Новая жизнь владыки демонов

Глава 23

— Лёх, ну чё там?

Неподалёку от дома Орловых стоит серый фургон. В нём — двое мужчин в чёрной одежде. На головах — закатанные шапочки с прорезями для глаз. Водитель со шрамом через всё лицо лениво жуёт большой бутерброд. А его напарник на пассажирском сиденье, со свёрнутым набок носом и подбородком с ямочкой, несколько раз стучит небольшой коробочкой себе по ладони. Затем снова нажимает большую красную кнопку на ней.

— Да хрен его знает, детонатор сломался, что ли?

— Батарейки проверял?

Курносый хмуро смотрит на товарища.

— В смысле? Ты что, не поставил их туда?

— Я-то тут причём? Кто устанавливал взрывчатку, тот и должен всё контролировать.

— Я же просил тебя! Ты, бл@ть, только в машине сидишь, да свою еб@чую баранку крутишь! Не мог купить батарейки?!

— Да ладно, тихо ты! Я же прикалываюсь.

Водитель тянется к бардачку и достаёт оттуда запечатанную упаковку. Недовольный курносый распечатывает её, вставляет батарейки в детонатор и ухмыляется, когда на нём загорается зелёный индикатор.

— Сразу бы так. Ну что, поехали?

— Жми.

Клик…

Грохот взрыва разносится над посёлком, отражаясь от домов, деревьев и заборов. Над особняком Орловых взмывает пламя и поднимается огромный столб дыма. По стальному забору барабанят разлетевшиеся кирпичи, и мужчины в фургоне присвистывают, когда видят, как осыпается восточная часть дома.

— Сильно.

— Ага. Пошли, проверим. Минут десять есть.

— А водила Горчакова?..

— Забей.

Мужчины натягивают на лица маски, запускают закреплённые на лбах экшен-камеры, проверяют автоматы, выходят из фургона и бегом пересекают улицу. Стреляют выскочившему из «Скарабея» водителю в лоб, и тот падает на асфальт рядом с автомобилем.

Курносый выбивает входную калитку ударом ноги и, подняв оружие, аккуратно заходит внутрь. Его напарник прикрывает спину. Они совершенно не волнуются, что их могут заметить из окон — лиц не видно, фургон без номеров, амулеты невидимости — активированы.

Один из охранников реагирует на распахнутую калитку, водит стволом автомата из стороны в сторону, но не видит скрытых пологом невидимости налётчиков — и тут же ловит несколько пуль в голову.

По двору раскиданы кирпичи, горящие деревяшки, железо. В мангальной зоне, засыпанной обломками, лежат трупы ещё двух охранников. Мужчины обходят дом по периметру и, оказавшись рядом с обвалившейся частью, резко останавливаются.

— Охренеть… Ты это тоже видишь? Я же не рехнулся?

— Вижу.

На отмостке, под прикрытием стены в окружении обгорелых кирпичей лежит молодая девушка — Лика Орлова. В обгорелой и порванной одежде, чумазая, немного окровавленная — но живая, это понятно по вздымающейся груди школьницы.

А на ней… Словно прикрывая девчонку, на ней распласталась здоровенная псина. Но совсем не обычная — чёрная, с огромными шипами на загривке, острым хвостом, светящимися кусками мяса, просвечивающими между рёбер, мощной вытянутой челюстью и зубами, размером с кинжалы.

Она тоже тяжело дышит. По ранам понятно, что псине приходится несладко, но умирать, кажется, она не собирается.

— Что будем делать?

— Жди.

Водитель достаёт из карго-штанов телефон, набирает номер и ждёт.

— Алло, господин… Тут нечто странное… Девчонка жива. Нет, кажется, её вытащил… Какой-то демонический пёс. Да, не ослышались. Он больше меня, и явно похож на баргеста. Что нам делать? Хорошо, понял.

— Что он сказал?

— Тащи девчонку в фургон. Я проверю дом. Потом возьми титановые ремни и возвращайся. Свяжем псину и тоже заберём.

— Ты серьёзно?!

— Господин так велел. Ему виднее.

— Ясно…

Сказано — сделано. Водитель залезает в дом через провал, проходит по комнатам первого этажа, никого не находит, и по раскуроченной лестнице поднимается на второй этаж. Большая спальня всё ещё полыхает огнём, и боевик туда не суётся, но отчётливо видит обгорелый до состояния головёшки труп. Боевик фотографирует его.

В остальных комнатах — пусто, как и на чердаке, и даже в подполе, куда вёл люк из бойлерной.

Закончив осматривать дом, мужчина снова достаёт телефон.

— Господин? Орлов-старший мёртв, я зафиксировал. Младшего нигде нет. Ни в доме, ни на территории… Да, тщательно. Да, мы видели, как он заходил внутрь совсем недавно. Господин… — Водитель бросает взгляд на часы, закреплённые на запястье, на которых запущен обратный отсчёт, — Времени едва хватит, чтобы уйти, полиция и пожарные уже рядом. Да, хорошо.

Он кладёт трубку, выбирается из полуразрушенного дома, и подходит к напарнику. Тот уже связал посечённую осколками демоническую псину. Со всех сторон от взглядов соседей двор скрывают высокие деревья, но перед тем, как вытаскивать баргеста за ограду, курносый напоминает:

— Амулет. Я уже активировал, когда тащил девчонку.

В этот момент до боевиков доносятся звуки сирен. Машины экстренных служб уже совсем неподалёку.

— Ага.

Водитель достаёт из кармана ещё один белый кристаллу на цепочке, вешает его на один из шипов баргеста, и активирует невидимость. Соседям незачем видеть, что неизвестные похитили Лику Орлову и её демонического охранника…

Я просыпаюсь от яркого света, бьющего в глаза, и сразу же пытаюсь активировать силовой щит. Но ничего не выходит. Я пуст, и нет совершенно никакой энергии, чтобы зажечь даже минимальный огонёк на кончике пальца…

В голове проносятся десятки мыслей, всплывают обрывчатые воспоминания о том, что случилось за последние дни… Сбитая в полёте пуля, Лика с баргестом в теле болонки, Горчаков, Ванесса, взрыв…

Взрыв!

Наркун паршивый, неужели мне это не привиделось?!

— Тише, молодой человек, тише!

— Олег, подкрути подачу успокоительного. У парня, кажется, шок. Хорошо, что мы откачали из него энергию.

— Да, искры по пальцам только так бегают…

— Где…Я?

В горле пересохло, губы склеились, но я всё же могу говорить.

Надо мной появляется какая-то тень, и сфокусировавшись, я вижу незнакомое лицо. Судя по шапочке и обстановке, попадающей в поле моего зрения — это доктор, и я в больнице.

— Господин Орлов, не беспокойтесь. Я целитель первого ранга, Лавров Феодосий Павлович. Вы в городской Александровской больнице. Всё хорошо.

— Ч-что… Со мной?..

— Вывих плеча, сотрясение мозга, многочисленные порезы и ссадины, два сломанных пальца, лучевая кость и пять рёбер, лопнувшая барабанная перепонка в левом ухе, ещё кое-что по мелочи. Не переживайте, мы вас уже подлатали. Удивительно, как легко вы отделались…

— Я о… один?

— Простите?

— Мои… Моя сестра и отец… Охранники… Где они?

— Простите, господин Орлов, сюда доставили только вас. Я всего лишь лечил вас, и не знаю подробностей произошедшего. Полагаю, вас в них просветит полиция. А пока — позвольте проверить ваши реакции?

Я лежу в больнице вот уже два дня.

Оказалось, что сюда действительно привезли только меня. Постаралась Маруся, за что я ей благодарен. В первый же день после взрыва моя суккуб добилась перевода из ближайшей к дому городской поликлиники в нормальную больницу с одиночными палатами, и выставила у дверей двух серьёзных ведунов, да ещё и с огнестрелом.

Не знаю, как ей это удалось.

У полиции имелась ко мне несколько вопросов. Собственно, как и у меня к ним.

Оказалось, что «отец» погиб во время взрыва. Обгорел до состояния угля, но его удалось опознать благодаря отпечаткам челюсти.

Причиной несчастья назвали неисправность в газовом котле, но я нисколько не верил в это, ведь Лика бесследно исчезла, и никто не мог сказать, куда именно. Вроде бы кто-то из соседей видел какой-то серый фургон без номеров и опознавательных знаков, простоявший весь вечер на противоположной стороне улицы и уехавший почти сразу после взрыва… Но и только.

Никто не видел, кто в нём сидел, и куда он отправился. Камер на дороге почти не было, а те, что имелись на частных домах, почти не зацепили автомобиль. Понять, куда он уехал, не представлялось возможным.

Собственно, пропажа сестры была первым фактором, который указывал на то, что взрыв произошёл не случайно. Вторым были два трупа — одного из нанятых мной охранников и водителя Горчакова.

И того, и другого, убили чёткими выстрелами в голову, что выдавало серьёзных профессионалов. Полиция полагала, что у них не было времени забрать с собой трупы, но мотивов, по которым на наш дом могли напасть, никто предложить не мог.

Меня опрашивали несколько дней, подняли данные обо всём, случившемся за последние месяцы, но никаких ниточек к тем же Михайловым или Ворону не протянули — хвала тёмным богам!

Однако это же было и плохо. Ситуация складывалась совсем неприятная. Я понимал, что убить хотели именно меня — но не знал, кто именно. В голове витали мысли о Медведеве, которого я якобы оскорбил, и звонок Горчакова старшего за несколько минут до взрыва намекал на его возможное причастие, но…

Я не думал, что Светозар после моего отказа вступить в его клан пойдёт на такие решительные меры. Сейчас я против него — обыкновенная вошь против слона. Никто, и сделать ему не могу ничего. Ему незачем меня бояться, а уж в то, что он оскорбился настолько, я и вовсе не верил. Да, он мог перекрыть мне кислород — но не убивать же всю семью!

Также я грешил на Радищевых, но в последнее время у нас не было конфликтов, и я сильно сомневался, что Дмитрий всё ещё «греется» на меня за зачёт по кружале и выбитые зубы. Настолько, что готов убить… Хотя и отметать этот вариант было нельзя…

А ещё меня сильно беспокоила Ванесса… Демоница появилась в такой момент… И после взрыва бесследно исчезла. Она была в моей комнате, которую разворотило взрывом, но огонь не мог ей навредить. Интересно, куда она делась? Само собой, я раздумывал и над тем, не причастна ли она к происходящему, но её эмоции во время нашего разговора говорили о том, что это не так.

На самом деле я сомневаюсь во всех. И не знаю, кому можно доверять, а кого стоит опасаться.

Пока я лежу в больнице, ко мне приезжает масса людей — команда по кружале, рыжие сёстры-близняшки, Соколов и Соломенный, Назарова. И это не считая следователей полиции, разумеется, которые пытаются подловить меня на непонятных противоречиях.

У меня складывается впечатление, что они куплены — так сильно ребята выискивали противозаконные действия, которыми я мог насолить преступному миру — даже притянули за уши то нападение на трассе, но, как и раньше, не смогли отыскать никаких улик против меня.

Я только радовался, что не отобрал у Михайлова часть его нарко-бизнеса. Уверен, уж настолько крупную «рыбу» полиция бы наверняка отыскала…

Разумеется, каждый день заглядывает Горчакова. Суккуб, кажется, искренне переживает за меня, и делает всё что может, чтобы помочь мне, но… не скажу, что у неё получается.

Потому что Медведев, как выяснилось, перекрыл её папаше кислород, когда узнал, что тот взялся помогать мне с регистрацией клана. И сделал это Светозар жёстко, быстро и качественно. Забил инициативу, которую Горчаков пытался протолкнуть в Сенат, перехватил у него несколько контрактов, хотя они не были профильными в его клане, настроил серьёзных людей против князя, сынициировал несколько проверок его производств, подкупил нужных людей и втянул в судебные тяжбы.

И это всё — за несколько дней, и только за то, что Горчаков согласился мне помочь!

Наркун паршивый! Эта злорадность Светозара меня невероятно злила, но сделать с этим, к сожалению, я ничего не мог…

Обо всём этом мне рассказала Маруся во время своих визитов. Она сожалела, что всё так повернулось, но помочь ничем не могла. Ни о какой ссуде, разумеется, теперь речи и не шло. Помощь в оформлении документов тоже отменялась, да и род Горчаковых, который я так надеялся заполучить в собственный клан, пока что продолжил соблюдать нейтралитет.

Возможно, я бы смог уговорить князя противостоять Медведеву, если бы воздействовал на него. Благо, эфир у меня был, но… Как всегда, было «но» — Горчаков уехал в своё загородное поместье, и не показывал оттуда носа, общаясь со всеми по телефону или через нотариусов. А у Маруси не было и десятой доли влияния отца, хоть поначалу она и уверяла меня в обратном…

Ещё одной неприятной проблемой, являлось то, что во время взрыва погиб Николай. Не то чтобы я переживал за него. Совсем нет, честно говоря. Но имел место формальный казус.

Демиду ещё не исполнилось восемнадцать, и отец с сестрой были его единственными родственниками. А та, как день рождения у него (то есть у меня) был только через неделю — на эту неделю я оставался беспризорником, который не мог принимать решения без назначенного опекуна. Так что все сделки, которые мы с Мирославским с таким трудом добывали, все активы, которыми я владел через Николая, оказались заморожены.

И бумаги о том, что я, фактически, остался сиротой, ушли в соответствующее ведомство. Оттуда приехали люди и провели опрос, заполнили какие-то формуляры, чтобы взять меня под опеку. Все мои вежливые намёки и прямые фразы о том, что как только меня выпишут, я стану совершеннолетним и вступлю в права наследования всего, что принадлежало Николаю, не возымели никакого действия.

Мерзкая жаба, проводившая беседу, заявила что «закон есть закон» и пообещала назначить мне опекуна в самые ближайшие дни. А Маруся. Приехавшая сразу после неё и выслушавшая меня, подключила какие-то свои связи и узнала, что приказ этому ведомству спустили сверху — в тот самый день, когда меня зарегистрировали в больнице…

И плюсом к этому, на производство Мирославских нагрянул целый ворох проверок, не дающих спокойно работать…

Тот, кто подстроил всё случившееся, решил обложить меня по-полной. Горчаковы, бизнес, наследство, сестра…

В общем, всё сложилось так, что я оказался в «подвешенном» состоянии. И самое главное, что меня сейчас волновало — это поиски Лики. Я чувствовал, что когда (не «если», а именно «когда») найду сестру — многое прояснится. Все ниточки вели к её пропаже, и я понимал — если выйти на похитителей, получится найти и заказчика.

А уж то, что я с ним потом сделаю…

Никому не пожелаю такой участи…

Дверь тихо открывается, и лёгкий щелчок замка заставляет меня проснуться. В комнату входит фигуристая медсестра в соблазнительно коротком халатике. Видно только её силуэт, но время явно не для посещений, так что я напрягаюсь и активирую силовой доспех.

— Не пугайтесь, повелитель. Это я.

Узнаю голос Ванессы, но расслабляться не спешу. Случившееся лишь усилило мою подозрительность и то, что огненная дева появилась за несколько минут до взрыва, это лишь усугубляет…

Она подходит ближе, и я вижу, что демоница приняла человечески облик. Он не сильно отличался от её истинного вида — только характерные черты «имперфекта» оказались спрятаны от посторонних глаз. Но внешне огненная дева осталась столь же привлекательна.

— Не думал, что увижу тебя снова…

— Я могла бы оскорбиться, повелитель. Но не стану, ибо вы подверглись вероломному нападению.

— Как ты выжила?

— Огонь не может причинить мне вреда. Но думаю, вас должно волновать не это.

— А что же?

— То, что ту девушку, что жила в доме, и её охранника баргеста увезли двое низших.

— Что?! Откуда ты это знаешь?!

— Я сама видела, повелитель.

— Так, — я сажусь на кровати, — Давай сначала, и поподробнее, как всё было? Чётко, лаконично, без отступлений и догадок.

Демоница присаживается на край кушетки, прижимаясь ко мне горячим бедром.

— Огонь не причинил мне вреда, повелитель. Правда, взрывной волной выбросило в окно и оцарапало осколками… Но это ничего, эфир, которым вы поделились, позволил быстро залечить мелкие раны. Почти сразу я нашла вас во дворе. Вы лежали окровавленным, с вывернутой рукой, без сознания. В это время двое низших, с оружием и в масках, пристрелили человека который приехал за вами. А затем они вломились на территорию дома. Я чувствовала, что ваши охранные амулеты сломаны взрывом, и успела только спрятать вас от взглядов этих людей.

— Каким образом?

— Благодаря всё тому же эфиру, которым вы со мной поделились. У меня хватило сил укрыть и вас, и себя, с помощью невидимости.

— Ясно. Продолжай.

— Нечего особо рассказывать, повелитель. Эти люди проверили дом, и забрали вашу сестру с баргестом. Видимо, он сумел прикрыть её от взрыва и вытащить из особняка. Мужчины в масках осмотрели их, утащили их в фургон, поговорили с кем-то по телефону, а затем уехали. Они, кстати, тоже были невидимы, но за счёт каких-то побрякушек, так что я без труда их заметила.

— А потом?

— А потом приехали машины экстренных служб. Я не могла долго удерживать невидимость, потому затаилась, и решила найти вас позже, когда это не будет так опасно.

Пару минут я молчу, обдумывая сказанное. Значит, Лику и баргеста увезли какие-то боевики … Сестра жива, и это хорошо, но вот живой пёс из Преисподней, который имеет от меня чёткую команду… Это плохо, очень плохо. Это доказательство того, что я могу управлять им, и доказывает мою связь с демонами.

Но похищенная Лика сейчас волнует меня гораздо серьёзнее…

Наркун паршивый! Неужели это всё Медведев? Да нет, глупость. Он, судя по звонку Горчакова, и так может перекрыть мне кислород. Светозару совершенно незачем убивать меня и мою семью. А значит — это кто-то другой. Вот только кто?..

— Ванесса… — я поворачиваюсь к демонице, — Ты сказала, что чуешь запах демонов. А запах баргеста, который был рядом с моей сестрой…

— Я его запомнила, повелитель.

— И сможешь найти?

— Смогу.

Я снова замолкаю. В голове царит полный сумбур, и мысли роятся так, что начинает ломить виски.

— Повелитель? — рука Ванессы скользит под одеялом, — Вы так напряжены… Вам нужно расслабиться.

— Да, — я откидываюсь на кровать, — Да, ты права.

— Могу я?..

— Можешь, Ванесса, — я притягиваю демоницу к себе, целую её, — И знай, что вчера ты спасла мне жизнь. И за это я буду тебе всегда благодарен. Скоро я покину это место, и ты поможешь мне найти баргеста. Если всё сложится удачно, и ты не предашь меня — станешь моей новой женой.

— Повелитель! — она широко распахивает глаза и начинает часто дышать, — Это… Это честь для меня, повелитель!

— Так ты согласна? Дашь мне клятву верности?

— Конечно, повелитель!

— Тогда, — я чуть надавливаю на её плечи, опуская ниже, — Докажи.