Новаторы

ЯЗЕП ЛУРИНЬ

И. Татарская

В одной из кривых и узеньких уличек старой Риги стоит приземистое серое здание. Дорогу к нему хорошо знают рижане. Обязательно побывают здесь и гости. Это Музей истории города Риги и мореходства. Каждый зал музея — славная страница истории древнего города-порта. И, рассказывая ее, экскурсовод обязательно задержит внимание слушателей у небольшою стенда, где с портрета смотрит молодой кудрявый человек. А рядом с фотографией — лист бумаги, на котором от руки написано: «Обязательство бригады коммунистического труда». И подпись: «Бригадир Я. Луринь».

С 1958 года знакомо рижанам это имя. Одни приходили на судоремонтный завод в бригаду Язепа Луриня, чтобы научиться у него; многие коллективы заводов и фабрик приглашали к себе. Жители Ленинского района Риги знают Язепа как депутата городского Совета. Сотни рижан встречались с ним на слетах передовиков и ударников коммунистического труда, слушали его выступление по радио и телевидению. Язеп Луринь был делегатом трех партийных съезде коммунистов республики. И сегодня комсомольско-молодежные бригады, вступая в соревнование за звание бригад коммунистического труда, равняются на пионеров этого замечательного движения — бригаду судоремонтников Язепа Луриня.

…Двадцать четыре года — возраст достаточно зрелый. Но, приехав в Ригу после демобилизации из армии, Язей Луринь растерялся: куда идти работать?

Когда вставал на учет в военкомате, пожилой майор, узнав, что демобилизованный солдат по профессии судосборщик, недоверчиво прищурился: ростом мал, на вид хлипок, больше восемнадцати никак не дашь. Куда ему в судосборщики — работа тяжелая, на воде, на ветру…

Спросил доброжелательно:

— Может быть, на ВЭФ пойдешь, там станочники нужны? Работа хорошая, заработки приличные.

Язеп почувствовал недоверие, но не обиделся: привык к тому, что с первого взгляда не внушает доверия. Хотел было сказать, что в армии альпинизмом занимался, звание тренера получил, и раздумал. Поблагодарил за предложение, но идти на ВЭФ отказался:

— Не зря же меня учили, хочу по своей специальности работать, судосборщиком.

— Ну коли так, поступай на завод грейферных кранов. Он вот-вот на ремонт рыболовецких траулеров перейдет.

Партийное собрание, посвященное приему в члены КПСС, шло по заведенному порядку. Секретарь зачитал анкету:

— «Луринь Язеп Язепович. 1930 года рождения. Из крестьян. Образование — фабрично-заводское училище. В 1950 году вступил в комсомол. В 1951 году призван в Советскую Армию. Служил в горнострелковых войсках. После демобилизации поступил к нам, на Рижский судоремонтный, судосборщиком-котельщиком».

И спросил:

— У кого вопросы?

Попросили рассказать биографию. Что мог добавить Луринь к сказанному? Что учится в вечерней школе рабочей молодежи? Что недавно получил высший, четвертый разряд? Что мечтает о техникуме? И вдруг, как кипятком, обдало: не примут. Не за что. А потом слушал, что говорили товарищи, и не верил, что речь идет о нем.

— До работы жаден, дотошен. Во всем на него положиться можно.

Это мастер.

— Щедрый он сердцем. Не просишь — сам руку протянет.

Это товарищи.

В партию приняли единогласно.

Было это в 1957 году. Завод готовил принять в ремонт первые рыболовные суда. В цехах монтировалось новое оборудование, заканчивалось строительство пирса-причала.

Вот тогда-то и вызвали Язепа в партком:

— Решили рекомендовать тебя на должность бригадира котельщиков.

…Был он один, сам за себя в ответе, а теперь их стало четверо. Василий Иванов, Эглитис Индулис, Владимир Зайцев. Ребята все хорошие. А сработаются ли? Как установить с ними те взаимоотношения, которые помогут объединить этих, в общем-то разных людей в коллектив единомыслящих? Заводил об этом речь с Мартыном Озолиньшем — старым рабочим, своим первым наставником, с мастером Федором Евдокимовичем Панчуком. Над ним даже стали посмеиваться:

— Можно подумать, министром тебя назначили. Столько забот прибавилось… Работай сам по совести и от других того же требуй — вот и вся наука.

Возразить против такого совета было трудно, и все-таки он не удовлетворил молодого бригадира. Каждый работает сам по себе хорошо, но значит ли это, что уже родился коллектив?

Как-то прочел он в «Комсомольской правде» статью. Своими мыслями делился бригадир, тоже еще молодой, без опыта. Писал о сомнениях, тревогах. Язеп подумал: «Будто подслушал. Значит, не я один, все начинают так. Мало самому трудиться по совести…»

Особенно понравилась ему мысль молодого бригадира: человек будет относиться к работе творчески только тогда, когда до конца поймет главную задачу. Язеп сделал для себя вывод: ничего не решать одному. А статью вырезал и теперь, получая газеты, жадно искал материалы вроде этой статьи бригадира. И если находил, обязательно вырезал, чтоб еще раз перечитать, подумать на досуге, показать ребятам. Так вот и было положено начало своеобразной библиотеке из газетных вырезок. Она быстро пополнялась.

…Вырезки из газет до сих пор хранятся у Язепа Луриня и не только как память о преддверии значительных событий в его жизни.

Пришла весна. Возвращались из дальних рейсов с Атлантики в порт рыболовецкие траулеры, команды уходили на отдых, а суда, уставшие, израненные штормами, заводили в Даугаву, на причалы судоремонтного завода.

Луринь получал ведомость неисправностей, потом вместе с мастером они устанавливали сроки ремонта. Остальное зависело от умения бригадира: подготовить фронт работ, правильно организовать труд, разумно распределить силы.

Луринь считал, что ему повезло: все члены бригады были слесарями квалифицированными и никаких особых стараний, чтобы каждый из них трудился в полную силу, прикладывать не приходилось. И все-таки у каждого из членов бригады были свои сильные и слабые стороны. Иванов оказался мастером холодной правки металла. Эглитис лучше остальных владел сваркой… Распределяя участки работы, Язеп всегда учитывал это.

Впрочем, далеко не все зависело от умелости бригадира. Часто то один, то другой простаивали без работы, ждали, когда освободится Иван Коричев, газорезчик, и срежет не поддающуюся холодной правке часть обшивки. А тот нарасхват. Иной раз полдня пройдет в ожидании. Придет на траулер старший помощник капитана или боцман, посмотрит, как лечат «посудину», только головой качает:

— Если такими темпами работа будет идти, придется команде долго гулять.

Выход был один: освободиться от зависимости, самим овладеть газорезкой. Не откладывая, потихоньку решили, а Эглитис уговорил Ивана Коричева стать на время их учителем.

— Хлеб отбиваете, — посмеялся Иван, но за преподавание взялся рьяно.

В обязательствах бригады появился пункт: «Всем овладеть специальностью газорезчика и сварщика». В завкоме помогли получить шланги и газовый резок.

Анализируя день за днем, Луринь пришел к выводу, что вопреки логике основная часть дневного задания ложится на вторую половину дня, а первая уходит на всякие подготовительные дела: то инструмента нужного не оказалось, то нет металлических листов для обшивки подходящих размеров и толщины, то кислород в газорезательном аппарате на исходе, надо менять баллоны.

Если уж говорить прямо, то никто из членов бригады на это не сетовал и серьезно не задумывался: можно ли все упорядочить.

На мысль по-новому организовать работу Луриня натолкнул почин комсомольцев одного из латвийских текстильных комбинатов, которые обязались так сдавать смену своим приемщикам, чтобы они ни минуты не тратили на подготовку станков и сырья. Те, в свою очередь, в полной готовности сдавали свои рабочие места третьей смене. При такой системе ткачихам удалось значительно повысить производительность труда. Это и был их подарок комсомолу в честь его сорокалетия.

Луринь решил тратить на подготовку к следующему дню последний рабочий час, с тем чтобы с утра без задержки браться за дело. Поговорил об этом с мастером.

Тот охотно взялся помочь. Но сразу предусмотреть все нужды на завтра никак не удавалось. И здесь требовался опыт. На помощь пришли ребята. Решили: последний рабочий час всем вместе готовиться к следующему дню, а за семь — выполнять дневную норму. Дело сразу пошло на лад.

…Много месяцев спустя, когда в бригаду Язепа Луриня стали что ни день приходить делегаты с других предприятий Риги, чтобы перенять опыт, многие интересовались:

— Как это вы сразу решились взять на себя такие трудные обязательства: и задание выполнять за семь часов, и смежными профессиями овладеть, и рационализацией заниматься?

— Почему же сразу? — отвечал Луринь. — Мы к таким обязательствам давно готовились.

— Может быть, вы заранее знали, что начнется соревнование за звание бригад коммунистического труда?

— Конечно, знали, — в тон им отвечал Луринь.

Безусловно, это была шутка. Но за пей скрывалось многое…

В середине октября 1958 года «Комсомольская правда» уже писала о решении, принятом на пленуме Октябрьского районного комитета партии столицы: «Подведение итогов не только по производственным показателям, а также с учетом общественной работы, дисциплины, учебы каждого члена бригады позволяет соревнование комсомольско-молодежных бригад превратить в одну из действенных форм коммунистического воспитания молодежи».

Решение это, по сути дела, отражало явления, уже утвердившиеся в жизни, оно узаконивало то, к чему самостоятельно пришли разные рабочие коллективы, каждый своим путем. Свои нормы поведения, отношения друг с другом устанавливались и в бригаде Луриня. Еще недавно о нем говорили: до работы жаден и дотошен, не проси — сам руку протянет. Теперь то же самое говорили о всей бригаде: «На них во всем положиться можно».

У латышей есть такая притча:

Дерево спросило у железа, почему оно так гулко отзывается на удар молота.

— Молот тоже железный, он мне родной, — ответило железо.

Члены бригады чувствовали себя родными.

Тон задавал бригадир. Он был требователен к себе и строго спрашивал с остальных.

И все-таки прежде всего он был их товарищем. Однажды, когда мастер принимал работу, обнаружился брак. Тот попросил назвать виновного. Луринь, не задумываясь, ответил:

— Виноваты все, а я в первую очередь.

Детали, которые оставались в памяти тех, кто работал рядом. Детали, которые цементировали коллектив.

Луринь продолжал учиться. Трое видели, как бригадиру трудно, да он и сам не скрывал этого. И все-таки с осени 1958 года остальные тоже пошли учиться.

Правда, в обязательствах, которые они взяли на себя, готовясь к встрече 41-й годовщины Великого Октября, пункта о «всеобщем обучении» не было.

Не было записано в обязательствах и решение заниматься рационализацией. Между тем Василий Иванов уже не раз делился с бригадиром своими мыслями о том, как упростить процесс ремонта планшера. Эглитис предложил совсем новую технологию для сгибания полых труб. Сам изготовил специальное приспособление. С этого началась дружба с молодым инженером-корпусником из конструкторского отдела Аркадием Мельниковым.

На предприятиях страны обсуждались тезисы Отчетного доклада ЦК внеочередному XXI съезду КПСС «Контрольные цифры развития народного хозяйства СССР на 1959–1965 годы». Рабочие брали на себя повышенные обязательства.

Луриня пригласил к себе секретарь партийного бюро завода Швецов:

— Как готовитесь встретить съезд?

Вопрос парторга не застал врасплох. Бригада уже решила сократить сроки ремонта траулеров. Подсчитали, что текущий ремонт сумеют производить на три-пять дней раньше установленных норм, а средний даже на десять. К открытию съезда решили осуществить те рационализаторские предложения, над которыми работали. Об этом и сказал Луринь парторгу.

— А почему бы вам не включить в свои обязательства пункт об освоении профессии газорезчика? Пока вы только двое с Эглитисом овладели сваркой. А остальные? Об экономии металла тоже следует подумать.

Язеп не собирался рассказывать о случае, который произошел два дня назад. Но уж коли речь зашла об экономии… Ремонтировали они небольшой катерок, заменяли обшивку на бортах. Утром зашел в бригаду начальник цеха. Василий Иванов и Язеп Луринь только что начали править часть обшивки холодным способом.

— Почему не срезали эту часть? Здесь надо новый лист ставить.

Луринь пытался доказать, что в этом нет необходимости. Начальник цеха вспылил:

— Делайте так, как вам говорят.

Пришлось подчиниться. Но Луринь не сдался. В обеденный перерыв попросил Аркадия Мельникова прийти на катер. С ним пришли еще два инженера. Подтвердили: обшивку вполне можно выправить — сэкономить несколько листов дорогостоящего металла. Обещали поговорить с начальником цеха. О результатах этого разговора Язепу пока известно не было…

Швецов похвалил за настойчивость. И подытожил разговор:

— Объем работы до конца квартала вы уже знаете, посмотрите, подсчитайте, сколько металла сможете сэкономить. После смены собери бригаду, подумайте над обязательством. Завтра утром ко мне зайди, а вечером тебе на митинге выступить надо…

У порога комнаты Луринь столкнулся с Николаем Сергеевым. Работали они бок о бок. В то время как бригада Луриня исправляла обшивку судна, слесари Сергеева ремонтировали агрегаты и механизмы.

Луринь подумал: наверное, парторг Николая по этому же вопросу вызвал.

На следующее утро в партком оба бригадира пошли вместе. У каждого было готово обязательство своей бригады. Николай согласился принять предложение Луриня соревноваться. Об этом и решили сказать Швецову.

Это было вполне логично: ведь если бригада Луриня сделает свою часть работы раньше планового срока, а бригада Сергеева сработает по плану, рыбаки все равно свое судно быстрее из ремонта не получат. Какой же смысл тогда в повышенных обязательствах?

Комната, где размещалось партийное бюро, была до отказа заполнена людьми. Все что-то горячо обсуждали. Швецов протянул Луриню газету. На первой полосе «Комсомольской правды» большими буквами было написано: «Новое развитие великого почина». «Ленинский комсомол встречает семилетку бригадами коммунистического труда». Внизу шел текст обязательства комсомольско-молодежного роликового цеха депо Москва-Сортировочная. С фотографии улыбались лица парней. Здесь же, на первой полосе газеты, были опубликованы обязательства бригад Ленинградского металлического завода, Михаила Ромашева, Акифа Джафарова из бакинского нефтепромыслового управления «Гюргяннефть», Кузьмы Северинова с шахты № 5–6 имени Димитрова Донецкой области, Олега Топчия с Харьковского завода транспортного машиностроения, Петра Лыгуна с Днепродзержинского металлургического комбината и Константина Хабарова с металлургического комбината в Магнитогорске.

…После работы состоялся общезаводской митинг. Член партийного бюро Демяшев сделал сообщение об итогах ноябрьского (1958 г.) Пленума ЦК КПСС. Закончив, сказал:

— А теперь предоставляю трибуну бригадиру корпусников Язепу Луриню…

Язеп очень волновался — это было первое в его жизни выступление перед такой большой аудиторией. Неодолимо захотелось убежать куда-нибудь, на худой конец спрятаться за спины товарищей. Но все ждали, когда он поднимется на трибуну, начнет говорить. А с чего начать? Чтобы сосредоточиться, отыскал глазами своих. Они, трое, стояли рядом: Василий Иванов, Индулис Эглитис, Володя Зайцев.

— Я горжусь тем, что на мою долю выпало счастье быть участником строительства коммунизма в нашей стране, — начал он. — Сегодня, по примеру лучших бригад, мы вступаем в соревнование за право именоваться бригадой коммунистического труда. Звание это обязывает ко многому. Законом бригады станет лозунг: «Один — за всех, и все — за одного!» Главной заповедью для себя мы считаем: каждый член бригады всюду — на производстве, в ученье и в быту — ведет себя по-коммунистически. Это значит — думает прежде всего об интересах общества. За недостатки одного члена бригады, за его ошибки и промахи несет ответственность вся бригада. И наоборот, за труд, ученье, за выполнение любого задания всей бригады отвечает каждый член бригады.

Все, чем жила бригада Язепа Луриня, о чем думали и к чему стремились, было тогда сформулировано в ее обязательствах.

Вот они:

«Сменные задания выполнять за семь часов, а восьмой час посвящать подготовке инструмента и фронта работ для следующего дня.

В 1959 году сократить время нахождения судов в ремонте, экономить металл, каждому члену бригады внести не менее двух рационализаторских предложений, освоить вторую специальность — газорезчика. Своей безупречной работой добиться права сдавать корпуса отремонтированных судов без визы отдела технического контроля…

Всем получить среднее или среднетехническое образование».

Теперь это документ. Не случайно он хранится в Музее истории города Риги.

Язеп Луринь вызвал на соревнование бригаду слесарей Николая Сергеева.

Так в Латвии было положено начало новому патриотическому движению.

Жизнь в бригаде шла своим чередом. За семь часов успевали выполнить дневное задание. Восьмой — готовились к следующему дню. Рационализаторские предложения были приняты технической службой завода, и после смотра, который проводился заводским отделением Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов, бригада оказалась на первом месте, за что и была награждена Почетной грамотой. По итогам первого квартала 1959 года получили вторую грамоту, уже от Управления рыбной промышленности Совнархоза Латвийской ССР.

Были и неприятные минуты. Случайно в столовой Луринь услышал разговор.

— И чего на каждом углу об этих бригадах шумят? — говорил один. — Учатся жить по-коммунистически, а сами после получки в пивную идут.

— А ты сам покупать картошку, что ли, туда ходишь? — съязвил другой.

— Зачем хожу — сам знаю, но я-то обязательства не давал жить по-коммунистически.

Язеп понял: рабочие внимательно следят за каждым шагом первой коммунистической бригады. Рассказал об этом разговоре ребятам. Индулис вспылил:

— В монахи записываться не собираюсь!

— В монахи не в монахи, но к тебе это в первую очередь относится, — сказал Зайцев.

Основание для такого упрека в адрес Эглитиса было. И хотя на работу он приходил всегда как стеклышко, время от времени его встречали навеселе.

Язеп в первый момент растерялся. Не может же он, бригадир, промолчать. Индулис и Зайцев продолжали спорить:

— На тебя наплевать, бригаду позорить не дадим.

— А я сам уйду.

Откуда-то пришли нужные слова:

— Пойми, Эглитис, мы ведь все вместе слово дали, коллектив нам поверил. И правильно делают, что внимательно следят, как мы его выполняем. Может быть, тоже примеряются, за нами пойти хотят. А на Зайцева не обижайся, он тебе добра желает.

Мир был восстановлен.

Нашлись на заводе и злые языки, которые распускали слухи, будто бригадам Луриня и Сергеева создают особые условия, потому, мол, они всегда в передовых ходить будут. Это уже было совсем несправедливо. Видимо, кое-кто истолковал на свой лад случай, который произошел еще в канун Нового года.

Готовясь к следующему рабочему дню, Луринь попросил у мастера выдать ему инвентарь, необходимый для холодной правки обшивки. Тот был занят каким-то другим делом и пообещал приготовить все к началу смены. Луринь специально пришел на работу пораньше. Но оказалось, мастер своего слова не сдержал. Бригада простояла без дела больше получаса. В это время на судно пришел председатель заводского комитета. Увидев сидящих без дела рабочих, поинтересовался, что случилось. Ему рассказали. В тот же день на внеочередное заседание завкома были вызваны мастер и начальник цеха. Пригласили Луриня и Сергеева. Руководителей строго предупредили, что, если и впредь по их вине в бригаде будут простои, они понесут административное наказание. Это был не первый случай, когда то по неорганизованности, то из-за небрежности некоторых командиров производства рабочие, последовавшие примеру пионеров движения за коммунистический труд, не имели нормальных условий для выполнения своих обязательств. То не хватало нужных инструментов, то были перебои в деталях или материалах. Люди нервничали, кое-кто уже обращался в заводской комитет профсоюза. Все это не могло не обеспокоить руководителей завода, партийное бюро.

Объяснить такое отношение мастеров и цехового начальства можно было одним: недооценкой всей важности замечательного патриотического движения. Поэтому и было решено собрать всех командиров производства и профсоюзных активистов, разъяснить им его суть и значимость. Как и следовало ожидать, серьезный разговор возымел свое действие, заставил многих по-иному взглянуть на соревнующихся, задуматься о своем месте в соревновании. Вскоре группа молодых инженеров из конструкторского бюро предложила свою помощь участникам движения за коммунистический труд. Шефство над бригадой Луриня взял по старой дружбе инженер-корпусник Аркадий Мельников. Помог «довести до ума» рационализаторские мысли, кое-что подсказал для лучшей организации труда.

У пионеров движения стали появляться все больше и больше последователей…

Луринь по-прежнему внимательно следил за газетами; его интересовало все новое, что появлялось в жизни передовых коллективов; он постоянно искал и думал, что и как можно перенять и привнести в жизнь своей бригады.

Большое впечатление произвело на Язепа начинание токаря рижского завода холодильных машин «Компрессор» Альфреда Клявы.

«Я убежден, — писал он в газете «Советская Латвия», — что, используя все резервы на моем рабочем месте, смогу выполнить семилетнее задание по обработке цилиндров для холодильных машин в течение четырех с половиной лет».

О почине А. Клявы писала «Правда». Так же, как и Луриня, решение токаря заставило задуматься десятки тысяч тружеников. И не только рабочих. Характерно высказывание директора завода «Компрессор», где трудился А. Клява. «Высокие обязательства рабочих, — сказал он, — заставляют нас шире развернуть модернизацию оборудования, быстрее вводить в действие новые конвейеры».

Президиум ЦК профсоюза работников машиностроения счел необходимым обязать первичные комитеты помочь рабочим, техникам, инженерам, решившим досрочно выполнить семилетку. Экономистам и плановикам было предложено определить долю труда каждого работника в общем производственном плане.

С этих пор Луриню не давала покоя одна мысль: почему их завод не имеет перспективного плана на всю семилетку? И ведь больше того: квартальные тоже постоянно меняются. Многие цехи «загружаются» случайными заказами, никакого отношения не имеющими к ремонту судов.

На первом же партийном собрании он задал эти вопросы руководителям завода. Те сослались на вышестоящие хозяйственные органы республики. Такой ответ отнюдь не удовлетворил Луриня. Ему очень хотелось лично познакомиться с Альфредом Клявой, подробнее узнать о его планах и планах завода «Компрессор». Председатель заводского профсоюзного комитета обещал организовать эту встречу, пригласить знатного токаря к себе на завод. Но… состоялась она не скоро…

То и дело Луриня вызывали в партийное бюро или в заводской комитет, чтобы сообщить:

— Пришло письмо из Клайпеды. Литовские судоремонтники приглашают к себе. Просят рассказать, как добились сокращения сроков ремонта. Отказать нельзя. Собирайся в дорогу.

И он ехал в Клайпеду или к судоремонтникам своей республики. Внимательно присматривался, как организован труд в бригадах корпусников, высказывал свои мысли, говорил о работе бригады. И каждый раз возвращался обогащенный новым зарядом энергии, с новыми мыслями.

Каждую неделю приходили в бригаду представители разных предприятий поучиться у первой в республике бригады коммунистического труда. А в апреле Язепа снова пригласил к себе секретарь партийного бюро:

— Состоялось решение Ленинского райкома партии: провести у нас на заводе семинар руководителей бригад коммунистического труда, профсоюзных и партийных активистов предприятий. Вам с Сергеевым выступать придется.

Рассказать и Луриню и Сергееву было о чем. Их бригады отлично работали и выполняли свои производственные обязательства. Очень часто вместе проводили воскресные дни. То пойдут в театр или кино, то просто соберутся у кого-то дома за чашкой кофе. Как-то на одной из таких встреч жена Эглитиса Индулиса сказала Луриню:

— Сама мужа своего не узнаю… Каждый вечер за книгами сидит, по дому помогает.

Успехи пионеров движения за коммунистический труд определили выбор райкома партии — провести семинар именно на судоремонтном заводе.

Целый день провели гости на заводе. Ходили по цехам, разговаривали с рабочими и бригадирами, дотошно расспрашивали их, беседовали с партийными и профсоюзными активистами, знакомились с планами общественных организаций, с программой занятий в только что созданной на заводе школе коммунистического труда. Просмотрели все последние номера общезаводской стенной газеты. И пришли к единодушному выводу:

Нет, не случайно именно здесь родилась первая в республике бригада, решившая учиться, жить и работать по-коммунистически, не случайно из месяца в месяц растут ее производственные показатели! Не случайно и так быстро растет число ее последователей.

А потом речь пошла о других проблемах: по каким критериям следует определять, какой: коллектив готов вступить в соревнование за высокое звание, а какой еще не созрел для участия в этом передовом движении современности. Через какой срок следует присваивать звание? Пожизненно или на определенное время? Как быть, если один из членов бригады, претендующей на звание коллектива коммунистического труда, не выполняет своих обещаний? Вопросы, вопросы, вопросы…

И полгода не прошло, как зародилось новое движение. По крупицам накапливался опыт. Практика то и дело загадывала загадки.

…С завода Язеп Луринь и Николай Сергеев в этот день вышли вместе.

— Мне сегодня что-то не по себе было, — признался товарищу Язеп. — Я себе как-то все проще представлял. А смотри, как дело повернулось.

— Назвался груздем, полезай в кузов, — только и сказал Николай.

У Луриня были основания для беспокойства. Работы становилось все больше и больше. Бригада в четыре человека справиться со всем объемом работы не могла. Начальник цеха прислал в помощь несколько молодых рабочих. Луринь думал: сколько времени им придется трудиться вместе? Считать их членами коллектива или временно командированными? Но ведь вот сегодня говорили о том, что одна из главных задач ударников коммунистического труда и тем более бригадиров — воспитывать людей. До сих пор в бригаде работали его сверстники, люди одной квалификации, а теперь неумелая молодежь. А какой он воспитатель? Своим примером далеко не на каждого воздействуешь. Значит, надо суметь человека в каких-то вещах убедить, доказать ему, почему так, а не иначе должен он относиться к своему делу, почему это плохо, а то хорошо. Хватит ли у него такого умения? Даже пока еще не умения, а способности овладеть этим умением?

…Позади осталась та семилетка, прошло еще пять лет, и эти мысли Язепа Луриня нашли какое-то завершение. Он высказал их в редакции газеты «Ригас Балес», куда его пригласили для разговора о воспитании рабочей молодежи.

— Мне хочется особо подчеркнуть, — сказал тогда Язеп, — что именно организация труда, порядок на предприятии оказывают самое сильное воздействие на молодых рабочих. Но порой на заводах и фабриках не хватает должной организованности, деловитости. Надо строже бороться с нарушителями и пьяницами. Мы учим таких людей, но не всегда достаточно эффективно. У нас работает один парень. За нарушение трудовой дисциплины на него было наложено взыскание. Но он и глазом не моргнул. Значит, не так надо было его наказывать. Следовало подумать, воздействует ли на него такая мера.

И еще я хотел бы, чтобы о воспитании молодежи больше заботились мастера и бригадиры. Я думаю, что следовало бы повысить роль мастера в укреплении трудовой дисциплины. Беда в том, что мастер не всегда пользуется необходимым авторитетом. Мастерами должны работать высококвалифицированные специалисты, хорошие наставники. А часто они этим требованиям не соответствуют.

Но должны были пройти годы, прежде чем Язеп Луринь счел возможным рассуждать, советовать, анализировать. И все эти годы, воспитывая, он воспитывался сам, делясь своим опытом, заимствовал его у других, обучая, учился.

Росла причастность к большому делу. Острее волновали неполадки на заводе, они мешали работать в полную силу и его бригаде, и всему коллективу в целом.

Не успокаивали в общем-то неплохие показатели: план завод выполнял систематически из квартала в квартал, производительность труда тоже росла. Но какой ценой?

Теперь Луринь убедился, что действительно далеко не все зависит от администрации завода.

Коммунисты избрали Язепа Луриня делегатом на районную партийную конференцию, он твердо решил: будет выступать. Два вечера обдумывал свою речь. Показал членам партийного бюро; те поддержали: считай, что обращаешься от имени всей партийной организации.

И когда на партийной конференции предоставили слово делегату Язепу Луриню, он сказал:

— …Действительно, годовой план по валовой продукции мы выполнили на месяц раньше срока. Но не ошибусь, если скажу: большинство членов нашего коллектива не удовлетворено результатами своего труда. Причин к этому много. И главная в том, что коллектив не знает своих задач на семилетку. А жить и работать без перспективы нельзя. От имени партийной организации завода я обращаюсь с просьбой к райкому партии: определить устойчивый профиль завода, возможность полной плановой загрузки всех его служб.

Вскоре на завод приехали работники Управления рыбной промышленности республики и Латвийского совнархоза, те, кого критиковал Луринь на районной партийной конференции. Им захотелось лично познакомиться с ним. Разговор был самый короткий. Язеп извинился — очень срочная работа.

— Совсем другим представлял его себе, — сказал один из руководителей, — такой скромный, даже застенчивый, а палец в рот не клади.

Эта реплика каким-то образом стала известна на заводе. Нет нет, да при случае кто-нибудь повторит: «Нашему Язепу палец в рот не клади».

Может быть, именно за эту приверженность своему делу, своему коллективу, за подлинную высокую принципиальность и выдвинули коммунисты совсем еще молодого члена партии, скромного, застенчивого бригадира котельщиков Язепа Луриня делегатом XVII съезда Коммунистической партии Латвии.

Съезд открылся 17 февраля 1960 года.

Луринь внимательно слушал доклад, с нетерпением ожидая, когда же речь пойдет о той области промышленности, где трудится он со своей бригадой.

Во время перерыва Луринь приехал на завод. Его окружили товарищи. Ведь съездовские материалы газеты напечатают на следующий день… Луриня засыпали вопросами. Несколько раз пришлось прочитать специально записанные для этого слова из доклада. И, конечно же, всех очень интересовало, когда будет выступать он, Луринь.

Выступал он на второй день работы съезда. Говорил о том, что больше всего тревожило: о судьбе своего завода. Уже не один, а много раз приезжали к ним комиссии — ходили, смотрели, расспрашивали рабочих. Соглашались с тем, что дальше нельзя терпеть такую неразбериху с планом, обещали решить вопрос о профиле завода. Однако в основном все оставалось по-прежнему…

— Как же связать создавшееся положение с установкой, данной Двадцать первым съездом Коммунистической партии Советского Союза? — говорил, обращаясь к делегатам, Луринь. — Решения его мы хорошо знаем. Ведь в них ясно говорится, что такой рост производительности труда, который требуется для успешного выполнения семилетнего плана, невозможен без всемерной специализации всех предприятии при полном использовании их мощностей.

Ему аплодировали. Аплодировали и тогда, когда от имени своей бригады и всего заводского коллектива он заверил Центральный Комитет Коммунистической партии Латвии, что завод добьется того, чтобы быть в числе лучших предприятий республики по всем показателям.

Спустя восемь лет, в 1967 году, на торжественном митинге, посвященном 50-летию Советского государства, Луринь принимал на вечное хранение от представителей ЦК Компартии Латвии, Совета Министров и республиканского Совета профессиональных союзов Красное знамя, которым был награжден судоремонтный завод.

Весной 1960 года он выехал в Москву, на первое Всесоюзное совещание передовиков движения за коммунистический труд.

Накануне отъезда Язеп надолго задержался на заводе. Бригада работала на ремонте среднего рыболовецкого траулера. По плану закончить обшивку следовало к 10 июня. Но они обязались сдать траулер к первым числам. А вот теперь он уезжает. Беспокоило не то, что ребята могут снизить темпы, не справятся без него. Но ведь вместо четверых остается трое. Значит, на них ляжет та доля работы, которую должен был сделать он, Луринь. Когда брали обязательство, учитывали каждую минуту времени. За счет чего же можно будет теперь «покрыть» отсутствие, по существу, самого квалифицированного корпусника?

Когда говорил о своей тревоге за план с секретарем партбюро и председателем завкома, те успокаивали:

— Обстоятельства непредвиденные. Мы, конечно, учтем твое отсутствие. А в плановый срок бригада и без тебя уложится.

У Василия Иванова было на этот счет свое мнение. И Эглитис Индулис, и Владимир Зайцев его целиком поддерживали. А решили они так: тот час, который бригада посвящает подготовке рабочих мест к следующему дню, они будут работать, а чтобы подготовить фронт работ, придется им приходить на полчаса пораньше.

Еще раз все вместе осмотрели траулер. Луринь предупредил:

— Только не за счет качества. Задержку ремонта администрация нам простит, а рыбакам наш брак может стоить жизни.

В Москву вместе с Язепом Луринем ехали еще несколько посланцев Латвии. Среди них слесарь инструментального цеха завода ВЭФ Вольдемар Петрович Буш — талантливый рационализатор, инициатор движения «Семилетку — за пять лет» Альфред Клява.

Язеп немного робел: почему все-таки выбор пал на него? Буш и Клява — другое дело, каждый из них, по сути дела, внес серьезный вклад в общенародное дело. Первый усовершенствовал оборудование и помог тысячам рабочих повысить производительность труда. Второй своим призывом «Семилетку — в пять лет» сделал настоящую революцию в планировании. А мы…

Наконец Москва. В дневнике Луринь записал:

«25 мая прибыл в Москву. Наша делегация была потрясена: мы не ожидали, что нас так встретит столица. Играл оркестр, каждому вручили цветы. Автобус уже ждал, и нас повезли в гостиницу. После обеда на специальном автобусе поехали на сельскохозяйственную выставку. Вот это выставка! Впечатлений столько, что слова найти трудно. Допоздна гуляли по ночному городу».

Через день состоялось первое заседание слета. Язепу казалось, что со многими собравшимися здесь он уже давно знаком. Сразу узнал Валентину Гаганову, шахтеров Николая Мамая и Александра Кольчика.

Уже два года он внимательно следил за каждым их выступлением в печати. И вот они встретились. Он познакомился с зачинателями движения Кузьмой Севериновым, Олегом Топчием, Петром Лыгуном…

…На трибуну один за другим поднимались Владимир Станилевич, Михаил Ромашов, Акиф Джафаров. Чувство, будто все они давным-давно знакомы, крепло. Как же это здорово, что сегодня собрались они вместе здесь, в Кремле!

Язеп старался ничего не упустить: во-первых, надо как можно подробнее обо всем рассказать дома, в Риге, а главное — слет, даже такой торжественный, — это тоже школа.

В блокноте одна за другой появляются записи: «В движении участвуют более 5 миллионов (эта цифра называлась впервые), 40 тысяч коллективов уже завоевали право звания коммунистических».

И дальше самые интересные мысли и предложения из выступлений: «Не только самим быть впереди, но и другим коллективам помочь выйти в передовые», — это сказал Кузьма Северинов. А это Владимир Станилевич: «Надо воспитывать человека будущего из тех, кто работает в бригаде». Из выступления Валентины Гагановой записал: «Когда знаешь дело в совершенстве — и работа идет лучше».

Впечатления накапливались. Побывал на заводе имени Лихачева, на фабрике имени Свердлова. После этого появилась запись: «Всюду, где бы мы ни были, видели, какую заботу проявляют партия и правительство о нас, простых рабочих, о рядовых тружениках».

С трепетом входил в кабинет Ленина, в Мавзолей. «Спасибо, что сохранили все эти реликвии».

Летели насыщенные впечатлениями дни. 28 мая, на второй день работы совещания, стало известно, что Президиум Верховного Совета СССР издал Указ о присвоении 52 участникам совещания звания Героя Социалистического Труда. Две с половиной тысячи новаторов производства — передовики соревнования за коммунистический труд — награждены медалями «За доблестный труд» и «За трудовое отличие». Зал встретил это сообщение бурными аплодисментами. Луринь от души радовался за товарищей. А потом, когда был оглашен список Героев Труда, он просто не поверил своим ушам. Решил, что ослышался.

Среди 52 — Вольдемар Буш, Акиф Джафаров, Александр Кольчик и он, «бригадир котельщиков судоремонтного завода Управления рыбной промышленности Латвийского совнархоза Язеп Язепович Луринь». Его поздравляли, жали руки и даже… качали. А его мысли были дома, в Риге.

На следующий день в адрес призидиума совещания пришла телеграмма из Риги: «Коллектив завода с огромным вниманием, с чувством большой удовлетворенности следит за работой слета. Мы очень рады, что один из членов нашего заводского коллектива, Язеп Луринь, удостоен высокой правительственной награды — звания Героя Социалистического Труда. Награда ко многому обязывает, мобилизуя нас на борьбу за звание предприятия коммунистического труда».

А еще через день, 30 мая, вторая, уже на имя Язепа: «Сегодня закончили ремонт 4447. Поздравляем». И три подписи «Иванов, Зайцев, Эглитис».

И, наконец, еще одно поздравление. Из дома сообщили, что он стал отцом. Дочь решил назвать Светланой.

Первым на заводе о награждении Язепа Луриня узнал из газеты «Советская молодежь» секретарь партийного бюро. К обеденному перерыву в вестибюле уже висела «молния»: коллектив поздравлял Героя.

Профгрупорги приглашали рабочих на митинг. Первым выступил Василий Иванов:

— Завтра бригада Язепа Луриня на десять дней раньше срока сдаст из ремонта рыболовный траулер, — начал он.

Это сообщение бурно приветствовали. Кто-кто, а рабочие отлично понимали, какого напряжения стоило бригаде сдержать свое слово.

Потом выступил бригадир коллектива коммунистического труда Спицын, лучший фрезеровщик завода Грунтманис, начальник механического цеха Нодельман.

— Бригада Язепа Луриня, — говорили они, — стала для нас примером. Примером огромных возможностей коллектива, в котором каждый до конца осознал свой долг перед народом, Родиной.

Именинниками чувствовали себя не только товарищи Язепа по бригаде. Радостно было на сердце Федора Евдокимовича Панчука: ведь это он три года назад, в 1957 году, рекомендовал молодого рабочего Луриня на должность бригадира. И не ошибся. На всю страну прославился теперь Язеп.

Праздник пришел и в маленький крестьянский дом в деревне Речи. Весть о том, что сын старого Язепа Луриня — Язеп-младший — стал Героем Социалистического Труда, быстро разнеслась по всему Лудзенскому району. Десятки людей побывали у Луриней за день. Сердечно поздравляли, вместе радовались. И не было конца воспоминаниям:

— А помните, как Язеп решил дорогу камнями перегородить, чтобы немцы к нам не ездили?

— И как только силенок хватило такие валуны таскать! Ведь лет-то ему сколько было? Одиннадцать-двенадцать?

— Уж и не знаю, как он тогда жив остался, — вспоминал хозяин дома. — Староста не раз грозился его на тот свет отправить.

И как это часто бывает, когда человек достигнет большой жизненной высоты, всем казалось, что еще в то далекое время, когда малыш Язеп сразу после установления Советской власти в Латвии поступил в первый класс, все уже знали, что он далеко пойдет, многого добьется.

— Сызмальства трудолюбивым был.

— И товарищем хорошим.

— Со взрослыми всегда уважительно обходился.

И хотя Амалия Луринь одинаково горячо любила всех своих шестерых детей, ей уже тоже стало казаться, что Язеп изо всех них был какой-то особенный.

…Вспоминали и достоинства Луриня-младшего, подмеченные односельчанами, когда приезжал он в отпуск повидаться с родителями, побродить по лесам, где знал каждую тропинку, каждую полянку.

В 1962 году Язепа Луриня избрали депутатом рижского городского Совета. Теперь каждую неделю один вечер он принимал своих избирателей. Депутату приходилось заниматься самыми разными делами: кому-то помогать улучшить жилищные условия, кому-то трудоустроить сына — бросил паренек учиться, решил работать. И даже улаживать семейные неурядицы.

Доверие и уважение избирателей проявилось в том, что они трижды подряд выбирали Луриня своим депутатом.

Как и всегда, когда работы было особенно много, в бригаду вливались другие рабочие. Это была молодежь, только что поступившая на завод.

— Как тебе удается с ними справиться? — не раз спрашивали у Луриня другие бригадиры. — Или везет тебе, что не попадаются среди них разгильдяи и ленивцы, или самых лучших тебе отбирают?

Никто и не подозревал, что каждый раз, принимая в бригаду новичка, Луриню казалось, что все начинается сначала, будто нет за спиной ни опыта, ни умения. Ну что же — воспитание человека разве не творчество?

В 1963 году, когда в Москву съезжались на второе совещание участники движения за коммунистический труд, среди них опять был Язеп Луринь. Участники II Всесоюзного совещания уже представляли 26-миллионную армию трудящихся, которые учились жить и работать по-коммунистически. В соревновании участвовали представители работников просвещения и здравоохранения, науки, культуры, торговли, бытового обслуживания…

В Ригу Луринь возвратился со второй правительственной наградой — медалью «За доблестный труд».

С 1964 года Язеп Язепович начал работать на другом участке — его бригада занимается изготовлением разного промыслового инвентаря для рыболовецких судов. Конечно, в то время ни руководство завода, ни тем более сам Луринь не предполагали, что через несколько лет, в девятой пятилетке промысловый инвентарь и техническое оборудование для рыбообрабатывающих предприятий станут основным видом продукции завода. И снова бригада Язепа Луриня окажется на переднем крае борьбы за выполнение государственного задания, Директив Коммунистической партии.

На новом, комфортабельном административном корпусе завода новая вывеска: «Рижский ордена «Знак Почета» опытный судомеханический завод». В цехах идет напряженная перестройка: поступает оборудование для изготовления новой продукции: закаточных машин, рыборазделочных механизмов, дифростеров для размораживания рыбы и другой техники, в которой так остро нуждаются береговые рыбообрабатывающие предприятия. Дизелисты, корпусники и судоремонтники других специальностей овладевают новыми профессиями. И каждый член коллектива знает слова, записанные в Директивах XXIV съезда КПСС по пятилетнему плану развития народного хозяйства СССР на девятую пятилетку: предприятиям рыбной промышленности предстоит повысить производительность своего труда на 30–34 процента. Добиться такого скачка они смогут лишь, получив современную технику для обработки уловов, а эту технику делают они, рижане…

Язеп Язепович тщательно готовился к разговору в бригаде о том, какие обязательства на девятую пятилетку под силу их маленькому коллективу. Как и всегда, сначала взвесил свои личные возможности. Теперь, когда завод получил твердый план, каждому можно было более или менее точно подсчитать, в чем выразится его вклад в скорейшее выполнение задания на пятилетку. Луринь достал из своего газетного архива материалы о почине Альфреда Клявы. Внимательно перечитал статьи самого новатора и все, что о нем писалось. А уже потом взялся за карандаш, подсчитал, сколько времени ему требуется для выполнения годового задания. Получилось — последний квартал он уже может трудиться в счет следующего года. Значит, пятилетнее задание удастся сделать на 15 месяцев раньше? Здорово! Но не переоценил ли он своих возможностей? Позвал на помощь жену. Лидия Константиновна работает нормировщицей в этом же цехе. Еще раз все пересчитали вместе. Получилось, что задание на пятилетку Луринь сможет выполнить даже за три с половиной года.

Ну а бригада? Под его началом одна молодежь. Трое из шести скоро уйдут в армию, им на смену опять придет зеленая ребятня из профессионального училища. Сколько времени пройдет, пока каждый приобретет навыки, которые позволят ему не только выполнять, но и перевыполнять сменное задание? А за пятилетку еще раз сменится половина состава, ведь все выпускники училища — допризывники. И все-таки не может его бригада отставать от других, даже тех, где сложился и не меняется основной рабочий костяк. Пусть придется ему, бригадиру, еще больше времени отдавать и обучению, и воспитанию молодых рабочих.

На бригадном собрании единогласно решили: выполнить задание пятилетки за четыре с половиной года.

Когда в бригаду пришли Володя Иргенсон, Анатолий Савельев и Юрий Бакане, до конца первого года пятилетки оставалось четыре с небольшим месяца. По установившейся много лет назад традиции Луринь рассказал новичкам историю своей бригады, познакомил с обязательствами которые они взяли на себя. Ребята слушали внимательно, но Язеп Язепович по опыту знал: пока никаких чувств в ребячьих сердцах не пробудилось. Разве что гордость, что работают они вместе с Героем Социалистического Труда, ведь попросили же у бригадира разрешения посмотреть его золотую звездочку. А именно это и предстояло ему, бригадиру, добиться: изо дня вдень приобщая подростков к труду, воспитывать у них ответственность, добросовестность, помогая познать чувство удовлетворенности от хорошо выполненного дела.

Деликатно, исподволь узнавал о семьях — оказалось, все трое живут без отцов: и кормят и воспитывают одни матери. Присмотрелся к характерам. Иргенсон застенчивый, в нем есть и жадность к работе, и увлеченность. Но с такой же увлеченностью он готов принять участие в любой шалости товарищей. Впрочем, достаточно строгого взгляда бригадира, и Володя снова сосредоточен. Куда труднее с Толей Савельевым. Поймает на себе укоризненный взгляд — и будто не поймет, чем недоволен бригадир, продолжает свое: болтает или паясничает, чтобы рассмешить товарищей. Да и убеждения на него далеко не всегда действуют: он самоуверен, за словом в карман не полезет, на все готов ответ.

Больше всего огорчало Луриня полное равнодушие Савельева к работе: все из-под палки. Сколько раз говорил ему:

— Сам пока не понимаешь еще, какой радости себя лишаешь. Мать кормить тебя до твоей старости не будет. А работать без любви к делу — та же каторга. Полюбишь дело — будешь на работу как на праздник ходить…

Не один месяц прошел, прежде чем Язеп Язепович смог облегченно вздохнуть: лед тронулся, и в Савельеве что-то пробудилось: стал собраннее, спокойнее. Видно: старается не отстать от других. Может быть, сильнее всяких слов подействовало общецеховое собрание, на котором много хвалили бригаду за то, что перевыполнила она задание первого года пятилетки.

С осени 1971 года, после отчетно-выборного собрания, на котором Язепа Язеповича выбрали в заводское партийное бюро, число подопечных у него увеличилось во много раз. Луриню поручили шефствовать над заводской комсомольской организацией. Теперь он участвует во всех делах заводской молодежи. Приходит на собрания и заседания бюро, чаще сидит молча, слушает, чтобы потом что-то подсказать, посоветовать Николаю Червякову. Но о чем бы они ни говорили, член партийного бюро Язеп Язепович обязательно сведет разговор к человеку, к тому, как важно помочь раскрыться в труде каждой личности. Принцип, от которого никогда не отступает сам. В этом, наверное, и кроется сила коммуниста Язепа Луриня.