Новаторы

ВАЛЕНТИНА ГАГАНОВА

Л. Рогачевская

13 октября 1958 года, в тот самый день, когда рабочие депо Москва-Сортировочная вырабатывали заповеди бригад коммунистического труда, в тот же день Валентина Гаганова оставила передовую бригаду и перешла в отстававший коллектив цеха.

Встретили ее настороженно. Людмила Шибалова, прежний бригадир, смотрела на пришелицу исподлобья, скривив тонкие губы. Валентина знала, что накануне мать Люси прибегала в фабком и истерично кричала, что ее дочь незаслуженно обидели и что Людмила может с горя на себя и руки наложить. Были в бригаде и такие, которые прямо говорили:

— Ишь начальница заявилась! Покрутится, да и уберется к своим показательным.

Но вот все на местах, и работа началась. Поначалу все шло хорошо. Закончили первую шпулю прядильщицы Семенова и Борисова и отошли отдыхать к окну. К машинам подошли съемщицы — сияли продукцию. Теперь они отдыхали, а прядильщицы вернулись к станкам. Неплохо на первых порах шли дела у Нины Львовой. Она, правда, закончила позже, но пока нити не рвались. А у Альбины Ивановой явно не ладилось. Девушка металась от станка к станку, едва-едва успевая завязывать обрывающиеся нити.

— Людмила, ты помогла бы Але, — сказала Гаганова. — Ведь ты же сейчас свободная.

Шибалова вызывающе посмотрела на нового бригадира:

— Это не мое дело. Моя забота пряжу снимать, вот это с меня и спрашивай!

Валентина поспешила к Ивановой: завязала одну, другую нить, опустила планку — первый съем. К станкам подошла Женя Панкова, произвела съем и, напевая, отошла к окну. А в это время что-то испортилось у Нины Львовой.

— Рая, помоги Нине, — на ходу бросила Гаганова, сама направляясь к машинам Борисовой, которая заканчивала уже вторую шпулю.

— Я съемщица, а не прядильщица, — услышала Валентина в ответ.

Больно сжалось сердце у Валентины, вспоминалась прежняя бригада, слаженная, как часовой механизм. Так и работали до перерыва: одни, как свободная минута, отдыхают у окна, другие суетятся, мешая друг другу, ссорятся. Альбина Иванова плакала.

«Трудно будет», — подумала Гаганова.

В обеденный перерыв, когда девушки ушли в столовую, Гаганова внимательно осмотрела машины. Как они запущены! Механизмы загрязнены, разлажены, много веретен кривых, иные совсем не действуют. Нет хозяйского глаза. Особенно никудышними оказались станки Али Ивановой.

«Со станками-то я справлюсь, — решила Гаганова, — завтра же поговорю с помощником мастера, а вот девчата?»

После перерыва работа протекала в том же темпе. Правда, Валентина теперь старалась работать за троих: и как прядильщица, и как съемщица, и как бригадир-планочница. Это сразу же заметили девушки и уже не так враждебно смотрели на нее. Аля же, не стесняясь, звала:

— Валентина, помоги, пожалуйста, опять нить оборвалась.

«Справлюсь, обязательно справлюсь», — решила Гаганова.

После смены состоялось заседание цехового комитета. Первый вопрос — «Сообщение бригадира-планочницы 1-го прядильного цеха тов. Гагановой В. И. о новом пути повышения производительности оборудования на отстающих участках». Валентина рассказывала о первом дне работы новой бригады:

— Сейчас нужно обеспечить бригаду сырьем и отрегулировать оборудование, и я думаю, что тогда бригада подтянется.

— Почин Гагановой, — сказал заведующий прядильной фабрикой Илья Георгиевич Трабер, — новый, хороший почин. Его следует широко распространять.

Легче стало на сердце у Валентины, но сомнения все же не покидали.

На следующий день в обеденный перерыв она разыскала помощника мастера и начала без вступлений:

— Если бригада отстающая, так к ней и торопиться не надо? Это же не машины, а гробы.

— Я же не отказываюсь, — ответил тот. — Девчата Шибаловой не следили за станками, запустили их.

— Давай вместе поправлять, — сказала Гаганова.

После смены Валентина предложила девчатам остаться. Без охоты откликнулись они на это предложение.

— Живем далеко, когда еще домой приедем.

— В магазин сходить надо.

— А я в кино собралась.

Но новый бригадир был непреклонен. Всем так всем оставаться.

— Работаем мы вместе уже два дня, — начала, волнуясь, Гаганова, — и теперь точно можно сказать, почему бригада отстает. Нет слаженности и взаимопомощи. Нельзя сказать, что вы не умеете правильно выполнять рабочие приемы или что вы бездельничаете. Как будто бы все трудятся так, как надо. Но делается все медленно, недружно, вроде бы каждый за себя.

Валентина остановилась, посмотрела на притихших девчат и продолжала:

— Отсюда и результаты: Борисова и Семенова меняют катушку с ровницей за 8–9 секунд, а Львова и Иванова — за 11–12. Всего 3 секунды — как будто бы ерунда. А на деле Борисова и Семенова наработали по 5 килограммов пряжи больше, чем их соседки. Конечно, они и денег больше заработали.

— Не все так складно и быстро могут.

Это сказала Нина Львова, а Альбина Иванова только руками всплеснула:

— Разве я когда-нибудь угонюсь за Лидой — ведь она же лучшая прядильщица.

А Гаганова между тем продолжала:

— В одиночку каждая из нас с заданием не справится. Надо всем вместе: съемщица помогает прядильщице, прядильщица — съемщице. Тогда каждая секунда будет на счету.

Валентина снова замолчала. Девушки выжидательно смотрели на нее.

— Да и с дисциплиной в бригаде неважно. На работу приходите тютелька в тютельку. А надо бы минут за десять-пятнадцать приходить, чтобы не спеша, на ходу принять смену. А станки какие у нас? Настоящие пуховые фабрики. Мы уже договорились с поммастера — починим, как положено, настроим машины, как пианино. Но станки больше не запускайте — они как дитя малое, за ними ухаживать надо.

Не так-то просто было побороть старые порядки в бригаде. Пожалуй, больше всех знала, как тяжело Гагановой на первых порах, Варвара Ивановна Базлова — секретарь партийного бюро фабрики. Старая коммунистка, чуткий, принципиальный человек, она сразу же увидела в почине Гагановой большое государственное дело. Еще тогда, когда Валентина пришла к ней вместе с секретарем комитета комсомола Зиной Максимовой посоветоваться по поводу перехода в новую бригаду, она сказала:

— Хорошее ты дело задумала. Но не забудь, Валя, что потеряешь на первых порах примерно треть своей зарплаты. Шибалова никогда больше шестидесяти рублей не получала. Как твои-то дела? Не будет ли трудно?

Валентина вспыхнула как порох. «Только тогда, — вспоминала она впоследствии, — мелькнула мысль о заработке — обо всем думала, а о заработке нет. Не отступлюсь от своей цели, — решила она, — а то как горько будет вспоминать потом эту минуту малодушия». И она твердо сказала Варваре Ивановне:

— Продержусь пока! Да и не век бригаде плестись в хвосте.

Варвара Ивановна покачала головой:

— Ты ведь отвечаешь теперь за всех членов бригады. Десять разных характеров, нравов. Надо к каждой подыскать ключик, каждой помочь, научить.

И Валентина учила. Она переходила от станка к станку и обучала девушек, как надо быстро, почти молниеносным движением присучивать оборвавшуюся нить, точно, без суеты снимать съем, чтобы машина не простаивала ни секунды, бережно относиться к так называемым отбросам производства — подбирать и сортировать обрывки ровницы, нити и хлопка. Гаганова добилась отличной наладки оборудования.

Пользуясь правами бригадира, она произвела перестановку людей в бригаде. Наиболее сильная прядильщица Людмила Борисова была поставлена к машинам, которые в то время работали хуже других. Гаганова была уверена, что с помощью помощника мастера Борисова наладит и эти машины. Лучшие станки были отданы самой отстающей прядильщице — Альбине Ивановой.

Одновременно была произведена перестановка съемщиц. Их всего в бригаде было шесть. На самую трудную работу были поставлены наиболее опытные работницы Панкова и Шибалова.

Гаганова, строгая и требовательная к себе, вырабатывала эти же качества у всех членов бригады. Новый бригадир не допускала опозданий даже на несколько минут. Радовало ее, что Альбина Иванова, которая жила дальше всех, в деревне Пашино, всегда вовремя вставала к станкам. На оправдания опоздавших:

— Проспала. Подруги не разбудили.

— Далеко живу…

Гаганова говорила:

— Не из Пашина ли шла? Так ведь Аля-то уже давно здесь.

Постепенно опоздания исчезли. Девушки стали приходить на работу раньше минут на десять-двадцать, чтобы, как учила Валентина, принять смену на ходу.

Незаметно, но настойчиво развивала Гаганова дружбу и товарищескую взаимопомощь в бригаде. Подсев как-то во время обеда к Лиде Семеновой — своей лучшей прядильщице, — она сказала:

— Лида, а почему бы тебе не взять шефство над Ниной Львовой? Ведь вы же землячки, вместе домой в Бологое в отпуск ездите. Нехорошо получается: ты — передовая, она — отстающая.

— Уж какая я передовая, — ответила Лида, — не отстаю разве что?

— Не скромничай, Лидочка! Помоги Нине, прошу тебя…

— Хорошо, — пообещала Лида.

В бригаде развернулось соревнование между съемщицами за самый быстрый и качественный съем продукции. Под руководством Гагановой съемщицы научились «разгонять съемы» так, чтобы ни одна из восьми прядильных машин не простаивала ни минуты. А Альбине Ивановой помогали все — чуть запарка, обрыв нити, кто свободен, подходит к ней: обучает, помогает. Аля довольна, больше не плачет.

Бригада менялась на глазах. Небрежность становилась чрезвычайным происшествием.

Однажды без уважительных причин не вышла на работу Людмила Шибалова, все еще болезненно переживавшая свою «отставку». Ответ ей пришлось держать перед всей бригадой. Особенно наседала некогда беспечная Женя Панкова:

— Ты нас не позорь. Прошло то время, когда нас на всех собраниях лихом поминали.

Но вот спокойно заговорила Валентина Гаганова:

— Понимаешь ли ты, Люся, что натворила? Кто за тебя работать должен? Ведь у бригады план. Мы, конечно, старались, но всю работу сделать не смогли. Тридцать килограммов пряжи недодали. Представляешь?..

Неприступную, самоуверенную Людмилу как будто подменили:

— Все ясно, девочки! Обещаю не подводить!

Так зарождалась коллективная ответственность за дело, рабочая спайка, дружба, товарищеская взаимопомощь.

В результате — общий успех. Уже в октябре бригада выполнила план на 113,9 процента, в ноябре — на 118,4 процента.

В ноябре Альбина Иванова догнала прядильщиц. Ее достижениям радовались все.

За работой новой бригады Валентины Гагановой следил весь коллектив цеха. Даже специальные «молнии» выпускались об успехах бригады. А Варвара Ивановна Базлова стремилась, чтобы почин Гагановой получил широкое распространение. Сотрудники многотиражки Вышневолоцкого текстильного комбината Уточкин и Плавин-ский, вспоминая то время, писали:

«В. И. Базлова, секретарь партбюро прядильного цеха, остановила нас однажды:

— Смотрите, братцы, не опоздайте!

— Куда? — не поняли мы.

— В первом прядильном дело интересное начинается: Гаганова в бригаду Люси Шибаловой перешла».

18 октября 1958 года в «Вышневолоцком текстильщике» была напечатана статья «Следуйте примеру Валентины Гагановой». «Слово коммуниста Гагановой, — писала многотиражка, — секретаря сменного комсомольского бюро — крепкое слово. Оно никогда не расходится с делом…» Далее в статье рассказывалось, что у Гагановой уже нашлись первые последователи — ее сменщица, руководитель комсомольско-молодежной бригады Тамара Андреева. В отстающие бригады перешли затем Зоя Данилова, Галина Нестерова, Анна Дементьева.

Страна готовилась к XXI съезду КПСС. Росло и ширилось новое патриотическое движение рабочего класса — соревнование за звание коллектива и ударника коммунистического труда. Передовые бригады брали на себя обязательства учиться, работать и жить по-коммунистически. Высокие обязательства по совету Базловой взяла и новая бригада Гагановой: решили получить все среднее или среднетехническое образование; выполнить семилетку в шесть лет, к концу 1959 года давать за 7 часов столько продукции, сколько раньше за 8 часов; вырабатывать пряжу без брака; до конца 1965 года ежегодно каждому члену бригады отработать по 10 часов на строительстве жилищного фонда; превратить бригаду в образцовую коммунистическую, с высокой производственной культурой и дисциплиной.

На первый взгляд, обыкновенное обязательство. Но выполнение каждого пункта требовало больших усилий. Плохо обстояли дела с учебой. В бригаде Гагановой, кроме Людмилы Борисовой, закончившей среднюю школу, никто не учился ни в школе, ни на курсах. Девушки плохо знали свои станки. Чуть какая поломка — звали ремонтников.

Когда заговорили об учебе, Женя Панкова по обычному грубовато высказала общее мнение:

— Мозги наши пока не в ту сторону направлены.

На нее неожиданно набросилась Люся Шибалова:

— Ты, Женя, не права. За всех не говори. У меня совершенно другое мнение — надо обязательно пойти учиться и в школу рабочей молодежи, и на технические курсы.

Спор решила Гаганова:

— Скажу по секрету, девчата, до чего же мне трудно будет сейчас начать учебу! Ведь я же за партой не сидела более десяти лет. Но раз всем, так всем! И давайте впишем пункт об учебе первым.

Приняв эти обязательства, бригада Гагановой поставила перед собой новые задачи — от достигнутых ею средних показателей перейти к самым высоким.

В январе 1959 года был подписан договор о социалистическом соревновании между бригадами Валентины Гагановой и Тамары Андреевой.

«Мы, — говорилось в договоре, — члены бригад инициатора движения В. Гагановой и ее последователя Т. Андреевой, решили начать соревнование между нашими бригадами за досрочное выполнение первого года семилетки…

Решили закончить годовое задание к 25 октября, дать сверх плана по 35 тонн пряжи каждой бригадой, добиться высоких показателей производительности оборудования; помочь бригадам Бровиной и Кирьяновой с таким расчетом, чтобы они имели такие же показатели, как и бригада Гагановой».

Как выросли, преобразились люди! Всего за несколько месяцев когда-то самая отстающая бригада выходила на передовые рубежи.

— Недолго же ты ходила в отстающих, — говорили Гагановой, поздравляя ее с успехом.

— Разве во мне дело? — отвечала Валентина. — Девчата попались хорошие.

В феврале 1959 года Валентину свалил жесточайший грипп. Пришлось лечь в больницу. Болела голова и еще больше сердце за бригаду. «Как-то там мои девчонки? — думала Валентина. — Справится ли Шибалова с бригадирскими обязанностями? А Женя Панкова? Не своевольничает ли опять?»

Валентина всегда спрашивала о своей бригаде у мужа, посещавшего ее в больнице почти каждый день.

— Говорят, у них все хорошо! — отвечал он. — Шибалова молодец, работает отлично, и девчата не отстают от нового бригадира.

Родилась Валентина Ивановна в самом начале 1932 года — 3 января — в деревне Цирибушеве Калининской области. Незадолго до этого прошла коллективизация. Отец и мать Вали вступили в колхоз «Красный май».

Отец, Иван Иванович Гаганов, сын, внук и правнук русских крестьян, хорошо знал любую крестьянскую работу. Летом с зари до темна пропадал в поле, а зимой занимался столярным ремеслом или плел большие корзины для сена. В колхозе он руководил полеводческой бригадой: на косилке косил, на жнейке конной жал, лен возил, управлял молотилкой.

Незадолго до войны Иван Иванович переменил профессию — пошел работать на соседнюю железнодорожную станцию.

К труду Валя приобщилась рано. Она помогала матери по хозяйству, присматривала за маленькими сестренками. Валя всегда находила время, чтобы поиграть с ребятами, сходить по грибы, собрать на дальних болотах клюкву. За бойкий мальчишеский характер Валю любили и уважали сверстники, часто избирая ее своим вожаком в играх.

Но вот грянула война. Иван Гаганов ушел на фронт, осталось на руках у Зинаиды Васильевны пятеро детей: старшему двенадцать, младшему — около двух лет. Матери приходилось много работать в колхозе, на Валентину — вторую среди детей — легли основные заботы по дому: и печь истопить, и корову подоить, и за ребятами присмотреть.

Летом 1942 года на семью Гагановых обрушилось горе: пришла похоронная — «Красноармеец Иван Гаганов погиб смертью храбрых». Вот тогда Валя по-настоящему поняла, какое это страшное слово «война». Многие в Цирибушеве остались без отцов.

Когда-то богатая деревня приходила в упадок. Трудно было одним женщинам справляться с хозяйством. Никогда не забудет Валя, как мать вместе с другими колхозницами впрягалась в плуг и пахала черную сырую землю. Ребята, чем могли, помогали взрослым. В нелегком труде, среди горя и страданий закалялся характер Валентины Гагановой.

В 1946 году ее взяла к себе тетка, сестра отца, в Ковров. Здесь она поступила в ФЗО, полошила специальность токаря и стала работать на Киркижском заводе. Домой она каждый месяц посылала деньги и с гордостью сообщала, что ей уже поручают обрабатывать сложные детали.

Быстро прошли полтора года. Но вот заболела мать. Вале пришлось уйти с завода и поехать в деревню. Когда Зинаида Васильевна поправилась, Валя объявила:

— Не могу без завода жить. Поеду в Вышний Волочек. Тут близко. Буду к вам в гости приезжать и деньги присылать.

Шестнадцатилетней девушкой пришла Валя Гаганова на Вышневолоцкий комбинат. «На фабрику, — рассказывала она потом, — меня взяли охотно. Старательно заполнила я учетную карточку. Быстро просмотрев ее, девушка выписала направление, пропуск, и я зашагала по огромному двору комбината. На другой день я была уже в цехе. Первые впечатления, которые произвела на меня фабрика, я не забуду всю жизнь».

Валентину определили в прядильный цех ученицей съемщицы. Цех был большой, просторный, светлый. Аккуратно рядами стояли сотни станков. От грохота машин, от обилия снующих людей, как потом признавалась Валентина, она буквально «ошалела». Мастер Антонина Михайловна Селезнева подвела Валю к грохочущей длинной машине, густо усаженной катушками белой пряжи, и сказала:

— Ну вот твое рабочее место, — а потом подозвала к себе пожилую работницу, добавила: — Принимай, Надежда Фроловна, пополнение.

Надежда Фроловна, или, как просто называли ее молодые работницы, тетя Надя, стала первой наставницей Вали по текстильному делу. Бригадир одной из лучших бригад, коммунистка, вступившая в партию в год рождения Вали, ударница и стахановка 30-х годов, Кузьмина с самых первых дней прививала Валентине любовь и уважение к труду.

Поначалу не все шло гладко. Сложная профессия осваивалась с трудом. Особенно тяжело было освоить присучку нити. Валя назубок выучила теорию, а на практике ничего не получалось. Десятки, сотни раз показывала Надежда Фроловна правильные приемы работы.

— Не спеши, — советовала она, — силой в нашем деле не возьмешь. С умом, Валя, работать надо. В текстильном деле играют роль секунды, беречь их поэтому следует.

Этот совет Гаганова всегда помнила. Во всех ее начинаниях борьба за секунды играла первостепенную роль.

Когда недели через две спросили у Надежды Фроловны:

— Ну как там новенькая?

— Гаганова-то? Ничего. Шустрая, — ответила она.

А еще через месяца два уже про нее же говорила:

— Характерная, самостоятельная!

Освоив профессию съемщицы, Валентина стала присматриваться и новой, более сложной специальности — планочницы. Она научилась останавливать машину на съем и изучала особенности ее пуска после заправки. В конце 1949 года ее назначили бригадиром на новом, восьмом комплекте.

Теперь ее наставником стал Анатолий Васильевич Смирнов, в то время мастер смены, а потом начальник цеха. У него она научилась бережно и аккуратно относиться к машинам. Как-то, когда у молодого бригадира остановились сразу три станка, мастер сказал:

— Неужели вы не понимаете, что грязь — это бич в работе текстильщицы?

Он поднимал чистильные доски у остановившихся станков и показывал Гагановой обилие пуха в вытяжном аппарате. «Сначала я считала, — рассказывала потом Валентина Ивановна, — что главное, на что следует обращать внимание прядильщице, — это не уход за машинами, а присучка оборвавшихся нитей. Но я глубоко ошибалась, потому что обрыв нитей находится в прямой зависимости от количества пуха на оборудовании. Чем чище машина, тем спокойнее проходит на них процесс прядения, тем выше качество продукции прядильщиц».

За два года многому научилась Валентина, стала лучшей съемщицей, хорошим бригадиром. В 1950 году она вступила в комсомол. Ее тянуло в клуб, в кружки. С интересом слушала воспоминания старых работниц о Вышневолоцкой мануфактуре, принадлежавшей до революции миллионерам Рябушинским. Волновали рассказы ударников, стахановцев, новаторов.

В конце 1952 года на комбинате родилось ценное начинание. Прядильщица Галина Самбурова, анализируя свою работу и работу других, установила, что производительность работниц наивысшая в первые два часа после приема смены и значительно ниже в последующие часы. Это получалось не от того, что прядильщица уставала физически, а потому, что сильно возрастала обрывность нитей из-за большого обилия пуха на вытяжном аппарате.

После долгих поисков Галине Самбуровой с помощью инженера и нормировщика цеха удалось четко распределить операции, разработать график обслуживания, машин. Суть его сводилась к тому, что прядильщица, выполняя основные операции, с каждым обходом машин выполняла операции и по уходу за оборудованием.

График, предложенный Самбуровой, был до виртуозности отшлифован, он создавал четкий, продуманный план маршрута прядильщицы. Галя Самбурова первая добилась самой высокой производительности — в смену она вместо 53 килограммов пряжи снимала по 61–62.

Применение ее предложения подняло производительность оборудования в целом по фабрике на 3,5 процента.

Валентина Гаганова быстро овладела методом Самбуровой. Новый график рабочего дня с успехом применялся в ее бригаде.

Октябрь 1955 года. В красном уголке идет комсомольское собрание. На повестке дня — итоги работы прядильного цеха за девять месяцев. Председательствует Валентина Гаганова. Она стучит карандашом по пустому графину.

— Тише! Чего раскричались? Слово имеет Зоя Данилова.

К столу подошла стройная кареглазая девушка, раньше она редко выступала.

— Многие здесь говорили, — начала она тихим голосом, — что мы плохо работаем, вернее, не одинаково: одни далеко убежали, другие на месте топчутся, а третьи в хвосте плетутся. Почему у нас есть отстающие да неумеющие? Потому что недружно работаем. Вот наша бригада и решила помочь сменщицам.

Зоя Данилова рассказала о том, как по совету партгрупорга цеха Анны Николаевны Захаровой ее девчата приняли решение помочь своим сменщицам из бригады Ларисы Лаушкиной ликвидировать отставание.

Метод бригады Даниловой заключался в том, что каждая работница трудилась со своей сменщицей, подмечая недостатки, помогала их устранять. Члены передовой бригады не только учили, передавая свой опыт, но и учились сами, перенимая все то хорошее, что имелось у отдельных работниц отстающего коллектива. Это было своеобразное соревнование передового коллектива с отстающим. Задача — подтянуть отстающих до уровня передовых.

За соревнованием следил весь цех. Уже через месяц выработка бригады Ларисы Лаушкпной выросла на 18 процентов и бригада стала одной из лучших на фабрике.

Коллективный метод передачи опыта нашел широкое распространение. Бригада Валентины Гагановой взяла «на буксир» коллектив Зинаиды Корчагиной, а потом бригаду Евдокии Вербовой. Оба коллектива вскоре стали передовыми.

В конце 1957 года на Вышневолоцком хлопчатобумажном комбинате отмечалась знаменательная дата — 100-летие предприятия.

Многие рабочие были награждены орденами и медалями. Валентина Гаганова получила медаль «За трудовую доблесть». Это была ее первая награда за труд.

1957 год был для Валентины Гагановой особенно примечательным еще в связи с одним важным событием: она была принята кандидатом в члены Коммунистической партии.

В 1958 году комсомольцы 1-го прядильного цеха выбрали Гаганову комсоргом. На плечи Валентины легла забота о всех цеховых комсомольско-молодежных бригадах. В цехе их было 37. Особенно отставал коллектив Людмилы Шибаловой, из месяца в месяц остававшейся на последнем месте. Никто из его членов не справлялся с технически обоснованными нормами. Бригаду Шибаловой систематически «прорабатывали» на комсомольских собраниях. Но это не помогало. «Как помочь отстающей бригаде?» — этот вопрос все больше волновал молодого комсорга.

Сначала Валентина Гаганова подумала об испытанном методе Зои Даниловой. Но вскоре поняла, что к бригаде Шибаловой этот способ не подойдет, — здесь не примут советов «чужаков», да и обучить их за короткое время не удастся. Постепенно рождалась мысль о переходе на постоянную работу в отстающую бригаду.

Колебаниям и сомнениям положил конец непредвиденный случай.

В самом начале октября на комитете комсомола обсуждались итоги выполнения сентябрьского задания. Как и прежде, больше всех ругали бригаду Шибаловой. Валентина Гаганова прямо заявила, что отстающая бригада срывает работу всего коллектива цеха. И вдруг Валентина услышала:

— Тебе хорошо говорить, а попробуй встань на мое место и поработай с моими девчатами! — Это сказала Людмила Шибалова.

— Ну и встану, — в запальчивости ответила Гаганова.

И вот прошло четыре месяца, как Валентина Гаганова перешла в новую бригаду. Эксперимент явно удался. Бывшая самая отстающая бригада вышла из прорыва и вступила в соревнование за звание коллектива коммунистического труда.

15 марта 1959 года, когда Валентина выздоровела и возвратилась на работу, вся первая полоса «Калининской правды» была посвящена Вышневолоцкому комбинату. «Поддержим патриотический почин Валентины Гагановой!» — было набрано большими буквами. «Подтянем отстающих до уровня передовых!» Далее следовали статьи Анны Дементьевой, Галины Андреевой и Галины Нестеровой. С фотографии смотрели молодые, задорные лица, первые последовательницы Гагановой. «Мы собрались вместе, — писали они, — и решили обратиться к вам, передовикам производства, последовать замечательному примеру планочницы Валентины Гагановой, пойти в отстающие бригады, участки, звенья, на фермы и вывести их в число передовых».

2 апреля 1959 года о почине Гагановой сообщила передовая статья газеты «Правда». Ее поступок был квалифицирован, как пример коммунистического отношения к труду, глубокого понимания общественного долга.

О скромной текстильщице из Вышнего Волочка узнала вся страна. К Валентине стали приходить письма. «Ты молодец, Валя, — писали сельмашевцы из Бежицы, — мы следуем твоему примеру». Особенно много писем приходило от текстильщиц. Землячки Гагановой с текстильно-суконной фабрики писали:

«От души говорим мы тебе: «Спасибо, Валя!» Твой пример поможет нам не только добиться увеличения съема пряжи в цехе, но и поможет крепить дружбу и товарищескую взаимопомощь между прядильщицами, поможет нашей смене скорее добиться звания коллектива коммунистического труда».

Письма приходили со всех концов страны.

«Вы начали замечательное, прекрасное дело, — писали из далекого Душанбе, — у него большое будущее. Метод, предложенный вами, нам кажется самым действенным. Наши предприятия родственные. Вы вырабатываете хлопчатобумажные ткани, мы — шелковые. На нашем комбинате подхвачен ваш почин. Первые же дни работы дали положительные результаты».

К 1 Мая бригада Гагановой вышла в передовые. Этому предшествовала еще одна радость. За три дня до праздника в обеденный перерыв в цехе состоялось короткое собрание, на котором было объявлено, что Валентине Ивановне Гагановой присвоено звание ударника коммунистического труда. «Я не могу без волнения вспомнить теплые, сердечные слова рабочих, сказанные на этом собрании», — писала она в книге «Поможем отстающим догнать передовых».

Бригада Гагановой набирала новые темпы. Съемщицы научились производить съем за 1,7–2 минуты вместо 3–3,5, как это было раньше. В июне бригада работала в счет сентября. Начальник цеха Смирнов радовался: за июнь цеху было присуждено Красное знамя фабрики. Впереди шла смена Вериной, где работала бригада Гагановой.

— В цехе нет больше отстающих бригад, — говорил Анатолий Васильевич. — Такого положения никогда не было.

Летом произошли события, которые перевернули жизнь Валентины Гагановой. Минут за сорок до смены на квартиру Гагановой принесли записку. «Просьба срочно явиться в партком. Скобелев». Павел Павлович Скобелев, секретарь парткома комбината, человек очень деловой, занятый. Раз вызвал так срочно, значит какое-то чепе.

В парткоме Гаганову встретил Алексей Николаевич Матвеев, секретарь горкома партии.

— Готовься, Валентина, в Москву ехать. На Пленуме ЦК будешь выступать, — сказал он.

Увидев, как смутилась Гаганова, он добавил:

— Не робей. Вместе подумаем, о чем рассказать Центральному Комитету.

…Пленум открылся 24 июня 1959 года, и в первый же день Валентине предоставили слово. Вот как она об этом рассказывала в книге:

«Вдруг слышу, председательствующий объявляет:

— Приготовиться для выступления бригадиру — прядильщице Вышневолоцкого комбината Валентине Гагановой.

Ну, честное же слово, успокоилась я было совсем, а тут… Руки похолодели, пот на лбу выступил, комкаю в руках платочек, стараюсь собрать мысли. Маршал Рокоссовский рядом со мной сидел. Признал он меня, видно, по моему волнению, говорит:

— Вы, значит, и есть Валя Гаганова?

Что предыдущий оратор говорил, ни слова не помню, не слышала. Об одном думала: как бы не растеряться, когда выйду».

Двадцать минут говорила Гаганова. О своих учителях, предшественниках, о Галине Самбуровой, Зое Даниловой, о том, что в бригаду Шибаловой перешла, так как хотела, чтобы всему цеху лучше стало.

— Нам удалось доказать, — говорила она, — что нет плохих машин, плохих бригад и участков. Плохо там, где плохо работают люди, где низка квалификация, где не организован как следует труд, где низок уровень трудовой дисциплины. Мне кажется, рабочие наши поняли, что отстающие могут стать передовыми, если сами этого захотят, если вовремя и хорошо им помогут более сильные товарищи.

Зал слушал внимательно. Это вдохновило, и тогда Гаганова стала рассказывать о том, что им мешало: о старом оборудовании, новых станках, но плохого качества, низких сортах хлопка.

— Нас не удовлетворяет работа хлопкоочистительных заводов. За прошлый год и пять месяцев этого года в полученном нами хлопке было сверх нормы 650 тонн сора, то есть более 40 вагонов. Это сильно затрудняет нашу работу и загружает железную дорогу. Мы просим сделать так, чтобы нам возили настоящий хлопок.

Зал аплодировал. Говорила Гаганова и о бытовых нуждах — детских садах, яслях. Ничего не забыла.

В перерыве к ней подходили люди, знакомились, поздравляли.

…8 июля 1959 года Валентине Гагановой было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Узнала она об этом в вагоне поезда, отправлявшегося в Ленинград, куда они вместе с заведующим прядильной фабрики Ильей Георгиевичем Трабером ехали на встречу с комсомольцами и рабочими прядильно-ниточного комбината имени Кирова. За несколько минут до отхода поезда к вагону подбежали начальник планового отдела Ольга Игнатьевна Юрченко и Тамара Михайловна Анисимова, начальник 2-го прядильного цеха.

— Указ только что по радио передали! Держись теперь, Валентина! Звание Героя нелегко оправдать! — сказала Тамара Михайловна.

Указ Президиума Верховного Совета Гаганова прочитала уже в Ленинграде.

Многие в то памятное лето 1959 года повторили поступок Гагановой: Николай Мамай, Александр Кольчик, Петр Усов, Григорий Яворский, Ангелина Лебедева. На 1 сентября 1959 года в стране было свыше 10 тысяч гагановцев.

А сама Гаганова? Ей часто приходилось выступать в то время, встречаться с разными людьми, делиться опытом В Москве, Ленинграде, Калинине она подробно рассказывала об организации работы в бригаде, борьбе с обрывностью, уходе за машинами. Бригада Гагановой вступила по вызову Николая Мамая в соревнование за досрочное выполнение семилетки.

А когда в августе уходила в декретный отпуск, она спокойно передала бригаду Людмиле Шибаловой. Люся стала хорошим бригадиром — требовательным, опытным, детально знала все операции производственного процесса. Девчата часто навещали Валентину и каждый раз приносили хорошие новости: Аля Иванова, когда-то самая от стающая в бригаде, стала одной из лучших прядильщиц, за семь месяцев бригада выполнила восемь месячных норм; с 1 сентября все пошли учиться, приняв решение к 1965 году всем получить среднее образование, а Галине Ефимовой и Людмиле Борисовой — высшее.

Девушки рассказывали Валентине, что они по воскресеньям ходят в туристские походы или ездят на водную станцию, вместе бывают в кино, библиотеке, и первая заводила у них Женя Панкова.

«А сегодня куда идем?» — каждый раз спрашивала она и тут же предлагала что-то интересное.

Чувство локтя, коллективизма становилось постоянной потребностью. Были в то время и другие заботы. К ней приходило много писем. Корреспонденция прибывала не только из Союза, но и от зарубежных друзей. Еще в августе она получила письме от Ирмгард Рихтер — текстильщицы из города Циттау, близ Дрездена, которая, узнав о поступке Гагановой, оставила свою передовую бригаду и перешла в отстающий коллектив. Через месяц новая бригада Рихтер полностью ликвидировала свою задолженность и впервые выполнила месячный план.

Письма приходили из Румынии, Венгрии, Болгарии. На письма, особенно на вызовы по социалистическому соревнованию, обычно отвечали всей бригадой. Даже в декретном отпуске Валентина продолжала жить заботами своего коллектива.

28 октября 1959 года бригаде Людмилы Шибаловой было присвоено звание коллектива коммунистического труда. В ту ночь у Валентины родился сын.

На комбинат Гаганова вернулась в марте 1960 года. Ей дали новую бригаду (бригадиром старой осталась Людмила Шибалова). Снова отличная работа, первые места в соревновании, поддержка почина «Личный вклад каждого рабочего в снижение себестоимости продукции», обязательство на 1960 год — выполнение норм выработки на 125 процентов.

Но сердце Валентины неспокойно. Рядом работает бригада Фокиной, показатели которой значительно хуже. И снова Гаганова в отстающей бригаде. За короткий срок — меньше чем за два месяца — ей удалось наладить работу в новом коллективе и вывести его в передовые. Еще 12 работниц научились отлично трудиться.

А у Валентины Ивановны уже новая мечта. «Есть у меня одна интересная мысль, — писала она в одной из своих статей, — которую думаю осуществить в недалеком будущем. Дело в том, что в нашем цехе имеется участок, на котором установлено новое, незнакомое нам оборудование. Не очень успешно пока идут дела в этой бригаде. Не в полную силу используется техника. Трудно приходится девчатам на этом участке. И я думаю в ближайшее время попросить перевести меня в эту бригаду. Может быть, опыт, который я накопила за 12 лет, поможет быстрее наладить работу на этом участке».

В начале мая Гаганова перешла на этот трудный участок. Новые станки были покорены. Если раньше бригада не выполняла технически обоснованные нормы, то с приходом нового бригадира выработка поднялась на 10 процентов, а производительность оборудования стала самой высокой в цехе.

С таким багажом Валентина Гаганова приехала на I Всесоюзное совещание передовиков соревнования бригад и ударников коммунистического труда, проходившее в Москве 27–30 мая 1960 года. К тому времени у нее было более 32 тысяч последователей. Снова друзья, выступления, волнения. А между заседаниями — Лужники, новые кварталы Юго-Запада столицы, магазины: хотелось купить костюмчик для Сережи, гостинцы домой, исполнить наказы подружек. А вечером — театр, задушевные встречи с друзьями.

Как-то в номере у Валентины Ивановны собрались Николай Мамай, Александр Кольчик, Юлия Вечерова, Кузьма Северинов — все знатные рабочие, Герои Социалистического Труда. Зашла и Валентина Белова, землячка Гагановой, одна из лучших свинарок страны.

Допоздна засиделись гости. О многом говорили здесь: и о государственных делах, и о бригадных, и о домашних. Смотрела на своих друзей Валентина и думала (потом об этом она писала в своих воспоминаниях): «Взять хотя бы по черточке их завидного характера, хотя бы чуточку их умения в делах! К примеру, у Юлии Михайловны Вечеровой — ее редкую душевность, у Александра Арсентьевича Кольчика — напористость, смелость. У Николая Яковлевича Мамая — партийную принципиальность, прямоту. У Кузьмы Антиповича Северинова — жизнерадостность, веселье. У моей тезки Беловой — жеиственность и редкое трудолюбие».

В этом вся Валентина Гаганова. Она видит в людях хорошее, светлое, доброе, берет у каждого его звездочку и несет ее тем, кому надо помочь советом, делом, примером.

В октябре 1960 года Валентина Ивановна снова взяла новую бригаду. На этот раз ей захотелось помочь совсем молоденьким девчатам, недавним выпускницам школы ФЗУ.

Поначалу девочки побаивались своего нового бригадира — сама знаменитая Гаганова пришла к пим! Они больше помалкивали, робели, когда Валентина обращалась к ним, волновались, краснели, когда надо было что-либо узнать у бригадира.

Это сразу же заметила Валентина Ивановна.

— Условимся так, — сказала она. — Все, что не умеете делать, говорите мне откровенно, я всегда помогу.

— Спасибо вам, Валентина Ивановна, — ответила Галя Смирнова.

Гаганова вполголоса поправила ее:

— Называйте меня, девушки, просто Валя, как и в прежних моих бригадах меня звали.

Это было началом дружбы. А вскоре пришли и успехи: в декабре 1960 года бригада перевыполнила технически обоснованные нормы и повысила производительность труда. В январе 1961 года новой бригаде Гагановой было присвоено звание коллектива коммунистического труда. Это была четвертая бригада, которую она вывела из от стающих в передовые. Еще 11 девушек научились отлично работать.

А когда у Валентины серьезно заболел сынишка, девчата взяли все заботы о бригаде на себя, даже бригадирские обязанности выполняли по очереди. А сколько гостинцев они переносили маленькому Сереже — и апельсины, и яблоки, и всякие игрушки. Выздоровление Сережи было праздником для всей бригады.

В каждом новом коллективе Гагановой вводилось что-то свое, особенное. Вот и в этой бригаде решили для лучшего учета ежедневно вывешивать результаты труда каждой работницы (отмечать, сколько конкретно наработано каждой), а также завести журнал для записей «болезней» машин.

Эти нововведения очень помогали.

В 1961 году вся страна готовилась к XXII съезду партии.

Росло движение последователей Гагановой. Они были во всех республиках страны. В Грузии и Азербайджане, Литве и Латвии, Белоруссии и Молдавии, Украине и Узбекистане передовые рабочие переходили на отстающие участки и выводили их в передовые. Знатная шелкомотальщица Туркмении Герой Социалистического Труда Айсолтан Караджаева рассказывала:

«Я узнала о почине Гагановой еще весной 1959 года, но, по-честному сказать, перейти сразу в отстающую бригаду побаивалась. Вдруг не получится? Ведь звание у меня какое — Герой Социалистического Труда, а тут надо держать ответ не только за себя, но и за всю бригаду.

Окончательное решение я приняла после личного знакомства с Валентиной Ивановной. Надолго запомнилась мне наша встреча. Сильное впечатление произвела на меня Гаганова. Сразу видно — волевая женщина, настойчивая; я бы даже сказала, с крутым характером. Но в то же время — добрая, отзывчивая, ласковая, и, что самое главное, верит она в людей и тем самым вселяет и в них уверенность в свои силы. На мои опасения она сказала с хитринкой:

— Откровенно тебе скажу, Айсолтан, и я боялась. Ой как боялась! Но по тебе вижу — справишься. Бери новую бригаду, не бойся, а если что — напиши, сама к тебе приеду, помогу обязательно.

Валентина Ивановна улыбнулась и тепло, по-сестрински, обняла меня. Этой улыбки и добрых слов я никогда не забуду. Очень помогли мне и ее деловые советы: как лучше организовать работу в бригаде, распределить по местам работниц, наладить взаимопомощь, ухаживать за машинами, вести журнал дел бригады и все другое.

Первую бригаду в передовые я вывела в 1960 году, а потом еще дважды переходила на отстающие участки. И везде результаты были одни и те же: перевыполнение плановых заданий, рост производительности труда и, конечно, соответственно, увеличение заработной платы. И в этом огромная заслуга Валентины Ивановны Гагановой, которая вселила и в меня уверенность, и я передала ее своим девчатам в Ашхабаде».

На рубеже 50—60-х годов гагановское движение охватило все республики страны. В Грузии перешла в отставшую бригаду прядильщица Горийского хлопчатобумажного комбината Елена Гегелашвили. Через газету «Коммунист» она обратилась к Гагановой с просьбой поделиться опытом и начать переписку. Вскоре пришел ответ, в котором Валентина Ивановна рассказывала о своей бригаде, ее успехах. Тогда-то знатные рабочие республики Гегелашвили и Мачурлария (Тбилисский камвольно-суконный комбинат) обратились к трудящимся Грузии с призывом поддержать замечательный почин их русских товарищей.

На Украине почин Гагановой был сразу же поддержан не только текстильщиками, но и рабочими других отраслей производства. Яценко, Глущенко, Свердличенко — это ее последователи в машиностроительной промышленности.

Среди первых последователей Гагановой в Белоруссии были Селькин (завод «Гомсельмаш»), Чекель (Гродненский тонкосуконный комбинат), супруги Лебедь (Минский подшипниковый завод).

В Прибалтике одной из первых назвала себя сестрой Гагановой Галина Геронок. Об этой двадцатилетней комсомолке с рижского швейного комбината «Авангард» писали в то время многие газеты. А она сама говорила:

— И зачем так много пишут обо мне? Ведь я только повторила поступок Гагановой. Это ее слава, а не моя.

Варсик Гаспарян с Ереванской швейной фабрики писал в своем заявлении в связи с переходом в отстающую бригаду:

«Патриотический пример Валентины Гагановой меня безмерно воодушевил, прошу послать меня в бригаду № 4. Можете быть уверены, что с коллективом этой бригады все предпримем, чтобы сделать бригаду передовой».

Так развивалась солидарность и взаимопомощь в многонациональной рабочей советской семье. Почин Гагановой сыграл огромную роль в укреплении дружбы народов СССР, рожденной еще в первые годы Советской власти.

Вместе со всеми к XXII съезду готовилась и новая бригада Гагановой, ее 11 славных подруг: пять Галок (как их любовно звала Валентина) — Захарова, Александрова, Смирнова, Ефимова, Никитина, а также Ирина Цыганкова, Вера Шипкова, Татьяна Каева, Зоя Варламцева, Раиса Благова и Валентина Александрова. Каждая из девушек взяла обязательство к съезду, а в целом бригада обязалась дать сверх плана ко дню открытия партийного форума 5700 килограммов пряжи. Коллектив Гагановой вызвал на предсъездовское соревнование бригаду Мамая.

16 октября девушки провожали Валентину Ивановну на съезд. Она была избрана делегатом от Вышневолоцкой партийной организации. В день открытия съезда Валентина получила телеграмму:

«Москва. Кремль. Делегату съезда Гагановой Валентине Ивановне.

Дорогая Валентина Ивановна! Шлем тебе горячий привет и искренне желаем плодотворных успехов в работе съезда. Заверяем, что в твое отсутствие бригада не снизит взятых темпов. Ежесменно даем сверх плана 20–25 килограммов пряжи».

«Милые мои девочки, — думала Валентина, — молодые и красивые, упорные и веселые, как я люблю вас всех!»

На съезде Гаганова встретилась со своими старыми друзьями — Вечеровой, Мамаем, Кольчиком. Познакомилась со знатными колхозниками страны — Героями Социалистического Труда Долинюк и Гиталовым.

Особенно запомнилась ей встреча с Юрием Алексеевичем Гагариным.

И еще навсегда в памяти осталась волнующая, очень сердечная встреча с президентом Вьетнамской Демократической Республики Хо Ши Мином. Дядя Хо, как рассказывала потом Валентина Гаганова, крепко пожал ей руку и сказал по-русски:

— Как ваши дела, товарищ Гаганова? Как ваше здоровье?

— Спасибо, на здоровье не жалуюсь, дела идут хорошо.

Президент ласково улыбнулся, усадил Валентину рядом с собой, и они долго беседовали (Хо Ши Мин хорошо говорил по-русски) о советских и вьетнамских делах, прядении, распространении передового опыта.

— На память о нашем знакомстве, — сказал на прощанье Хо Ши Мин, — я хочу подарить вам вазу.

И он передал ей подарок. На вазе было написано: «В память о XXII съезде КПСС».

Валентина горячо поблагодарила президента и просила передать горячий привет вьетнамскому народу от вышневолоцких рабочих, а от себя лично и от своей бригады пожелала успеха намдиньским текстильщикам, среди которых было много ее последовательниц и с которыми бригада вела оживленную переписку.

23 октября Гаганова выступила на съезде. Начала с того, что ее бригада заверила делегатов съезда, что она и все трудящиеся Калининской области не пожалеют сил для выполнения решений XXII съезда КПСС.

— Некоторые могут сказать, — говорила она, — как же это вы, еще не зная решений, уже обещаете их выполнить? Мы обещаем потому, что всегда доверяли и доверяем нашей партии и твердо знаем — партия всегда принимает такие решения, которые полностью отвечают жизненным интересам и надеждам трудящихся.

Затем она рассказала о работе своей новой бригады, о том, что предсъездовское обязательство перевыполнено — вместо обещанных 5700 килограммов пряжи дано 7200 килограммов, говорила о соревновании с бригадой Николая Мамая.

— Николай Яковлевич со своими товарищами дает сверх плана уголь эшелонами, а мы, прядильщицы, сверхплановую продукцию исчисляем тоннами. И хотя труд у нас исчисляется по-разному, но цель у нас одна — дать больше продукции нашему народу, которому нужны и сверхплановые эшелоны угля, и сверхплановые тонны пряжи.

Пусть нам порой нелегко. А как радостно трудиться во имя счастья советских людей, во имя коммунизма! Думается, что соревнование с бригадой товарища Мамая у нас продолжится, и мы, текстильщицы, не собираемся уступать первенства.

Валентина Гаганова рассказала также и о новых починах, рожденных в Вышнем Волочке: о бригаде Евгении Степановой, выступившей инициатором соревнования за достижение новых, более высоких темпов повышения производительности труда, и начинании Галины Пушкаревой, добровольно увеличившей себе норму выработки.

Речь Гагановой на съезде — это не только выступление бригадира-планочницы, это даже не речь знатного рабочего нашей страны, это речь государственного и партийного деятеля, заботящегося о всем советском народе, о процветании нашей Родины.

На XXII съезде Валентина Гаганова была избрана членом Центрального Комитета КПСС.

Перед отъездом из Москвы Николай Яковлевич Мамай зашел попрощаться с Гагановой:

— Ну что, Валентина Ивановна, возьмемся за работу засучив рукава? Передай прядильщицам из своей бригады: теперь уж мы посоревнуемся!

И соревнование продолжалось. Новая, четвертая бригада Гагановой набирала темпы: из месяца в месяц улучшалась работа, крепла дружба и взаимопомощь, а в результате — первое место в соревновании.

В 1962 году кандидатура Валентины Гагановой была выставлена от Вышневолоцкого избирательного округа в Верховный Совет. 18 марта рано утром вся бригада пришла к Валентине Ивановне. Кто-то взял трехлетнего Сережу на руки, кто-то подхватил под руку мужа Валентины Александра, а Валентину поставили в середку, и пошли все вместе, растянувшись широкой шеренгой, на избирательный участок. Весело прошло то воскресенье. А на другой день узнали: Валентина Гаганова избрана в Верховный Совет СССР. Ко многим обязанностям прибавилась еще одна — депутатская, почетная и в то же время ответственная.

Через полмесяца Валентина Ивановна была в Москве. Она приехала на пленум ЦК профсоюза текстильной и легкой промышленности, членом которого была избрана еще в 1960 году. Тут-то и произошло первое знакомство автора этого очерка с Гагановой.

В то время она была уже знатным человеком страны: Героем Социалистического Труда, членом ЦК КПСС, депутатом Верховного Совета СССР. Некоторые мои коллеги и профсоюзные работники не советовали мне встречаться с Валентиной Ивановной.

— Времени у нее сейчас мало, не примет, — шутили одни.

— Она все время в разъездах, трудно застать, — предупреждали другие.

— Больше в президиумах сидит, чем работает в бригаде, — с явными намеками говорили третьи.

Сказать по-честному, такие разговоры пугали меня. Вдруг, действительно, слава испортила человека? Ведь и такие случаи бывали. Но все, что я знала о Валентине Ивановне, говорило о другом. Особенно запомнился мне очерк, помещенный год назад в «Калининской правде». Там был воспроизведен такой эпизод. Как-то Гаганова подошла к начальнику прядильного производства Киселеву и сказала:

— Михаил Алексеевич, прочтите вот это письмо, которое я недавно получила.

«Вы должны мне посоветовать, — писал адресат, подписавшийся: Бедан, — как стать знаменитым человеком. Я очень хочу, чтобы моя личность тоже была известна всему нашему народу, чтобы родные узнали, какого сына они вырастили».

Михаил Алексеевич сказал:

— Напишите ему, Валя, что рецепт есть один: труд, честный, творческий труд на благо Родине.

— А может, не писать? — сомневалась Гаганова.

— Ответить надо. Некоторые молодые люди наши дела представляют наивно. Их надо убеждать, воспитывать…

Я знала, что Гаганова приехала на пленум, и, войдя в зал заседаний, стала ее разыскивать. Она сидела в десятом ряду.

Потихоньку я подсела к Валентине Ивановне и стала незаметно ее рассматривать. Огромные голубые глаза, чуть вздернутый нос, красивые губы, румянец во всю щеку. Красивая. Волосы густые, золотистые, две толстые, большие косы были уложены на затылке. Такие волосы сейчас редко встретишь. На портретах Гаганова выглядела значительно хуже. «Видимо, не фотогеничная», — с досадой подумала я. На ней была зеленая шерстяная кофточка, серая прямая юбка и черные туфли. Туалет дополняла маленькая изящная сумочка. «Со вкусом женщина», — уже с явным удовольствием отметила я.

Гаганова с большим вниманием слушала оратора. На трибуне Нефедова — председатель ЦК профсоюза. Вот она заговорила об успехах текстильщиц, о новых починах рабочих, и Гаганова вся засветилась, на лице заиграла добрая, очень приятная улыбка. А когда Нефедова перешла к недостаткам и трудностям, Валентина сразу же стала серьезной, даже нахмурилась немного. У нее было на редкость подвижное лицо, на нем сразу же отражались радость и печаль. Человек с таким лицом наверняка имеет такой же открытый и добрый характер.

В перерыве мы познакомились.

— Пойдемте вместе в буфет, — предложила я.

— Охотно, — согласилась Валентина Ивановна. — Только давайте возьмем с собой Юлю Вечерову. Мы с ней всегда вместе в Москве.

И вот мы сидим втроем за столиком, говорим буквально обо всем: о кинофильмах, спектаклях, книгах. Все новые и новые черты характера Гагановой раскрывались передо мной.

— Валентина Ивановна, а почему вы свою золотую звездочку не надели? — спросила я.

— Не хочется как-то особо выделяться перед людьми, обращать на себя внимание.

А потом мы заговорили о семейных делах.

— Валюша, вам не трудно управляться со всем своим хозяйством: сын, муж, учеба?

— Трудно, конечно, особенно с учебой. Ведь я семь классов еще в деревне окончила. Забыла многое, особенно математику, а в техникуме спрос большой, заниматься приходится много. По хозяйству же мне Саша помогает, золотой у меня муж. Поворчит: «Когда это кончится? Опять поздно пришла. Все собрания, работа». Но сердится он недолго. А сынишку люблю без памяти и очень скучаю, когда долго его не вижу. В общем-то, управляюсь со своим маленьким хозяйством. Юле куда как труднее, ведь у нее трое ребят.

— Ничего, и с тремя можно управиться, — спокойно говорит Юлия Михайловна, — главное — организовать, наладить все надо.

Да, такие женщины, как Гаганова, Вечерова и тысячи других, все успевают: они и любящие жены, и прекрасные матери, и хорошие хозяйки. А про работу и говорить нечего: и передовики, новаторы, общественники. Много забот у этих женщин.

В то время Гаганова работала над книгой. Еще в 1961 году издательство «Советская Россия» предложило ей написать автобиографическую повесть.

— Нам нужно, Валентина Ивановна, рассказать о вашем почине просто и доходчиво. Нужно показать, как рождаются герои в нашей стране, как ценятся труд и рабочий человек в социалистическом обществе. И никто лучше вас это сделать не сможет.

Такое предложение озадачило Гаганову. Правда, некоторый опыт у нее был. По горячим следам осенью 1959 года она написала две небольшие брошюры. Но это были маленькие работы, а тут надо было засесть за большую книгу. На это требовалось время, упорство и, конечно, талант.

— Не выйдет из меня литератора, — решительно заявила издателям Гаганова. — Да и времени совсем нет: работа, учеба, семья…

— Как же так, Валентина Ивановна, — настаивали представители издательства, — кто, как не вы, знает, какой огромный резонанс получили ваши брошюры. Хоть и стотысячным тиражом были изданы, а ни одной не осталась в магазинах. И не только у нас. Ваши первые работы были переведены в Болгарии и Чехословакии. Соглашайтесь, ну право же соглашайтесь.

И все-таки Гаганова отказывалась, отказывалась наотрез. И тогда «хитрые» издатели привели последний довод.

— Как же так получается, — сказали они, — сами вы всем помогаете, из бригады в бригаду переходите, а нам помочь отказываетесь. Давайте и в нашем деле организуем товарищескую взаимопомощь. Вы нам кое-что рассказываете, кое-что записываете, а дальше работаем вместе — редактируем ваш текст по-своему, по-журналистски.

И Гаганова согласилась. Так прибавились новые заботы. Приходилось вечерами после работы сидеть над текстом, вспоминая близкие и далекие годы.

Книга Гагановой «О самом дорогом» вышла из печати в 1963 году. С большим интересом встретили ее читатели. Особенно захватывали страницы, посвященные войне, суровому детству и юности Вали. А как увлекательно рассказала Валентина Ивановна о своей поездке на Кубу в 1962 году!

Очень понравились Гагановой многолюдные, шумные, с диковинными растениями улицы Гаваны, а еще больше кубинцы: добродушные, веселые, увлекающиеся, порывистые. На Гаванском текстильном комбинате у ткацких станков стояли мужчины, а не женщинш, как у нас. Беседа завязалась на рабочем языке. Валентина Ивановна встала к машине и без слов показывала, как у нас подматывают и завязывают нити.

А потом был митинг. Собралось множество народа. В руках у рабочих были винтовки, и они, поднимая их вверх, скандировали: «Патриа о муэрте» — «Родина или смерть!» Глядя на поднятые кулаки и винтовки, Валентина думала о том, что нет силы, способной уничтожить кубинскую революцию, вернуть в рабство людей, узнавших свободу.

Это первое впечатление от кубинцев сохранилось во время всего путешествия по острову Свободы. «Везде и всюду, — писала потом Гаганова, — мы ощущали эту преданность родине, сплоченность людей в едином трудовом братстве».

Рассказала Валентина Ивановна и об одном трогательном случае, происшедшем неподалеку от Сантьяго. Во время встречи с офицерами кубинской армии к ней подошел молодой офицер и пригласил в гости к своим друзьям.

— Вас там очень хотят видеть, — сказал он.

В доме, куда приехала Гаганова, в колыбельке лежала смуглая девочка четырех дней от роду. Переводчик сказал:

— В вашу честь, Валентина Ивановна, эту девочку назвали по-русски Валей.

Возвращаясь на Родину с Кубы, Гаганова думала о том, как безгранична и хороша наша земля, и на память ей пришли слова Юрия Алексеевича Гагарина: «Облетев Землю в корабле-спутнике, я увидел, как прекрасна наша планета. Люди, будем хранить и приумножать эту красоту, а не разрушать ее!»

А в мае 1962 года она выступила на конференции по всеобщему разоружению в Москве.

— Когда выезжаешь далеко за пределы своей страны, — говорила она, — когда слушаешь радио или читаешь газеты, видишь, что и в наше время находятся люди, которых не радует созидание, творчество на благо людей. Им не дороги ни веселый смех детей, ни светлые улыбки на лицах матерей, чистое солнечное небо над головой. Они вынашивают планы войны, тратят колоссальные средства на ее подготовку, направляют научную мысль на создание смертоносного термоядерного оружия. И в сердцах женщин не может быть покоя, пока жизни и миру на Земле угрожает опасность новой мировой войны.

Гаганова остановилась, перевела дыхание и продолжала:

— Мне самой было всего десять лет, когда в дом пришла страшная весть: отец погиб на фронте. Как сейчас помню глаза матери в ту минуту, глаза простой русской женщины, в которых слились и горе, и великий гнев, и сила, какой мы раньше не замечали. Нет, мы не злопамятны, но мы не забыли и никогда не забудем, сколько крови было пролито, чтобы человек сохранил свободу, достоинство, счастье.

Валентина Ивановна замолчала. Зал напряженно слушал. Было тихо-тихо, но вот снова раздался ее голос:

— Я мать, у меня растет сын. И я вместе со всеми говорю: мы не позволим, чтобы над нашими детьми заносили кровавый меч. Мы не потерпим никакой угрозы их счастью. Наш народ, наша страна могут с чистой совестью сказать: «Советский Союз делает все, чтобы уберечь мир от войны».

Долго не смолкали аплодисменты. Она сказала, о чем думали все собравшиеся в зале. Это был голос женщины и матери, рабочего и государственного деятеля.

Как выросла и возмужала Валентина Ивановна! Менее чем за четыре года из рядовой текстильщицы из небольшого русского городка она стала знатным человеком страны, популярной личностью, далеко известной за пределами своей Родины.

А каждодневная работа? Обычная будничная работа продолжалась, как и раньше. По-прежнему Гаганова работала в своей четвертой, когда-то отстающей бригаде. Бригада с честью несла звание коллектива коммунистического труда. Каждый старался работать так, чтобы рядом с ним не было отстающих. Взаимопомощь в труде стала правилом в бригаде.

Как-то произошел такой случай. В коллектив пришла новенькая, совсем еще девочка, только что из школы ФЗУ. Ей было трудно угнаться за опытными прядильщицами. Девушки помогали ей, но работа всей бригады в какой-то степени страдала от этого. И тогда новенькая сказала бригадиру:

— Снимайте меня с машины, не получается у меня, и себя и вас мучаю.

Конечно, спокойнее было бы перевести ее на более легкий участок. Но не такой был бригадир, не такая была бригада, чтоб испугаться трудностей.

— Из тебя выйдет прядильщица, — ответила Гаганова. — Не сниму с машины, ты способная девочка, подучим тебя.

Еще с большим упорством взялись девчата за обучение новенькой. И вот результат — через месяц она выполняла технически обоснованные нормы на 103 процента.

Таких бригад, как коллектив Гагановой, становилось все больше и больше. Более ста бригадиров прядильной фабрики перешли на отстающие участки, что дало сверхплановой продукции за 1962 год до 157 тонн пряжи. На прядильной фабрике не было отстающих бригад.

В 1963 году на Вышневолоцком комбинате родился новый почин, продолжающий дело, начатое Гагановой. Его инициатором выступил помощник мастера ткацкой фабрики Яков Григорьевич Кошелев. Суть нового почина сводилась к тому, чтобы вывести из прорыва ткацкую фабрику, которая в результате перехода ткачей на обслуживание 7 машин вместо 5 не справлялась с технически обоснованными нормами.

— Мы в ответе не только за свою работу, — говорил Кошелев, — но и за весь цех. Давайте попросим наших лучших ткачей перейти на другие участки, а на их место возьмем ткачей более низкой квалификации.

Сказано — сделано! Из передовой бригады ушло 6 самых лучших рабочих, а на их место взяли 4 работниц, систематически не выполнявших нормы, и 2 выпускниц школы ФЗУ. В течение 1–2 месяцев опытный мастер обучал новеньких высокому мастерству ткача. Все работницы стали выполнять технически обоснованные нормы от 100 до 110 процентов. Не меньшую пользу принесли высококвалифицированные ткачихи Кошелева, перешедшие работать на отстающие участки.

У передового помощника мастера нашлось много последователей. Уже в первом квартале 1963 года на ткацкой фабрике число работниц, не выполнявших норм выработки, сократилось более чем наполовину.

Вместе со всеми радовалась новому почину и Валентина Ивановна, о котором она рассказала на втором форуме ударников коммунистического труда, проходившем в Москве в апреле 1963 года.

26 апреля Гагановой предоставили слово. Она рассказывала о делах коллектива Вышневолоцкого хлопчатобумажного комбината, а о своей прядильной фабрике сказала:

— Я сегодня с радостью перед вами отчитываюсь: на нашей прядильной фабрике отстающих бригад не существует.

С гневом говорила о прогульщиках, лодырях, пьянстве. Особенно обрушилась на летунов, переходивших с предприятия на предприятие в поисках «длинного рубля».

— Товарищи, — говорила она, — мне хочется сказать несколько слов о тех горячих откликах, которые вызвал призыв героини-колхозницы Надежды Григорьевны Заглады «Дорожить честью хлебороба».

Не одни только хлеборобы задумались над вашими словами, дорогая Надежда Григорьевна. Многие рабочие и работницы подняли свой голос протеста против летунов, пьяниц, ловкачей, пытающихся жить за счет труда честных людей. Надо окружить летунов обстановкой самого сурового порицания. Пусть общественность строго спросит с них… Чего вы бегаете? Что не примоститесь к одному краю? Какие пироги ищете, а сами крошите общий каравай.

16 июня 1963 года Валентина Терешкова полетела в космос. Такая же текстильщица, как Гаганова, почти с той же биографией, как ее тезка, Терешкова стала первой в мире женщиной-космонавтом. Приятно было узнать, что ее любимой героиней была, как писала «Правда», «трудолюбивая и душевная Валентина Гаганова — бригадир прядильной фабрики из Вышнего Волочка. Симпатизировала она Гагановой, может, и потому, что была ее тезкой. Но главным, несомненно, было то, что Гаганова всю свою жизнь связала с текстильным производством и смело прокладывала новые пути в социалистическом соревновании».

Валентина Терешкова была одной из первых последовательниц Гагановой, Еще в 1959 году она на ярославском текстильном комбинате «Красный Перекоп», распространяла гагановское движение.

В 1966 году Валентина Ивановна Гаганова проводила своего Сережу в первый класс. С любовью рассматривала она первые буквы и слова сына, тщательно выведенные в его тетрадках. Прибавились новые заботы. Да и на работе произошли разительные перемены. Теперь Гаганова уже но бригадир-планочница, а мастер смены первого прядильного цеха, того самого цеха, куда она пришла в 1948 году шестнадцатилетней девушкой.

В 1966 году В. И. Гаганова была делегатом XXIII съезда КПСС. Ее вновь избрали в состав Центрального Комитета партии.

В год 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции смена Гагановой дала сверх плана 8,5 тонны пряжи. А затем началось соревнование к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина. Смена Гагановой приняла решение завершить пятилетний план к 3 ноября 1970 года.

1968 год. 28 марта Валентина по радио услыхала весть, которая совершенно потрясла ее. Трагическая гибель Юрия Алексеевича Гагарина, первого летчика-космонавта, была воспринята в каждой советской семье как утрата очень дорогого и близкого человека.

29 марта на территории Вышневолоцкого хлопчатобумажного комбината состоялся траурный митинг. Вот на трибуне член ЦК КПСС Герой Социалистического Труда мастер Гаганова. С трудом сдерживая слезы, она говорит:

— Ушел от нас Юрий Алексеевич Гагарин. Трудно, невозможно представить, что этого простого, обаятельного человека нет среди нас. Горе безвременной утраты сковало сердце каждого из текстильщиков: ведь его все хорошо запомнили, когда он приезжал в наш город и когда посетил наш комбинат. Я не раз встречалась с Юрием Алексеевичем Гагариным, и он навсегда запомнился мне, как человек с открытой русской душой, влюбленный в нашу бурную жизнь и готовый на любой подвиг во имя Родины.

28 марта 1969 года в Доме культуры комбината состоялся слет ударников и членов коллективов коммунистического труда. Участники слета приняли обращение ко всем текстильщикам Вышнего Волочка. «Коллектив нашего комбината, — говорилось в обращении, — следуя лучшим патриотическим примерам трудящихся страны, объявил 1969 год ленинским годом ударной работы. Целый ряд коллективов борется за право называться коллективом коммунистического труда ленинской пятилетки, лучшей бригады в выполнении юбилейных социалистических обязательств».

Смена Гагановой вместе с другими передовиками включилась в юбилейное соревнование. А 1 апреля 1970 года заводская многотиражка опубликовала имена лучших людей комбината, которые были награждены орденом Ленина. Их было всего десять, и среди них Валентина Ивановна Гаганова.

Март 1971 года. Кипит работа на Вышневолоцком комбинате. Впереди, как всегда, кадровые рабочие, передовики производства, новаторы: Гаганова, Кувшинова, Муравьева, Белоусова… «Стариков» пытается догнать молодежь. Но это трудно, очень трудно — нет опыта, навыков, настойчивости. И тогда комсомольцы бросают вызов: «В честь XXIV съезда партии дадим производительность труда передовиков!»

Но как? Каким путем достигнуть! Средство одно — обратиться за помощью к опытным рабочим.

И вот у Гагановой делегация. Это передовые комсорги: Вера Ивашкевич, Зоя Лаврентьева и Аня Хотеева.

— Валентина Ивановна, мы пришли к вам за производственными секретами, — говорит Анна Хотеева.

В бригаде Анны числится Надя Курченко[14]. Ежедневно мастер выписывает ее наряд. Но выполняют этот наряд другие: Надя погибла на посту. И тогда девушки решили зачислить ее навечно в бригаду и выполнять ее задание.

— Посоветуйте, как нам догнать опытных рабочих. И даже, — Аня смущенно улыбнулась, — перегнать их.

Аня замолчала, подумала немного и заговорила снова:

— Мы решили создать комсомольско-молодежные школы по изучению передовых приемов и методов работы. Школы эти пусть будут постоянно действующими.

Просим вас, Валентина Ивановна, возглавить одну из таких школ.

Гаганова внимательно слушала Аню. Ей понравилось новое интересное дело.

— Неплохо вы это задумали, девушки, — сказала она. — Думаю, ваш почин подхватят многие. Что же касается меня, я с удовольствием буду работать с вами.

Первые школы передового опыта начали действовать уже в дни работы XXIV съезда партии, и одну из них возглавила Гаганова. К августу 1971 года на Вышневолоцком комбинате работало 29 комсомольско-молодежных школ, в которых обучалось 500 молодых текстильщиц. 600 ветеранов и новаторов производства вели в них практические и теоретические занятия.

А через месяц Валентина Ивановна, назначенная к тому времени старшим инженером БРИЗа, вновь говорила со страниц печати. В многотиражке комбината в ответ на сентябрьское постановление ЦК КПСС о дальнейшем улучшении организации социалистического соревнования она писала: «Соревнование, если оно не формально, рождает энтузиазм, рождает творчество. Наши текстильщицы имели возможность не раз убедиться в этом на примерах замечательной работы Зои Патрикеевой, Галины Кувшиновой, Зои Даниловой и многих других, чьи почины, чей опыт находили широкое распространение…»

В день рождения Ленинского комсомола — 29 октября 1971 года — в Донецке встретились представители трудовых династий, чтобы обсудить задачи, поставленные XXIV съездом КПСС. Под алыми знаменами в торжественном марше шли те, кто строил социализм и теперь строит коммунистическое общество. Возглавляли эту необычную колонну: Алексей Стаханов, Александр Бусыгин, Мария Виноградова, Татьяна Федорова, Петр Кривонос. Рядом с ними теперь уже тоже ветераны труда, умножившие опыт старших поколений: Валентина Гаганова, Кузьма Северинов, Атамурат Худайназаров, Павел Чехорин, Василий Стебленко, Иван Стрельченко. А за ними уверенно шла рабочая молодежь — юноши и девушки самых различных профессий. Ныне, как и всегда, трудовая эстафета в надежных руках.