Новая жизнь владыки демонов

Глава 20

Сегодня Дворцовая набережная Невы в историческом центре Санкт-Петербурга была перекрыта, и на участок рядом с Мраморным дворцом пускали только автомобили, которые находились в списках.

Полицейские в тяжёлом обмундировании, «СОБРовцы», сотрудники тайной службы в штатском, представители Ордена, личная гвардия князя — все эти ведомства отвечали за безопасность торжественного приёма, и я мог понять, зачем сюда согнали столько народа.

Для зевак и журналистов, наблюдавших за дворянами и приглашёнными простолюдинами высоких чинов с почтительного расстояния, это было показательное мероприятие. Мол — несмотря на нападение демонов неделю назад, у нас всё хорошо. У нас всё под контролем, посмотрите, сколько сил вас охраняет!

Мы как раз проехали заградительный кордон. Полицейские с автоматами наперевес, в компании нескольких магов, проверили моё приглашение и документы, сверились со списками, обыскали машину, и только тогда указали, где нужно её оставить.

— Серьёзная охрана, — заметил Виктор, который сегодня был на редкость молчалив.

— А то. После недавних-то событий.

Он хмуро посмотрел на меня через зеркало заднего вида.

— Удивляюсь я тебе, барин.

— В каком смысле?

— Что сухим из воды умеешь выходить.

— Не понимаю, о чём ты.

— Ну да, ну да… Тогда на станции «Чёрной речки» вы с княгиней мастерски слиняли, благодаря её папаше… А до этого — с кладбища. Хотя за тобой следили, и я, честно говоря, был уверен, что тебя загребёт Орден.

— Не за что меня загребать, Витя, — усмехнулся я.

— Ну-ну… — повторил он, сомнительно качая головой.

— А тебе бы я посоветовал не вспоминать о произошедшем вслух. Целее будешь.

— Угрожаешь? — фыркает мой слуга, — Хотел бы — мог давно тебя заложить.

— Да кто тебе поверит?

— Резонно… Браслет снимешь? — задал он вопрос, ставший для нас чем-то вроде общей шутки.

— Когда надо будет. Останови тут, кажется, я вижу Горчаковых.

Он послушно тормозит у самого тротуара, и я выхожу из новенькой «Рыси» (третьего купленного автомобиля за месяц) — совсем недалеко от ворот, ведущих к Мраморному дворцу. Вокруг тут же начинают сверкать вспышки фотокамер, с другой стороны дороги, отделённой ограждениями и охраняемой бойцами «СОБРа», несутся вопросы от журналистов, но я не обращаю на них внимания.

Вместо этого быстрым шагом догоняю Марусю. Суккуб вышагивает на высоких каблуках, в длинном чёрном платье с открытой спиной и прекрасно подчёркивающим грудь. Рядом с ней — коренастый мужчина с лёгкой сединой на висках, тяжёлой челюстью и орлиным профилем. Князь Александр Горчаков собственной персоной.

Разумеется, ручная демонесса не против моей компании. Как и её отец, попавший под влияние дочери. Я для него — желанный гость, прекрасный человек, интересный собеседник, смелый юноша, и выгодная партия для Маруси. Уж не знаю, как она на него влияет, но Александр Михайлович, даже несмотря на мой невысокий ещё месяц назад статус, относится ко мне весьма тепло.

Видимо, увидел перспективу, ха! Знал бы Горчаков, что на самом деле происходит — его бы удар хватил!

Поздоровавшись с Александром Михайловичем и Марусей, я перекидываюсь с ними несколькими стандартными для светского раута фразами, и мы выдвигаемся к Мраморному дворцу. Народу в его дворе собралось невообразимое количество. Сотни и сотни приглашённых. Мужчины разодеты в дорогие костюмы, женщины — в шикарные платья, шляпы с перьями и стразами.

Кругом — репортёры, газетчики, охрана, официанты. Всюду запах приятного парфюма, смех, улыбки — так и не скажешь, что неделю назад в шести километрах отсюда демоны рвали людей в клочья.

И забавно, что поначалу я думал, будто здесь окажутся только те, кто противостоял тварям из Преисподни в тот вечер. На деле получилось так, что мероприятие превратили в огромный инфоповод для всей северной столицы.

— Я слышала, сам великий князь почтит присутствием этот приём — замечает Горчаков, беря меня под руку.

— Неудивительно — он ведь и устраивает этот вечер, — усмехаюсь я, не торопясь отстраняться.

Решаю, что сегодня позволю демонессе почувствовать хоть какую-то близость со мной. Плюс — в глазах высшего света такая партия делает мне честь и заставляет людей по-другому смотреть на «неизвестного Орлова».

И это играет мне на руку.

Возле памятника Александру Третьему мы сталкиваемся с Мирославскими. Я представляю моему деловому партнёру Горчакова. Правда, довольно быстро выясняется, что они уже знакомы. Рыжие Лия и Лиля тоже присутствуют — и выглядят просто отпадно!

В белых топах, обтягивающих груди, с чёрными плечиками и вырезами, затянутыми сеточкой, с открытыми талиями и в дорогих дизайнерских джинсах, на первый взгляд девчонки выглядят простовато относительно всех дам в вечерних платьях, но благодаря своим обольстительным фигурам, эффектным причёскам и нестандартной одежде притягивают взгляды даже взрослых мужчин.

К слову, старшеклассников кроме нас, тут немало. Кроме меня, рыжих и Горчаковой, оказались приглашены самые выдающиеся ученики школ и лицеев Петербурга, дети знатных господ, одарённые простолюдины и спортсмены.

Включая, кстати, и часть команды наших соперников из будущего финала соревнований по кружале.

Фёдор Добронравов, первый боец пятидесятого лицея, приветливо кивает мне. Как я слышал — он нормальный парень, с понятиями чести, дружелюбный и открытый. Далеко не такой урод, как Ратмиров или Радищев, поэтому я киваю ему в ответ. Мы с ним схлестнёмся на ринге, а сейчас нет никакой нужды вести себя как идиот.

Вместе с Добронарвовым — ещё трое ребят, имён которых я не знаю, но всё же приветствую и их. Этикет, мать его, требует вести себя соответственно. И пусть всё происходящее кажется мне фарсом — я не собираюсь портить момент — уж больно редко в последнее время мне удавалось оказаться в спокойной обстановке.

Тут собрался высший свет Петербурга, и если постараться можно заиметь неплохие связи. Если всё сделать правильно, конечно.

Мы проходим через толпу к главному входу и оказываемся в шикарно отделанном фойе.

Сам дворец построен по заказу императрицы Екатерины второй в тысяча семьсот восемьдесят пятом году, по проекту итальянского архитектора Антонио Ринальди. Забавно, но это прекрасное сооружение предназначалось подарком моему однофамильцу, генерал-фильдцейхмейстеру графу Орлову.

Да уж, я бы от такого жилища тоже не отказался. Пусть оно и не идёт ни в какое сравнение с моим дворцом в Преисподней, но… Местечко приятное, что и говорить.

Одна из резиденций великого князя хороша как снаружи, так и внутри. Сводчатые арки, высоченные потолки, резные лестницы, лепнина, ковры, паркет, витражи, хрустальные люстры, скульптуры, фрески и картины — всё отделано очень стильно и красиво.

В огромных залах с мраморным молом и высоченными окнами играет музыка и танцуют гости, между ними снуют официанты, разносят шампанское, вина, другие напитки и закуски. В отдельных кабинетах, вдали от лишних ушей, ведут беседы важные бояре. С кухни доносятся невероятные запахи — не знаю, что там готовят повара, но слюнки у меня текут сразу, как только я чувствую вкус изысканной еды.

К счастью, никто никуда не торопится — до прибытия князя и его речи, ради которой, в общем-то, все и собрались, остаётся ещё около часа, так что я оказываюсь предоставлен сам себе. Горчаков с дочерью встречают знакомых, представляют меня им, а затем всё кружится в круговороте рукопожатий, знакомств, представлений и плоских шуток.

Мне скучно. Людишки-низшие, которые тут присутствуют, в моём понимании являются мелочными. Их цели и стремления настолько отличаются от моих, или даже от стремлений моих генералов, умудрившихся за пятнадцать лет занять высочайшие посты в крупнейших странах, что…

Я никогда до конца не понимал природу низших. Не понимал их самих, и отсутствия в них стремления к саморазвитию. Впрочем, чего с них возмёшь? Есть вкусно поесть и попить, мягкая постель, мощная машина и красивая любовница под боком, возможность понежиться три-четыре раза в год на тёплом песочке — и они довольны. В этом мире.

В Преисподни низшие демоны мало чем отличались от здешних жителей.

Ласкай их эго, давай щепотку того, чего у тебя самого горы, иногда пугай, иногда хвали, показывай, что ты о них помнишь — и этого более чем достаточно, чтобы управлять огромным и тупым стадом…

— Скучаешь, Орлов?

Я оглядываюсь и вижу перед собой Григория Соколова, моего сокомандника по кружале. Его вылечили после схватки с Ратмировым, и теперь мой одноклассник щеголяет новой кожей на лице.

— Можно сказать и так. Потерял свою даму, отец её куда-то увёл. Ты как?

— Нормально, — он вскидывает подбородок, — Сам видишь. Тренер говорит, что смогу спокойно продолжать тренировки, и через две недели буду выступать в финале.

— Поздравляю.

— Дёмыч, я это, — здоровяк слегка тушуется, — Хотел поблагодарить тебя, за то, что ты тогда меня пытался предупредить. Очевидно, что ты один заметил в Ратмирове что-то не то… Ну… Ты сам понимаешь. Да ещё и умудрился положить его… Короче, ты красавчик, Орлов, так и знай.

Он протягивает мне свою здоровенную лапищу, и я жму её не без удивления. Надо же!

— Спасибо, Гриша. Приятно слышать.

— Так-так-так, Григорий! Какие у тебя интересные знакомые!

Оборачиваюсь, и вижу перед собой двух человек — мужчину лет сорока, и очень похожего на него юношу, по всей видимости, нашего с Соколовым ровесника. Очевидно, это отец и сын — оба здоровенные, накачанные, с весьма бурной растительностью на лице, носами картошкой и пронзительно-чёрными глазами.

— Здравствуйте, Светозар Осипович, — кланяется Соколов, — Михаил, рад тебя видеть.

Я тоже слегка склоняю голову, узнавая мужчин. Это Светозар Медведев и его сын Михаил. Светозар — глава одного из крупнейших кланов нашего Анклава, человек, который занимался оружием в пределах целой страны и владел невероятными производственными мощностями.

Власть и влияние, которыми обладают Медведевы, трудно соизмерить с другими боярскими родами, которые я встречаю до сего момента. Даже Горчаковы, ведущие свой род из глубокой древности и служащие великому князю, менее богаты и титулованы. Да и в клане никаком не состоят, умудряясь долгие годы соблюдать нейтралитет интересов разных группировок.

— Демид Орлов, я правильно понимаю? — прищуривается Медведев-старший.

— Точно так, ваше благородие. Польщён, что вы обо мне слышали.

— О, не удивляйся. Один мой вассал о тебе все уши мне прожужжал… Правда, с весьма нелицеприятной стороны.

— Не думал, что мог перейти дорогу кому-то настолько влиятельному.

— Перестань Демид, — фыркает Светозар, — Всё ты прекрасно знаешь. Дмитрий Радищев искренне верит, что только благодаря тебе его турнули из команды по кружале. И то видео, на котором видно, как ты выбиваешь ему зубы… В общем, насколько мне известно, он извёл отца просьбами наказать тебя. А тот в свою очередь, когда узнал, что ты лезешь в его вотчину с оружием и окучиваешь Мирославских, начал намекать, что неплохо бы перекрыть тебе кислород.

Я удивлён, что Медведев так открыто об этом рассуждает, и говорю об этом, как есть.

— Даже не знаю, что и ответить на это, ваша светлость.

— На это ничего отвечать и не надо, Демид. Ведь я пока не задал никакого вопроса.

Он берёт у проходящего мимо официанта бокал с шампанским и залпом осушает его.

— Мне нравятся молодые и перспективные люди, Орлов. Такие, которые, не имея ничего, получают всё. Поверь, не такая мелочь как недовольство Димы Радищева повлияла на его отца и заставила обсуждать тебя со мной. Я в курсе многих связей между боярскими семьями. О дружбе Радищевых и тех же Михайловых, например, которых так долго лоббировали в наш клан… Пока Афанасий Олегович не пропал бесследно, и его наследство не разорвали стервятники.

Он ненадолго замолкает, а у меня в голове проносится вереница мыслей. К чему бы Медведев это упомянул? Неужели знает обо мне что-то, чего знать не должен? Михайлова-старшего так и не нашли, как и его людей, меня к его исчезновению было никак не привязать — но тем не менее вот он, глава клана Медведя, едва ли не говорит об этом, пусть и в обтекаемых формулировках.

— Не понимаю, к чему вы ведёте, Светозар Осипович.

— К тому, что мне в моём клане требуются рода определённого толка. Не те, что зарабатывают основные деньги противозаконными методами. И не те, кто привык есть с золотых ложек и спать на пуховых перинах, пользуясь накоплениями предков и ничего не делая. Я сам добился всего, что у меня сейчас есть. И поэтому мне нужны семьи, которые поднимаются «из грязи в князи», если позволишь такое высказывание. И ты, судя по всему, именно из таких. Быстро развиваешь свои магические таланты почти с нуля, проявил себя как опытный боец в кружале. Лишился бизнеса, но тут же начал новый, перехватил из-под носа у Радищевых международный контракт со Скальци…Да не смотри ты на меня так, я же сказал, что знаю многое. И также знаю, что твой отец, который беспробудно пил последние годы, сейчас ничего не решает в вашей семье. Все решения принимаешь ты.

— Польщён такой оценкой, ваша светлость.

— И будешь польщён ещё больше, когда услышишь, что я тебе предлагаю.

Так-так-так…

— Мы всегда с радостью принимаем в наш клан новые рода, Орлов. И учитывая всё, что я только что тебе сказал, думаю, ты не удивишься, что я хочу пригласить твою семью в наше… Сообщество.

Он прав — услышав его предыдущие слова, не скажу, что я сильно удивился. Пусть Медведев и не слишком тонко подвёл меня к такому предложению. И если быть откровенным перед самим собой — любой низший на моём месте, тот же самый Демид, останься он в своём теле, с радостью бы принял приглашение Светозара Осиповича.

Но если бы Орлов-младший остался на своём месте, он бы никогда ничего не добился. Так бы и остался бездарем, не способным освоить даже простейшие заклинания. Он бы не получил поддержку от семьи Горчаковых. Не пробился бы в команду по кружале, не продавил бы отца-алкаша и не наладили бы новый бизнес после того, как его семья потеряла старый. Не разобрался бы со своими обидчиками, в конце концов.

И для всего этого мне не потребовалась чья-то помощь. Ну, кроме Горчаковой, разумеется, но Демид не мог рассчитывать на неё. Тут, опять же, сыграли мои личные качества, так что…

То, что мне был нужен клан — это бесспорно. Я уже давно понял, что семьи-одиночки не добиваются высот в этом мире. Даже те же Горчаковы довольствовались определённым уровнем, и не претендовали на большее. Для них куда важнее было собственное спокойствие, чем интриги между кланами и постоянное увеличение влияния при дворе великого князя.

О Мирославских и более мелких родах и говорить не приходилось.

Но, несмотря на то, что настоящую власть имели именно кланы, я понимаю и другое. Принять предложение Медведевых — значит навсегда стать их сошкой, такой, как Радищевы. Они помогут мне подняться, разумеется. Но только до определённого уровня, на котором я буду для них не опасен. И будут пользоваться всем, что я смогу дать их клану.

Светозар Осипович не допустит, чтобы я приблизился к великому князю. Как и не допустит, чтобы я стал главой клана. А без этого все мои цели теряют смысл. Мне требуется подчинение сотен тысяч, миллионов низших и их эфир. Мне требуется вся полнота власти в Анклаве, и за его пределами.

А вступив в уже существующий клан… Да, в самом начале я получу кое-какие преференции, защиту и покровительство сильных мира сего. Но они сами же не пустят меня дальше определённого предела. А чтобы побороть их изнутри… Потребуется столько времени, сколько у меня может не оказаться.

Так что план у меня имеется совершенно другой.

— Ваше приглашение — честь для меня, ваша светлость, — я снова слегка кланяюсь, — Но без решения отца я не могу принять его.

— Не нужно строить из себя дурака, Орлов. Я ведь уже говорил — знаю, что последний месяц именно ты принимаешь все решения вашего рода. И знаю, что советоваться с отцом тебе не надо.

— Формальности никто не отменял.

— Меня начинает утомлять этот разговор, — кривится Медведев, — И складывается ощущение, что ты юлишь.

Что тут скажешь — я действительно не собираюсь вступать в его клан. Но отказывать вот так, с порога — значит сразу настроить Медведева против себя. А пока что я бы предпочёл этого не делать.

Впрочем, Светозар не оставляет мне такой возможности…

— Позвольте хотя бы донести ваши слова до отца… — начинаю я, но собеседник меня перебивает.

— Нет. Я жду ответа прямо сейчас.

Такая дерзость низшего, его уверенность в собственном превосходстве и высокомерие в мгновение ока выбешивают меня. Я стараюсь держать себя в руках и транслирую на Светозара поток эфира своего первого истинного умения с терпимостью, но…

Эфир рассеивается, едва касается Медведева…

Наркун паршивый! Кажется, он слишком силён, чтобы можно было внушить ему нужную эмоцию… В любом случае, времени разбираться с этим нет — собеседник ждёт от меня ответа.

— Благодарю за оказанное доверие, ваша светлость, но вынужден отказаться.

Надо было видеть лица Медведевых и Соколова. Очевидно, Светозар Осипович не ожидал, что молодой парень, которому ещё нет и восемнадцати, откажется от столь щедрого предложения.

Григорий и вовсе бледнеет — кажется, у него мелькает мысль, что я сошёл с ума.

— Кхм… — прочистив горло, Медведев-старший сверкает на меня глазами, — Парень, ты, кажется, не совсем меня понял. Отказавшись, ты лишишься очень, — он выделяет это слово, — Очень многого!

— Я знаю, ваша светлость. И всё же — откажусь.

Сын Светозара Осиповича презрительно фыркает, разворачивается, и скрывается в толпе.

— Что ж… — говорит Медведев, — Кажется, я тебя недооценил, Демид… Или наоборот — переоценил… Не настолько ты умён, как мне показалось изначально. Такие предложения поступают только раз в жизни. И будь уверен — ты пожалеешь о своём решении.

Не попрощавшись, он тоже разворачивается и с гордо поднятой головой направляется к выходу из зала.

Не привык к отказам, ха! Тщеславный человечишка! Посмотрим, как ты запоёшь, когда я встану во главе собственного клана, крупнейшего и сильнейшего в Анклаве!

— Зря ты так, Дём… — бормочет Соколов, — Ох зря! Ты хоть представляешь, что он тебе предлагал?!

— Прекрасно представляю. Вечное рабство в золотой клетке. Не для меня это Гриша.

От товарища по команде до меня доносится волна удивления и уважения.

— Ну… Тебе виднее… Но кажется, он только что отрубил тебе возможность вступить и в другие кланы…

Я киваю и отхожу от него. Мне нужно обдумать случившееся… Прохожу по дворцу, но Горчакову не нахожу, и решаю немного проветриться. Двор перед главным входом забит народом, так что я иду к южным воротам, перебегаю дорогу и оказываюсь на Марсовом поле — тоже огороженном сегодняшним вечером.

Это играет мне на руку — сейчас здесь почти никого нет.

Прохожу через центральную часть, оказываюсь у здоровенных деревьев, высаженных в круг, миную невысокую изгородь и размышляю о произошедшем, но мысли прерывает сухой треск — звук выстрела раздаётся совсем недалеко. Я хмурюсь, кручу головой и вижу небольшой лабиринт из высоченного кустарника. Над ним всё ещё висит облачко порохового дыма.

Интересно, что там?

Любопытство мгновенно берёт верх. Я понимаю, что тут вряд ли что-то серьёзное — всё же парк сегодня закрыт для посещений, и наверняка там резвятся молодые дворяне. Но «чуйка», как это несколько раз назвал Витя, говорит мне, что надо проверить, что там происходит.

Я захожу в лабиринт, прохожу по нескольким тенистым аллеям и слышу весёлые пьяные голоса неподалёку.

БАХ! Ещё один выстрел, совсем рядом!

Побродив в тени высоченного кустарника ещё немного, выхожу к центральной площадке, и осторожно выглядываю из-за зарослей.

Открывшаяся картина мне совсем не нравится.

Под двумя фонарями стоят пятеро молодых людей. Четверо — в изысканных, дорогих костюмах с серебряным и золотым тиснением. У каждого в руке — по бутылке шампанского. По их голосам, раскрасневшимся лицам и поведению прекрасно понятно, что парни хорошенько выпили. У одного из них в руке — позолоченный револьвер.

Пятый участник веселья висит под вторым фонарём. «Висит» — в прямом смысле этого слова. Его ноги не достают до земли около полуметра, руки будто приклеены к бокам, зубы стиснуты, а на голове установлена ещё одна бутылка шампанского — пустая, судя по всему.

Я узнаю парнишку. Это Василий Соломенный из моего лицея. Наследник новопожалованного дворянина в первом поколении, приехавший в северную столицу с Урала — учиться, и налаживать связи с другими домами аристократов.

Как видно, налаживание связей идёт не очень хорошо…

— Не дёргайся, Солома, — хохочет один из четвёрки пьяных людей, тот самый, с револьвером.

С удивлением узнаю в нём Сашку Новикова, того самого «воздушного» мага с залысинами (в таком-то возрасте! Ему бы витаминчиков каких попить…), которого я так удачно отмудохал на зачёте по кружале. Сейчас он без своих постоянных дружков — ни Михайлова ни Радищева на сегодняшний приём не позвали. Остальных троих я не знаю.

Новиков поднимает револьвер и пьяным глазом пытается выцелить бутылку на голове Василия. Он не замечает, что силовой щит, который тот едва держит, уже моргает. Видимо, в него попали дважды… И есть очень высокая вероятность, что третьего выстрела он просто не выдержит.

Впрочем, пьяных уродов это совершенно не волнует.

— Щас собью! — выдыхает Новиков и, прищурив глаз, нажимает на спусковой крючок.

Я вижу — он стреляет гораздо ниже, чем требуется. А ещё замечаю испуг в глазах Василия, после которого его силовой щит моргает и окончательно исчезает. Так что, не раздумывая, активирую «ускорение» и выскакиваю вперёд.

Оказавшись в паре метров от стрелявшего, вызываю «огненную нить» (почти тоже самое, что и хлыст, только гораздо тоньше), и хлестаю ей по пуле, медленно ползущей к Соломенному.

Находясь в «ускорении», всё кажется очень медленным. Я прекрасно вижу, как «нить» попадает в маленькую стальную смерть и разрезает её на две части. Аэродинамика нарушается, и две половинки разлетаются в стороны как раз в тот момент, когда я перестаю использовать заклинание, и мир возвращается к нормальной скорости.

Пьяные «мажоры» вскрикивают, когда замечают человека, неожиданного оказавшегося рядом с ними. Новиков стремительно разворачивается и ловит мой тяжёлый взгляд.

— Ты… Ты…

— Я, Саша, я, — усмехаюсь в ответ на его выпученные глаза, — Вижу, ты снова развлекаешься старым способом? Толпой на одного? Ну что ж… Видно, прошлый урок ты усвоил плохо…

Стегаю его «нитью» по запястью. Слабо, так, что остаётся лишь тонкий ожёг, но Новиков, вскрикнув, роняет револьвер.

— Эй, ты!.. — начинает один из его друзей, но я снова использую ускорение, чтобы оказаться рядом с ним — и наотмашь бью его по лицу. Нос парня хрустит, и юноша летит на землю, выронив бутылку дорогого алкоголя.

— На вашем месте я бы не лез — целее будете, — замечаю спокойно, обращаясь к оставшимся двоим, а затем подхожу к Новикову и поднимаю с земли его револьвер, — А ты… Бери бутылку и вставай под фонарь. Я тебя даже обездвиживать не буду.

— Ч-что?…

— Вставай под фонарь. И ставь бутылку на голову, — повторяю я, — Теперь ты будешь подставкой под мишень.