Новая жизнь владыки демонов

Глава 17

Примечание:

Автор осуждает и не одобряет действия главного героя и некоторых других персонажей. Помните, вы читаете художественное произведение, не имеющее ничего общего с реальностью. Пожалуйста, не повторяйте ничего из того, что прочитали.

Спасибо.

Многие думают, что их реальность — одна единственная. Живёт себе низший в своём мирке и живёт, даже не подозревая, что таких мест — великое множество. И из одного из них попасть в другой — очень легко. Если знаешь как, конечно.

Я смотрю на десятерых эвиалов — трёхметровых демонов «имперфектов» с порванными кожаными крыльями. Они обладают особой кровью, которая поможет открыть портал в Ирреальность. Конечно, можно было использовать и кровь баргестов, она обладала схожими свойствами, но…

Сколько бы их потребовалось, чтобы отправить мою цель в другую реальность? Десятки тысяч? Больше?

Шестеро эвиалов стоят на концах огромной звезды Давида, ещё четверо — в её центре. Символ начертан кровью на скалистой поверхности, и каждый из демонов поливает его тонкой струйкой своей крови из проткнутых кинжалами ладоней. Тягучая красная жидкость бежит по желобкам, заполняя выдолбленный в скале огромный рисунок.

В воздухе висит запах металла и серы, где-то вдалеке, на горизонте, в чёрных облаках полыхают красные молнии…

— Мой господин, — Абаддон стоит рядом со мной, — Вы уверены, что всё получится?

— Уверен. Записи Иоанна Богослова — самое ценное, что нам удалось получить во время последнего сражения с Небесной ратью. Там чётко сказано, что наш повелитель — на самом деле бывший белокрылый.

— В голове не укладывается…

— Не у тебя одного, Первый, не у тебя одного… Но это правда. Как только мы это узнали — многое в его поведении стало понятно. Вы все готовы?

— Да, господин.

— Отлично. Когда он появится, мне будет нужен весь ваш эфир. ВЕСЬ! — повторяю я, — Иначе у нас ничего не выйдет. Люцифер и дальше продолжит разрушать наш мир, открывая порталы в Светлые сады. Он и дальше продолжит жертвовать тысячами наших братьев ради своих целей, и рано или поздно, мы с тобой тоже погибнем. Сейчас он даже не подозревает об измене, и поэтому нам не придётся с ним сражаться. И это — единственный шанс от него избавиться. Ты это понимаешь, Абаддон?

— Да.

— Тогда, надеюсь, ты не допустишь ошибки. Как и все остальные. Без вас вся эта затея бессмысленна.

Кровавый рисунок, наконец, наполняют кровью. Эвиалы встают на колени, а я прохожу вокруг звезды, посыпая её контур нужной смесью, состоящей из тринадцати ингридиентов.

А когда заканчиваю — четверо эвиалов в центре звезды синхронно перерезают себе запястья и ложатся на землю. Их кровь пропитывает скалу, дымится, а оставшиеся шестеро затягивают длинное заклинание.

Через пару минут трупы пожертвовавших собой эвиалов растворяются в воздухе, а посреди рисунка, там, где они лежали всего мгновение назад, появляется контур другого существа…

Его знает каждый житель Преисподни.

Огромного роста, выше любого из нас. С длинными, чёрными волосами, и высокой острозубчатой короной на голове. Из его спины вырастали огромные белоснежные крылья… Руки, обвитые змеями, с длинными когтями, и прекрасный, идеальный лик, от созерцания которого невозможно оторваться… А над ним — огненный нимб.

Люцифер, прекраснейшее создание Бога, которого никто из нас не видел. Падший ангел, возгордившийся своей мощью и первый, кто получил собственную волю…

— КАК ВЫ ПОСМЕЛИ МЕНЯ ПРИЗВАТЬ?!

Его голос проносится над скалистой равниной, бьёт по эвиалам с такой силой, что разрывает их на мириады кусочков, превращает в кровавую пыль, которую уносит горячий ветер. Но это ничего — они свою задачу выполнили, теперь дело за мной…

Я едва удерживаюсь на ногах от такого сильного воздействия, но гордо расправляю свои кожистые крылья, которые не сравнить с прекрасными крыльями владыки Преисподни. Делаю глубокий вдох и командую:

— Сейчас!

Мои генералы стоят вокруг звезды Давида на безопасном расстоянии. Верные соратники, те, с кем я прошёл сотни битв, те, с кем тренировался десятки лет и набирался мощи, чтобы вступить в войско Люцифера и служить ему… Те, с кем мы замыслили переворот… Десять высших демонов, обладающих самой большой мощью среди всех, кроме самого Люцифера и меня.

Они вскидывают руки, и я чувствую, как заполняющий их эфир передаётся мне. А я направляю его на рисунок, насыщая кровь страхом миллионов низших душ.

Густая жижа мгновенно меняет цвет с алого на льдисто-голубой, вспыхивает, и бьёт в небо.

Люцифер, видя это, рычит словно зверь, и мгновенно меняет облик. Антропоморфная личина расползается за пару секунд, контур повелителя Преисподни увеличивается ещё сильнее. Он меняется и трансформируется…

— «Огромный красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадем» — цитирую я по памяти, и увеличиваю поток эфира.

Через меня никогда не проходила такая мощь… Каждое мгновение мне кажется, что ещё секунда — и меня просто выжжет изнутри, но я держусь. Понимаю, что не могу позволить себе проиграть… Только не сейчас, только не после такого долгого пути!

Владыка Преисподни рвётся вперёд, но светящийся контур звезды, бьющий вверх, не пропускает его. Он удерживает запертое внутри себя чудище, но то ежесекундно пытается вырваться.

Люцифер бьёт по светящейся преграде своими лапами, пытается укусить её, дышит огнём, царапает её огромными, в несколько метров длиной когтями — но не может выбраться.

— ОСТАНОВИСЬ, ДЖЕРЛАК! ОСТАНОВИСЬ, И Я ПОЩАЖУ ТЕБЯ!

— Пош-шёл т-ты… — цежу я сквозь зубы, — Ан-нгел-л… П-перер-рос-с-ток!

Люцифер в облике дракона ревёт так, что закладывает уши. Даже через удерживающий барьер проходит его психический удар, и все мои генералы падают на землю. На ногах остаюсь только я, но для этого приходится собрать все силы, какие только у меня остались.

Кожа обугливается, сползает пластами, кровь застилает глаза, боль скручивает мышцы, но я удерживаюсь на ногах — только благодаря своей воле, и продолжаю качать поступающий в меня эфир, постоянно наращивая его поток.

Тело придётся восстанавливать, конечно, но… Оно того стоит.

Я наполняюсь «до краёв» и в этот момент разом «выталкиваю» из себя весь оставшийся эфир — как было сказано в книге Иоанна.

И вижу, как в центре звезды Давида открывается матово чёрный провал. Огромный дракон ревёт, и его начинает туда засасывать. Люцифер сопротивляется — цепляется за остатки скал, и в последний миг даже умудряется пробить ослабевшую преграду — но ему это не помогает.

Бывший владыка Преисподни начинает рассыпаться, таять в воздухе как мелкий песок, подхваченный ветром. И через несколько секунд рассыпается трухой, которую затягивает в открывшийся провал.

А затем он схлопывается. По моим глазам бьёт вспышка ослепительного света, барьер окончательно исчезает, а кровь, наполняющая контур звезды, окончательно испаряется.

Я оборачиваюсь, и вижу, как некоторые из моих генералов поднимаются на колени.

— Мы это сделали, господин! Мы это сделали…

Воспоминание заканчивается также быстро, как и началось… Давние события проносятся в голове со скоростью пули, и я вздыхаю.

Ублюдки-генералы открыли разрывы в этот мир, подсмотрев за мной в тот раз. Вероятно, кто-то из них нашёл книгу Иоанна Богослова…

И вот сейчас мне придётся повторить этот процесс, как бы не хотелось этого сделать… Под рукой не было эвиалов, которые сделают всё за меня, не было высших демонов, которые поделятся своим эфиром…

Впрочем, этого и не потребуется, скорее всего. Всё же, на этот раз мне не нужно отправлять в неизвестность самого сына божьего. Достаточно просто выдернуть из Преисподни мелкого баргеста-трупоеда, а для этого и портал нужен не настолько мощный и массивный.

Первым делом я звоню Горчаковой и требую срочной встречи. Все дела откладываются, и Витя везёт меня на Петроградку, в заведение, где мы сидели в день нашего знакомства.

— Что-то ты какой-то бледный, барин, — замечает он по дорогу туда, — Как мелом вымазан. Неужто решили закосить под того, в белом плаще?

Я только кривлюсь от шуточек низшего. Не до них сейчас.

— Витя, будь добр заткнуться, и вести машину молча, лады? Мне надо подумать.

— Вы только смотрите, не переусердствуйте с этим.

— Витя!

— Всё, молчу, молчу.

Маруся уже ждёт меня в кафе, но рассиживаться там я не намерен — слишком много в этот час лишних ушей. Мы берём горячий кофе и идём по Ждановской набережной в сторону Петровского парка.

— Что за срочность, господин?

— Дело плохо, Маруся. Меня в оборот берут «белоплащники». Полчаса назад имел беседу с одним из их вербовщиков… Предлагал место в их академии и хотел завтра проверить меня на одержимость. Якобы — для подготовки документов. Очень настаивал.

Девушка хмурится.

— Они не могут без вашего согласия или личного повеления великого князя. Это незаконно!

— Да я знаю, что незаконно! — рычу я, — Но они… Загнали меня в угол. Я отказался, но думаю, что у них была причина выйти на меня. Какая — не знаю, но факт остаётся фактом. Полагаю, что за мной сразу же установили слежку. И полагаю, что в самое ближайшее время Орден найдёт способ проверить меня.

— Но ведь вы возродились в теле… Простите, низшего, господин. Единственно, что может вас выдать — метка Азраила, и…

Она затыкается, когда я показываю ей забинтованную руку.

— Это…

— Да, то, что ты думаешь. На соревнованиях в меня одновременно влился эфир тысяч людей, и метка проявилась. Я попытался её убрать, как в самом начале — но ничего не вышло. Уже больше суток прошло, а она всё не сходит.

— Как думаете, с чем это связано?

— Возможно, с особенностями тела низшего. Первое истинное умение требовало мало эфира. Второе — куда больше. Думаю, он просто проявляется таким образом. И у меня теперь нет возможности скрыть круг Азраила усилием воли, как раньше. Как понимаю, у тебя такого не было?

— Нет. Моя метка оказалась видима только… Во время близости с вами, господин. Но вы находитесь в этом теле всего ничего, к тому же, оно магически проявилось только тогда, когда вы в него попали. А я «замещаю» Горчакову с трёх лет. Возможно, моё тело лучше адаптировалось к эфиру, чем ваше? И возможно, спустя какое-то время…

— У меня нет этого времени, Маруся, — рычу я, — Нет, ты понимаешь? Не получится долго отнекиваться от «белоплащников»! Рано или поздно они найдут предлог меня проверить. Или кто-нибудь увидит метку у меня на руке и стуканёт им. Ты же сама видела, как люди на такое реагируют! Одержимых если видят — закладывают сразу!

— И что вы предлагаете?

— Есть одна идея… Но она тебе не понравится.

— Говорите, господин. Я сделаю всё, что прикажете!

— Хорошо, — я киваю, оглядываюсь, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, наклоняюсь к Горчаковой поближе и шепчу, — Тогда слушай, и запоминай…

Суккуба я отправил отыскивать нужные для проведения ритуала ингредиенты. Девушка не пришла в восторг от того, что за такой короткий промежуток времени я велел ей найти кучу малоизвестных, а то и вовсе редких вещей, и в частности — отыскать кости свежего мертвеца. Но спорить суккуб не стала — в качестве поощрения потёрлась об меня своей грудью (сегодня она вообще была без лифчика!) и отправилась выполнять задание.

Впрочем, всё это было мелочью по сравнению с основным компонентом ритуала…

Для того чтобы открыть разрыв, требовалась кровь. И чем больше этот разрыв планировался — тем больше крови требовалось. В тот раз, когда мы вышвырнули Люцифера в Ирреальность, нам потребовались десять здоровенных эфириалов.

Сейчас ситуация была иная, и я полагал, что мне хватит и одного низшего.

Да, придётся грохнуть какого-нибудь человечишку, что поделать?

Я не мог поручить сделать это Горчаковой. Потому что принести кровавую жертву должен был тот, кто открывает портал. С эфириалами всё было бы по другому, но сейчас… Приходилось использовать «подручные» средства.

Так что я велел ей найти какого-нибудь бродягу, которого не станут искать, оглушить его и привести на место ритуала живым. А уж прирежу я его там самостоятельно.

Место, где я собирался пробить брешь в Преисподнюю, должно было быть достаточно тихим, но находиться в пределах мест, где много эфира — а значит, в городской черте. Наркун паршивый, как же хорошо, что я вызубрил записи Иоанна Богослова! Без них даже не знаю, что сейчас бы делал…

Таким местом я выбрал Серафимовское кладбище в северной части города. Оно было большим, тихим, рано закрывалось и почти не охранялось — так что у меня не возникнет никакого труда проникнуть туда поздним вечером.

А пока Маруся каталась по городу и выискивала необходимое для ритуала, мне пришлось создать видимость занятости, хотя в голову, признаюсь, не лезло совсем ничего, и заниматься текущими делами совершенно не хотелось…

Как я и предполагал — «белоплащники» установили за мной слежку. Конечно, эти идиоты не преследовали нас с Витей на своих белоснежных джипах, но срисовать серебристый седан с двумя бородатыми парнями в очках, который катался за мной по городу весь день, не составило никакого труда.

Я подозревал, что это — не единственные наблюдатели, и другие маскируются куда лучше, но… Их срисовать пока не удалось. Однако и тех, что обнаружил, хватало с лихвой. Это, кстати, была ещё одна причина, по которой местом проведения ритуала я выбрал кладбище — там очень сложно подобраться к объекту слежки незамеченным.

В том, что Ордену сообщат, что я что-то делал с Горчаковой на кладбище, я не сомневался — но и сделать ничего с этим не мог. Оторваться от слежки, а уж тем более, сделать это незаметно, не представлялось возможным — не настолько крутым водителем был Волков. Да это и вызвало бы подозрения, равноценные посещению кладбища, так что… Особой разницы для меня не было.

Главное — чтобы ищейки «белоплащников» не увидели, чем мы там занимаемся. Впрочем, у меня появилась мысль, как «отрезать» хвост хотя бы на то время, пока я буду проводить ритуал.

К полуночи мы с демонессой оказались у западной ограды погоста. На этот раз она не взяла с собой людей — приехала на небольшом кроссовере одна, помогла мне вытащить из багажника бесформенное тело в вонючей одежде и с мешком на голове, и перекинуть его через забор.

Витя в это время перегородил машиной единственный подъезд к кладбищу с этой стороны, остановив «белоплащников».

— Барин, — он позвонил, как только они оказались рядом, — Те парни разворачиваются. Даже из машины не вышли. Будут искать объезд, наверное.

— Понял. Спасибо, Витя. Посмущай их — покатайся следом, но близко не приближайся, лады?

— Понял.

— А если они всё же сунутся на кладбище — попробуй как-нибудь задержать.

— Ну уж нет, барин.

— Что значит «нет»?!

— Не обессудь, Демид, но мне того случая на трассе с лихвой хватило. Эти вдруг тоже начнут стрелять? А у меня даже пистолетика никакого нет.

— Ладно-ладно! Тогда… не знаю, просто позвони мне, предупреди.

— Это я запросто! Барин?

— Что?

— А что вы всё же тут…

— Тебе лучше этого не знать Волков.

Отключившись, я помог Горчаковой перелезть через забор, перекинул туда сумку с ингредиентами для ритуала и перемахнул сам.

Место для открытия портала мы выбрали почти в самом центра кладбища — на относительно свободной площадке колумбария, со всех сторон окружённой каменными «стенами праха».

Для начала пришлось закинуть в пятилитровую пластиковую бутылку компоненты, которыми нужно нарисовать звезду Давида. Краска «серебрянка», волчьи ягоды, толчёный прах мертвеца, умершего неделю назад, потроха трёх мёртвых птиц, сгнившее собачье сердце и ещё парочка не менее «приятных» ингредиентов.

Хорошо, что всё это Горчакова измельчила промышленным миксером, прежде чем привезти сюда, иначе мы бы провозились несколько часов…

— Что теперь? — спросила она, наблюдая, как я смешиваю всё это.

— Рисуй звезду Давида. Как можно ровнее, и следи, чтобы не было никаких прерываний, ясно?

Демонесса кивнула, взяла широкую кисточку и принялась выводить на потрескавшихся плитах площадки ровные линии — вокруг меня и привезённого ей человека, заключая нас в шестиугольник.

Я же содрал с его головы мешок, попросил нож и, дождавшись, когда она закончит, осмотрел рисунок. Кажется, всё в порядке…

Перехватив кривой клинок поудобнее, я чиркнул им по горлу так и не очнувшегося бомжары. Держа голову человека так, чтобы не заляпаться, окропил линии рисунка вокруг себя, приговаривая заклинание, отчётливо отложившееся в памяти, и насыщая рисунок частью накопленного эфира:

— Тварь из Преисподней, баргест-трупоед, прошу тебя покинуть твое местопребывание, в какой бы части ада оно ни находилось, чтобы явиться говорить со мной, — в противном случае заставлю тебя силой великого Бога живого, его возлюбленного Сына и Святого Духа; повинуйся незамедлительно, не то будешь вечно терзаем силою могущественных слов великого Ключа Соломона, коими пользовался он, дабы вынудить мятежных духов принять его договор; являйся как можно скорее, не то стану беспрерывно пытать тебя силой этих могущественных слов Ключа: AGLON, TETRAGRAMMATON, VAYCHEON, STIMULAMATHON, EROHARES, RETRASAMATHON, CLYORAN, ICION, ESITION, EXISTIEN, ERYONA, ONERA, ERASYN, MOYN, MEFFIAS, SOTER, EMMANUEL, SABAOTH, ADONAI. Я зову тебя. Амен!

На последних словах кровь перестаёт течь из горла бездомного. Вокруг меня разливается огромная лужа алой и липкой жидкости, кругом витает металлический запах. В небе висит огромная луна, освещая эту, без преувеличения, жуткую картину, и я чувствую, как напитавший звезду Давида эфир источает жар…

Он становится всё сильнее и сильнее, и в какой-то момент я чувствую под ногами слабый удар.

— Господин… — бормочет Горчакова с расширенными от ужаса глазами, — Вы…

Бух!

Второй удар раскалывает плитку у меня под ногами. Я отпускаю тело и делаю шаг назад. Кажется, получилось…

В следующее мгновение плитки разлетаются в стороны, земля взрывается, и в полуметре над землёй закручивается крохотный чёрный вихрь. Он постепенно растёт и достигает в ширину метра с небольшим.

А через секунду после этого вываливается баргест. Мерзкое создание, чуть выше метра в холке, похожее на собаку. Обгорелая кожа, вытянутая пасть с зубами кинжалами, из которой капает ядовитая слюна, горящие адским пламенем глазницы, иглы на загривке, длинные когти и толстый хвост, заканчивающийся небольшим огоньком.

Тварь отряхивается, распространяя вокруг себя отвратительный запах, и обращает внимание на нас с Горчаковой… Рычит, облизывается, делает несколько шагов в нашу сторон, и… Замирает…

— Ко мне! — команду я, и баргест, поскуливая и прижимаясь к земле, ползёт к своему господину…

Когда он оказывается рядом, я без страха кладу руку ему на загривок. Ладонь тут же оказывается вымазана в чём-то чёрном и склизком, но я не обращаю на это внимания.

— Мне нужно немного твоей крови, приятель. Не делай глупостей, — говорю я, смотря в пылающие глаза трупоеда, и киваю в сторону трупа бездомного, — А потом можешь сожрать это тело. Договорились?

Баргест слегка склоняет голову, словно соглашаясь. Я хмыкаю. Ну надо же! Я в теле низшего, но демон чувствует, кто его хозяин. Любопытно.

Беру нож, которым вскрыл горло бомжу, достаю из кармана небольшую пластиковую бутылку, делаю надрез на боку трупоеда и начинаю сцеживать его чёрную кровь.

— Господин, — разносится за спиной.

— Не сейчас, Маруся.

В кармане начинает вибрировать телефон. Неловко достаю его свободной рукой и вижу абонента — «Витя».

Наркун паршивый! Видимо, шпионы ордена сунулись на кладбище! Надо бы поскорее заканчивать…

— Господин!

— Да что?! — я убираю телефон в карман и зло поворачиваюсь к Горчаковой.

Она молча поднимает палец, указывая на разрыв реальности. Я слежу в направлении её жеста, и мгновенно холодею.

За тьмой портала виднеется чей-то глаз — огромный, жёлтый, с вертикальным зрачком. Он пристально смотрит на меня. Я сглатываю — это не баргест, и не кто-то из мелких демонов. Судя по размеру — какой-то «имперфект»…

Нужно срочно закрывать разрыв…

Жестом отталкиваю баргеста к трупу, отпуская его, поворачиваюсь к порталу. Потихоньку начинаю напитывать его эфиром, и читать заклинание:

— От всякого действа духов нечистых, повели нечистым и лукавым духом же и демоном отступить от мира его и раба Твоего, и не пребывать, ниже сокрыться в нём… Да очищен был от всякого искушения диавольскаго, и праведно, и благочестно поживает, сподобляем пречистых тайн…

Я не заканчиваю мантру — эфир, который соединяет меня с порталом, кто-то резко… Будто втягивает в себя. Энергия, которую я с таким трудом собирал в последнее время, начинает стремительно утекать из тела, и мне приходится прекратить «зашивать» разрыв, чтобы оставить себе хоть что-то.

В следующее мгновение за ним снова мелькает огромный глаз. А затем… За «края» портала цепляются две гигантские, чешуйчатые и когтистые лапы. И одним движением «разрывают» его, увеличивая в размерах сразу втрое…

В меня бьёт волна жара. Баргест рядом начинает скулить, а затем…

Затем из портала, один за другим, начинают валиться «имперфекты» — с щупальцами, лезвиями вместо ног, безголовые, похожие на сгоревших, сплавившихся людей, пауков, огромных нетопырей…

И весь этот вал тварей мгновенно бросается на нас с Горчаковой…