Огненная вьюга

2. В ШТАБЕ ГРУППЫ АРМИИ «ЦЕНТР»

Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Бок, как и многие немецкие генералы, был предельно пунктуален и, как ни вторгалась в его жесткий распорядок война, старался точно выдержать его. И это позволяло ему сохранять высокую работоспособность, полное самообладание в любой самой сложной обстановке. Во всяком случае, так было во время вторжений в страны Западной Европы. Тогда он всегда в одни и те же часы и даже минуты выезжал в войска, работал со штабными документами, принимал подчиненных генералов и офицеров, отдыхал, ел… А вот на восточном фронте, как он ни старался, это правило постоянно нарушалось, начиная со Смоленской битвы, а затем боев под Вязьмой. Еще хуже стало, когда войска группы вступили в смертельную схватку с русскими под Москвой. Фельдмаршал сутками, не смыкая глаз, сидел над картами, шифровками, выслушивал доклады командующих армиями и порой забывал поесть. Адъютанты и денщики подавали ему в кабинет бутерброды и кофе, но и они зачастую оставались не тронутыми.

О, эта Москва! У ее стен нашли гибель многие иноземные армии, никогда она не склоняла головы перед полчищами захватчиков. Похоже, и ныне загадочная столица русских не даст поставить себя на колени. А ведь как близок был успех. Войска группы почти прорвались к городу. Уже стали поступать хвастливые доклады: «Видим Москву», «Стоим у ворот Кремля», «Готовимся к вступлению на улицы». В этих докладах командующих армиями, командиров дивизий и полков нельзя было не видеть стремления выдать желаемое за действительное. Но в них содержалась в какой-то степени и реальность. Войска группы, особенно танковые дивизии, наступающие с северо-запада, подошли к Москве почти вплотную, на выстрел тяжелой артиллерии, а танкисты генерала Гудериана, наступавшие с юга, осадили Тулу и угрожали глубоким обходом столицы с юго-востока. Казалось, еще рывок, еще удар — и Москва падет. Но она стойко оборонялась, яростно отбивалась. Войскам группы войти в Москву так и не удалось. Они завязли, истекая кровью в жестоких боях на подступах к городу. Ссылки же на осеннюю распутицу, а затем на суровые морозы и снежные заносы, конечно, не состоятельны. Ведь русские сражались в тех же условиях. Главное — в непоколебимой стойкости советских солдат, их мужестве и отваге, их высоком моральном духе.

В кабинет фельдмаршала неслышной походкой вошел вышколенный адъютант-полковник. Мягко сдвинул каблуки до зеркального блеска начищенных сапог. Вкрадчивым голосом, чтобы не нарушить течение мыслей задумавшегося фельдмаршала, спросил:

— Экселенц, с переднего края прибыл начальник разведки генерал Мюллер. Просит принять его по важному делу.

— Важнее битвы за Москву? — с сарказмом сказал фельдмаршал, нанося что-то на карту, лежавшую на широком столе. — Просите его, но предупредите, что я очень занят. Могу ему уделить не более десяти минут.

— Яволь!

Генерал Мюллер вошел в кабинет командующего с вытянутой в приветствии рукой.

— Хайль Гитлер! — простуженным голосом произнес он. — Разрешите доложить, господин фельдмаршал.

— Докладывайте, — кивнул фон Бок.

Начальник разведки пропечатал несколько шагов по ковру и, остановясь вблизи стола, начал:

— Господин фельдмаршал! По вашему приказу я подробно ознакомился с боевыми действиями четвертой танковой группы. Солдаты фюрера сражаются мужественно, напрягают все силы для разгрома русских и выполнения поставленной перед ними задачи. Но их наступательные возможности исчерпаны. Генерал Хюпнер утверждает, что для продолжения наступления нужны сильные, свежие резервы. В противном случае… — Мюллер замялся, не отваживаясь сказать, что произойдет в «противном случае». — Кроме того, по агентурным данным, полученным лично мной, в тылы наших войск заброшено несколько лыжных диверсионных отрядов русских — отборных головорезов. От них в ближайшие дни можно ожидать дерзкие нападения на наши штабы, склады боеприпасов и горючего. Как правило, такие диверсионные отряды засылаются русскими перед началом активных действий противника. И более того…

Фельдмаршал снял с носа очки и, положив их перед собой, скрестил руки на столе:

— То, что нужны свежие резервы для взятия Москвы — это для меня не новость. Я неоднократно запрашивал их в генеральном штабе и у самого фюрера. Но их даже не обещают. Что же касается лыжных отрядов, то повода для особой тревоги не вижу. Что могут сделать какие-то две, три сотни русских. Глупо и смешно. Может быть, советские генералы и возлагают на них надежды, но для нас это, что укус блох. И я не вижу никакой логической связи между действиями этих отрядов и предстоящими активными действиями русских с фронта. Все резервы у них израсходованы. Медлительность наших дивизий объясняется главным образом нераспорядительностью их командиров.

— Рад бы согласиться с вами, господин фельдмаршал. Но, находясь три дня в непосредственной близости от линии фронта, я на себе испытал возросшее сопротивление русских, их смелые ночные контратаки с участием танковых подразделений. Засылка же в наши тылы хорошо обученных и отлично оснащенных лыжных отрядов может нанести серьезный урон нашим тылам, как это было под Велижем в сентябре. К тому же, извините за повторение, я предчувствую, что засылка диверсионных групп связана с предстоящим наступлением русских войск.

— Вы, генерал, должны не предчувствовать, а знать намерения противника, подкрепленные подлинными документами, показаниями пленных. Где находятся эти, так напугавшие вас, диверсионные группы?

— У меня, к сожалению, нет достаточных данных, — ответил Мюллер, подходя к карте, — но предположительно в этом районе.

Фон Бок уловил запах конского пота, исходивший от Мюллера, и брезгливо поморщился:

— У вас нет конкретных данных о наличии русских резервов, кроме предчувствий и догадок. Вы не знаете, на что конкретно нацелены диверсанты. Вам пора понять, генерал, что вы не начальник зондеркоманды, а начальник разведки группы армий. Потрудитесь заглядывать вперед, предвидеть, опираясь на факты, а не на вашу сомнительную интуицию.

— Господин фельдмаршал! Считаю своим святым долгом перед вами и фюрером доложить о возможной опасности нападения русских на штаб Хюпнера, на штаб группы, лично на вас. Предположительно один из засланных отрядов имеет такую задачу.

Фон Бок кисло усмехнулся.

— Если фельдмаршал, командующие войсками, генералы вермахта будут думать лишь о спасении своей шкуры, им некогда будет думать о руководстве войсками. Безопасность тылов должны обеспечить вы. Какие меры приняты вами для поимки диверсантов?

— Приведены в готовность все комендатуры и контрольно-пропускные пункты. Поставлена задача разведывательной авиации подняться на розыски бандитов, как только позволят погодные условия.

Фельдмаршал несколько успокоился. Злая складка на его белом сухом лбу разгладилась:

— Что вам нужно для розыска и уничтожения диверсантов?

Начальник разведки выхватил из папки докладную записку:

— Вот наша заявка. В ней все подробно изложено…

— Хорошо, — перебил фельдмаршал. — Она будет рассмотрена, но скажу сразу — на дополнительное выделение авиации и войск по прочесыванию лесов не рассчитывайте. По приказу фюрера все будет брошено на захват Москвы. — И, устало помяв переносицу, добавил: — Сегодня пришлось отдать приказ бросить в бой даже солдат тыловых подразделений как полков и дивизий, так и армейских корпусов и штаба группы.