Огненная вьюга

15. В ЛЕСУ У ПАРТИЗАН

В суровые осенние дни октября — ноября 1941 года тылы немецко-фашистских захватчиков, коммуникации врага в Подмосковье находились под постоянной угрозой ударов со стороны не только наших войсковых отрядов, но и партизан. Они получали конкретные задания от Московского комитета партии, поддерживали боевые связи с командирами частей и соединений Красной Армии, проводили самостоятельно дерзкие операции.

На территории Московской области, как было известно в ту пору лишь ограниченному кругу лиц, борьбу с оккупантами вели свыше 40 партизанских отрядов и более 350 диверсионных групп. Они объединяли 1500 народных мстителей. Особенно успешно действовали партизаны в Волоколамском, Осташевском и Лотошинском районах, где заблаговременно были подготовлены для них базы: теплые землянки для жилья, хорошо замаскированные склады оружия, боеприпасов, продовольствия.

Партизаны Подмосковья, истребительно-диверсионные группы, созданные из жителей столицы и области, нанесли врагу большой урон. Они, как стало известно позже из архивных документов, истребили свыше 17 тысяч вражеских солдат и офицеров, уничтожили 6 самолетов, 22 танка и бронемашины, более 100 орудий, пустили под откос 5 железнодорожных составов, взорвали 34 склада и базы с боеприпасами и горючим, 35 мостов, более 1000 раз нарушали линии связи.

Мужество, отвага и дерзость в сочетании с трезвым расчетом, прекрасное знание местности, постоянная опора на жителей деревень и сел позволяли им проводить операции крупного масштаба. Так, сводный партизанский отряд численностью в 320 человек, возглавляемый Виктором Карасевым и комиссаром председателем Угодско-Заводского райисполкома М. А. Гурьяновым, нанес удар по штабу 12-го немецкого армейского корпуса, располагавшемуся в селении Угодский Завод (ныне Жуково) Калужской области.

В этом бою сам Гурьянов уничтожил 15 фашистских солдат и офицеров. Позже фашистам удалось схватить раненого комиссара отряда. Они подвергли его бесчеловечным пыткам, но не сумели сломить стойкость коммунист-патриота. Посмертно Михаил Алексеевич Гурьянов был удостоен звания Героя Советского Союза. Как сообщалось в сводке Совинформбюро от 25 ноября 1941 года, в этом бою партизаны уничтожили до 600 немецких солдат, в том числе нескольких офицеров, захватили важные документы, уничтожили 4 танка и около 100 автомобилей, обоз с боеприпасами. Сводный отряд партизан потерял 26 человек убитыми, 8 тяжелораненых было вынесено с поля боя.

На Волоколамском направлении действовали истребительно-диверсионные группы и небольшие отряды, направленные в тыл врага войсковой частью, которой командовал подполковник А. К. Спрогис. Командиры этих групп Борис Вацлавский, Григорий Сорока, Алексей Бухов, Леля Колесова, Виктор Буташин, Александр Флягин и другие, как правило, согласовывали проводимые операции с партизанским командованием или осуществляли их в тесном взаимодействии с народными мстителями.

Вот и разведчикам капитана Шевченко предстояла встреча с одним из партизанских отрядов в лесу севернее шоссе Москва — Волоколамск, о котором командира и комиссара проинформировали в штабе фронта еще до отправки во вражеский тыл. Как и было условлено раньше, на встречу с партизанами отправился с тремя разведчиками комиссар Огнивцев. По совету командира он взял с собой для подарка партизанам три трофейных автомата и солидный запас патронов к ним. Где они точно находятся, пока не было известно, но комиссар решил ускорить поиски с помощью бывшего пограничника Ивана Петровича, о котором говорил командир.

…Хозяин дома приветливо встретил лыжников. Он уже был наслышан об их боевых делах. Поэтому разговор между ним и Огнивцевым сразу же пошел доверительный и дружелюбный.

— Чем могу услужить вам, товарищ комиссар? — спросил хозяин, понимая, что тот пришел к нему неспроста.

— Нам стало известно, что вы можете помочь нам связаться с партизанами, — без обиняков начал Огнивцев. — Вот я и прошу вашей помощи.

Ивана Петровича словно подменили.

— Наболтали вам, дорогой товарищ, — прикидываясь простачком, торопливо ответил хозяин дома, — знать ничего не знаю, ведать не ведаю…

— Оставьте, Иван Петрович, этот тон, — досадливо проговорил комиссар. — Мы ведь только теряем время…

И Огнивцев рассказал бывшему пограничнику все, что ему было известно о партизанах Волоколамского района из разговора в штабе фронта, а в заключение добавил:

— Немцы не стали бы прибегать к подобным расспросам и уговорам. Они бы просто повесили вас лишь за одно подозрение в вашей связи с партизанами. Мы же, пока будем разводить дипломатию, соблюдать строгую конспирацию, упустим время. Это как раз и на руку фашистам.

— Так-то оно так, но не о моей шкуре речь, не имею я права ничего говорить…

— Почему же?

— Дал слово коммуниста секретарю райкома партии эту тайну никому не открывать, — признался Иван Петрович.

— Но ведь обстановка резко изменилась. Тогда, когда вы разговаривали с секретарем райкома, вы не могли предвидеть такого скорого и мощного наступления Красной Армии под Москвой, тем более появления в ваших краях, в тылу врага, нашего лыжного отряда. Кому будет нужна ваша тайна после освобождения Подмосковья? Вы об этом подумали?

Слова комиссара заставили бывшего пограничника серьезно задуматься. Несколько минут он сидел молча, потом спросил:

— Что от меня требуется?

— Укажите на моей карте, в каком районе находится партизанский отряд. И больше ничего. Мы сами найдем их. Вам с одной рукой будет трудно идти на лыжах вместе с нами.

— Вот уж это мое дело, — резко ответил Иван Петрович. — Одни вы можете блудить по лесу не один день… Да если и случайно встретитесь с партизанами, всякое может случиться. Лучше уж я сам вас поведу. А на лыжах я получше любого из ваших бойцов хожу. Как-никак первый разряд имел… Ну, а рука… Что рука? Она не помеха. Приспособился я без палок…

Бывший пограничник, по всему видать, все же решил принять определенные меры предосторожности против какой бы то ни было неожиданности. Он поставил условие: когда доведет группу до одному ему известной развилки дорог, оставит бойцов на месте, а сам с Огнивцевым отправится… куда надо. И, если удастся встретить кого, то уж те будут решать, как быть дальше.

«Темнит Иван Петрович, — с досадой подумал комиссар, но тут же одернул сам себя. — И правильно делает. Не о себе заботится, о боевых товарищах».

— Далеко идти? — спросил у однорукого.

— Это как идти, — задорно ответил Иван Петрович. — Я бы за пару часов управился, а с вашим колхозом часа три, не меньше, топать придется.

— Ну и чудесно! Если не возражаете, наметим маршрут по карте, и выходим…

— Нет уж, обойдемся без карты, — отрезал Иван Петрович.

Бывший пограничник быстро собрался и лыжники двинулись в путь. Пройдя по лесной заснеженной дороге несколько километров, на одной из лесных просек встретили трех мужчин с винтовками. Это были партизаны из отряда Б. В. Тагунова. С Иваном Петровичем они встретились как старые, добрые друзья. Комиссар Огнивцев коротко рассказал им о себе и попросил проводить разведчиков к командованию отряда.

Убедившись, что встретились со своими, партизаны охотно согласились. В пути все быстро перезнакомились, завязалась непринужденная беседа, посыпались шутки, раздался веселый смех.

В полдень лыжники оказались в штабе первого партизанского отряда Волоколамского района, которым командовал Борис Васильевич Тагунов, в недавнем прошлом местный учитель. Комиссаром отряда был секретарь райкома партии Владимир Павлович Мыларщиков, начальником штаба бывший начальник райотдела НКВД Александр Дмитриевич Слепнев.

Тепло встретили они посланцев Западного фронта. Братские объятия, радостные возгласы, расспросы без конца — о Москве, о делах на других фронтах, о действиях отряда. Они продолжались и за скромным, но радушным столом, за которым разведчиков принимали как родных братьев.

— Как вы расцениваете обстановку под Москвой? — спросил Мыларщиков. — Вы ведь недавно из столицы, и связь у вас с ней постоянная.

— На мой взгляд, — начал Огнивцев, — обстановка для наших войск складывается благоприятно. Фашисты на ряде участков фронта терпят поражения и отступают, неся большие потери в живой силе и технике. Недавно нам сообщили из штаба, что наши прорвали оборону противника на Клинском направлении и успешно развивают наступление.

— Это же совсем от нас недалеко, — сказал комиссар партизанского отряда. — А мы об этом и не знали. Спасибо за радостную весть.

Ответив на другие вопросы, Огнивцев рассказал командованию отряда о задаче, которая поставлена перед лыжниками Военным советом фронта, показал мандат, где предписывалось командирам партизанских отрядов всеми средствами оказывать его предъявителю полное содействие…

Потом заговорил комиссар партизанского отряда:

— В нашем районе в конце сентября сформированы два отряда. Основным районом дислокации стали лесные массивы в северной части района. Здесь с нами находятся окружной и районный комитеты партии.

— Какими силами вы располагаете? — спросил Огнивцев.

— В двух отрядах сто семнадцать человек, из них шестьдесят семь членов и кандидатов в члены партии, двадцать пять комсомольцев. Руководство ими осуществляет окружком партии, но, к сожалению, единого командования нашими отрядами пока нет.

— А как у вас с вооружением?

— Винтовок хватает, а вот с автоматическим оружием плоховато. Всего мы имеем несколько пулеметов и автоматов. Да вот теперь добавились трофейные шмайссеры, подаренные вами.

— Конечно, нам хотелось бы пошире развернуться да побольше сделать, но туго с минами, взрывчаткой, — включился в разговор Борис Васильевич Тагунов. — Желающих сражаться много, только дай им оружие. А его-то и не хватает.

— Да, трудностей немало. Особенно много их было на первых порах, — продолжал В. П. Мыларщиков. — Пришлось преодолевать и растерянность и пессимизм некоторых людей, распыленность партийных рядов. Начинали с создания партячеек и партийных групп. Костяк — местный партийный актив, коммунисты-армейцы, оставшиеся по разным причинам в тылу врага.

— А каково положение в Волоколамске? — спросил Огнивцев.

— Город здорово разрушен, но борется. Там действуют несколько надежных и сильных подпольных групп.

— А связь с ними есть?

— Да, конечно.

— Значит, если понадобится, можно надеяться на их помощь?

— Безусловно… И тем более для вас, выполняющих особое задание Военного совета фронта.

— В свою очередь и мы обещаем вам свою помощь, — сказал Огнивцев. — У нас имеется радиостанция. Можем передавать ваши сообщения в Москву. Есть хорошие специалисты-подрывники. Они смогут научить ваших людей этому делу.

— Спасибо, учтем. Мы обязательно воспользуемся вашей рацией. Не откажемся и от помощи ваших минеров, — заключил В. П. Мыларщиков.

В землянке стало очень жарко от сильно натопившейся печи. Огнивцев снял десантную тужурку, а затем и меховую безрукавку. И тут случилось неожиданное. Увидев на его гимнастерке кроме знаков различия старшего политрука Красной Армии ордена Ленина и Красного Знамени, партизанские руководители насторожились. Видимо, на какой-то миг они усомнились в том, что Огнивцев то лицо, за которое себя выдает.

— У меня мелькнула мысль, — не без смущения признался чуть позже Тагунов, — что вы вражеский разведчик, убедительно сыгравший свою роль, но явно переборщивший в «маскараде».

Что же, партизан можно было понять. В самом деле, в ту суровую пору столь высокие боевые награды имели очень немногие люди. А такие молодые, как Огнивцев, которому едва исполнилось двадцать три года, не встречались им вообще.

Пришлось комиссару отряда рассказать новым друзьям о том, что орденом Красного Знамени его наградили за отличие в боях с белофиннами в 1940-м, что орден Ленина ему был вручен самим генералом армии Жуковым за рейд по тылам врага на Смоленщине.

В дверь постучали и в землянку вошел молодцеватый в шапке-ушанке набекрень разбитной парень лет двадцати с небольшим. Увидев командира в форме с боевыми орденами, лихо вскинул руку к виску:

— Товарищ командир, разрешите обратиться к командиру отряда.

— Обращайтесь, пожалуйста, — смутился Огнивцев. — Я же никакой не начальник, а только гость Бориса Васильевича.

Командир отряда с откровенной гордостью кивнул на молодцеватого партизана:

— И мы не лыком шиты. Вот какие молодцы водятся в нашем отряде! Он с двумя разведчиками проводит вас до высоты 270,0 у перекрестка просек.

— Задачу понял, товарищ командир! — вытянулся молодой человек. — Разрешите идти?

— Идите, — сказал Борис Васильевич.

Партизан вышел из землянки. Командир отряда объяснил:

— Это, Иван Александрович, наш лучший разведчик и подрывник, гроза фашистов в нашем районе коммунист Илья Кузин.

Лишь позже станет широко известно о героических подвигах разведчика Кузина. В листовке, выпущенной в 1942 году, говорилось, что только в Волоколамском районе им было уничтожено 18 вражеских автомобилей с пехотой и различным снаряжением, несколько десятков солдат и офицеров, склад боеприпасов, три автоцистерны, штабная машина…

Родился И. Н. Кузин в 1919 году в деревне Санниково, Конаковского района, Калининской области в крестьянской семье. После средней школы он окончил Московский речной техникум и работал на канале имени Москвы штурманом и помощником капитана парохода. В 1935 году вступил в комсомол. По состоянию здоровья Кузин не был призван в армию. Но несмотря на это, добился, чтобы по путевке комсомола его направили в тыл врага. Два с половиной месяца боевая группа в составе шестнадцати разведчиков-подрывников, в которой находился и Кузин, пробыла в тылу наступающего противника на Смоленщине, нанося ему ощутимые потери, не давая покоя ни днем ни ночью. После возвращения на Большую землю в ноябре 1941 года был направлен в отряд Тагунова, где возглавил ударную группу партизан-подрывников. Эта группа провела несколько дерзких нападений на фашистов, на их коммуникации. Комиссар отряда написал о Кузине:

Партийная организация отряда в тылу врага приняла И. Н. Кузина в свои ряды. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 февраля 1942 г. Кузину было присвоено звание Героя Советского Союза.

…На стол подали шипящий самовар. Командир отряда Борис Васильевич за чаем рассказал, что первую боевую вылазку отряд совершил 20 ноября. До этого была проведена большая работа по подготовке базы. Еще в первой половине октября в лесах были построены четыре землянки для жилья, оружейный склад, баня, кухня с русской печью для выпечки хлеба, подготовлены запасные пункты сбора на случай внезапного отхода, завезены вооружение, боеприпасы, продукты питания, хозяйственное имущество.

Схватки с фашистами разгорались в основном в лесных массивах вдоль дорог Клин — Волоколамск, Волоколамск — Лотошино. В этих боях отряд уничтожил более 40 вражеских автомобилей, в том числе 4 легковых, 4 автобуса, 6 грузовых с пехотой, склад боеприпасов, несколько цистерн с горючим. Было убито и ранено более сотни гитлеровцев, добыто много ценных разведывательных данных, но передавать их не всегда удавалось из-за отсутствия радиостанции.

— Досадно то, что мы не делаем всего, что могли бы, — сказал Мыларщиков. — Плохо у нас со взрывчаткой, совсем нет мин, да и боеприпасами не богаты…

— Поделились бы с вами, — ответил Огнивцев, — да сами пока не богаты. Но нам твердо обещали подбросить кое-что на грузовых парашютах. Как только получим — обязательно поделимся.

— Спасибо за доброе обещание!

— И вам спасибо за братский прием. Надеюсь, что в оставшиеся до освобождения этих лесов дни наша боевая дружба еще больше окрепнет. Но и у нас есть к вам просьба — поддержать продовольствием.

— Это можно, — с готовностью ответил комиссар отряда. — Сегодня же снарядим для вас двое саней. Подбросим крупы, муки, сахару немного, сала с полпуда, ну и еще кое-что… Где вас искать?

Огнивцев вынул из полевой сумки карту, развернул ее и указал квадрат.