О политической науке. Избранные произведения

ПОЛИТИКА И НАУКА[71]

Политика представляет собой не случайный набор актов, действий, решений, процессов, а самостоятельную область научного исследования, теснейшим образом связанную с другими общественными науками, прежде всего с социологией, юриспруденцией, социальной психологией, философией.

Как раз это потребовало рассмотрения теоретических основ, методологии, методики и предмета науки, специально занятой изучением политики и политического процесса. Отсутствие сравнительно четких представлений о предмете и методе науки о политике дало основание некоторым ученым вообще отрицать самостоятельный характер этой науки, рассматривать ее как прикладную дисциплину, в которой лишь применяются методы и теоретические концепции других общественных наук. Попытки дать определение предмета науки о политике через характеристику ее основных отраслей, т. е., по сути, основных объектов исследования, мало помогали делу, поскольку этими же объектами (государством, политической системой и т. д.) занимались и другие общественные науки. Объединяющим моментом для науки, изучающей политику, является не только и не столько объект исследования, сколько подход, метод, методика, понятийный аппарат и терминология.

Известно, что в период между двумя мировыми войнами, а в особенности после Второй мировой войны, политические исследования получили широкое развитие во всем мире. Объяснение этому факту, на наш взгляд, следует искать не только в общем процессе интеграции и дифференциации социальных наук в современном мире, но в первую очередь в невиданном увеличении удельного веса политики как фактора жизни человеческого общества. Социальные революции, образование системы социализма, развал колониальных империй и возникновение десятков новых национальных государств, обострение классовой, групповой и национальной борьбы на мировой арене, изменение технических средств связи между народами и военно-технических средств и многие другие факторы поставили в центр внимания исследователей внутреннюю и международную политику в их самых разнообразных аспектах.

Ответом на эту потребность явилось увеличение объема исследовательской работы в области политики и политических отношений. Начинают разрабатываться и получают широкое признание проблемы, бывшие прежде на периферии.

До недавнего времени в социалистических странах проблемы политики как науки разрабатывались в рамках таких социально-политических дисциплин, как исторический материализм, теория государства и права и другие юридические науки. Затем появились новые дисциплины — научный коммунизм, конкретные социальные исследования, наука об управлении, — в которых рассматриваются многие важные научные проблемы политики. В последние годы в Советском Союзе и других странах социализма стала завоевывать признание наука о политике как самостоятельная отрасль социального знания. В ряде социалистических стран — Польше, Чехословакии, Югославии и др. — получил права гражданства термин «политическая наука».

В нашей стране уже на протяжении ряда лет ведутся оживленные научные дискуссии по поводу предмета, методов, методики и объема науки о политике. При самом подходе к определению предмета или основного содержания политики как науки, на наш взгляд, нельзя ограничиваться анализом политических институтов, а необходимо идти дальше к изучению политического процесса, политических взаимоотношений, политического поведения — словом, всей картины политической жизни. Подобно тому как исторический анализ был дополнен институциональным, структурный анализ следует дополнить функциональным. Это важно как для изучения в действии самих политических институтов (государства, партий, общественного мнения), так и в особенности для выявления в «чистом» виде функции политики, реализуемой в жизнедеятельности самых разнообразных общностей — классов, наций, групп, отдельных индивидов.

Наука о политике — и это видно уже из названия — концентрирует свое внимание на тех видах деятельности и взаимодействий, которые являются политическими.

Мы уже говорили, что в центре самого представления о политике лежит понятие власти. Это понятие, естественно, находится и в центре науки о политике. Но анализ политики под углом зрения жизнедеятельности власти слишком широко раздвигает рамки политических исследований.

Для понимания предмета политики как науки существенны следующие признаки власти: во-первых, взаимосвязь с политической системой и, во-вторых, право и способность к принятию обязательных для всего общества решений по распределению ценностей между различными общностями и индивидами. Такая позиция, на наш взгляд, учитывает как институциональный, так и функциональный подход к изучению политического процесса. Политическая система понимается в этом случае не просто как сумма входящих в нее институтов, а как система взаимосвязей классов, социальных сил, слоев и групп (например, государственного и партийного аппаратов), посредством которых вырабатываются и проводятся в жизнь авторитетные решения. Под авторитетными решениями мы понимаем такие решения (не обязательно выраженные в правовых нормах), осуществление которых обеспечивается либо с помощью силы, либо посредством убеждения или иных воздействий и которые признаются обязательными большинством общества.

Политическая система и политический процесс являются, таким образом, основным объектом политического исследования. Это то, что составляет сердцевину всех наук, изучающих политику.

Вторым важнейшим моментом, который существен для науки, изучающей политику, является, как мы уже говорили, общая методология, методы и методика исследований. Мы кратко останавливались на материалистической теории политики, социологических методах изучения политики и специальной методике. Разумеется, все эти инструменты анализа в той или иной степени используются и для исследования общественных процессов в целом. Но эффективное применение для изучения сферы политических отношений требует их развития и конкретизации. Особое значение для социально-политических исследований имеет та революция, которая произошла в технике, процедурах и средствах исследования на основе достижений математики, кибернетики, широкого применения вычислительной техники. Это позволило по-новому организовать сбор, хранение и анализ фактических данных, относящихся к событиям и явлениям политической жизни.

Но при наличии общей теории и методики каждая наука, претендующая на самостоятельное место в системе знания, конституируется на основе фиксации особой сферы действительности, которая определяет состав отдельных отраслей этой науки. От Платона и Аристотеля вплоть до Макиавелли и Гоббса политика как наука трактуется прежде всего как область государственного управления гражданами или подданными, а сфера политического — как сфера «государственного общения», общения между «политическими людьми» по поводу ведения общественных дел и государственного управления. В XVI–XIX вв. гражданское общество и его сословия получают «естественное право» оказывать давление и, если понадобится, даже менять государственный режим, но государство по-прежнему довлеет над человеком.

Век XX вносит существенные коррективы и в реальные политические отношения, и в теоретические модели политической жизни. Начинается современный этап развития политической науки, на котором внимание исследователей концентрируется на реальных политических процессах.

Основные направления социологических исследований политики и политических отношений определяются содержанием самого понятия «политика», а также спецификой социологического подхода к анализу политических явлений. К числу этих направлений можно отнести:

1. Общую теорию политики (социологию политики, в иной терминологии), включающую методологию, политическую теорию среднего уровня, методы и методику политических исследований;

2. Социологические проблемы политических систем — изучение государства, партий и других объединений, форм участия граждан в политической жизни, общественного мнения, политического поведения на основе комплексного, системного и структурно-функционального подходов;

3. Науку об управлении социально-политическими процессами;

4. Социологию международных отношений и мировой политики, включающую теоретические проблемы национальной и мировой политики, а также изучение систем международных организаций и институтов;

5. Политическую идеологию.

Остановимся подробнее на основных направлениях социологических исследований политики. Мы уже рассмотрели проблематику, которую включает в себя теория политики. В систематизированном виде это направление исследований можно представить примерно следующим образом: 1) предмет, методология, методы и методика изучения политики; 2) цели политики и политическая власть; 3) субъекты и объекты политики; 4) цели и средства в политике; 5) элементы политической системы; 6) общественно-политическое сознание и политическая культура; 7) политическая активность членов общества; 8) политические руководители; 9) политика и средства массовых коммуникаций.

При такой структуре общая теория политики выступает как теоретическая дисциплина, содействующая конкретному изучению политических процессов, отдельных проблем, и содержащая общую постановку основных тем политики как науки.

В связи с экономической реформой возникла необходимость на основе уже разработанных принципов и существующих в реальной жизни тенденций изучить и во всех деталях разработать коренные и взаимосвязанные проблемы рационализации управления и развития социалистической демократии.

Самостоятельное научное направление составляет социологическое исследование международных отношений и мировой политики. Применение системного, структурно-функционального и социально-психологического анализа может содействовать изучению важных проблем войны и мира, социальных классов и международных отношений, мирного сосуществования и международных конфликтов, межнационального взаимодействия, оптимизации международных решений, процессов интеграции и интернационализации, развития международных коммуникаций, взаимосвязи внутренней и внешней политики государства.

Несколько слов о политических теориях и истории политики как науки. Эти проблемы изучаются ныне в рамках многих существующих наук: исторического материализма, научного коммунизма, истории философии, истории политических учений и др. Вместе с тем настоятельной стала необходимость в систематизированном и специальном анализе политических теорий под социологическим углом зрения. По вполне понятным причинам главное место при этом должно занять основательное изучение современных политических теорий.

В нашей литературе до сих пор ведутся споры о том, составляют ли все эти отличающиеся между собой научные направления единый научный комплекс. По нашему мнению, сейчас уже очевидно, что практическая политика нуждается, так сказать, в непосредственном обслуживании специальной отраслью знания, имеющей социологический характер. Разумеется, речь не идет о какой-то монополизации изучения политики, — это вещь немыслимая, ибо любая общественная наука так или иначе касается политических проблем. Речь идет о специальном исследовании политики, имеющем целью практическое приложение.

Практика показывает, что дальнейшая дифференциация и одновременно интеграция общественной науки является вполне естественной и закономерной. Дифференциация и интеграция обусловлены необходимостью углубления познания различных сторон социальной жизни, более конкретного подхода к анализу экономики и общественных отношений, политики, идеологии и т. п.

Сомнение относительно возможности и правомерности выделения наук о политике в самостоятельную отрасль знания выражалось, на наш взгляд, неосновательно. В противном случае следует поставить под сомнение, например, правомерность существования экономической науки: она занимается и вопросами экономических отношений в социалистических странах, и проблемами экономики капиталистических и слаборазвитых стран, и мировым рынком, и экономическими отношениями между государствами с различным социальным строем, и экономическими учениями.

Суть другого возражения сводится к тому, что выделение науки о политике может оторвать эту сферу знания от других наук. Такое же возражение высказывалось и в отношении других наук, например конкретных социальных исследований. Конечно, как в общественной практике, так и в общественных науках все взаимосвязано: экономика и политика, политика и идеология, государство и право и т. п. Тем не менее мы изучаем этот целостный общественный процесс.

Со времени постановки вопроса об углублении теоретической разработки проблем политики прошло несколько лет. Этот вопрос породил оживленный обмен мнениями в нашей стране и других социалистических странах. Ассоциация политических наук СССР сочла необходимым провести широкую дискуссию с участием представителей различных отраслей социального знания — юристов, философов, историков. Газета «Правда» дважды возвращалась на своих страницах к этому вопросу. В редакционной обзорной статье «О разработке проблем политических наук», опубликованной в «Правде», были подведены некоторые итоги дискуссии, развернувшейся среди читателей газеты, на кафедрах университетов и вузов, в научных учреждениях, в партийных организациях.

Теоретическим исследованием политических явлений на Западе заняты три дисциплины — «политическая наука», «политическая социология» и «политическая антропология». Границы между ними довольно зыбкие: на долю «политической науки», возникшей в 70-80-х годах XIX столетия в США и Европе, выпадает традиционная проблематика государствоведов, она и развилась из юридической традиции; «политическая социология» возникла в 30-х годах XX века, ее основная проблематика находится на стыке социологии и «политической науки». «Политическая антропология» занимается главным образом анализом политических явлений в развивающихся странах. Это деление не общепринято среди политологов Запада, его придерживаются главным образом большинство исследователей в США. Некоторые же политологи, например М. Дювер-же, считают, что «политическая социология» и «политическая наука» — это одно и то же.

Различия между этими дисциплинами варьируются по странам. В США они все больше уподобляются друг другу по принципам подхода и концептуальному аппарату, в Европе различия между «политической наукой» и «политической социологией» существенны; здесь часто идет борьба двух принципиально различных методов подхода к изучению политической действительности. Для нас эти различия не играют существенной роли на мировоззренческом уровне, потому что в этом отношении все три дисциплины очень близки.

Возникнув на рубеже XIX и XX веков, западная политическая наука развивалась, с одной стороны, под влиянием запросов практики развития государственно-монополистического капитализма, а с другой — как один из ответов западной социологии на марксизм, на учение о классовой борьбе, о классовом характере государства. Западные политологи более или менее единодушно признают, что политическая наука вначале появилась в США. Первые американские исследователи политики начали с отрицания господствовавших в конце XIX века в США правовых теорий как не отвечающих американской действительности. Особенно остро они критиковали теорию равновесия и разделения властей, отстаиваемую большинством правоведов Европы. В противовес этим концепциям Ч. Бэрд предложил создать политическую науку, которая соответствовала бы американским условиям. С самого начала американские политологи сосредоточили свое внимание на изучении функционирования правительственных учреждений. При университетах возникли кафедры управления, занятые главным образом изучением правительственной деятельности.

Но это только внешняя сторона дела. Главные причины появления политической науки в США определяются прежде всего тем, что в конце XIX века, когда на смену периоду развития «свободного капитализма» пришел монополистический капитализм, произошло значительное расширение объема деятельности и властных полномочий государства. Развилась огромная государственная машина. Для ее успешного функционирования было необходимо знание как технических вопросов управления, так и общественно-политической жизни в целом. Поэтому империалистические государства, и прежде всего США, стали все шире финансировать исследования социологов и политологов, так что в конечном счете эти отрасли знания заняли главенствующее место в системе общественных наук, потеснив философскую и юридическую науки.

В условиях нарастания революционных тенденций в обществе буржуазия была поставлена перед необходимостью создания и использования новых методов влияния на народные массы и управления ими. Потребность в таких методах особенно сильно стимулировала развитие политической науки. Это признают многие западные политологи. Например, известный представитель американской политической философии Сидней Хук пишет: «Усиление государственной власти в современный период, появление сильных вождей и сознание того факта, что демократия нуждается в эффективном управлении, должны были привести к новому взгляду на власть, в духе Гоббса. Позиция масс, которые остаются в повиновении, но готовы стать революционными, способствовала этому взгляду»[72].

Этому назначению не соответствовал формально-юридический подход, который господствовал в конце XIX века в американской науке о государстве, перекочевав туда из Европы, главным образом из Германии, всегда отличавшейся сильной школой юриспруденции. Новая наука, которую назвали политической, в отличие от прежних учений о государстве, обратила внимание на связь государства и общества, а также сделала попытку более объективно подойти к анализу деятельности правительственных учреждений. Характерно, что представители этой отрасли знания в первую очередь обратились к изучению практических и даже чисто технических проблем управления. И только впоследствии они стали изучать те общественные факторы, которые оказывают влияние на формирование и деятельность государственных учреждений. Новое направление западной политологии было заложено американским публицистом и социологом Уолтером Липманом и другими американскими исследователями, которые занялись изучением общественного мнения. Вслед за этим большое место в американской политологии заняло исследование партий и так называемых групп давления, оказывающих влияние на формирование политики.

На европейском континенте политическая наука появилась значительно позже, чем в США. Ее активное развитие, в сущности, началось только после Второй мировой войны и шло в значительной степени в русле идей американской школы политологии. Немалую роль в распространении политологии сыграла ЮНЕСКО, которая не только санкционировала автономность политической науки как самостоятельной отрасли знания, но и многими средствами содействовала ее дальнейшему распространению.

Именно на конференции политологов, организованной ЮНЕСКО в Париже, было решено употреблять термин «политическая наука» в единственном числе и было признано, что основным предметом политической науки являются власть и государство[73].

Участники этой конференции отказались от попыток дать определение политической науки и четкую характеристику ее предмета, полагая достаточным на нынешнем этапе обозначить лишь основные объекты исследования. Надо заметить, что по поводу объекта исследования принципиальных разногласий среди ученых, которые придерживаются разных позиций, нет. Подобно тому как социологи во всем мире изучают общество, политологи во всем мире исследуют проблемы политики, политической власти, государства, политической системы.

Бурный рост политологии в послевоенный период как в США, так и в других странах развитого капитализма свидетельствует о его непосредственной связи с развертыванием государственно-монополистического капитализма. Если в 1903 г. в США было 200 политологов, в 1934-м — 1800, в 1944-м — 3200, в 1954-м — 6000, то в 1966 г. их было уже 15 000.

В 1970-х годах примерно 90 % всех западных политологов были американскими политологами. По нескольку сотен политологов насчитывалось в Англии и странах Европейского континента, а также в Азии, Африке и в Латинской Америке[74].

В США существует общенациональная Американская ассоциация политической науки, а также ряд региональных ассоциаций. Исследования политических проблем занимают значительное место в Академии политических и социальных наук США. Огромное значение придается политическим наукам в системе образования США и других стран капитализма. При этом особый упор делается на изучение политических систем и идеологии стран социализма, а также на воспитание студенческих масс в духе антикоммунизма. Приведем некоторые данные, почерпнутые из работы польского ученого М. Жиховского[75].

Изучение политики в учебных заведениях США имеет многолетнюю традицию: еще в 1876 году при Колумбийском университете была основана Graduate School of Political Science. Ha рубеже XIX–XX веков политика изучается отдельно от правовых, исторических и философских наук, становится отдельной специальностью. В настоящее время в США при каждом университете существует отдельная кафедра политических наук (Department of Political Science), куда принимают либо бакалавров, либо окончивших колледж. Помимо них, в некоторых университетах (Вирджиния, Принстон, Йельский) на кафедрах политических наук были выделены секции международных отношений. Следовательно, почти каждый государственный и частный университет предоставляет возможность специализации в области политических наук перед получением диплома. Более 80 высших учебных заведений присуждают степень доктора политических наук (в целом в США из 2200 научных учреждений только 200 высших учебных заведений присуждают степень доктора). Кафедры или секции политических наук дают дипломы первой степени, а также дипломы магистров. Они готовят работников государственного аппарата, дипломатической службы, институтов информационной службы, различных экспертов, занимающихся политическими, общественными, хозяйственными проблемами разных районов мира, а также научных работников в области политических наук. Кафедры политических наук выполняют важную педагогическую функцию. Почти перед всеми американскими университетами наряду с задачей подготовки специалистов стоят задачи идейно-политического воспитания студентов. С этой целью всем без исключения студентам в обязательном порядке читается цикл лекций по политическим наукам. На первых курсах по некоторым отделам предмет политических наук называется «гражданским воспитанием».

Помимо кафедр политических наук, при некоторых высших учебных заведениях существуют довольно крупные институты, специализирующиеся по проблемам, например, СССР, Африки, Азии, Латинской Америки и т. д. Очень широко в вузах США осуществлялись исследования в области антикоммунизма (так называемая советология). Позднее С. Коэн напишет: «Академическая советология стала воинствующей отраслью науки, живущей актуальными политическими интересами и усматривающей свое назначение в изучении противника»[76]. В 1962 году в различных американских вузах готовились 253 работы по СССР, 114 работ по другим европейским социалистическим странам, в том числе 30 по Польше, 25 по Югославии, 13 по Венгрии и т. д. Кроме того, в США действует огромный пропагандистский аппарат, направленный против социалистических государств. Его деятельность опирается на сеть специальных научных учреждений.

Непосредственная практическая направленность политических исследований в США подтверждается тем фактом, что примерно 5000 научных работников, занимающихся политическими науками, сотрудничают с правительством в качестве консультантов, а 65 % расходов на научные исследования в этой области в США финансируются правительством, из которых 92 % направляются на исследования, связанные с обороной страны [77].

Во Франции мысль о необходимости ввести преподавание «политических и моральных наук» еще в 1792 году высказал в Конвенте Кондорсе. Но первая школа политических наук была основана лишь в 1872 году как частное учреждение. Несмотря на ее важность (она готовила правящую элиту для французского бюрократического аппарата), попытки включить школу в Парижский университет не увенчались успехом. В промежутке между двумя мировыми войнами Прело и Шевалье предпринимали безуспешные попытки ввести преподавание «политической науки». Положение изменилось после 1945 года. По инициативе Мишеля Дебре прежняя «Приватная школа политического образования» была преобразована в Национальную школу администрации и Институт политического образования, входящие как автономные единицы в Парижский университет. В провинции было создано еще 6 институтов политического образования: в Эксе, Бордо, Гренобле, Лионе, Страсбурге и Тулузе. При остальных университетах были созданы «Центры по изучению политических и административных проблем».

Институты политического образования выполняют три функции: 1) подготовка административных и финансовых работников для государственного аппарата и частных учреждений; 2) подготовка научно-исследовательских кадров в области политической науки и 3) политическое образование для будущих государственных деятелей, журналистов, людей «свободных профессий».

Для примера рассмотрим структуру Института политического образования в Париже[78]. Срок обучения в нем три года (первый год подготовительный). Сюда принимаются либо бакалавры, либо лица, уже проучившиеся год в университете. Учебная программа общая для всех. Преподаются история и география, а также дается большое введение в экономические и политические науки.

Второй цикл рассчитан на два года и предназначен для лиц либо уже окончивших подготовительный курс (первый цикл), либо лиценциатов. Большинство студентов учится одновременно на юридическом и экономическом факультетах. На втором цикле образованы четыре секции: секция государственной службы; секция экономической и финансовой службы, готовящая работников для частных и государственных предприятий; политическая и общественная секция (для политических деятелей, журналистов); секция международных отношений, готовящая работников дипломатической службы. Лекционных курсов в 1965 году было 120, из них 10 по географии и истории, 20 по «изучению районов земного шара», 20 по международным отношениям, 10 по общественным наукам, 30 по политическим и административным дисциплинам, 30 по экономическим наукам.

Профессорско-преподавательский состав комплектуется из преподавателей университета, а также из чиновников государственного аппарата, лиц свободных профессий, бизнесменов. Так, в 1965 году из преподавателей, ведущих основные предметы, 50 % были университетскими преподавателями, 30 — административными работниками и 20 % — бизнесменами и людьми свободных профессий. Число учащихся Института политического образования при Парижском университете быстро растет: с 1744 студентов в 1954–1955 годах до 2893 в 1964–1965 годах. Из них дипломы по «политической науке» получили: в 1960 году 384 человека, в 1964 году — 481, в 1966 году — 650 человек. Так же быстро растет число учащихся и в провинциальных институтах политического образования. В 1956 году в каждом из них было от 150 до 200 учащихся, а в 1965 году — уже от 500 до 700 учащихся.

В научно-исследовательской работе ведущее место занимают политологи, ориентирующиеся на социологический подход. Основные центры научных исследований сосредоточены в Париже. Один из ведущих — Национальный фонд политической науки (создан в 1945 году), состоящий из двух исследовательских секторов — по исследованию международных отношений, в котором главное внимание уделяется проблемам молодых государств Азии, Африки и Латинской Америки, и по изучению французской политической жизни. Национальный фонд издает самое крупное периодическое издание — «Французский журнал политической науки» (с 1951 года).

Значительное количество исследований во Франции выполнено в области изучения партий, групп и общественного мнения[79], причем для этих целей разработана достаточно плодотворная методика и техника исследования. Новым в изучении политических партий явился подход к ним как к социальным группам. Начало изучению партий во Франции положил М.Я. Острогорский, русский юрист, опубликовавший в Париже в 1903 году сочинение «Демократия и организация политических партий». В период между двумя мировыми войнами исследованием партий Третьей республики занимался А. Зигфрид[80]. В послевоенный период изучение партий ведется по следующим направлениям: анализ отдельных партий[81], как национальных, так и партий других стран[82]. Особое внимание уделяется изучению Коммунистической партии Франции[83].

Изучение партий ведется как в статике, так и в динамике. Например, Ф. Гогель написал историю партий периода Третьей республики[84]. И. Шапсаль охарактеризовал партии и политическую жизнь периода Четвертой республики[85]. Особое внимание уделяется анализу социальной базы партий, их электората[86]. Предпринимаются попытки построения общей теории партий, причем наиболее значительным трудом, стимулировавшим развитие исследований по данной проблеме, является книга М. Дюверже «Политические партии»[87].

Большое внимание уделяется изучению социальной среды, в которой функционирует государство, прежде всего анализу так называемых групп давления, участия различных социальных и профессиональных групп в политической жизни и изучению общественного мнения.

Исследования в области общественного мнения охватывают политическое поведение индивида и социальных групп. Политологов интересует формирование различных политических мнений, их влияние друг на друга, формы их проявления. К этой же сфере относится так называемая социология выборов, начало которой положил А. Зигфрид. В работе «Политическая картина Западной Франции во время Третьей республики» (1913), которая считается классической, Зигфрид изучал географическое распределение голосов избирателей и влияние на выборы следующих факторов: географического положения, плотности населения, режима земельной собственности, этнографического распределения. После 1945 года, в частности, под влиянием работ Ф. Гогеля это направление исследований стало одним из наиболее развитых. Достаточно сказать, что после 1956 года описаны все парламентские выборы и референдумы. Помимо этого изданы монографии по отдельным проблемам, таким, как участие различных социальных категорий в выборах, электорат различных партий. При исследовании поведения избирателей стали применяться опросы общественного мнения, интервью, что дало возможность выявлять мотивацию избирателей, влияние различных социальных факторов, а также индивидуальных характеристик на их голосование. Эту работу проводит в основном Французский институт общественного мнения, а результаты опросов время от времени публикуются в журнале «Sondages». Наряду с эмпирическими исследованиями предпринимаются попытки создать теорию общественного мнения[88]. Ведется изучение прессы, радио, телевидения и других средств массовой коммуникации. Исследуются политические функции ежедневных газет[89]. При анализе прессы применяются новые количественные методы исследования.

В социологическом изучении политических институтов французские политологи заметно отстали от американской политической науки. Это объясняется тем, что во Франции в этой области до сих пор очень сильны позиции специалистов по государственному праву, а политологи социологического направления уделяют мало внимания анализу государства.

В области международных отношений главное внимание уделяется сравнению конституций, парламентов, внешней политики разных стран, описанию международных организаций[90]. Попытку социологического анализа международных организаций и международной жизни предпринял Р. Арон [91].

В ФРГ политическое образование осуществляется в нескольких типах учебных заведений, а именно: 1) Hochschule fur Verwaltungs-wissenschaft (Speyer) готовит государственных чиновников (принимают туда только с законченным высшим образованием); 2) Hochschule fur Wissenschaften (Мюнхен и Западный Берлин) дает более широкое образование в области политических наук; 3) в Hochschule fur Arbeit, Politik und Wirtschaft принимают без аттестата зрелости (готовит учащихся к высшей школе). Помимо этого существует ряд самостоятельных институтов политических наук, а также много кафедр и институтов при университетах, например Исследовательский институт политической науки и европейских проблем (Fors-chungs Institut fur Politische Wissenschaft und Europaische Fragen) при Кёльнском университете. Большое значение придается общему политическому образованию. Во многих университетах существуют курсы по политическим наукам, доступные для студентов всех факультетов.

Значительное место в ФРГ занимают различные специализированные институты, в которых исследуются крупные проблемы из области политических наук, особенно политика стран Восточной Европы, международные отношения и др.

Круг научных интересов и проблематика исследований западногерманских политологов и социологов политики определяются социальным заказом господствующих в стране политических сил, с одной стороны, и традициями немецкой политической литературы — с другой. Вопросы демократии и диктатуры стоят в центре внимания политолога Отто Штамме-ра, директора Института политической науки в Западном Берлине. Ему принадлежат работы «Политическая социология» (1955), «Демократия и диктатура» (1955), «Общество и политика» (1956), под его редакцией в 1960 году вышел сборник «Политические исследования».

Изучению вопросов демократии и диктатуры посвящены также работы Карла Фридриха (позднее он перебрался в США) «Тоталитарная диктатура» (1957), «Демократия как форма господства и форма жизни» (1959) и Г. Кельсена «О сущности и ценности демократии» (1958). В западногерманской социологии политики большое место занимают исследования политических партий, начало которым положил Роберт Михельс[92]. В качестве примера можно назвать работы Т. Эшенбурга («Чиновник в партии и парламенте», 1952), Р. Вильдемана («Партия и фракция», 1954), О. Флехтхайма («Коммунистическая партия Германии в период Веймарской республики», 1948).

Много работ посвящено проблемам власти, политическому руководству, элите, бюрократии (Ф. Морштейн-Маркс «Введение в бюрократию», 1959; Э. Рак «Проблема элиты», 1950; X. Борх «Власть и сопротивление. К политической социологии чиновничества», 1954; О. Хинтце «Чиновничество», 1963; и др.).

Диапазон эмпирических исследований политической социологии остается весьма узким и сводится главным образом к анализу выборов и изучению общественного мнения. Наиболее заметными представляются работы В. Дидриха, С. Мюнке, А. Гурланда, Г. Шмидчена.

Вопросам политической науки посвящен ряд специальных журналов: «Журнал политики» (основан в 1907 г. в Берлине А. Грабовским и Р. Шмидтом), «Новая политическая литература» (издается в Штутгарте и Дюссельдорфе), «Государство» (Западный Берлин), «Политическое мнение» (Кёльн), «Политические исследования» (Мюнхен), «Политический ежеквартальник» (Кёльн — Опладен), «Архив социальных наук и социальной политики» (Тюбинген), «Общество. Государство. Воспитание» (Штутгарт), «Историко-политическая книга» (Гёттинген), «Международный ежегодник политики» (Мюнхен), «Журнал общей науки о государстве» (Тюбинген), «Журнал социологии государства» (Дармштадт). Много публикаций по социологии политики появляется на страницах «Кёльнского журнала социологии и социальной психологии», издаваемого Рене Кёнигом.

В Великобритании политические науки берут начало с 1895 года, когда была основана Лондонская школа экономики и политических наук. Это учебное заведение вместе со школой при Лондонском университете в трехлетний срок подготавливает студентов к соисканию степени бакалавра в области права, экономики, философии и социологии. Политическое образование занимает особенно большое место в системе гуманитарного и экономического образования.

Значительное число научных учреждений и учебных заведений занимается политической проблематикой и в ряде других стран Западной Европы: в Италии, Швеции, Австрии, Швейцарии, Голландии, Бельгии, Испании, Португалии, Дании и др.

Нетрудно понять, что вся система политического образования и политических исследований в странах капитализма четко направлена на практические задачи по обслуживанию буржуазной политической системы. Она ставит своей целью широкое воспитание граждан в духе защиты буржуазной политической идеологии и борьбы с коммунизмом и социализмом, подготовку работников для государственного, политического и идеологического аппарата, формирование элиты высококвалифицированных экспертов по политическим вопросам, научных и преподавательских кадров.

Мы уже говорили о том, что анализ западной политологии на уровне специальных исследований по тем или иным конкретным вопросам требует от социологов не только принципиальной критики исходных положений, но и обстоятельного разбора эмпирического материала, собранного западными политологами по самым разным проблемам. Прежде всего, это материал о функционировании и структуре политических партий, существующих в западных странах. Этим проблемам посвящено много исследований. Делаются попытки сформулировать теорию партий на среднем уровне. Большой эмпирический материал накоплен в области изучения социальной среды, в которой функционирует государство, «групп давления», участия различных социальных и профессиональных групп в политической жизни, функционирования общественного мнения.

Можно использовать и данные о функционировании западных государственных аппаратов, материалы по социальным аспектам бюрократии, по процессам, связанным с принятием решений. Наконец, критическому анализу подлежит описательный материал, собранный западными политологами о международных организациях.

Не возникает серьезных проблем при анализе инструментария современной политической науки. Методика и техника конкретного исследования политического поведения, общественного мнения не представляют собой ничего принципиально нового: они взяты из социологии, социальной психологии, антропологии. Работа по критической «ассимиляции» этой техники и методики уже проделана в основном социологами социалистических стран. Специальное внимание должно быть обращено на применение статистических и математических методов обработки эмпирического материала, а также на имеющиеся в политической науке попытки построения математических моделей политического процесса.

Остановимся кратко на вопросе о философских основах, предмете и методах политической науки. В целом для нее характерна большая пестрота как в подходах к определению предмета этой дисциплины, ее целей и задач, так и в методике исследований. Западная политическая наука не имеет общей теории, на которую она могла бы опереться.

На философские предпосылки политической науки большое влияние оказали: позитивизм Конта и Спенсера, бихевиоризм (непосредственно в политологии его применил, в частности, Дж. Кэтлин), прагматизм (наиболее видными представителями которого в политической науке являются Г. Моргентау, Ч. Мерриам, Дж. Лассвелл), а также современная религиозная философия, прежде всего неотомизм.

Непосредственным же истоком современной политической науки явились социологические теории О. Конта, Л. Тумиловича, Э. Дюркгейма, М. Вебера, В. Парето и др. Для всех этих социологов была характерна попытка соединения философии, социологии и политической теории в рамках анализа единого социального организма. Отмечая факт более или менее радикального изменения экономической и социальной жизни общества под влиянием развития монополий и усиления роли государства, социологи XX века пытались предложить свои рецепты по модернизации политической структуры общества, соответствующей этим изменениям.

Особенно большое влияние на западную политическую мысль оказала «государственная социология» Макса Вебера. Выступая в целом как противник марксизма, Вебер, однако, сделал попытку позаимствовать у него ряд понятий и категорий. Он не отрицает влияния экономики, классов и классовой борьбы на политические процессы, но пытается эклектически соединить их с другими факторами. Впрочем, ни один из факторов Вебер не рассматривает как инструмент познания жизни, поскольку «социальная действительность объективно непознаваема, а задачей социальной науки является теоретическое обоснование имеющейся политической программы»[93].

В основу анализа политических явлений М. Вебер предлагает положить представление об «идеальных типах господства», которые противопоставляются марксистскому учению об общественно-экономических формациях. Согласно Веберу, существует три основных типа господства: «традиционное», которое зиждется на убеждении в святости традиций; «харизматическое», основанное на вере в политического лидера; «рациональное», основанное на убеждении в законности данного строя.

Опираясь на эту концепцию, Вебер подвергает критике формы и практику западной демократии эпохи «индустриального общества», указывает на рост харизматических элементов в социальной жизни западных стран и этим в значительной мере предсказывает возникновение тоталитаризма и фашизма. «Государственно-политическая опасность массовой демократии заключается в первую очередь в возможности преобладания эмоционального элемента в политике. Массы… думают только до послезавтра», — писал Вебер [94]. Продолжая критику «массовой демократии», он указывал: «Политический фюрер объявляется кандидатом, а затем, вследствие избрания в парламент, становится фюрером уже не на основе признания своей пригодности, а в силу того, что он добивается доверия и веры масс к себе и своей власти посредством массовой демагогии»[95].

Пытаясь найти альтернативу тенденциям авторитаризма и фашизма, Вебер приходит к выводу, что это может быть только господство квалифицированного чиновничества. Тем самым он фактически взял на себя роль апологета господства рационально мыслящей элиты, которая одна, по его мнению, может противостоять как «фюрерскому цезаризму», так и массовой демократии, якобы дополняющим друг друга и порождающим одно другое. Бюрократизацию управления социальными, экономическими и политическими процессами Вебер возвел на уровень общественной закономерности, присущей человечеству на этапе бурного научно-технического развития.

Концепция Макса Вебера и его последователей была подхвачена многими представителями западной политологии именно потому, что она ориентировала лишь на определенную модернизацию существующих политических структур государства, а не на их радикальное изменение посредством социальной революции.

Философские позиции различных представителей политической науки во многом предопределили и различные подходы к вопросу о предмете и методе западной политической науки. Здесь противоборствуют два основных течения, характеризующих разное понимание специфики политической жизни и тем самым предмета политической науки. Сторонники первого течения рассматривают политическую жизнь с точки зрения институтов, через которые она выражена, второго — с точки зрения деятельности или поведения, для которых институты есть лишь одна из определенных исторических форм. В первом случае политическая наука определяется как изучение области правительственных или политических институтов государства. Во втором случае она характеризуется как наука о власти или наука о принятии решения.

Вплоть до середины XX века политическая наука чаще всего трактовалась как наука о государстве. Этот подход берет начало еще от Н. Макиавелли, который пытался создать законченное учение о государстве и, кажется, впервые употребил сам термин «государство». Лишь в последнее время вместо термина «государство» все более широко стал употребляться термин «политическая система», более точно выражающий специфику предмета политических наук. Подход к предмету политической науки с точки зрения рода деятельности или осуществляемых функций начал формироваться в буржуазной мысли еще в XIX веке, но закрепился только в середине XX века.

Наряду с разграничением институционального и функционального подходов к трактовке предмета политической науки была проделана известная эволюция и в понимании основного объекта исследования. Если раньше таковым считалось государство, то на рубеже XIX–XX веков стали рассматривать само государство не как сумму официальных норм, а как систему социальных групп, соревнующихся за власть. В частности, Трейдинге (1897–1898) и первые политические социологи, такие, как Тумилович (1885), Радзенховер (1893) и Оппенгеймер (1907), рассматривали силу и власть в борьбе между группами или классами как главный аспект политических взаимоотношений. В США такие представления о предмете политических исследований стали завоевывать признание позднее, чем в Европе, из-за отрицательного отношения к европейской социальной философии и теории вообще. Лишь в 1930 году Дж. Кэтлин и в 1934 году Ч. Мерриам стали рассматривать политику как систему взаимоотношений по поводу власти. К ним присоединились другие ученые — Дж. Лассвелл, М. Каплан (1950), В.О. Кей (1942).

Понятие власти оказалось плодотворным на пути развития функционального подхода к предмету политической науки. Но сама неопределенность этого понятия и его чрезмерная широта, а главное — отказ от классовой характеристики власти сохранили в политической науке Запада непреодолимые трудности при определении ее предмета. В середине XX века появилось сразу получившее широкое распространение определение власти через понятие «решение». Власть стали рассматривать как управление всеми социальными процессами, основанное на принятии и осуществлении решений. На этой основе политическая жизнь стала пониматься как система взаимоотношений, в рамках которых формулируются и внедряются в жизнь решения общества, а политическая наука — как наука о формировании общественной политики. Этот подход, начало которому положили работы К. Шмидта, очень скоро стал господствующим в США, а затем и в других странах Запада.

Осознание односторонности такой позиции привело к попыткам соединить теорию принятия решений с описанием политической системы. Именно описание политической системы как системы поведения или группы взаимосвязей, через которые осуществляются и проводятся в обществе обязательные решения, было признано главной задачей политической науки. Еще один шаг по пути конкретизации предмета политической науки был связан с использованием в ней концепции распределения ценностей. Политическая система стала рассматриваться как механизм по распределению ценностей путем принятия решений.

Во всех этих трансформациях подхода политологов к пониманию предмета политической науки заметную роль сыграл бихевиоризм. Подобно другим общественным наукам, политическая наука начала исследовать конкретное поведение как в формальных (юридически оформленных) структурах, так и в неформальных группах. Она обратилась к индивиду, к его отношениям, побуждениям, оценкам и знаниям.

Особенно значительным оказалось влияние бихевиоризма в политической науке США. Еще в 1908 году Г. Уоллес в работе «Человеческая природа в политике» обратился к политическим побуждениям как к новому, неинституциональному фактору политической жизни. Эта идея была воспринята рядом исследователей. У. Липман в «Общественном мнении» (1922) писал о роли стереотипных мнений в формировании поведения индивидов. Дж. Лассвелл в «Психологии и политике» (1930) попытался использовать психоанализ в качестве метода, позволяющего обнаружить влияние скрытых, подсознательных побуждений на политическую активность. В широких масштабах попыталась применить психологические методы к изучению политики так называемая чикагская школа в 30-х годах. Один из наиболее известных популяризаторов такого подхода, Дж. Кэтлин, пишет в своей работе «Систематическая политика»: «Из всех междисциплинарных взаимоотношений, которые являются практически важными для политической науки, наиболее важна взаимосвязь между политикой и психологией. Для современного автора она является основной»[96].

Делая упор на индивидуальное поведение людей, бихевиористы фактически отказываются от анализа общества как единого целого и обрекают себя на описание сравнительно второстепенных факторов, влияющих на политический процесс. Пытаясь найти выход из тупика, в который заводит политическую науку излишняя психологизация, западные политологи обращаются к теории групп. Эта теория, которую в сферу политических наук перенес А. Бентли, возникла как прямая попытка дать альтернативу марксистской теории классов. С этой точки зрения весьма характерно следующее высказывание Бентли: «Экономический базис политической жизни нужно, конечно, полностью учитывать, хотя из этого вовсе не следует, что экономический базис… является главенствующим, основным в определении политической активности»[97].

По утверждению представителей этого направления, социальные группы объединяются прежде всего на основе общности интересов, а не на основе производственной деятельности, экономических факторов, реального общественного положения. Для Бентли группа существует лишь как некое количество людей, имеющих общий интерес. Он обращает особое внимание на мотивы, чувства, желания, эмоции и иные психологические факторы, совершенно игнорируя глубинные социальные причины, которыми они порождаются.

Бихевиористы утверждают, будто марксизму чуждо изучение индивидуальной и массовой психологии как фактора политической жизни. Открытие роли психологического фактора они приписывают западной психологии. Это, однако, не соответствует действительности. Как известно, В.И. Ленин не раз возвращался к вопросу о том, какую роль в революционной борьбе играет массовая психология, и прежде всего взгляды и настроения рабочего класса. Он писал, что вывод материализма о зависимости «хода идей от хода вещей единственно совместим с научной психологией» [98]. Однако для марксизма-ленинизма главным является признание определяющего влияния объективных производственных отношений, классовой борьбы, именно это влияние служит ключом к пониманию массовой и индивидуальной психологии как важного фактора формирования политики, политических отношений.

Надо сказать несколько слов и о том значении, которое придается западной политической наукой теории принятия решений. Один из ревностных пропагандистов этой теории, Р. Снайдер, пишет: «Подход с точки зрения принятия решений имеет две фундаментальные цели — помочь установить решающую структуру в политической сфере, где имеют место изменения, и помочь подвергнуть систематическому анализу поведение людей в процессе принятия решений, которое ведет к действию и поддерживает действие»[99]. За основу анализа Снайдер предлагает брать событие или политическое решение, изолируемое от других событий в целях «углубленного исследования». Под «углубленным исследованием» имеется в виду исследование непосредственных причин, которые привели к данному решению, и анализ поведения людей в процессе его принятия. Снайдер полагает достаточным для изучения любого политического решения анализ трех важнейших переменных — сферы компетенции, связи и информации, мотивации.

Конечно, изучение этих факторов, в особенности при исследовании самого процесса принятия решения, может дать серьезный материал для исследователя. Но один лишь такой анализ не может объяснить подлинные тенденции социальной и политической жизни, которые в конечном счете находят проявление в том или ином конкретном решении. Изучение биографии лиц, принимающих решение, их образовательного уровня, служебной карьеры, принадлежности к тем или иным группам представляет определенный интерес и не должно игнорироваться. Но сводить дело к этому — значит закрывать глаза на глубинные общественные факторы, общественные потребности и интересы, которые, между прочим, оказывают определяющее влияние и на формирование политических взглядов и представлений лиц, принимающих решение.

Как уже говорилось, наряду с бихевиоризмом огромное влияние на современную американскую политическую науку оказывает прагматизм. Прагматической в сфере политических исследований явилась попытка отказа от формально-юридического, а также институционального изучения внешних форм политической жизни и перехода к более реалистическому взгляду на политический процесс. Не имея, однако, собственной цельной теоретической базы, прагматизм нередко паразитирует на концепциях вульгарного материализма, эклектично соединяя их с элементами других философских систем. На этой основе в американской политической науке «политический реализм» выродился в конечном счете в апологетику политической реальности империалистических государств, которая понимается как не подлежащая критике с позиций того, что прагматисты называют «абстрактной философией» и «абстрактной моралью». Одним из наиболее типичных представителей этого направления является Ч. Мерриам. Он предлагает положить в основу анализа политики понятие силы как главной пружины политического процесса. Только «сила» — жизненная реальность, утверждает Мерриам[100]. «Экономические, религиозные, расовые противоречия приходят и уходят, — пишет Мерриам. — Борьба и войны, которые являются результатом столкновений интересов групп и жестокости принимаемых ими решений, героические усилия, вызванные жаждой власти, являются с социологической точки зрения только эпизодами в длинной борьбе за регулирование и приспособление противоречивых типов человеческих личностей, обусловленных нашим социальным и биологическим наследием, и модификацией этих типов посредством бесконечно многообразного социального опыта» [101].

В основе «политической реальности», по Мерриаму, лежат опять-таки индивидуальная человеческая воля, индивидуальные человеческие страсти, особенно жажда власти и применение силы. Именно это, по его мнению, должно составлять главный объект, изучаемый политической наукой. Но, поставив на место социальных критериев личные, индивидуальные критерии, Мерриам и другие представители прагматизма затушевывают ту самую «политическую реальность», которая составляет суть общественно-политических отношений капиталистического общества. Оговорки Мерриама о существовании «напряженности в отношениях между группами, которая вызывает необходимость в организованных политических действиях», остаются не более чем оговорками, ибо реальный анализ политического процесса связывается в первую очередь с изучением деятельности отдельных личностей и их психологии.

Другой представитель этого направления, Лассвелл, попытался преодолеть пропасть, отделяющую «теорию силовых тенденций» от социальной жизни. Он видит задачу политической науки в развитии реалистического анализа политики в связи с социальными процессами[102]. В качестве исходного Лассвелл использует понятие «ценности» в политике. Он пишет: «Кто, что, когда и как получает, таков коренной вопрос при анализе политических действий и политического процесса». Сама политическая наука, по его мнению, есть «исследование вопроса о распределении ценностей в зависимости от распределения и использования власти»[103]. К числу важнейших ценностей он относит силу, уважение, честность, благополучие, привязанность, богатство, просвещение, мастерство. «Немногие, обладающие большинством каких-либо ценностей, являются элитой, остальные — масса и статисты»[104]. Теория элиты, таким образом, переплетается у Лассвелла с теорией «распределения ценностей» как исходного пункта политического процесса. Последним словом этих теорий является апология насилия, толкуемого в качестве единственной и неизбежной «политической реальности», надежного ответа империалистической «элиты» на политическую активность, а тем более на революционные действия массы, отнесенной представителями прагматизма к категории статистов.

Большинство американских политологов толкуют политическую науку как науку о власти. Дж. Лассвелл определяет политическую науку как эмпирическую дисциплину, исследующую «формирование власти и участие в ней», а также «политическое действие, производимое в целях достижения власти».

Отрицая существование классов, западные политологи не могут решить проблему предмета политической науки. Но с политической точки зрения это «заблуждение» ценно для буржуазии, так как позволяет увековечить политику, распространить ее на все типы общества. В то же время, как это ни парадоксально, оно позволяет «деполитизировать» политику, т. е. выдать политические мероприятия, проводимые в интересах буржуазии, за потребности общественного управления. Перед западным государством стоят проблемы не только удержания классового господства буржуазии, но и управления обществом как целым. Поэтому западная политическая наука потенциально содержит как бы две области — политическую, связанную с удержанием классового господства буржуазии, и социальную, связанную с проблемой управления.

Таким образом, если западноевропейская политическая наука отпочковывалась от юриспруденции (во Франции) либо от философии (в Германии), то в США она появилась на основе развития исследований политической жизни различными социологическими школами и с самого начала ставила перед собой по преимуществу цели практические, была тесно связана с учреждениями, разрабатывающими практическую политику. Такая направленность американской политической науки привела ее, с одной стороны, к отрицанию значения общеполитической теории, а с другой — к более или менее откровенной апологетике американской политической структуры, с позиции которой фактически оцениваются все другие политические системы современности. В сравнении с западноевропейскими политическими теориями, претендующими на объективность, тщательно затушевывающими, как правило, свою приверженность к тем или иным социально-политическим структурам, классовая направленность американской политической науки особенно бросается в глаза.

В современной политологии Франции сформировались две концепции относительно характера политической науки. Одна из них рассматривает политологию как самостоятельную социологическую дисциплину, которая должна вести исследования с учетом примата социальных явлений. Объектом ее изучения должны быть простейшие отношения, свойственные как обществу, так и государству (главным образом отношения властвования). Разногласия между представителями этого направления возникают либо по вопросу о широте охвата отношений власти (по мнению одних, политическая наука должна изучать все отношения власти, существующие в обществе и государстве; по мнению других, следует ограничиться лишь отношениями власти в государстве), либо о пересечении политической науки и социологии (с одной стороны, чрезмерное объединение политологии с социологией, а с другой — отстаивание самостоятельности политической науки).

Одну из крайних точек зрения выражает М. Дюверже. Он полагает, что политическая наука есть синоним политической социологии. Наука о политике определяется им как наука о власти, так как понятие власти включает в себя психологические, биологические, социальные, экономические элементы, формальные и неформальные политические отношения, институциональные и поведенческие аспекты[105]. Дюверже классифицирует явление власти в больших и малых группах, не делая качественного различия между государственной и иной властью. По его мнению, качественное отличие государственной власти от других типов власти еще нужно подтвердить экспериментально. Пока же он предлагает различать два уровня анализа — макро- и микроанализ. Микроанализ имеет дело с отношениями между индивидами, а макроанализ касается больших коллективов, где личный контакт заменен опосредующими административными отношениями [106]. В итоге определение предмета политической науки, предложенное Дюверже, значительно расширяет рамки политического анализа, открывает дорогу тесному сотрудничеству политической науки и остальных общественных наук. Но оно отрицает классовую специфику государственной власти.

Другие политологи этого направления сужают предмет политической науки, сводя его к изучению государственной власти. Так, Р. Арон при определении предмета политологии предпочитает употреблять термин autorite вместо pouvoir, чтобы подчеркнуть специфику политической власти именно как государственной власти. Арон подчеркивает, что политическая наука имеет дело «со всем, что относится к управлению обществом, т. е. к отношениям индивидов и групп по поводу государственной власти, со всем, что имеет отношение к иерархии силы и влияния во всех сложных и многочисленных обществах»[107].

Близко к определению Арона и определение политической науки Ж. Мейно: наука «о структуре государственной власти (autorite) в государственном управлении»[108].

Некоторые социологические определения политической науки не основываются на понятии власти. Например, согласно П. Дюкло, политическая наука охватывает политические отношения вообще. Буррико определяет политику как совокупность процессов, посредством которых общество осуществляет (или не осуществляет) «консенсус»[109]. Это определение включает в политику почти все социальное, ибо, как утверждает Буррико, «любая группа независимо от ее величины и характера имеет дело с политическими проблемами, как только дело касается ее сплоченности и единства»[110].

Для политологов социологического направления характерно сведение метода к методике и технике исследования. Наиболее ярко эту позицию выразил П. Дюкло на конференции за круглым столом в Монтро. Он утверждал, что единственный метод основывается на наблюдении, гипотезе, проверке, обобщении и что поэтому под методами и методиками подразумевается просто совокупность процедур. Подобной точки зрения придерживаются Ж. Мейно и М. Дюверже. Под влиянием американских политологов они предъявляют к методам и методикам следующие требования: методы должны быть по преимуществу эмпирическими; нужно использовать количественные и качественные методы; нужно ясно излагать гипотезы, чтобы их можно было подвергнуть проверке; методы должны быть строго систематизированы. Для этих политологов характерно стремление шире использовать в политических исследованиях математические и статистические методы. «Важно изобрести точные аналитические процедуры, в частности попытаться ввести в политическую науку максимум “квантификации” и “математики”»[111].

Сторонники второго направления в определении предмета политической науки, во-первых считают исходным и центральным моментом анализа государство; во-вторых, как правило, склонны к философскому либо к юридически-этическому толкованию политики. Известный представитель этого направления М. Прело пишет, что политология рассматривает «государственные институты в целом»[112]. Государство является «исходным пунктом и основой изучения связанных с государством предгосударственных, надгосударственных, внутригосударственных, согосударственных явлений. В этом смысле политология исправляет методологическую ошибку социологии, начинающей исследование политических явлений с изучения феноменов государственной власти, еще слабо дифференцированных, о которых мы имеем гипотетическое знание»[113]. М. Шевалье определяет политическую науку как «диалектику сил и ценностей» и заключает: «Она входит и не может не входить в политическую философию, если не просто в философию» [114]. Вайл (Weil) отождествляет политическую философию и политическую науку. Прело акцентирует внимание политологов на «единстве» политической науки и восстает против эмпириков: «Чтобы анализ приносил плоды, не надо вести его извне множеством “способов”…, а надо начинать его от главного момента»[115]. Таким моментом для Прело является изучение институтов — «самой устойчивой части политической науки», «основывающейся на юридических текстах и обычаях»[116].

Таким образом, в результате многолетних споров политическая наука утвердилась во Франции как особая научная дисциплина, самостоятельная и даже ведущая. Но идейного единства относительно ее характера до сих пор не существует.

Возникновение социологии политики в Германии было подготовлено произведениями Макса Вебера «Хозяйство и общество», «Политика как призвание» и др. Основателем же политической социологии как особого направления считают здесь Р. Михельса. Его работы, переведенные на английский, итальянский и французский языки, приобрели европейскую известность. В центре его научных интересов было исследование организации массовых политических движений: «Изучение и анализ политической партии образует отрасль науки, которая является пограничной между экономико-социальными, философско-психологическими и историческими дисциплинами»[117]. Столь исключительное место, отводимое анализу политических организаций, Михельс объясняет тем, что в современных условиях любая политическая власть, любое массовое движение может носить только организованный характер[118].

Основную задачу социологии партий, по мнению Р. Михельса, составляет исследование функционирования партий, выявление имманентных законов, которые определяют их жизнь. Он пришел к выводу, что сущность любой организации заключает в себе «глубоко аристократические черты», поскольку организация всегда состоит из двух частей — управляющего меньшинства и подчиненного большинства. Из средства достижения цели организация вскоре превращается в самоцель. Свой тезис Р. Михельс возвел в ранг социологического закона: «Основной социологический закон, которому безусловно подчиняются политические партии, — слово “политика” берется здесь в широком смысле — может быть выражен в кратчайшей формуле. Он гласит: организация есть средство господства избранных над избирателями, уполномоченных над уполномачиваемыми, делегируемых над делегирующими»[119]. Легко увидеть, что объективно этот закон служит оправданием олигархической системы.

Интенсивное развитие социологии политики происходит в Германии в 20-е годы. Среди авторов многочисленных политических исследований мы встречаем имена видных немецких социологов — Ф. Тённиса[120], В. Зульцбаха[121], Т. Гейгера[122]. Однако с установлением национал-социалистской диктатуры социологические исследования прекращаются. Место науки о политике занимает политическая литература, принявшая откровенно демагогический и апологетический характер.

После Второй мировой войны начинается новый этап развития политической науки, когда возрождаются довоенные традиции, а с другой стороны, воспринимаются идеи и методы американской социологической школы. Это особенно заметно в области эмпирических исследований политических отношений. В литературе различают понятия «политическая наука» (политология) и «социология политики» (политическая социология). Это различие выражает два принципиально отличных подхода к изучению политических явлений. Первый подход характеризуется стремлением создать политическую науку, столь же самостоятельную, как социология, история, психология и др. Сторонники второго подхода выступают как социологи, ставя и решая конкретные научные проблемы, в то время как представители политической науки большую часть своих усилий тратят на споры о возможности научной политики, о предмете политологии, об отношении ее к другим социальным наукам.

Как же определяется предмет политологии в ФРГ? «Можно сказать, что политика составляет предмет политической науки»[123]. Под этим утверждением К. Фридриха подписываются почти все политологи. Однако это единство оказывается весьма иллюзорным. Трудно найти политолога, который бы не пытался дать свое определение понятия «политика». А. Грабовский, например, делит политику на практическую и теоретическую. Для государственного лица политика является искусством; ученый, изучающий политические отношения, имеет дело с политической наукой [124]. Грабовский высказывает здесь традиционную точку зрения, получившую распространение еще в начале XVIII века. В свете современной тенденции к выработке научной политики противопоставление политики как науки и политики как искусства выглядит архаичным.

В новейшей литературе делается немало попыток определить политику через понятие «власть». Иногда даже политику называют наукой о власти[125]. Такой подход не дает решения проблемы, а переводит ее в другую плоскость, поскольку одно понятие заменяется другим, эквивалентным по своей неопределенности. Точка зрения К. Шмита, считающего понятие «враждебность» основным понятием политики, вызвала в самой западногерманской литературе критику[126].

Известную популярность получило определение предмета политической науки, предложенное Отто Штаммером и основанное на перечислении тех объектов, которые входят в круг интересов этой дисциплины: «1) Конституция (включая порядок управления); 2) порядок и ход выборов; 3) институты и органы государства (парламент, правительство, управление, юстиция, органы безопасности и т. д.); 4) партийная система; 5) непартийное общественное волеизъявление; 6) неформальные общественные группы власти; 7) организация публичного аппарата руководства (газеты, радио и т. д.); 8) неорганизованные общности (такие, как политическая оппозиция, идеология и т. д.); 9) международные объединения (договоры, институты и т. д.)»[127].

Различие между политической наукой и социологией политики становится особенно заметным, когда речь заходит о методе исследования. Социологи политики в своих исследованиях пользуются социологическими методами (как на эмпирическом, так и на теоретическом уровне). Например, в фундаментальной работе Г. Шмидчена «Опрашиваемая нация. О влиянии исследования мнений на политику» (Фрайбург, 1961) широко использован эмпирический метод для изучения общественного мнения. Примеры применения общесоциологической теории к изучению политики дают работы М. Вебера («Политика как призвание») и Р. Михельса («К социологии партии в современной демократии»).

В политической науке, напротив, вопросы метода почти не разработаны. Одни политологи считают, что политическая наука вполне может обойтись теми методами, которыми пользуются другие социальные науки (социальная философия, социология, история). Другие заняты поисками методов, адекватных специфике предмета политической науки, т. е. специфических методов.

К. Фридрих предлагает так называемый синтетический метод, который представляет собой комплекс различных методов, применяемых во всех социальных науках: исторический метод, применение моделей и типов, «кейс-метод», метод интервью и статистический метод. В задачу исторического метода входит научная критика документов, которыми пользуется в своей работе политолог. Особую роль придает К. Фридрих идеальным типам и моделям[128]. Примером образования идеальных типов является, по его мнению, классификация государственных и конституционных форм, данная Аристотелем. В истории политической науки, пишет Фридрих, типообразование играло важную роль. Заметную роль в последнее время играет применение моделей, преимущество которых заключается в том, что они дают возможность выявить количественные отношения. Правда, в применении моделей, замечает Фридрих, политическая наука еще не пошла далеко [129].

Прямая противоположность методу типообразования — метод исследования конкретных ситуаций (case study), заключающийся в детальном и всестороннем анализе отдельных политических явлений. Все исследования в политической науке, направленные на изучение отдельной страны и ее правительства или отдельного института, связываются с применением этого метода.

Названные методы не являются собственно методами политической науки. Понятие «идеальный тип», введенное впервые М. Вебером, является понятием методологии социологического исследования. Модели применяются во всех естественных и во многих социальных науках. А что касается «кейс-метода», то он давно и успешно применяется в социологии.

То же самое можно сказать и о методе интервью, и о статистическом методе, которые являются у К. Фридриха компонентами синтетического метода.

Мы остановились на некоторых типичных исходных позициях западной политической науки. Если попытаться в целом охарактеризовать присущие ей основные тенденции, то можно сказать следующее: политическая наука, пожалуй, больше, чем любая другая отрасль общественной науки, вынуждена считаться с условиями жизни нашего динамичного и противоречивого века и приспособляться к его требованиям. Это объясняется как объектом ее исследования — политикой и политическими отношениями, представляющими собой самый подвижный элемент общественной жизни, — так и ее функциональной ролью, поскольку западная политическая наука прямо и непосредственно ставит себя на службу политическим институтам правящих сил. На нее не может не оказывать влияние вся современная обстановка. Здесь и острейшая борьба двух мировых систем, и растущие во всем мире симпатии к социализму, в частности в развивающихся странах, и рост активности масс, и усиление их борьбы за влияние на политические процессы, и развитие госкапитализма с его тенденцией к рационализации производства и управления и т. п. Поэтому в современной западной политической науке наблюдается, с одной стороны, стремление к реализму и к анализу действительных фактов политической жизни, а с другой — резко усилившаяся социальная направленность, хотя и тщательно прикрываемая видимостью объективизма и научности.