Олег сидел в таком цветнике, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести. Ей-ей, на нудистском пляже скучнее будет. А потом до кондиции дошел и он сам. Что было дальше мозг вспоминать отказывался. Но сейчас на нем не было ни единой нитки, а рядом сопели столь же богато одетые собутыльницы. К счастью, далеко не все из тех, кто присутствовал в начале пьянки.

Как его протаскивали в общагу — контрабандой, мимо строгой комендантши — отдельная песня. Как будут выводить ещё неизвестно. Надо думать, у подруг всё схвачено, и думать об этом ни к чему. А думать надо о том, как полечить голову, не похмеляясь. С утра пить нельзя: олимпиада. Кто знает, учуют запах и не допустят. А ему попасть в ряды участников жизненно важно. Это — его прикрытие, его спасение, его защита. По крайней мере, пока не вернется в гимназию.

Олег попытался выползти из сплетения рук и ног, никого при этом не разбудив. Затея была изначально провальная. Куча-мала тут же распалась на отдельные организмы, которые начали взвизгивать, ахать, стесняться, прикрываться, едва обнаружив свою трезвость. Самые шустрые, молниеносно одевшись, метеором унеслись ставить чайник и готовить завтрак из остатков ужина. Прочие оккупировали душ. Песцову оставалось лишь натянуть одежду и ждать.

Не прошло и получаса, как от вчерашнего шабаша не осталось и следа. Очень приличные, скромно одетые девушки церемонно пили чай, аккуратно и понемногу прикусывая бутербродики. Ни за что не скажешь, что под маечками и бриджиками все части тела у них исписаны автографами, а у некоторых даже изрисованы Олеговой рукой. И всё это перманентным черным маркером. Песцов внезапно сообразил: себя-то он не рассматривал. Что, если он тоже весь в автографах! Но было круто, этого нельзя не признать.

Девчонки, краснея и подхихикивая, прощались, уверяли Песцова в том, что всё было классно и приглашали при случае заходить еще. Он пообещал. Правда, в то, что случай выпадет, нисколечко не верил. А потом Олег ехал на метро в центр Москвы и всё думал: было? Не было? Ему хотелось, чтобы всё-таки было.

Много лет спустя, уже будучи бабушками, закадычные подружки Оля, Наташа, Вика и Нина, устраивая очередной девичник, неизменно вспоминали этот случай. И, хотя всё уже было на сто раз переговорено, вздыхали:

— Как здорово тогда вышло! А что, если бы ЭТО всё же случилось?

Магическая олимпиада проходила в стенах Московской Магической Академии. Народ на входе бурлил и толпился, и Песцову пришлось приложить немало усилий, чтобы добраться до этажа, где проводилась олимпиада. А еще больше сил потребовалось для того, чтобы отыскать там преподавателя теоретической магии из своей гимназии.

— О, Песцов! — обрадовался тот. — Решился таки!

— Я ведь обещал подумать? Вот, подумал.

— Молодец, молодец. С тобой совсем иной расклад выйдет. Мы теперь всех порвем! И Москву, и Новосибирск, и Киев — всех! Идем со мной. Сейчас зарегистрируемся и сразу пойдем рвать.

— Прямо-таки рвать? — усомнился Олег.

— Именно рвать! Ишь, вздумали заявлять, что Питер — отстой! Ничего, сейчас мы им покажем!

И препод погрозил невидимым «им» сухоньким кулачком.

Регистрация много времени не заняла. Симпатичная молодая женщина быстро заполнила на компьютере графы анкеты, распечатала бейдж и вложила его в пластиковый кармашек с лямкой — вешать на шею. Быстренько собрала в фирменный пакет презентационный набор: ручку, тетрадку, календарик и прочую чепуху. Учитель потащил было Олега рвать москвичей, но еще пара вопросов оставались не решенными.

— Извините, мне бы ещё уточнить насчет проживания и питания.

— Проживание вместе с делегацией гимназии. А питание — по талонам. Сейчас дам, хорошо, что напомнил.

Женщина вынула из отдельной папки лист с талонами в столовку, отрезала один и протянула остальные Олегу.

— Завтрак сегодня уже был, — пояснила она. — Это — на все остальные дни.

— Спасибо, — улыбнулся Песцов и пошел, наконец, за учителем, который уже извелся в ожидании великого всеобщего порыва.

Как выяснилось, первый тур уже начался. И все участники почти что час, как получили задания. Учитель переговорил с кем-то, и Олега впустили в класс, посадили за парту, выдали экземпляр задания и оставили в покое.

В аудитории было три десятка человек. И все сосредоточенно писали, считали, морщили лбы — в общем, активно соревновались. Песцов глянул на свои задачи. Не сказать, что совсем уж пустяк, но и особой сложности не предвиделось. Решение было очевидным, но громоздким и многоступенчатым. Главное — не ошибиться с математикой. И он принялся за дело.

Закончив писать, Олег сфотографировал телефоном каждый лист и отдал результаты комиссии.

— Скажите, молодой человек, — обратился к нему пожилой препод профессорского вида: такой седенький, старомодный, с круглыми очками и бородкой клинышком, — зачем вы отсняли свою работу? Неужели вы думаете, что здесь могут сфальсифицировать результаты?

— Считайте, что это простая предосторожность. Инстинкт, если хотите. Не знаю, как у вас, а вот в иных местах лишь этот инстинкт спасал меня от печальной участи.

— М-да, — протянул профессор. — Смею надеяться, нынче ваш инстинкт вам не понадобится.

— Как и я. Но возможно всё, если есть к тому соответствующие условия.

— Звучит логично, но я предпочел бы, чтобы вы ошиблись. Что ж, идите. Я лично прослежу за проверкой вашей работы.

Препод подскочил к Песцову, едва тот вышел из аудитории.

— Ну что? Сколько заданий ты решил?

— Все, — пожал тот плечами.

— Надо же! Ведь на час меньше, чем другие! А правильно?

— Надеюсь, что да. Впрочем, я заснял свою работу. Могу вам скинуть.

— Да? Это просто замечательно! Давайте.

И учитель погрузился в вычисления.

Олега поселили в комнату на четверых. Три пацана ещё накануне заняли лучшие места, пришлось устраиваться на оставшейся кровати. Единственное, что в этом было хорошего — душ был совсем рядом, и при известной ловкости можно было первым его занять.

Песцов кинул свежекупленный рюкзак со свежекупленными вещами на койку и стянул футболку.

— Нифига себе! — раздались восхищенные голоса с других коек. — Это где ты такое надыбал?

Олег подошел к зеркалу. Поперек груди всё тем же перманентным маркером было написано: «Олежек, ты лучший. Оленька». И твёрдой, уверенной рукой нарисовано пронзенное стрелой сердечко. Чуть ниже, исчезая под поясом джинсов, тянулось: «Ну ты и жеребец! Я в восхище». На плечах красовалось: «Райское блаженство! Ты просто монстр!»

Что-то было и на спине и, наверняка, под штанами. Всеми этими надписями можно было бы гордиться, если бы не чертовы сомнения: было или не было? Но перед пацанами сомнения показывать не годилось. А потому Олег принял горделивую позу и совершенно честно сказал:

— Вчера ночевал в женской общаге. Вот девчонки и оставили автографы, на память и в благодарность.

— Ух ты! — завистливо протянули соседи по комнате и потянулись за телефонами.

— Никаких фоток! — предупредил Песцов.

Не хватало еще ему сцен ревности, когда фотографии его разрисованной тушки увидят Маша и Алёна.

Он стянул джинсы, вызвав новыми автографами новый тоскливый вздох, и отправился в душ. Надо было как-то смывать всё это непотребство.

— И что, так и смоешь? — спросил кто-то из пацанов.

Олег немного подумал и нанес удар ниже пояса:

— А что тут такого? Надо будет — схожу в гости, мне новых нарисуют.

Едва Олег закрыл глаза, как тут же очутился у Предка. Тот был крайне недоволен.

— Ты меня разочаровываешь!

— С каких это щей?

— Ты недостоин славного рода Песцовых! Рядом с тобой было столько самок, готовых на всё по первому твоему слову, а ты!

— А что я?

— Ниочёма! Ты ни одну даже не попытался это… ну…

Песец попытался изобразить лапами процесс, но получилось неважно.

— И что?

— Как это что! Тебе нужны потомки!

— Это тебе нужны потомки, — возразил Олег. — А мне и так хорошо. Я бы и без жены прекрасно жил. Заезжал бы время от времени к девчонкам в общагу и отрывался там по полной. Но вот закон, сволочь, обязывает жениться. Надо бы пару раз наведаться в гости, пока не окольцевали. Тогда уже точно ни к каким девчонкам не заеду.

— А кому же ты потом отдашь все нажитое? Дом в столице, капитал, родовые земли, перстень, в конце концов?

— Ты знаешь, песец, когда я помру, мне будет на всё это начхать. Это я уже точно знаю.

— И тебе всё равно, кому достанется твоё добро?

— Всё равно.

— А если злейшему врагу?

— А у меня есть злейший враг?

— Есть, как не быть. Он давно на тебя зуб точит, на твои родовые земли зарится.

— И кто же это? — вслух задумался Олег. — Орловы? Ростопчины? Оленевы?

— Нет, эти — так, мелкие шавки.

Олег хмыкнул: ни хрена себе шавки! Если это мелочь, тогда кто же крупняк? Нешто всё же император?

— Тогда кто?

— Не могу сказать. Не имею права, — сокрушенно развёл лапами Предок.

— Ну ты темнила!

— Не я устанавливал эти законы.

— А кто? Откуда вообще взялся эфир и эфирники?

— А они всегда были, — пожал плечами песец.

— Всегда?

— Всегда, сколько я себя помню. А это, знаешь ли, очень долго.

— Понятно, что ничего не понятно. А про нежить рассказать можешь?

— А про неё-то что?

— Откуда взялась, какая бывает, как размножается, какая у неё иерархия — всё интересно.

— Так возьми да прочти. Есть прекрасный справочник по нежити некоего Крутопёрова.

— Его еще найти надо! — возмутился было Олег, но песец не был склонен к дискуссиям.

— Тебе надо, так иди и ищи. Делать тебе всё равно нечего, самочек ты не это… не покрываешь, вот и занимайся поисками. Я тебе наводку дал, а теперь свободен.

Итоги первого тура стали известны наутро. Участники вместе с преподавателями столпились у стенда, где были вывешены итоги. Биться за право первому узнать результаты, Олег не стал. Подождал четверть часа и уже спокойно подошел и посмотрел: пятнадцать баллов из пятнадцати возможных. Что, собственно, и ожидалось.

— Ну что, молодой человек, вы довольны своими результатами?

Вчерашний «профессор» подошел неожиданно, в общем шуме его шаги были совершенно не слышны.

— Вполне, — ответил Олег. — Я был уверен в своей работе. Да и мой учитель вчера потратил полвечера, чтобы всё проверить. Рад, что моя предосторожность оказалась излишней.

— Признаться, всё же нашлись люди, пытавшиеся подправить работы или выставить заниженную оценку, так что в другом случае ваш инстинкт принес бы вам пользу. Но вашу работу я проверял сам и, как видите, все прошло замечательно.

Олег слегка поклонился.

— Спасибо вам.

— Не за что, молодой человек.

Песцов не дослушал: чужой раздраженный взгляд буквально ожёг щеку, заставив резко обернуться. Чуть поодаль стояла внушительных форм дама и смотрела на него настолько неприязненно, что это ощущалось почти что физически.

— Скажите, это она? — Показал взглядом Олег.

— Да, она самая. Крайне неприятная особа, надо сказать.

Лицо дамы очень походила на виденное сравнительно недавно. Олег порылся в памяти: точно!

— Оленева? — уточнил он на всякий случай.

— Да, бывшая родственница императорской семьи. Привыкла к высокому статусу, а отвыкать не желает. Ходят слухи о какой-то темной истории с родовыми камнями Росомахиных. Мол, повела себя женщина настолько неправильно, что была в кратчайшие сроки вытурена и из дворца и из рода Львовых. Впрочем…

Старичок присмотрелся к своему собеседнику.

— Не вы ли тот самый Песцов?

— Я в самом деле Песцов. А тот или не тот — этого не знаю.

— Можете быть уверены — других Песцовых нет. Так что вы, наверняка, знаете всю историю гораздо лучше меня. Впрочем, дворцовые интриги меня не интересуют. А вот выслушать из первых рук историю о находке малого императорского комплекта я бы не отказался.

За сделанное добро людей нужно благодарить. Этому жизнь научила Олега уже давно. Благодарность может быть выражена в словах, в деньгах, в услугах. А когда она заключается всего лишь в пересказе официальной версии находки, трудно найти повод для отказа.

— С удовольствием поведаю вам эту историю, уважаемый…

— Я не представился? Растяпа! Сергей Порфирьевич Тушканов, профессор теоретической магии Московской Магической Академии к вашим услугам. Вам не составит труда подойти ко мне на кафедру примерно в четыре часа пополудни? У меня есть чудесный чай и превосходные бисквиты. Обещаю вам в обмен на ваш рассказ массу гастрономических удовольствий.

— Договорились. Если у меня не возникнет непреодолимых препятствий, я в четыре буду у вас. А сейчас мне нужно идти на завтрак и готовиться к следующему туру.

На этом Песцов и Тушканов расстались. Но толком позавтракать Олегу не удалось: его отыскал майор ИСБ Баранов.

— Вот, значит, вы где! — сказал он, усаживаясь за столик напротив Песцова и напрочь отбивая аппетит. — Вас весь Воронеж ищет едва ли не с собаками, а вы тут соревнуетесь.

— Непреднамеренно и не своей волей. Я с гораздо большим удовольствием сейчас отдыхал бы на родовых землях. Но когда мне удалось освободиться, то выяснилось, что я почти у самой Москвы. Пришлось заглянуть сюда. Опять же, здесь, среди кучи людей, я чувствую себя в относительной безопасности.

— И где же вы освободились?

— Затрудняюсь сказать. Где-то на лесной дороге недалеко от трассы. Примерно в часе езды от Москвы.

— Вы должны показать это место! — возбудился Баранов.

— И как же я это сделаю? Ни по карте, ни на месте я сориентироваться не смогу. Особые приметы отсутствовали. Более того, я полагаю, что все следы после моего бегства из рук похитителей уже зачищены вместе с исполнителями. Так сказать, во избежание. Вы в любом случае опоздали. Так что давайте встретимся сегодня вечером и я вам подробно всё опишу. А пока что факта моего присутствия здесь хватит для успокоения всех служб, как в Воронеже, так и в Санкт-Петербурге.

— Наверное, вы правы. Но как вы добрались сюда? Где провели ночь?

— Мне помогли. Хорошие люди, веселые, честные. Не хотелось бы их впутывать в эти разборки.

— Но ведь вас наверняка узнали.

— Узнали. Ну и что? Я им про похищения и прочее ничего не говорил, да они и не спрашивали. Просто подвезли и помогли с ночлегом. Я им рассказал кучу баек про императорские балы, сверкание бриллиантов и хруст булок.

— Каких ещё булок? — не понял Баранов.

— Французских, каких же ещё. Народ считает, что все, кто там, — Олег потыкал пальцем в потолок, — кушают исключительно свежевыпеченные французские булки. И поскольку корочка у булок еще не отмякла, то им полагается хрустеть.

— Вот глупости! — искренне произнес Баранов. — Знали бы они…

— А вот это уже ни к чему. Так что, до вечера?

— Ну ладно, — с сомнением проговорил майор. — Но если начальство потребует…

— Надеюсь, вы не станете вытаскивать меня с полигона?

— С какого полигона?

— Магического. Сегодня практические соревнования по доработке типовых конструктов.

— А потом?

— Потом я обещал пару часов профессору Тушканову. А после него можем выйти в ближайшее кафе и, сидя в отдельном кабинете, поужинать. И я расскажу вам всё, начиная от сотворения Мира.