Глава 34

Последние полмили она решила пройти пешком.

Солнце еще не взошло, но восток уже окрасился багрянцем, заливая руины фабричного района зловещим сиянием. Хорошо в этом было то, что девушка теперь видела, куда идет. А плохо — что и ее мог разглядеть кто угодно. Куинн торопливо пробиралась между грудами искореженного металла и разбитых механизмов и наконец укрылась за ржавыми остатками какой-то машины. Отсюда она видела старый склад, который Эрик именовал домом. Видела, но никак не могла заставить себя преодолеть последние двести ярдов до его двора. Она еще раз огляделась, напрягая слух и силясь уловить хоть какие-то звуки, наводящие на мысль, что она не одна, — какую-нибудь вибрацию, лязг металла по металлу, хлюпанье грязи под колесом. Но кругом царила полная тишина.

Солнце вывалилось из-за горизонта, девушку внезапно окружили рваные рассветные тени. Ну, чего еще ждать?

Пригнув голову, она шмыгнула через арку, что сторожила владения Эрика, не распрямляясь, пробежала через толпу скульптур во дворе и остановилась перед самой дверью.

Дверь была широко открыта.

Девушка мешкала на пороге куда дольше, чем стоило бы, не зная, что ждет ее внутри, и сомневаясь, хочет ли она это узнавать. Она уже смирилась с тем, что лучшее, на что можно рассчитывать, — что внутри окажется именно то, что ей пообещали. И тогда единственным другом во всем мире останется неизвестный на другом конце провода.

Куинн заставила себя шагнуть вперед, на долю секунды помедлила на пороге — и скользнула внутрь. Кирпичные стены коридора словно смыкались над ней по мере того, как она все углублялась в дом. Так хотелось развернуться, броситься прочь. Но куда? Иного выбора не было: только вперед.

Благодаря струящемуся в окна и люки на потолке утреннему свету в огромной комнате, что занимала почти все здание, было чуть посветлее, чем в коридоре, но разобрать отдельные детали в сотворенном Эриком визуальном хаосе все равно оказалось ой как непросто. Девушка помедлила у входа, оглядывая комнату и галерею, что тянулась вокруг всего помещения в двадцати футах от пола. По-прежнему ничего. Или — искусно сотворенная иллюзия, что ничего.

Она бесшумно двинулась вперед, на ходу подобрав с пола молоток и черпая некое удовлетворение в том, как удобно легла в ладонь гладкая рукоять и как приятно его вес оттягивает руку.

Стол стоял именно там, где она и помнила, придвинутый к стене, сплошь исписанной какими-то математическими символами. Набрав в грудь побольше воздуха, Куинн рывком выдвинула нижний правый ящик. Он оказался полон аккуратно подписанных папок с документами. Она начала перебирать их, что было делом довольно-таки затруднительным, учитывая нежелание хоть на секунду выпустить из рук молоток. Сначала ничего особо интересного: налоги, страховка, счета за продукты, счета за дом, информация по кредитной карточке. Ближе к низу стопки она наткнулась на папку, помеченную лишь знаками доллара. Вытащив ее, девушка вывалила гору счетов и писем прямо на стол. Большинство чеков оказалось на суммы около пяти тысяч долларов и отправлялось такими компаниями, как «Боинг», «Рейтон» и прочие в том же роде. Также попадались и регулярные поступления из Хопкинса.

На самом дне она нашла то, чего так мечтала не обнаружить. Яркий голубой логотип наверху фирменного бланка с отчетливо различимой в утренних лучах надписью: «Современная термодинамика». Рука Куинн на миг зависла над листком. Набравшись духу, девушка перевернула его и посмотрела на приколотый сзади корешок чека. Тридцать пять тысяч долларов. Быстрый поиск в остальных документах выявил еще не менее двадцати подобных платежей, самый меньший — на пятнадцать тысяч.

Внезапно ослабев, Куинн опустилась в стоявшее позади кресло. Она вытащила несколько других счетов и сравнила подпись на них с подписью на корешке чека, заранее зная: они совпадут. Так и оказалось.

Звук донесся откуда-то сзади — слабо, почти неслышно, лишь едва уловимая дрожь воздуха. Девушка вскочила с кресла и развернулась, выставив перед собой молоток и оглядывая комнату. Она и вправду что-то слышала? Или просто померещилось?..

Нет. Она знала. Знала, что не померещилось.

Куинн обогнула комнату по периметру, спеша к ведущему наружу коридору и распахнутой двери за ним. Но на полпути замедлила шаг и наконец остановилась. Ну а дальше-то что? Выбежит она, доберется до машины, сядет, заведет мотор. А ехать-то куда?

Порыв чувств налетел на нее так быстро, что она не успела ни распознать, ни обуздать прилив гнева и рожденной постоянными разочарованиями ярости. Они вспыхнули в душе с неожиданной силой, испепеляя страх и неуверенность, что разъедали душу Куинн последние две недели. Девушка нарочно ударилась головой о стену, подкрепляя болью внезапно охватившее ее бешенство.

— Кто здесь? — услышала она свой собственный крик. Как и следовало ожидать, ответа не последовало, но Куинн все равно была рада, что крикнула. Устала она бежать, устала жить в неизвестности. Пора принять битву.

Все еще пребывая в убеждении, что на первом этаже никого нет, она решительно зашагала через нижний зал к спиральной лестнице у дальней стены. Не стараясь приглушить звук шагов, взбежала по ступеням и выскочила в коридор. Никого. Сжав молоток покрепче, девушка шагнула к открытой двери в дальнем конце коридора.

Это была спальня.

Почти во всю дальнюю стену тянулся огромный книжный шкаф, рядом стояла тумбочка, частично скрытая незастеленной кроватью посередине комнаты. Куинн бочком прошла мимо комода — более никакой мебели в спальне не оказалось — и выпрыгнула в дверной проем сразу за ним, угрожающе замахиваясь молотком.

Ванная комната. Тоже совершенно пустая.

Развернувшись, девушка все с теми же предосторожностями двинулась в обход кровати к открытому чуланчику.

Вопль ужаса вырвался у нее так спонтанно, что она не успела заглушить его. Зажав свободной рукой рот, девушка попятилась, споткнулась, начала заваливаться назад, но кое-как умудрилась обрести равновесие и устоять на ногах.

На полу лежала молодая женщина. Совершенно голая, руки и ноги крепко скручены проволокой. И кровь… повсюду кровь — на разбухшем от влаги ковре, на свешивающемся с кровати покрывале… лужицы у ножек тумбочки, пятна на нижних полках книжного шкафа.

Куинн вспомнила, что почувствовала, впервые увидев фотографии других жертв. Теперь она знала, что снимки не передавали ровным счетом ничего — вялые репродукции, не способные запечатлеть ужасающую реальность.

Сделав глубокий вздох, она выставила вперед молоток и заставила себя дойти до чулана. Несколько шагов по мокрому от крови ковру, и она смогла заглянуть внутрь. Одежда, коробки, ничего больше. Однако охватившее ее острое облегчение долго не продлилось.

— Он еще здесь, — прошептала она себе.

Осознание опасности ударило девушку почти с физической силой. Все мускулы у нее напряглись, и она резко развернулась к открытой двери в коридор. Он здесь, в доме, вместе с ней. Человек, сотворивший это, еще здесь.

Подбежав к двери, она захлопнула ее и отчаянно принялась возиться с замком. Когда он защелкнулся, живот у нее скрутила судорога. Заходясь болезненным кашлем, Куинн упала на колени. Но ее не вырвало — было нечем.

Она сама не знала, сколько все это продолжалось, однако затем ей удалось взять себя в руки и вдохнуть хоть немного воздуха. Не отрывая взгляда от кровати, девушка поползла к ней, не позволяя себе останавливаться, пока не оказалась в нескольких футах от женщины.

Куинн крепко зажмурилась, чтобы хоть на миг отогнать от себя зрелище рассеченной кожи несчастной и безразличного, равнодушного выражения на нетронутом лице. Снова открыв глаза, она подползла еще чуть ближе, чувствуя, как теплая кровь сочится сквозь юбку и липнет к коленям.

— О нет… нет…

Струйка слюны на щеке женщины медленно ползла вниз. Раз в несколько секунд в уголке рта появлялись и исчезали крохотные пузырьки. Куинн нагнулась и заглянула в открытые глаза несчастной. Они ничего не видели, но когда девушка прикоснулась к ее шее, то ощутила под рукой намек на тепло и слабое биение пульса.

— О Боже…

Отдернув руку, она посмотрела на иглу, торчавшую из предплечья женщины, и трубку, что тянулась от иглы к пустому баллону под кроватью. Он еще был слабо окрашен розовым.

— Вы меня слышите? Держитесь! Я вызову помощь.

В глазах женщины промелькнул слабый проблеск сознания, хотя продлился он не дольше секунды. Краткий миг возвращения к действительности словно бы истощил ее последние силы. Из горла вырвался тихий хрип, а потом она вся обмякла.

Куинн вдруг заметила, что плачет. Катившиеся по щекам слезы милосердно застилали жуткое зрелище перед глазами. Она положила было руку на грудь женщины, чтобы начать искусственное дыхание, но тут же без сил опустилась на мокрый ковер. У несчастной не осталось крови, которую могло бы перекачивать сердце, даже если бы его и удалось оживить.

С трудом поднявшись, Куинн вытерла слезы рукавом свитера, запрыгнула на кровать, чтобы избежать необходимости перешагивать через мертвое тело, и взяла с тумбочки телефон, заранее зная, что в трубке окажется глухо. С ней играли, как кошка с мышкой, — и она это прекрасно понимала.

Когда в трубке все же послышался длинный гудок, девушка даже не сразу осознала это. А осознав, набрала 911. О чудо! Почти немедленно откликнулся живой человеческий голос!

— Тут… тут убитая женщина. Я не…

— Мэм, не могли бы вы сообщить мне свое имя?

— Куинн Барри…

— Где вы?

— В старом промышленном районе в конце Талисман-стрит в Нордвесте. Не знаю адреса. Это единственное целое здание…

— Мы немедленно вышлем людей. Вы не можете рассказать, что случилось?

— Она мертва… — Во рту у Куинн вдруг пересохло, слова шли с чрезвычайным трудом. — Кто-то ее убил…

— Кого убил?

— Не знаю…

Она посмотрела на тело молодой женщины. На глаза вновь навернулись слезы. Ужасные порезы, спускаясь с груди на бедра и вниз по ногам несчастной, становились размашистее и неаккуратнее, словно тот, кто это сделал, все сильнее возбуждался, а рука у него слабела. И столько крови! Хотя женщина уже умерла, раны все еще кровоточили, красные струйки ползли вниз, на ковер. Переливание крови… Он переливал ей кровь, чтобы она оставалась живой, пока он…

Это он! Наверняка он! Тот, кто звонил. Неужели он убивал и насиловал эту несчастную даже во время их разговора?

— Мэм? Мэм? Вы еще здесь?

Крик в трубке вернул девушку к действительности.

— Да…

— Я получила подтверждение, что к вам выслан наряд. А теперь расскажите мне, что же произошло.

— Я… я поднялась по лестнице. И нашла ее. Она была еще…

Даже запертая дверь не смогла заглушить внезапного шума с первого этажа.

— О Боже! — вскрикнула Куинн, роняя трубку на постель.

— Мэм! Мэм!

Девушка повесила трубку на место, боясь, что убийца услышит взволнованные крики дежурной на том конце провода, и подбежала к двери. Прижав к ней ухо, она явственно услышала шаги. Пока еще внизу. Но уже торопящиеся.

Запрыгнув обратно на кровать, Куинн метнулась к вделанному в заднюю стенку окну и изо всех сил попыталась открыть его. Не поддалось. Разбить его было бы немыслимо — стекло защищала толстая проволочная сетка.

В звуке шагов появился металлический оттенок — это убийца начал подниматься по винтовой лестнице. Он шел прямо к спальне. Полиция ни за что не успеет!

Куинн спрыгнула на пол и, следя за тем, чтобы не оставлять кровавых отпечатков, обогнула мертвое тело и шмыгнула в чуланчик. Тихий шелест вешалок отозвался в ушах таким громом, что, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Девушка закрыла дверцу так, чтобы оставалась лишь крохотная щелочка, в которую можно было выглянуть наружу.

Первый удар в дверь грохнул почти сразу же. От второго дверь сотряслась. Куинн почти физически ощутила третий.

Она стиснула руку на рукояти молотка. Дверь начала потихоньку отделяться от кирпичной стены. Нельзя бояться, сказала себе девушка. Единственная надежда — убить его. Если немного повезет, она застанет его врасплох и успеет размозжить череп молотком, а он и не поймет, что с ним произошло. Прежде Куинн никогда и не помышляла о том, чтобы убить человека, но знала: она сможет. Не только ради собственного спасения, но и за все то, что он сотворил с теми, другими.

Дверь наконец поддалась, и в комнату ворвался Эрик Твен.

— Куинн! — Голос его звучал резким, отчетливым шепотом.

Она видела, как он вбежал в спальню, и чуть подалась назад в своем чулане, когда Твен повернулся и посмотрел на дверцу. И двинулся прямо туда. Ее рука плотнее обхватила рукоять молотка, хотя решимость, что испытывала Куинн еще секунду назад, быстро слабела. Да, он работал на «СТД», и ему нельзя было верить — она это знала. Но все равно очень сомневалась, что сможет ударить его.

Обогнув край кровати, он вдруг упал спиной вниз на пол.

— Черт!

Эрик забрыкался, пытаясь отползти от тела мертвой женщины, но запутался в одеяле. С трудом скинув его с себя, он отодвинулся на несколько футов и замер, хватая ртом воздух.

— Боже! — пробормотал Твен и торопливо вскочил. Несколько мгновений он простоял над телом, а по лицу его разливалась болезненная бледность. Потом повернулся и исчез за дверью. Но через минуту появился снова, медленно пятясь.

— Рассыпаться по дому!

Приказ этот произнес мужской голос на первом этаже. Все, что он еще мог сказать, словно отрезало, когда Эрик аккуратно прикрыл выбитую дверь. Совсем как Куинн несколько минут назад, он вспрыгнул на кровать и принялся отчаянно тянуть окно вниз.

Глядя на его попытки сбежать, Куинн лихорадочно соображала. Реакцию на мертвое тело Эрик не подделал — в этом она была готова поклясться. Ну так и что же, если он и правда работает на «СТД»? Что это означает? Может — что-то серьезное. А может — вообще ничего. Вдруг это входило в план игры убийцы — рассорить Куинн с единственным союзником?

Бесшумно выйдя из чулана, девушка подошла к кровати. Одним быстрым движением вспрыгнула на нее и зажала рукой рот Эрика, нагнувшись вперед, чтобы он успел увидеть, кто это, прежде чем начнет со всей силы вырываться.

— Боже правый, Куинн, — прошептал он, когда она убрала руку. — Что за чертовщина тут творится?

Вместо ответа она ухватилась за створку окна. Эрик понял намек и взялся поверх ее рук.

— На счет три. Раз… два…


— Сэр, кажется, вам бы лучше самому подняться и посмотреть.

Тщательно следя за тем, чтобы бушующие в душе эмоции не вырвались на поверхность, полковник Брэд Лоуэлл задрал голову к человеку, что перегнулся через перила балюстрады. Это же дом Эрика Твена! Проклятущий дом Эрика Твена! Да он этому психу за такие штучки сердце вырежет!

Поднявшись наверх, Лоуэлл обнаружил, что подручный стоит перед сломанной дверью в спальню. Это выбивалось из привычной схемы. Марин никогда ничего не ломал. И никогда не устраивался в спальнях. В гостиных, иногда — на кухне. Но в спальне — никогда.

— Он не воспользовался кляпом, сэр.

Голос Сьюзан Прескотт. Лоуэлл перешагнул через порог. Она деловито отвязывала мертвую женщину от ножек кровати. Все нынче было как-то не так, неправильно. Фартук на месте — но где же использованные презервативы?

— Видите? — Дергая безжизненную руку жертвы, Прескотт кивнула на окровавленный пластиковый баллон.

— Джон, — обратился Лоуэлл к помощнику, что стоял у него за спиной, — достань мобильник и вели проверить номера машины перед домом.

— Да, сэр.

В наушниках у Лоуэлла затрещало, и он машинально поднес руку к уху.

— Сэр, это Геллер. Перед крыльцом паркуется полицейская машина… Ага. Оба копа вышли. Один идет через двор. Второй, кажется, хочет обойти с другой стороны.

Лоуэлл коснулся микрофона на шее:

— Все, кто в доме. На второй этаж. Живо.

Прежде чем спускаться, он выждал, пока его люди поднимутся наверх. На полпути через холл Лоуэлл услышал тяжелые удары по металлу. Лоуэлл глубоко вздохнул, придавая лицу самое непринужденное выражение, и открыл дверь.

Коп был шести футов ростом — крепкий чернокожий здоровяк. Револьвер он держал в руке, но дулом вниз.

— Не могли бы вы покинуть здание, сэр?

Лоуэлл повиновался, изобразив удивленный вид.

— Офицер, а что происходит?

Полицейский вроде бы чуть расслабился. Оно и неудивительно, когда тебе открывает сорокатрехлетний белый мужчина в костюме за тысячу долларов и плаще за восемьсот.

— Сэр, мы получили сведения, что где-то в этом районе произошло убийство. Вы владелец дома?

— Убийство? Здесь? Вы уверены?

— Сэр, вы владелец?

Лоуэлл покачал головой:

— Нет. Хозяин дома — Эрик Твен. Я с ним работаю. Мы договорились здесь встретиться.

— Не возражаете, если я загляну внутрь?

— Ну конечно же, нет. Заходите, — отозвался Лоуэлл, проводя полицейского в коридор.

— Я торговец картинами, — сообщил он, когда они добрались до зала. — Представляю интересы Эрика. Собирались с ним обсудить несколько его последних работ…

Полицейский кивнул и наскоро огляделся.

— А что там наверху, вы знаете?

Лоуэлл услышал за спиной шаги, однако оборачиваться не стал.

— Вообще-то никогда там не был.

Второй коп был поплюгавее — этакий лысоватый заморыш. Белый. Он на ходу убрал револьвер в кобуру, хотя его напарник свой все держал наготове.

— Что тут происходит, Джордж?

— Говорит, он торгует картинами. У них назначена встреча с хозяином дома.

Белый коп задумчиво кивнул.

— Сэр, вы давно здесь?

— Минут пятнадцать.

— У вас есть удостоверение личности?

— Разумеется.

Лоуэлл сунул руку в карман пальто и обхватил пальцами ручку пистолета девятого калибра.

Первый коп сделал отважную попытку поднять револьвер, но не успел. Второй ничего не сделал. Так и стоял, разинув рот, пока пуля не вошла ему в сердце и он не осел на пол.

Лоуэлл опустил воротник пальто и снова прикоснулся к микрофону:

— Сжечь все, к чертовой матери.


Несмотря на почтенный возраст продавленной крыши, над ней все еще витал слабый запах гудрона. Вдохнув его, Эдвард Марин поспешил убедиться, что его полотняные брюки не касаются ничего, кроме расстеленного на крыше одеяла. Удостоверившись, что брюки не испачкаются, он налил в хрустальный бокал вина и снова обратил все внимание на разыгрывавшуюся внизу сцену.

Он и правда совсем не думал, что время прибытия Куинн Барри совпадет с появлением Брэда Лоуэлла и команды зачистки. Однако события развивались все дальше, неизмеримо превосходя даже самые дичайшие фантазии Марина. Удивительное появление Эрика Твена и полиции. Выстрелы.

Он поднял бокал, чествуя богов, что были столь благосклонны к нему сегодня, и отпил глоточек на пробу. Этот «Латур» Марин припасал для особого случая уже давно. И не был разочарован.

Сначала дымок поднимался тонкой, чуть видной струйкой, маскируясь под клубы поднятой рассветным ветерком пыли, однако скоро сгустился, потемнел и выпрямился. Марин сидел, зачарованно глядя, как столб дыма уходит в ясное утреннее небо.

Загрузка...