Новая жизнь владыки демонов

Глава 15

— Дорогие зрители, вынуждены сообщить, что после взятых допинг-проб команда сорок четвёртой школы оказывается дисквалифицирована из соревнований. Досрочно! В финал городских соревнований по кружале среди школ и лицеев Петербурга выходят команды семьдесят седьмого и пятидесятого лицеев! А тринадцатая школа занимает почётное третье место!

Слова комментатора заглушает рёв, свист и крики толпы, собравшейся на стадионе.

Что тут скажешь — я знатно подставляю Радищева и ребят из сорок четвёртой школы. Пусть виноват среди них всего один — пускай идут нахрен всем скопом. Как там говорится в каком-то старом фильме — «Один за всех, и все за одного»?

Ну вот, благодаря одному идиоту я и убираю конкурентов, которых даже до конца не пришлось побеждать в не самой честной борьбе.

Всех участников соревнований задерживают на поле почти на два часа — пока у каждого из нас не берут пробу на допинг. К счастью, кроме Ратмирова никто не использовал запрещённые вещества, так что вскоре всех отпускают.

Кроме Радищева, разумеется — его под белы рученьки уводят полицейские и отправляют в отделение. Не думаю, что Диме грозит что-то серьёзное — отец наверняка его отмажет, но в очередной раз щёлкнуть прилизанного придурка по носу приятно.

Молодец, Горчакова, исполнила мои указания в точности!

Едва вспоминаю о демонессе, как от неё приходит сообщение:

Я ухмыляюсь. О том, что в преддверии полуфинала и финала на разные команды ставили деньги, я слышал, конечно же. Для меня суммы там были смешными, так что сам я не участвовал, но знал, что среди учащихся школ и лицеев это была весьма популярная забава.

Но, несмотря на хорошее настроение, кучу полученного эфира, новое истинное умение и победу в полуфинале, меня куда сильнее волнует неожиданно возникшая проблема.

Метка Азраила с правой руки так никуда и не исчезает… Почему, наркун паршивый, почему?! Неужели потому, что за очень короткое время в меня влилась масса эфира? И если так — как долго метка продержится на руке? Исчезнет сама, или останется?…

Приходится какое-то время прятать её за сжатым кулаком, а затем я вытаскиваю из сумки целителя пару перчаток и надеваю одну из них. К счастью, во всеобщей суматохе никто не замечает этого, а если и замечает — не спешит спрашивать, зачем я нацепил резиновую защиту для рук.

Мой нос быстро приводят в порядок (уже в который раз), обрабатывают синяки и ссадины, и лишь затем отпускают домой. Витя и Лика, тоже присутствовавшая на соревнованиях, уже ждут на парковке, как и постоянный охранник сестры. Оказавшись в машине, я снова и снова пытаюсь незаметно «стереть» метку с руки — но у меня ничего не выходит…

Наркун паршивый, да как же так! И ведь совершенно непонятно, в чём дело… Раньше я без проблем скрывал её, когда это требовалось… А теперь — как отрезало!

Достаю телефон и хочу написать Горчаковой — но не решаюсь. Кручу в руках старенький аппарат и думаю о том, насколько легко отследить меня по нему. Насколько легко взломать и получить доступ к разговорам и перепискам…

Не так ли на меня выходили Михайловы? Вполне возможно…

Решив не рисковать, отключаю трубу и сосредотачиваюсь на разговоре с сестрой. Её голос и слова немного меня успокаивают, и когда мы приезжаем в родовой особняк, я снова мыслю рационально.

Есть проблема — надо её решать…

Парнишка молодой — лет двадцать, не больше. Стильная, но растрёпанная причёска, белоснежная рубаха с высоким воротником, который забрызган кровью, тёмный пиджак, простые синие джинсы.

И совершенно безумные глаза.

Молодой человек зажат в угол какого-то полуразрушенного помещения — упирается руками в стены и дико скалится.

— Первый, вижу цель!

— Фр-р-раааа!

Парень бросается вперёд, из его рта хлещет какая-то чёрная слизь. Руками и ногами он оплетает человека в военной форме, с оружием в руках, которым даже не успевают воспользоваться — и начинает рвать шею бойца зубами.

— Снимите его, снимите!

Слышится треск выстрелов, пули выбивают из стен куски штукатурки, а из вояки и набросившегося на него парня — фонтачики крови. Открывшие огонь люди нисколько не жалеют товарища, и он мгновенно оседает на пол, а вот накинувшемуся на него «стиляге» будто бы всё равно — он откатывается в сторону, на его руке вспыхивает кровавый круг.

Парень ускоряется, превращается в размытое пятно. Второй боец, попавшийся ему на пути, подлетает на пару с лишним метров вверх, бьётся о потолок и с отвратительным хрустом приземляется головой вниз. Ещё в одного из вытянутой руки парня бьют какие-то кровавые полосы, прошибая его насквозь, а затем — разрывая на десятки частей. Рядом с третьим парень оказывается рядом лично — и ударом одной руки практически сносит ему голову вместе со шлемом…

— Отходим, отходим! Нужно перегруппироваться!

«Стиляга» рычит нечеловеческим рыком, у него на лице проступают вены, заполненные чем-то чёрным, он рвётся к выходу из помещения — и в следующий миг будто натыкается на невидимую стену света.

Из верного проёма в него бьёт ослепительное белое пламя. Жар настолько силён, что вокруг заклинания преломляется воздух, но это не огонь. Это чистая, незамутнённая энергия. Она отбрасывает парня, но он тут же бросается к окну, прыгает в него с разбегу…

И не долетает до рамы, зависнув прямо в воздухе.

В помещение входит высокий, абсолютно лысый мужчина в белоснежной хламиде (или плаще, это как посмотреть). Его правая рука вытянута, будто удерживает «стилягу», а по лицу скатываются капельки пота.

Вокруг человека в белом плаще будто раскрывается светящийся ореол…

Он подходит ко всё ещё висящему в воздухе человеку, протягивает вперёд вторую руку, и кладёт её на лоб парня.

Тот мгновенно начинает орать. Из-под пальцев «белоплащника» валит пар, из глазниц стиляги бьёт белый свет. Ещё пара мгновений — и из ушей и носа молодого человека начинает литься кровь.

Лысый отнимает руку от обожжённого до костей лица парня, хватает его за запястье и разворачивает к себе. Несколько секунд смотрит на метку Азраила, и…

Резким движением отрывает кисть.

«Стиляга» орёт, как резаный. «Белоплащник» начинает читать какую-то молитву, или заклинание, снова возвращает руки на лицо несчастного. Тот всё ещё висит в воздухе и полностью обездвижен, но будь у него возможность — он бы бился в конвульсиях…

Несколько секунд — и голова парня взрывается, заляпывая белоснежные одежды лысого кровью и мозгами. Тот опускает руки, и тело падает на землю.

— Этот тоже не выдержал, — говорит он, разворачивается, и выходит из помещения.

Ставлю видео со стрёмным названием «Демоны среди нас! Метка ада на руке!» на паузу и откидываюсь на спинку кресла. М-да… Жестокие ребята, этот Орден чистоты… Похоже, тупым демонам-низшим от них пощады ждать не приходится. И пусть я совсем другой — долго скрывать выжженный на руке круг Азраила не получится.

Горчакова не зря прячет метку на своей руке, как и мои бывшие генералы и жёны. Да и я сам, если уж на то пошло… Очевидно что с теми, у кого её находят, разговор в этом мире короткий — это подтвердил недолгий поиск в интернете и официальный сайт Ордена Чистоты. На нём первым же признаком одержимости была указана «дьявольская метка на правой руке» — и приведён схематичный рисунок круга Азраила…

И что же мне теперь делать?

Можно всё время носить перчатки, но рано или поздно кто-то обратит на это внимание. Или я сам устану постоянно держать этот момент под контролем, ослаблю бдительность, и кто-то увидит магическую метку, которой нет ни у кого другого в этом мире… Ни у кого — кроме демонов, вселившихся в человеческие тела…

А потом это очень быстро дойдёт до Ордена.

Сколько времени потребуется «белоплащникам», чтобы выбить разрешение на мою проверку? Потребуется ли оно им? Судя по тому, что рассказала Горчакова и тому, что я нарыл в сети, эти ребята были настоящими фанатиками — безбашенными, временами даже жестокими. Пока что их ограничивали законы современных Анклавов, но с каждым годом из разрывов в мир людей пробиралось всё больше демонических сущностей. Они занимали всё больше людских тел, и Орден набирал всё большую силу.

Рано или поздно они доберутся до кого-нибудь из аристократов, и тогда…

Короче говоря, лучше не быть в числе первых, на кого они обратят внимание. А значит — требовалось как можно скорее скрыть метку Азраила, невесть почему переставшую исчезать по моей команде…

Когда-то давно мне уже приходилось это делать — но не потому, что метка не желала исчезать, а потому, что я просто не умел влиять на неё мысленно… Эх, вот были времена… Когда Преисподней правил сам Люцифер, а я был никем, и только начинал карабкаться по длинной лестнице демонической иерархии… И чтобы никто из моих «сотоварищей» и конкурентов не знал, какими способностями я владею, приходилось готовить зелье из крови баргестов-падальщиков, и регулярно его принимать.

На какое-то время это «стирало» метку Азраила.

По идее — можно бы сделать так и сейчас, но… Конечно же, имелись эти бл@дские «но». Если отыскать некоторые компоненты зелья типа волчьей ягоды или толчёных костей покойника-низшего было несложно, то найти баргеста казалось просто нереальной задачей.

Да, я видел десятки таких, на видеозаписях с «прорывов». Но попасть к разломам, да ещё и в самое ближайшее время… Что-то мне подсказывало, что сделать это будет невозможно, даже если я задействую все связи Горчаковой.

Во-первых — это далеко. Ближайший разлом находится в пустыне Кызылкум, а это тысячи километров отсюда.

Да даже если и не принимать во внимание такое колоссальное расстояние и представить, что я полечу на самолёте в дебри Казахстана…

Кто пустит меня к разрыву? Вокруг них располагается совершенно закрытая территория, находиться на которой имеют право только лучшие из лучших — «защитники человечества от демонов»… Даже если предположить, что каким-то чудом я там окажусь — надо ждать следующего прорыва тварей из Преисподней, надеяться, что в нём засветятся баргесты. И самое главное — нужно как-то получить их кровь.

Сомнительно, что всё это возможно и не вызовет никаких вопросов у окружающих…

Может, выдать себя за уникума, вундеркинда, способного разработать вакцину от… Да нет, это полный бред…

По идее, у меня была одна мысль, благодаря которой всё могло получиться, и для неё даже хватало моих знаний, накопленных за несколько веков жизни в Преисподней, но… Мысль эта была настолько опасной, настолько безрассудной и могла обернуться такими проблемами, что пока я решил на ней не останавливаться.

Незачем пороть горячку. Никто не кусает меня за зад, и время на подумать ещё имеется. Его немного — но оно есть.

Вместо того, чтобы паниковать, я позвонил Горчаковой и назначил ей встречу. После всех параноидальных мыслей и этого видео с «белоплащником» не решился прямо говорить о происходящем по телефону или делать это в тексте, и личный разговор теперь казался самым разумным решением.

Нужно было обсудить произошедшее с демонессой — быть может, она уже сталкивалась с таким? Или что-то слышала?.. Факт — информацию нужно было черпать изо всех источников, и я не собирался оставаться в неведении или строить пустые предположения.

Из-за всего происходящего, из-за этой, возникшей неожиданно проблемы я даже на несколько часов отложил любование своим вторым истинным умением. Но теперь, поняв, что в ближайшие часы и даже дни этот вопрос мне не закрыть, решил, наконец, изучить столь важный момент. Всё равно пока что я не знал, исчезнет ли метка сама, или нет. К тому же, если нет — у меня на руках всё равно не было нужных ингредиентов для создания зелья. И не факт, что они появятся в самое ближайшее время — так что я принимаю решение сконцентрироваться на том, что могу контролировать прямо сейчас.

Запершись в комнате, снова проваливаюсь в лёгкий транс и вызываю перед собой круг Азраила. Он вспыхивает светло-жёлтым светом, по орнаменту пробегают искры, и я, наконец, разглядываю второй чарм и читаю буквы древнего алфавита, складывающиеся в привычные слова.

Вокруг чарма, как и в случае с первым истинным умением, появляется мутный кружок. Второй уровень Совмещения, но что он собой представляет, я пока не знаю.

Зато то, что известно, вызывает у меня неподдельный интерес! Это ведь настоящая золотая жила! Можно делать почти всё, что душе угодно — прятать оружия в украшения, как указано в описании, создавать опасные ловушки, бездонные тайники в перстнях… С помощью «Совмещения» можно обойти любой металлоискатель, любое ограничение на что угодно — хватило бы фантазии и эфира!

Интересно, а с живыми существами это работает?

Увлёкшись, я провожу за экспериментами целый день. С «неодушевлёнными» предметами получается работать без проблем. Я прячу в ручку нож, а в резинку для волос — моток верёвки в пятьдесят метров длиной. Старые, сломанные механические часы теперь скрывают не менее старую тумбочку, найденную на чердаке. А несколько ножей превращаются в зубочистки.

Для того, чтобы вернуть предмету истинный облик, достаточно небольшого воздействия эфиром — моего личного, разумеется. Только тот, кто практикует «Совмещение», может управлять созданными им же предметами, и это большой плюс. Либо нужно «запрограммировать» предмет на какую-нибудь команду — на каплю крови, которой нужно смазать предмет, разорванный волос или ещё что-то подобное.

Но куда больше меня интересует возможность совмещать живые организмы…

Я начинаю с простого — и прячу в отрезок верёвки червяка, найденного в саду. Затем отправляю Виктора в зоомагазин и велю привезти оттуда нескольких животных — крысу, черепаху, попугая.

Эксперименты с ними тоже проходят удачно — черепашка превращается в пресс-папье, попугай в новогоднюю игрушку, а крыса в подушечку для иголок. Эфира на превращение живых существ уходит больше, чем на простые предметы, но в принципе немного на таких небольших созданий. Тем более, что теперь у меня куда больше истинной энергии, чем раньше, и восстанавливается она куда быстрее.

Куда больше меня волнует вопрос, сколько живое существо продержится в неодушевлённом предмете? Чтобы это проверить, я оставляю всех трёх существ в виде безделушек у себя в комнате и решаю проверить через несколько дней. Если останутся живы — значит им не требуется питание. А если умрут… Что ж, тогда и буду думать, для чего мне вообще нужно это умение…

Всё это отвлекает меня от мрачных мыслей о метке и увлекает настолько, что я не замечаю, как наступает вечер. Выдёргивает из размышлений и экспериментов меня топот женских ножек в коридоре, и короткие всхлипы за стеной.

Наркун паршивый, что там ещё происходит?!

Натянув перчатку на руку, я убираю «совмещённые» вещи в коробку и запихиваю под кровать, и только после этого выходу в коридор. Подойдя к двери комнаты Лики слышу, что она плачет.

Несколько раз ударяю костяшками пальцев в дверь.

— Можно?

Никакого ответа, только всхлипы становятся тише. Дурочка, неужели думает, что я ничего не услышу?

— Я захожу, — предупреждаю на всякий случай, и толкаю дверь. Заперта на засов… — Лика, открой.

Несколько секунд, и за дверью слышится какое-то шуршание, а затем она приотворяется. Я вхожу в комнату, и вижу в полумраке зарёванную сестру. Она возвращается на кровать и закутывается одеялом, почти скрыв лицо.

— Ну и что случилось?

— Ничего…

— Лика, перестань, — хмурюсь я, — Давай обойдёмся без уговоров. Просто скажи, что случилось — и я постараюсь решить эту проблему.

Она резко сдёргивает одеяло с головы, и выпячивает подбородок. Я только присвистываю — под глазом сестры красуется здоровенный фингал.