М. Д. ЗВЕРЕВУ[49]

Дорогой Максим Дмитриевич!

Очень и очень порадовали Вы меня своим письмом. Откровенно говоря, вскрывая конверт, я думал: «Наверно, Максим Дмитриевич рассердился на мою критику и посылает меня к черту…» А Вы ещё и благодарите меня за моё письмо. Большую честь это делает Вам: кто может спокойно выслушать критику, тот может расти и совершенствоваться.

Итак, с вопросом об «антропоморфизме» в художественной литературе у нас пока, видимо, покончено. Теперь Вы пишете: «…Не вижу мусора в своих произведениях… Научите, как работать над своим языком, как научиться видеть больших и малых „блох“ и ошибки у себя». Вы понимаете, конечно, что я не могу написать для Вас учебника. Но, окрылённый мыслью, что мои указания что-то Вам дают, хочу попытаться сформулировать несколько практических изложений примерами, беря фразы, обороты, приёмы из Вашей новой книжки «По заповедным тропам» (спасибо за неё!).

Как работать над языком?

Вот Вы написали какую-то фразу, например: «В горах можно наткнуться на удивительную загадку, на первый взгляд мало понятную» (стр. 8). Отнеситесь критически к тому, что у Вас написалось, — и вы увидите, что Вы совершенно не сумели сказать то, что хотели, не выразили своей мысли.

Мысль у Вас была: рассказать читателю о факте, который, на первый взгляд, кажется совершенно необъяснимым, а затем объясняется очень просто и логично. Вы же говорите: «Можно наткнуться на загадку»…

«Наткнуться» можно на сурков, которые (почему-то) ещё не спят — и то лишь выражаясь фигурально, фактически ведь никакого «натыкания» не будет: сурки исчезнут, едва Вы появитесь. «Наткнуться на загадку» — корявое выражение. А что значит «наткнуться на удивительную загадку, на первый взгляд малопонятную»? Здесь эти слова надо писать вместе, всё равно как слово «непонятную», которое, собственно, Вам и надо было сказать; «малопонятная» загадка — ничего не значит. Загадка просто не понятна, пока не разгадана. Слово «удивительная» здесь у Вас лишнее. Тут удивительное явление, удивительный факт, представляющий загадку. Он тем и удивителен, что загадочен. Раз он «загадка», то этим уже сказано, что он «удивителен». Таким образом, это слово тем одним, что оно лишнее, затемняет мысль, а не проясняет, — и, значит, вредно, а не полезно здесь.

Дальше начинаешь разбираться в Вашей фразе и удивляешься: что же непонятного в Вашей загадке? Загадка понятна всякому: ниже в горах, где теплей, — сурки уже спят, а выше, где холод, «граница зимы», они ещё не спят. В этом и загадка. А Вы, вместо того, чтобы сказать «непонятный факт», сказали «непонятная загадка». Да и ещё не «непонятная», а «мало понятная», что совершенно уже бессмысленно. Дальше вот как излагаете Вы самую эту «мало понятную загадку»:

«На высоте 2500 метров н. у. м. начал встречаться снег и вдруг… — сурок».

Что «…сурок»? Тоже начал встречаться! Но один сурок не может — по законам русского языка и логики — «начать встречаться». Вы хотели сказать, что на высоте 2500 метров человек встретит неспящих сурков. Так и надо было сказать, простыми и ясными словами, правильной русской фразой со сказуемым, а не ставить три точки, тире и объявлять: «Сурок!» Вашу корявую фразу читатель может понять как угодно. И вернее всего, поймет так: «начал встречаться снег, и вдруг на снегу лежит сурок, очевидно, дохлый». Так читатель понял бы Вашу фразу, если бы здесь прервал чтение и задумался бы, что Вы этой фразой хотели сказать. Но дальше Вы объясняете: «Вот побежал (Где? Откуда? Куда? Откуда вдруг взялся и т. д.) один, а там целая семья расселась столбиками на задних лапках…» и т. д. И тут корявка: уж если «расселись», да ещё «столбиками», то уже ясно, что не на передних, а на задних ногах («лапках»).

«Но в природе чудес не бывает». Только «в природе»? Простите, а где же они бывают?..

Искусство писать состоит в том, чтобы уметь «рисовать» словами. Как график двумя, тремя штрихами, так писатель двумя, тремя словами должен нарисовать лица, действующие в его рассказе, очерке. Сказать: колхозник, агроном, инженер — значит ничего не сказать о человеке — даже хуже: родить какую-то бесплотную тень человека, заставить действовать таинственного невидимку.

Замечательный художник Пришвин М. М. сказал: «Я могу писать только о том, что сам увидел, своими глазами, чему удивился».

Поймите: настоящий художник (поэт) подобен малому ребёнку. Он заново для себя открывает мир, в котором для него нет ничего «хорошо известного», а всё загадочно, всё чудесно и удивительно

Не случайно, конечно, — хотя, возможно, совершенно бессознательно, — Вы заговорили о «золотом детстве». Отбросим затасканный эпитет «золотое» (который только мертвит понятие) и получим: невылупившийся художник мечтает не «сохранить», конечно (опять как попало поставленное слово! Опять искажен смысл того, что Вы хотели сказать!), а сохранившееся в Вас до седых волос и «всё сильнее клокочущее „детство“». Дать ему, этому, скажем лучше не «детству», а ребёнку в Вас, перо, чтобы он — а не скучный «учёный», который «всё» знает, которому давно поэтому всё безразлично, всё неинтересно, который разучился удивляться — самое страшное для художника — смерть его! — чтобы «клокочущий в Вас ребёнок» писал бы Ваши рассказы, очерки, повести.

Вот чего Вы должны добиваться, чтобы совершенствоваться. Ибо всё знающему, ничему не удивляющемуся, мёртвому в Вас «учёному» человеку некуда совершенствоваться: он в тупике и слеп.

Вы изумитесь: «Это меня-то В. В. называет мёртвым учёным?! Ведь умею же я „видеть“ в природе то, мимо чего проходят другие?!»

Согласен: умеете. Но именно тогда видите, когда даёте волю ребёнку в себе — тому, скажем лучше, немноголетнему бузилке в Вас, который не признаёт решительно ничего открытого в мире другими, всё сам для себя заново открывает, всему удивляется — и клокочет, клокочет от восторга, от восхищения (или возмущения), от страстного желания разгадать на каждом шагу возникающие перед ним загадки. Такой бузилка в Вас действительно живёт и клокочет. Это я хорошо чувствую в Вас, а не чувствовал бы, — не стал бы зря тратить время и писать Вам многочисленные письма-диссертации на такие темы…

Прав мой бузилка, видящий тайну там, где слепому в своём учёном самомнении человеку простое «дважды два». Больше того, совершенно прав С. В. Образцов (создатель замечательного кукольного театра), утверждавший, что «дважды два — четыре» только в науке, а в искусстве может быть пять, десять, сто — чем больше, тем замечательнее и правдивее. В пример этой мысли он приводит сценку из, вероятно, известного Вам фильма «Чапаев». Вот Чапай, беседуя с кем-то, объясняет роль командира в сражении и перед ним. Говорит, в каких случаях где должен находиться командир, — для иллюстрации своих слов хватает лежащие на столе недоеденные печёные картошки. С точки зрения науки картошка есть картошка, и как её ни перекладывай на столе — она ничем другим не станет, хоть лопни! Но вот замечательный полководец Чапаев объясняет искусство командира. Вот ряд картошек впереди, а одна картошина позади. Но вот уже наоборот, куча картошин позади одной, выбежавшей вперёд. И это уже не одна картошина, а командир, ведущий в бой войско. Картошины уже не картошины, а войска — белые, красные — гражданская война, революция! И «дважды два» уже не четыре, даже не пять, а десять, сто, тысячи! Вот о чём говорит художник. (Чапаев — художник в военном деле.)

Такова была сила искусства. Творимое им чудо.

Люди чудовищно не знают, не понимают самих себя. Большинство людей, как только достигнут «сознательного» («всезнайского») возраста, начинают стыдиться, душить, уничтожать в себе ребёнка — того самого бузилку, который с такой жадностью смотрит на мир, задаёт тысячу дурацких, «бестактных» вопросов, всему удивляется, всем восхищается (или возмущается). И убив в себе этого бузилку, слепнут и умирают скучными трупами — враждебными всему на свете живому, весёлому, страстному.

Большинство людей забывают, что «ребёнок — отец взрослого» (французская поговорка), что это он в нас открывает для нас мир, он создаёт для нас все ценности в этом мире, он даёт нам всё, чем мы потом живы всю жизнь. Что мы родимся из ребят, как сыновья от отцов.

Только непониманием всего этого в себе, только недооценкой — ужасной недооценкой! — того, что жизнерадостный почемучка — бузилка «клокочет» (хорошее это попалось Вам слово!) в Вас до сих пор, несмотря на Ваши седые волосы и на всех педагогов в футлярах, которые оглушили Вас криками о страшном вреде «антропоморфизма» и прочими химерами, — только чудовищным непониманием судьбой подаренной Вам радости — ребячьими глазами видеть в природе то, чего не видят другие, мимо чего равнодушно проходят учёные «всезнайки», — только всем этим я могу объяснить себе, что Вы «не видите до сих пор мусора в своих произведениях» и спрашиваете меня, «что делать?» Только всем этим можно объяснить себе совершенно святотатственную Вашу жалобу в конце последнего письма:

«Собираюсь на бекасов за город со своим Вовой, но (!!), увы (!!!), он ещё всего 12-ти лет (!!!!!)». Кстати, по-русски надо бы сказать: «Ему ещё всего 12 лет»… «(а дочь и того меньше)!!!».

Вместо того чтобы благодарить и благословлять судьбу за то, что она дала Вам возможность под старость встретиться опять с самим собой — бузилкой 12-ти лет «и того меньше» — ведь в детях наших мы всегда узнаём частицы самих себя! — Вы святотатственно жалуетесь на это. Не только почти взрослого (уже 12-ти лет) Вовку, но дочь свою берите с собой на охоту, в природу — и смотрите, жадно смотрите, как они открывают для себя мир, помогайте им в этом, но не мёртвым всезнайством учёного, а тем, что полностью дадите волю своему собственному «клокочущему» бузилке в этой чудной компании (дочери и сына) и рассказывайте им о нем устами художника, устами поэта — т. е. устами творца этого мира (ибо творцом бывает поэт в своих произведениях, в искусстве).

И — вот мой завет Вам (не совет даже, а именно «завет», ибо осталось мне не долго быть с Вами, и это то, что хотелось бы мне завещать всем, кого люблю):

Учите Ваших ребят любить слово, учите бережно обращаться с ним, учите владеть им. Слово — могучая сила!

В заключение позволю высказать одну простую мысль.

Писатель должен обладать умом мужчины, сердцем женщины и темпераментом ребёнка.

Привет Вовке, дочери Вашей и жене.

Ваш Вит. Бианки


Вера Николаевна приветствует и ждёт Вас к нам.

13/VIII-53 г.

Комарово.

Загрузка...