Очищение

Гром в ночи

Желание Зака Хэтфилда исполнилось: Кики Маги направили в третий батальон, по крайней мере, временно, поскольку сложилось мнение, что её, Кота Локхарта и Джимми Уинго неплохо на некоторое время удалить из Портленда. Кики удалось побывать во многих диких местах на северном побережье, что было в новинку для городской девушки. К её удивлению, она ощутила в себе долго дремавшую связь с нетронутой природой, которой она раньше никогда не чувствовала. Кики решила, что если этот кошмар как-то когда-нибудь разрешится, и она снова сможет делать, что хочет, то уедет из Портленда на это побережье, окаймлённое скалами, с густыми, тёмными лесами над морем.

Локхарта отправили, так сказать, на «дорожные гастроли». Добрармия направила Кота в такие места далеко на севере, как Беллингем в штате Вашингтон, и дальше на восток, в Монтану, а в одном случае он дал незабываемый «концерт» в Ванкувере, что в Британской Колумбии. Это принесло Коту небывалую честь: он был объявлен в розыск Королевской канадской конной полицией, как особо опасный преступник. Парламент в Оттаве издал распоряжение об объявлении его вне закона, применив устаревший правовой документ, позволявший любому человеку, полицейскому и кому угодно застрелить преступника на месте. Такое распоряжение об объявлении вне закона в последний раз принималось в девятнадцатом веке против индейских метисов-повстанцев Луи Риэля. Уинго направили в поддержку Локхарту, и во время последней поездки в июне Кики поехала с ними. Она была водителем, вела наблюдение и всячески помогала знаменитому снайперу, вместе со сменявшимися группами местных добровольцев в Спокане и Кёр д'Ален.

За это время Кики и Джимми Уинго стали любовниками, что в Добрармии обычно означало просто редкие любовные встречи в их повседневной жизни на бегу, похожей на американские горки. Естественный ход событий помог Кики войти в новую жизнь. Кики совершила над собой огромное психическое и эмоциональное усилие, разделив свою жизнь на две части или половины — до и после Фландерс-стрит. И никогда не позволяла этим частям перекрываться в её сознании, по крайней мере, когда могла помешать этому. До Фландерс-стрит было раньше. Тогда она была другим человеком, не тем, что сегодня.

Настоящее началось после, и она стала кем-то другим. Каждый раз, когда всплывали воспоминания об Элли, Кики подавляла их мгновенно и безжалостно. Подсознательно Кики было совершенно ясно, что это самообман, и очень возможно, что её роль полицейского доносчика каким-то образом всплывёт, и ей придётся умереть за то, что она натворила. Она просто приняла этот риск вместе с риском такой же ежедневной смерти. Кики, как в изломанном отражении одной из её старых двенадцатишаговых программ отказа от наркотиков, приучила себя жить одним днём и просто не думать о будущем. Она стала фаталисткой и приняла это философски. Теперь её жизнь катилась по наезженной колее, и она намеревалась посмотреть, как всё обернётся.

В середине лета Кики с Уинго вернулись в Портленд, хотя у Кики теперь была чёлка, а волосы выкрашены в рыжий цвет. К этому времени они стали признанной парой, а по правилам в нашей армии такие пары по возможности держали вместе и давали им работать одной командой. Битва на Фландерс-стрит отошла в прошлое, произошли другие кровавые события и катастрофы для правительства и полиции, отражённые средствами массовой информации, и теперь Кики с Уинго были в такой же опасности в Портленде, как и везде. Кики понятия не имела, как Мартинес с Джарвисом справились с её внезапным и драматическим бегством. Она знала только, что не было никакого публичного заявления полиции Портленда о ней или даже просто об участии какого-нибудь стукача в битве на Фландерс-стрит.

Всё это событие было обыграно в средствах массовой информации как героическая операция по спасению жизни вице-президента Соединённых Штатов, возглавлявшаяся лично шефом полиции Линдой Хирш. Кики слышала, что все полицейские, участвовавшие в перестрелке, получили благодарности, а Мартинес и Джарвис — медали за отвагу, как и Хирш с Маккаферти, конечно, посмертно. Помимо этого Кики ничего не знала о том, что полицейские Портленда решили насчёт неё. Ей также не было известно, что Оскар и Гэри Бреслер всё ещё без устали охотятся на неё.

Однажды летним вечером Кики участвовала в занятиях по спецподготовке вместе с добровольцами Джейсоном Кармоди, Эриком Селларзом и Аннет Риджуэй, занятиях, которые на самом деле были частью охоты Третьего отдела на «крота». Их всех доставили в складское подразделение в Бивертоне на лекцию и практические занятия, проводимые лейтенантом Винсентом Паскарелла, взрывотехником Второго батальона.

Эрик огляделся и увидел четыре низких стойки с металлическими полками метра по три в длину, стоящие примерно в полуметре друг от друга и служащие козлами. Наверху этих сооружений с полками лежали два тяжёлых чёрных цилиндра длиной чуть больше метра, сделанные из какой-то ребристой стальной трубы с дополнительными кронштейнами и проводами, торчащими из нижней части, и четыре — пять труб потоньше, изготовленных, похоже, из нержавеющей стали, с тупыми, почти как у торпед, носами и треугольными закрылками или крыльями примерно посередине и ниже на дырчатом основании. К этому времен Эрик избавился от привычки задавать вопросы, но Паскарелла, видя, что все разглядывают эти штуковины, сам начал объяснения.

— Это «пыхтуны» и «свистульки».

— Я так и подумал, сэр, но что из них есть что? — спросил Эрик. — Я никогда не видел их раньше.

— «Пыхтуны» — это самодельные миномёты, — показал на чёрные цилиндры Паскарелла. — Мы сделали их калибра 81 мм для совместимости с армейскими, и поэтому сможем использовать в них определённые заводские детали, такие как лафеты-двуноги, и монтировать их на опорной плите миномёта «M252», если когда-нибудь достанем у военных один из них, но я бы не рискнул стрельнуть из одного из этих пыхтунов «родной» миной. Они подорвут нас самих.

— Я знаю, что эти ракеты называются «свистульками» из-за звука, который они издают, — сказала Аннет. — Ну да, по определению «Си-Эн-Эн».

— Да, примерно так и есть, — согласился Винс. — В них используется сделанное в нашем клубе любителей науки твёрдое топливо, которое не хочет оставаться твёрдым. Техники ещё возятся с этим топливом, пытаясь сделать его устойчивым. Мы то и дело используем эти штуковины, чтобы перебросить через стены Бремера пару любовных записок дяде Слиму[50]. Я всё надеюсь, что мы попадём в правительственный сортир и взорвём какого-нибудь федерального судью на толчке, но до сих пор результаты были, мягко говоря, неоднозначными. Это как дирижабли во время Первой мировой войны. Хорошее психологическое оружие, и они могут заставить какого-нибудь чиновника или секретаря мандражировать, приходя на работу, но проблема в том, что этими чёртовыми штуками не удаётся попасть даже в большой сарай, и слишком часто боевая часть даже не взрывается. Кроме того, надо найти место для установки, и для их пуска нужен расчёт из трех человек, по крайней мере, и тогда нам, как правило, в конечном итоге приходится уходить от погони.

Риски высоки, а результаты сомнительны. Нам удалось заставить федералов очистить многие высотные здания, потому что даже эти неуклюжие дурочки могут врезаться в окно небоскреба, но федералы просто оцепили прилегающие улицы и разместили свои офисы и оборудование в прицепах внизу, ниже уровня стен Бремера. Я всё время слышу разговоры, что интендант главного штаба пытается достать для нас какую-то серьёзную технику у подходящих международных торговцев оружием, или прямо у самого «Ивана Медведя», и мы обещаем 50 тысяч долларов любому американскому военнослужащему, который сможет толкнуть нам «M252» с парой десятков мин, но пока без толку.

— А что такое эта стена Бремера, лейтенант? — спросил Эрик.

— А, да, тебе сколько, семнадцать, восемнадцать? По-моему, они появились чуть раньше твоего рождения. Стены Бремера это большие железобетонные блоки со скошенными основаниями и колючей проволокой сверху, которые федералы кранами ставят на место и используют, чтобы окружать свои «зелёные зоны», на Ближнем Востоке, а сейчас и здесь, на Родине, на Северо-Западе, — пояснил Паскарелла. — Названы в честь Пола Бремера, первого американского имперского наместника в Ираке. Бремер был законченный ФОББИТ, то есть он всё время прятался в своей норе. По имеющимся сообщениям, за всё время своей работы в Ираке Бремер ни разу не покинул «зелёную зону» или другое безопасное и снабжённое кондиционером место. Он дал свое имя этим кускам бетона, которые сегодня неразрывно связаны с американской империей, так же, как дороги и акведуки олицетворяют Древний Рим, а на чае и крикете всё ещё-помешаны в бывших британских колониях. Стены Бремера — одна из причин, почему мы должны использовать миномёты и ракеты в качестве средств доставки взрывчатки, чтобы проникать через стены или над ними, так как у нас нет смертников.

Ладно, ребята, садитесь на стулья и слушайте.

Четверо молодых добровольцев расселись поудобнее.

— Итак, это и ещё несколько занятий дадут вам общее представление о взрывчатых веществах, — начал Паскарелла. — Вам расскажут и покажут всё, что необходимо знать добровольцам линейных рот, но если вы когда-нибудь решите пойти в подразделение взрывников, то получите углублённую подготовку. Сегодня вечером мы не будем здесь заниматься практикой, но где-нибудь в следующем месяце отправим всех вас в небольшое плавание по могучей Колумбии вдоль шоссе 30. Там вы встретите товарищей из «Дикой стаи» кэпа Хэтфилда, то есть из Третьего батальона, с которыми присутствующая здесь товарищ Джоди уже знакома. Тамошние ребята много бегают по лесам и возьмут вас с собой в небольшой поход в лесные дебри Северо-Запада, где вы узнаете всё, что никогда не узнали бы на уроках «Основ многообразия» и мульти-культи в школе. Но сегодня я преподам вам теорию. Расскажу вам, зачем Добрармия применяет взрывчатку, при каких условиях, и как мы это делаем.

Паскарелла присел на одну из низких стальных установок с полками.

— Итак, прежде всего, позвольте мне сказать вам, что Добрармия не делает с взрывчаткой. Мы не чокнутые мусульманские фанатики, которые грузят подходящий транспорт всем, что только может взрываться, а потом подъезжают к месту, переполненному людьми, и сами взлетают на воздух с сотнями других.

Смертников в Добрармии нет и никогда не будет. Мы хотим, чтобы вы все выжили, и после того, как всё закончится, помогли построить Республику, ради которой сейчас вы рискуете жизнью. Мы также не одержимые из Временной ИРА в Белфасте, которые устраивали взрывы только для того, чтобы услышать большой грохот, и которым по барабану, если заодно они взорвут автобус со школьниками, семью туристов или маленькую старушку в кресле-каталке.

Добровольческая армия Северо-Запада никогда не использует взрывчатку исключительно как оружие для поражения живой силы противника, в соответствии с Общим приказом номер четыре о жёстких мерах в отношении небелых, которые находятся в Республике незаконно или что-нибудь в этом роде. За исключением случаев, когда мы можем достать ручные гранаты и точно метнуть их в негритянские дансинги и наркопритоны или мексиканские столовки и тому подобное. Но не настоящие бомбы.

Слишком велика возможность непредвиденного во всех смыслах этого слова, что-то может пойти не так, и мы убьём или раним тех самых людей, за которых сражаемся. Вероятность побочного ущерба при неверном использования взрывчатки катастрофически высока с точки зрения потерь жизней, политики и пропаганды. Когда придёт время, и вы будете планировать собственные «щекотки», никогда не пытайтесь сделать с помощью бомбы то, чего можно добиться, используя огнестрельное оружие. Если вы намерены уничтожить экономическую или стратегическую цель, всегда старайтесь по возможности использовать поджог вместо взрывчатки. С помощью поджога вы сможете уничтожить цель так же надёжно, а у любых гражданских на объекте обычно больше шансов выйти и уцелеть.

Пока Добрармии везло. Произошло несколько несчастных случаев, и после войны мы намерены выплачивать семьям пострадавших пожизненные компенсации, если они примут их у нас. Но у нас, по крайней мере, не было никаких ужасов, вроде тех, когда малышку и её младшего брата в коляске разносит в клочки, или чего-нибудь похожего. Во всяком случае, пока, и я стучу по дереву, чтобы с нами никогда не случилось ничего подобного.

— Сэр, а если федералы устроят какой-нибудь взрыв, намеренно убив кучу белых детей, и свалят на Добрармию, чтобы выставить нас в чёрном свете? — спросил Эрик.

— Да, эта мысль приходила нам в голову. Это называется провокацией, доброволец, и ты прав, что подонки в правительстве США вполне способны на такие убийства, — мрачно согласился Паскарелла. — Я, да и любой ветеран, служивший в Ираке, можем это подтвердить. Ребята, если вспомнить новости оттуда, вы когда-нибудь задумывались, почему иракцы, а позже иранцы, саудовцы и египтяне, казалось просто ни с того, ни с сего, без разбора взрывали друг друга? Ну, скажу так: многие из этих заминированных автомобилей несли клеймо «сделано в США», или, в некоторых случаях, «сделано в Израиле». Я точно знаю. И сам, стыдно признаться, собрал несколько таких штук для этих псов из ЦРУ и Моссад.

Теперь, возвращаясь к твоему вопросу, солдат, хоть я не контрразведчик и не замполит, и ты знаешь строгое правило армии не распространять слухи. Но я полагаю, что на каких-то из немногих неофициальных переговоров, что мы вообще вели с противной стороной, Добрармия дала понять федеральному правительству Соединённых Штатов, что если произойдут какие-нибудь взрывы в детсадах и больницах или домах для престарелых, а средства массовой информации попытаются свалить это на нас, бесчеловечных белых расистов, то наш мораторий на атаки против гражданских пассажирских самолётов, аэропортов и воздушного движения в Штатах перестанет действовать. Мы начнём взрывать реактивные лайнеры на взлётно-посадочных полосах и в воздухе. В наших силах остановить внутреннее и международное воздушное сообщение Соединённых Штатов, и вы, ребята, может быть, удивляетесь, почему мы никогда не использовали такую возможность. Именно поэтому. Пока этот неписаный договор на запрет провокаций в стиле ЦРУ в обмен на ненападение на авиакомпании и аэропорты, соблюдается. Ни один президент США в здравом уме не захочет перекрыть всё воздушное движение в нашей стране. Ладно, вернёмся к нашей сегодняшней теме.

Добрармия использует взрывчатку в трёх основных случаях. Во-первых, когда имеется экономическая, стратегическая или пропагандистская цель, которая должна быть физически уничтожена, иногда громко и наглядно, для предостережения. Это может быть завод или бизнес, принадлежащий евреям и не прекративший нанимать нелегалов из третьего мира, или какое-то предприятие, поставляющее товары или услуги врагу. Бар или ресторан, которые отказываются ввести запрет на обслуживание военных, федералов или небелых. Административное здание или другое сооружение, используемое разными нашими врагами, а нам нужно помешать им и уничтожить оборудование. В общем, понятно.

Второй случай, это использованием бомб против вражеской брони и укреплений. Например, когда мы перебрасываем эти примитивные ракеты и мины через стены Бремера и колючую проволоку, чтобы «поцеловать папочку». Тогда вступает в дело старое доброе СВУ, то есть самодельное взрывное устройство, иначе известное как «Багдадский салют».

Я, как и некоторые другие ребята-ветераны в Добрармии, имеем необычный опыт и знаем СВУ обеих сторон, нашей и мусульманской, так что мы довели такие «салюты» до уровня искусства. Применяя СВУ, мы делаем передвижения войск противника опасными, трудно планируемыми и выполняемыми, а в некоторых районах Северо-Запада нам более или менее удалось выдавить полицию и войска с шоссе, заставив их полностью пересесть на вертолёты. Если нам когда-нибудь удастся заполучить переносные зенитные ракеты или какие-нибудь другие способы сбивать этих «птичек», то дядя Слим окажется глубоко в дерьме. Я предполагаю, что некоторые из вас, ребята, уже знакомы с третьим способом применения взрывчатки Добрармией. Кто знает?

Аннет подняла руку.

— Боже, я чувствую себя учителем в школе с маленькими детьми, — усмехнулся Паскарелла. — Хотя, думаю, я и есть учитель. Ладно, девочка в переднем и единственном ряду.

— Мины-ловушки! — выпалила Аннет.

— Ты угадала, — подтвердил Паскарелла. — Всякий раз, когда это физически возможно, Добрармия обязательно оставляет мины-ловушки на месте операции перед отходом, в любых транспортных средствах или других возможных ёмкостях, на трупах врагов и так далее, и тому подобное. Это страшно мешает полиции и федералам: иногда они целый день ищут и обезвреживают мины-ловушки, и у вас, ребята, появляется целый день, чтобы замести следы. Не говоря уже о потерях убитыми и ранеными у врагов, даже самых осторожных, которые по-прежнему наносят ловушки.

Самые распространённые мины-ловушки это самодельные бомбы из труб, набитых чёрным порохом, или гранаты с длинной ручкой и с натяжной проволокой или подпружиненным детонатором, но я слышал про всё, начиная со скрытых ружей до медвежьих капканов, дверных ручек, подключённых проводами к электричеству, до отравленного пива или изощрённых смесей в унитазах, которые при использовании реагируют с аммиаком в моче и отрывают важные части тела у федеральных служащих.

— Наша команда оторвала ниггеру голову зарядом, который мы оставили в сортире с закрытым сиденьем, — похвастал Джейсон.

Паскарелла усмехнулся.

— Ну, теперь о практической стороне сборки и подрыве взрывных устройств. Каждое взрывное устройство состоит из трёх основных частей. Это — основной заряд: динамит, «Семтекс» или то, что обеспечит главный взрыв. Затем гораздо меньший заряд-взрыватель, обычно промышленная петарда, вроде этой, — и он поднял небольшую медную трубку размером с карандаш.

— Он называется капсюль-детонатор, и имеется много их разновидностей — с порошком, полностью электрических, с вольфрамовой нитью, как у лампочки и т. д. Капсюль-детонатор можно также изготовить самим из химического или жидкого нитрогеля в бутылке, коктейля Молотова или чего-нибудь подобного. Прекрасно срабатывает один обычный китайский фейерверк вместе с шашкой динамита или тротила. Капсюль взрывается и таким образом подрывает главный заряд.

И третья часть — это система воспламенения или детонации для подрыва капсюля-детонатора, которой может служить простая дорожка из чёрного пороха или горящий фитиль, как в старых фильмах, но обычно это устройство с батарейкой или подобным источником электричества, которое посылает электрическую искру в капсюль-детонатор и подрывает его, а уже от него детонирует главный заряд. Ключ к тому, чтобы разнесло в клочья врага, а не вас самих, прост: держите эти три части разъединёнными до последней возможности.

Существуют три вида детонационных процессов, с некоторыми вариациями. Первый: взрыв в расчётное время. Это может быть ваш обычный старый будильник с батарейкой или что-то более сложное и цифровое. Расчётный взрыв, когда устройство устанавливается на подрыв через определённое время, скажем, через пять минут, или устанавливается на взрыв в определённый момент времени, скажем, в 3:15 вечера, когда по вашим расчётам цель будет находиться в пределах досягаемости.

— Метафора бомбы замедленного действия, — вырвалось у Аннет.

— Что такое «метафора»? — спросила Кики.

— Извини, некоторые словечки из школы осели в моей голове, — виновато проговорила Аннет.

Она была в восторге от Кики после битвы на Фландерс-стрит. Кики была старше Аннет, по слухам, проститутка, с татуировками, у неё был ребёнок, и она сидела в тюрьме. Богатой девочке Аннет это казалось неотразимым шиком неблагополучной судьбы, этаким странным снобизмом наоборот, иногда встречавшимся у добровольцев из высших слоёв общества.

Паскарелла не обратил на них внимания.

— Ещё есть дистанционный взрыв, что означает, что вам понадобится свой подрывник или, по крайней мере, наблюдатель в районе, где была заложена бомба, и вы должны выждать, пока конвой противника, бронетранспортёр, бронированный лимузин или другое транспортное средство окажется над СВУ, чтобы его взорвать. Мы считаем, что микросхемы и батареи мобильных телефонов отлично подходят для этой цели. Вы вводите номер телефона для быстрого набора, и как только подключите аккумулятор и плату к капсюлю-детонатору через несколько проводов и зажимов, всё, что от вас потребуется, это нажать номер быстрого набора, и — бабах! Этому научили нас иракцы. Обычно мы расстреливали их, если ловили с мобильным телефоном вблизи взрыва какого-нибудь СВУ. Только молите Бога, чтобы какой-нибудь телепродавец не позвонил вам, предлагая путёвку на горнолыжный курорт как раз, когда вы подсоединяете зажимы.

— Это уже случалось? — поинтересовалась Кики.

— Нет, никого ещё не убило, но время от времени СВУ без видимой причины взрываются преждевременно, и вполне может быть из-за какого-нибудь «мусорного звонка». Проклятые рекламщики! — в сердцах воскликнул Паскарелла. — Третий тип системы детонации — по проводу, кабелю, или электрическому проводу, подключённому к батарее с поршнем, или по настоящему военному запальному шнуру, но мы редко его используем.

Паскарелла стал очень серьёзным.

— Теперь, дети, простите, товарищи, слушайте внимательно, потому что это важно. Безопасность. То, что образно называют «несчастным случаем на работе», со взрывчаткой происходит в одном из двух случаев.

Во-первых, вы случайно подрываете капсюль-детонатор, когда он вставляется или соединяется с основным зарядом, потому что каким-то образом создаёте короткое замыкание, и от батареи устройства запала проскакивает искра. Это основная причина, почему вы должны держать свою систему запала отсоединённой или отключённой до самой последней минуты, пока заряд не окажется на месте, а враг — над ним, по возможности.

Есть также ряд мер безопасности, которые мы используем в устройствах дистанционного управления, такие как выключение телефонов, которые будут использоваться для подрыва заряда, и физическое извлечение батареи для надёжности. Ни в коем случае, никогда не вставляйте капсюль-детонатор в заряд, который подсоединён к устройству запала любой проволокой или взрывателем. Сначала нужно вставить капсюль-детонатор, отсоединить провод, подключить систему запала, потом вставить батарею обратно и поставить систему запала в боевое положение, когда вы находитесь на безопасном расстоянии, а не когда ещё смотрите на заряд на своём переднем сиденье.

Вторая причина преждевременной детонации — когда сам главный заряд становится неустойчивым и воспламеняется от жары или давления или статического электричества. Это одна из причин, почему, за одним исключением, портлендское подразделение взрывотехников всегда старается использовать заводскую коммерческую или военную взрывчатку. Но не это странное варево, которое парни O.C. Оглви и некоторые другие наши чудаковатые товарищи любят готовить в ванной какого-нибудь дома-прицепа.

Самый серьёзный из всех несчастных случаев со взрывчаткой в Добрармии произошёл в Портленде, когда два хороших товарища, добровольцы Владко Кирилов и Пол Штрассер, работали с самодельным гелигнитом, и, насколько можно понять, чёртов материал стал нестабильным, и нитроглицерин начал выпотевать. Оба погибли. Никогда не забывайте, ребята, что этот материал смертельно опасен, и за легкомысленное обращение с ним вы можете поплатиться своей жизнью а, возможно, и жизнью товарища.

— Что за взрывчатку используют в Добрармии? — спросил Джейсон.

— Наиболее распространённые взрывчатые вещества, доступные для подразделений взрывотехников Добрармии по всей Родине, это добрый старый динамит, тол и чёрный порох, — пояснил Паскарелла. — Динамита и тола по-прежнему, как грязи. Они необходимы в строительстве, при сносе зданий в городах помимо того рода, что проделываем мы, и в горнодобывающей промышленности.

Федеральное правительство не может запретить эти сорта взрывчатки или контролировать их: слишком велика потребность в них в отраслях промышленности, которые приносят деньги бездушным людям в деловых костюмах. Создана специальная группа подразделения взрывников, которая ездит по всем США, устраивает кражи и налёты на горные предприятия и строительные площадки и вывозит специальным транспортом десятки контейнеров с динамитом и толом. Единственное исключение, которое я только что упомянул, относится к нашему собственному производству больших объёмов чёрного пороха на нескольких тайных пороховых заводах, простых и достаточно безопасных, если только какой-нибудь дурачок не закурит там сигарету.

Самый эффективный состав пороха это 10 % серы, 75 % нитрата натрия и 15 % древесного угля, хотя есть и другие составы. Всё тщательно перемешивается и получается то, что Шекспир называет «злодейской селитрой», с помощью которой наши предки отвоевали весь мир у индейцев и зулусов. Кстати, всегда следует убедиться, что любой чёрный порох, который вы используете, изготовлен и одобрен подразделением взрывотехников. Некоторое время назад ребята из Юджина сами сделали порох с хлоратом калия вместо нитрата натрия, чтобы придать ему большую взрывную мощность, что было несусветной глупостью. Хлорат калия чертовски неустойчив. Этот хлорат взрывается, стоит сесть на него мухе, и одному из этих химиков-ботанов оторвало два пальца руки. Ему ещё повезло, что не голову.

Но «шампанское» всей повстанческой взрывчатки это по-прежнему «Семтекс», которая сегодня производится в десятках стран, а также в Чешской Республике, где она была изобретена, — продолжил лейтенант. — В то время как федеральному правительству удалось навязать американским производителям все виды учёта, правила обращения, меры безопасности, метки этиленгликолем и другими химикатами и тому подобное, первые чешские производители по-прежнему весело экспортируют «Семтекс» во все уголки земного шара. И её не так уж трудно достать, если у вас есть «зелень» на оплату.

«Семтекс» — наилучший выбор для заряда большой мощности, если удаётся получить к ней доступ. Просто это самое мощное вещество, доступное для наших целей. Полкило этой взрывчатки может обрушить довольно большой дом, чемодан — снести офисное здание, а в редких случаях, когда мы захотим пойти на это, багажник, полный «Семтекса», может забросить на Луну целый квартал.

Гелигнит, студнеобразный нитроглицерин, действительно немного мощнее, но он снят с производства и, как я уже говорил, с ним, сваренным в ванне, опасно работать, поэтому мы с ним и не связываемся. Когда интенданту Главного штаба удаётся достать «Семтекс», мы рассылаем взрывчатку по подразделениям взрывотехников и бережём для особых заданий. Я говорю об этом, потому что вам, ребята, могут приказать забрать или доставить её в Спокан, Сиэтл или Бойсе. Но не волнуйтесь. Эта взрывчатка довольно устойчива, пока в неё не вставлен капсюль-детонатор, или если только вы не ударите по ней молотком или не сделаете ничего, что может вызвать сжатие.

— Как насчёт «С-4», сэр? — спросил Эрик Селларз.

— Когда мы можем достать её, это чудесно, — ответил Паскарелла. — Однако американские военные стали такими параноиками, опасаясь наших возможных взрывов, что действительно вывезли с Родины все военные запасы «C-4» и хранят их в нескольких специальных хранилищах по всей остальной территории империи строже, чем золото в Форт-Ноксе.

Практически требуется приказ, подписанный президентом или председателем Объединённого комитета начальников штабов, чтобы армейские инженерные войска или «зелёные береты» могли получить какое-то количество «C-4» в законных целях, если цели Амуррики можно назвать законными. У нас ещё имеется некоторое количество такой взрывчатки, но на самом деле нам много проще и экономичнее полагаться на динамит и тол. Теперь — о доставке. Здесь в дело вступаете вы, ребята.

Молодые добровольцы подались вперёд.

— Конечно, есть бомбы, устанавливаемые в легковые автомашины и грузовики, — продолжил Паскарелла. — Иногда это единственный способ подрыва, скажем, крупного военного конвоя, и единственно возможное место вашей засады — одна из улиц города, но гораздо чаще, это будет какая-нибудь амурриканская важная шишка в бронированном лимузине, которую мы не можем достать другим способом. Хотя нам не по душе такие взрывы из-за риска неприемлемого побочного ущерба.

Несколько раз нам удавалось подогнать заминированную легковушку или грузовик достаточно близко, чтобы проломить стену Бремера, уничтожить наблюдательный пункт или кое-что подобное, и я думаю, вы слышали об адском подрыве тюрьмы на прошлой неделе в изоляторе в Оберне, штат Вашингтон, где группа Джока Грэма пробила дыру в заборе, взорвав бомбу, установленную на грузовике.

Но заминированные машины применяются в крупных операциях, которые предварительно тщательно прорабатываются и утверждаются командованием бригады и выше. Мы не хотим, чтобы улицы городов Северо-Запада превратились в подобие Багдада или сектора Газа. Наши зоркие парни в снайперских ротах наносят больше физического и психологического урона врагу, чем может сделать сотня автомобилей, начинённых взрывчаткой. И они делают это хирургически точно и с блеском, что возбуждает среди белых восхищение, а не страх и отвращение.

Большая часть бомб специально нацелена на внутренние объекты, и цель состоит в том, чтобы проскользнуть за оборонительные рубежи и поразить врагов там, где они считают себя в безопасности. Кого-нибудь из вас уже просили доставить посылку?

— Меня, — ответила Кики. — Это была моя первая самостоятельная «щекотка». Против того книжного магазина педиков и игрушек для секса в центре города с большой вывеской «Эротика Гомера», изображавшей героя мультика. Посылку для меня изготовил сам «Красный барон». Мне дали фальшивый студенческий билет, и я пришла с сумкой на плече, полной книг со стихами древнегреческой поэтессы Сапфо, про радости лесбийского секса и подобное дерьмо. Каждая книга была вырезана внутри, в неё вложена одна-две шашки динамита, и ещё шесть шашек зашиты в подкладку сумки. Мой пластмассовый мобильный телефон, заполненный какой-то дрянью, служил в качестве детонатора.

У педиков не было собак, а в сумке — металла, так что она прошла металлоискатель. Гомик просто заглянул внутрь сумки и положил её за прилавок, для верности, что я не сопру искусственный член или что-нибудь ещё. Прежде, чем он забрал сумку, я положила в неё мобилу. Несколько минут я разглядывала полки, потом незаметно вышла, прошла подальше по улице и набрала номер телефона. Рвануло просто замечательно!

— Чистая работа, товарищ, и обычный день работы нашей почты по доставке посылок, — с одобрением кивнул Паскарелла. — Вполне вероятно, что вас всех рано или поздно попросят доставить посылку. В Добрармии нет задач, требующих большего мужества, хладнокровия и попросту бесстрашия, а также способности соображать на ходу и быть актёром или актрисой, лучшими, чем в Голливуде, и понятно, что всё это есть у этой нашей классной девушки.

Каждая из этих задач — единственная в своём роде, поэтому я не могу подготовить вас к их выполнению, но скажу лишь, что вас полностью ознакомят со всем, что вам придётся нести, и всеми опасностями, а также научат обращаться с посылкой. Вам придётся входить в район вашей цели, скорее всего, мимо вооружённых охранников и служебных собак и, бог знает, каких ещё электронных средств охраны. В некоторых подразделениях Добрармии при доставке посылок тянут жребий. Я всегда вызываю добровольцев и заранее лично ставлю им задачу, чтобы убедиться в готовности их разума и чувств к выполнению задания. До сих пор ещё никто из них меня не подвёл.

Позже, когда ваши соответствующие роты привлекут для крупной атаки или засады, особенно если вы окажетесь в летучей колонне в сельской местности, вам почти наверняка придётся участвовать в подготовке и подрыве различных самодельных взрывных устройств, от просто большого ящика с динамитом до гирлянд самодельных противопехотных мин направленного действия. Здесь у меня есть некоторые образцы корпусов, которые мы используем для самодельных взрывных устройств. Ребята, подойдите к этому поддону, и я дам вам представление о том, как готовить их к подрыву. Четвёрка окружила деревянный поддон, и Паскарелла продолжил урок.

Как только транспорт для четвёрки молодых добровольцев прибыл и забрал их, чтобы развезти по домам, Паскарелла подошёл к окну и просигналил фонариком. Затем подошёл к одному затемнённому кабинету и постучал в дверь. Дверь открылась, и вышел Гэри Бреслер с надетыми наушниками.

— Ты увидел и услышал, что хотел? — спросил Паскарелла.

— Ну да, — ответил Бреслер. — Однако не заметил ничего, что дало бы ключ. А ты не засёк что-нибудь подозрительное в ком-нибудь из ребят?

Паскарелла поднял одну из раздвижных дверей, и большой синий фургон с выключенными фарами въехал задним ходом на тускло освещённый настил. Двое мужчин вышли из машины, открыли заднюю дверь и начали погрузку двух миномётов и самодельных ракет на специальные стойки.

— Думаю, что все четверо — умные и преданные молодые люди, а те, кто их привлёк, знают своё дело, — ответил офицер-взрывотехник. — Эта девушка-байкерша Джоди — та самая цыпа, что была тогда на Фландерс-стрит с Котом Локхартом, верно? Так что она уже прошла боевое крещение?

— Ага, — подтвердил Бреслер. — Но это ничего не значит. Ты же, как и я, прекрасно понимаешь, что глубоко законспирированный агент вполне может завалить пару своих пидоров, чтобы заслужить доверие в Добрармии.

— Да, знаю. Чёрт возьми, Гэри, я бомбист, а не хорёк! Мне не по душе шпионить за нашими людьми, и я не люблю использовать своё тяжёлое оружие как приманку на твоей маленькой охоте за шпионом. Эти миномёты и ракеты, хоть они и дрянь, нужно сбросить на американские бошки, а не гонять по всему Портленду в качестве реквизита в этой мрачной бессмысленной возне.

— Это нужно сделать, Винс, — проворчал Бреслер. — У меня есть ещё не меньше двух групп, и я хочу, чтоб напоследок ты выполнил для меня ещё пару таких заданий. Я скажу тебе, куда доставить эти штуковины через пару дней.

— Я не говорил, что не нужно этого делать. Просто сказал, что это мне не нравится.

— Боже, Винс, думаешь мне нравится? — воскликнул Бреслер.

Из темноты улицы появились ещё двое мужчин, специальных оперативников Третьего отдела, которые прибыли из Сиэтла.

— Ну, Зик, ребята, вы устроились на той стороне улицы? — спросил Бреслер.

— Всё устроено, лейтенант, — ответил один из них, молодой парень по имени Эзикиел в строгой рубашке и галстуке, похожий на миссионера мормонов, которым он когда-то и был, пока не задушил полицейского-мексиканца и несколько трансвеститов-проституток в Твин Фоллз, штат Айдахо.

Спутник постарше Зика был одет как алкаш, и звали его «Батя» — а как иначе? Батя был мастером по пьяному нытью и мочился в штаны, если их останавливали патрули полиции или групп быстрого реагирования. Батя убеждал допрашивающего, что он просто жалкий пьяный бомж, заставляя того с отвращением отвернуться. Тогда старик, как нападающая кобра, втыкал ему в ухо пестик для колки льда, а спутники Бати, скрытые в темноте, из пистолетов и винтовок с глушителями добивали остальных патрульных.

— Хорошо, задача что и прежде, — сказал Бреслер людям из Третьего отдела. — Оставайтесь в укрытии, по крайней мере, два дня, и три, если ваш босс разрешит. Следите за этим домом круглые сутки, поочерёдно. Если «гнилушка» из этой четвёрки, то наши миномёты и ракеты должны стать большой удачей для него или неё и серьёзным соблазном для Мами и Обезьяны рискнуть прикрытием своего агента в обмен на большой выигрыш и появление их физий в новостях «Си-Эн-Эн».

При появлении каких-нибудь признаков интереса полиции к этому зданию, а не только полномасштабного налёта с выбиванием дверей ногами, но и вообще всего странного — непонятных машин, вертолётов в воздухе, загадочных инспекторов газовых компаний или почты «Ю-Пи-Эс» у пустого дома, слоняющихся пешеходов, которые кажутся неуместными, дайте мне знать. Хотя будем надеяться, что эти четверо молодых людей — преданные добровольцы Северо-Запада, а вам, ребята, предстоит ещё одна длинная и бесплодная стража. Кроме того, если сможете засечь Лэйни Мартинес и/или Джамала Джарвиса, изучающих это место, по возможности попытайтесь взять хотя бы одного из них живьём и в состоянии говорить. Никаких пестиков для льда, петель или других радостей, пока я не поговорю с ними, ладно?

— Всему своё время, — торжественно согласился Зик.

Действительно, Кики пришло на ум, когда она ехала обратно с Джимми в их нынешний конспиративный дом, что, если бы в ней всё ещё сидел «жучок», эти железки стали бы именно тем, что нужно Мартинес, Джарвису и сумасшедшей Линде Хирш, а её, возможно, убили бы во время налёта. Она снова спрашивала себя, где они, что делают, кому рассказали о ней, и как долго ей осталось до того, как всё вскроется. Потом Кики перестала думать об этом и вернулась в сегодняшний день. У неё это получалось всё лучше и лучше.

Но оказалось, что Кики подвергалась меньшей опасности, чем опасалась. Битва на Фландерс-стрит стала чудовищным провалом полиции, но федеральные власти, которые вмешались и взяли расследование на себя, были достаточно осторожны, чтобы понять, что такие провалы, как и ошибки врачей, лучше всего хоронить. После полного подведения итогов и должного размышления новый специальный агент, отвечающий за офис в Портленде, твёрдый как сталь кадровый офицер по имени Боб Уикер решил, что эту ошибку необходимо зарыть как можно глубже. На все папки поставили штамп «Совершенно секретно», и операция «Прожектор» исчезла из поля зрения.

Уикеру было очевидно, что Кики Маги стряхнула своих надзирателей, и столь же очевидно, что мир об этом вообще не должен узнать. Поскольку случай был связан с вице-президентом, его в настоящее время расследовали Конгресс, Служба охраны президента и министерство юстиции. Но эти расследования велись в значительной степени формально. Все думали, что просто произошло покушение Добрармии, сорванное доблестными Линдой Хирш и Эллиотом Вайнштейном на основании информации, полученной в последний момент, которую ни один из них теперь был не в состоянии огласить. Любое упоминание о наличии осведомителя полиции возобновило бы эти расследования, всплыли разные неудобные вопросы о таких событиях, как убийство посла Уитмена и его невесты из племени банту, и разбудило нескольких «спящих собак», которых лучше оставить в покое.

Лэйни Мартинес в частном порядке долго совещалась с Уикером в его кабинете, где она выложила ему всё начистоту и привела убедительные доводы, что надо сделать хорошую мину при плохой игре. Переговоры она увенчала искусным оральным актом на диване в кабинете Уикера. Уикера удалось убедить, и теперь они с Мартинес два раза в неделю предавались послеобеденным оргиям на тайных конспиративных квартирах и в гостиничных номерах, содержащихся их службами по всему городу.

Уикер направил ей и Джарвису тёплые письменные благодарности. Сам губернатор Орегона, чтобы не отстать, отдал распоряжение присвоить Мартинес и Джарвису звания лейтенантов уголовной полиции и наградить их медалями за отвагу. С начала операции «Прожектор» Лэйни предусмотрительно спрятала в сейфе банка все бумажные копии соответствующих документов, просто для уверенности, что при необходимости действительно сможет воспроизвести всю историю. И она дала знать об этом Уикеру, но тот прекрасно понимал её нужду в подстраховке, и всё выглядело так, будто документы не понадобятся.

Единственной ложкой дёгтя в бочке мёда было то, что Мэй и Мэри Эллен Маги исчезли. Начальник частной охраны был весьма смущен, когда рассказывал взбешённой Лэйни, что позволил своим пленницам ускользнуть. «Эта старая пьяная карга по-прежнему получала свою порцию пива», — оправдывался он. «Мы даже стали давать ей целый ящик на день. Но она, должно быть, выливала большую часть пива в раковину или вроде того, когда мы не видели. В вечер той перестрелки, когда вы были на Фландерс-стрит, мы не смогли получить от вас указаний, как действовать, старуха как-то попала в комнату ребёнка и вышла с девочкой из здания. Ей богу, мы не знаем, как».

Охранник, конечно, знал. Он трахал женщину-сержанта в одном из номеров отеля, но решил, что лучше выглядеть полным растяпой, чем откровенно смешным. Лэйни была так разозлена, что даже забыла английский и материла охранника по-испански. Но что бы ни придумала старушка Мэй, она придумала хорошо, так что они с Элли исчезли бесследно.

Мартинес вышла сухой из воды, но Джарвису не так повезло. Одна из последних пуль Кота Локхарта задела его кучерявую голову и оторвала левое ухо. Лэйни посетила негра в больничной палате и ввела в курс дела.

— В общем, как видишь, всё закончилось полным провалом, — признала она. — Но Уикер готов проявить благоразумие. Правда, ФБР теперь присвоило всю нашу работу, и малышка пропала, как и наша доля от любого договора её удочерения.

Но знаешь, в общем, это может и не так уж плохо, потому что начисто обрывает нашу связь со всем этим бардаком. Посмотри и на хорошую сторону, Джамал. Мы оба получили лейтенантов, можем добавлять после наших имен «МВ»[51], и у меня теперь есть прямой выход на федералов а, значит, и у тебя тоже. Да и пуля калибра 12,7 мм пролетела мимо, и ты жив. Чёрт, мы оба живы, разве не так? А Хирш, старины Энди, Айзы Робинсона и других ребят, которые вышли в тот день, уже нет. Знаешь, нет худа без добра.

— Ниггер надеетфа только на одно, — прорычал Джамал, касаясь своей забинтованной головы. — Я хочу однажды фатить вот этими чёрными руками за горло ту белую фуку.

— О, да, — кивнула Лэйни.