Огненная вьюга

1. ГОНЕЦ ИЗ-ПОД МОСКВЫ

По безлюдной, точно вымершей улице Смоленска, бросая снопы света на покрытые снегом развалины, мчался «опель-адмирал». В его салоне сидел шеф разведки группы армий «Центр» генерал Мюллер, возвращавшийся из важной поездки в 4-ю танковую группу генерала Хюпнера. Дело в том, что к началу декабря в штабе группы армий «Центр» сложилось мнение, что сопротивление русских, достигнув кульминационной точки, начало ослабевать и что в распоряжении защитников Москвы нет больше никаких новых сил. И вдруг русские активизировали свои действия против 3-й и 4-й танковых групп вермахта и 2—3 декабря остановили их наступление. Поэтому Мюллеру и другим чинам потребовалось срочно разобраться в обстановке на месте и доложить командованию, что же там происходит.

Настроение у начальника разведки было скверное, и не без основания. Он убедился, что дивизии 4-й танковой группы выдохлись и не смогут продолжать наступление. Русские же не только проявляют фанатичную стойкость в обороне, но и предпринимают жалящие молниеносные контратаки, наносящие войскам вермахта ощутимый ущерб, вселяющие уныние в сердца солдат фюрера.

Но не это беспокоило шефа разведки. За провал наступления есть кому ответить. Даже неплохо, что кое-кто из зазнавшихся высших чинов штаба получит нагоняй, возможно, от самого Гитлера. Москва-то так или иначе будет взята. А чуть раньше или чуть позже — особого значения не имеет. Зато наиболее рьяные генералы, разбалованные легкими успехами и подчас пренебрежительно отзывавшиеся о разведке, которая-де не поспевает за победоносным маршем войск, подожмут хвосты. Мюллера встревожили агентурные данные о появлении в тылу группы армий нескольких подвижных диверсионно-разведывательных отрядов, руководимых, по всему видно, опытными и смелыми командирами. Дерзкие стремительные налеты этих отрядов, наверняка поддерживающих боевое взаимодействие с партизанами, деморализуют личный состав тыловых подразделений, нарушают нормальное функционирование сухопутных коммуникаций, прерывают управление и связь.

Вот это как раз по его, Мюллера, части. Сколько этих групп, какова их численность, какие цели и задачи перед ними поставлены, шеф разведки не знал. А должен знать. Именно так и поставит вопрос командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок. И будет прав. А что ему ответить? Что русские диверсанты неуловимы, что немецкая разведка бессильна?.. За такие утверждения можно «удостоиться» вызова в Берлин, а затем угодить на передовую отнюдь не в прежнем качестве…

В дороге генерал изрядно продрог. Адъютант обер-лейтенант Тупфель в пути между Вязьмой и Смоленском, когда сломался обогреватель салона машины, опасливо посмотрев на задремавшего генерала, набросил на его плечи попону, едко пахнущую конским потом. Мюллер едва не взорвался гневной тирадой в адрес чересчур усердного офицера, но вовремя спохватился и счел за благо сделать вид, что не обратил внимания на непристойность такого «пледа». Толстое сукно, конечно же, пованивало, но так быстро согрело генеральские, уже немолодые кости, что он даже похвалил адъютанта:

— Вы, Тупфель, на редкость изобретательны, — сказал он, потягиваясь.

— Патент на изобретение надо выдать не мне, господин генерал, — почтительно и в то же время несколько фамильярно ответил повеселевший от похвалы обер-лейтенант.

— А кому же?

— Нашим солдатам, господин генерал. Это они сняли попоны с убитых лошадей, а ваш шофер догадался, позаимствовать у них.

Генерал брезгливо поморщился. Попона с дохлого коня… Кто бы мог подумать, что ему придется пройти через такое унижение. Не хватало ему еще предстать перед фельдмаршалом фон Боком в таком одеянии.

— Предупредите механика и шофера, — раздраженно сказал генерал, — что если еще хоть раз они допустят неисправность обогревателя, то в тот же день отправятся в пехоту на передовую.

— Яволь, герр генерал.

Въехав в город, «опель-адмирал» остановился у шлагбаума железнодорожного переезда. Шофер резко посигналил. Из будки стрелочника вышел в огромных бесформенных соломенных ботах, драной шерстяной женской шали, наброшенной на голову и плечи, солдат-охранник с автоматом на груди.

— И это солдат фюрера, — еще больше раздражаясь, пробурчал генерал и резко бросил: — В чем дело?

— Идет эшелон, открыть не могу, — сказал охранник, вскинув руку к шали.

Одноглазый паровоз, тащивший теплушки и открытые платформы с пушками, показался из-за поворота. Впереди него катились две платформы с балластом, за ними несколько рефрижераторов, очевидно с продовольствием, около десяти солдатских теплушек. Из приоткрытых дверей вместе с клубами пара вылетали пьяные голоса, песни. Веселились в двух спальных вагонах и господа офицеры.

«Необстрелянное дерьмо, — пренебрежительно подумал генерал. — Они еще ни черта не знают, что их ждет там, под Москвой».

Эшелон на восток прогрохотал, но шлагбаум не открывался. На запад шел другой состав, переполненный теми, кто уже побывал а Подмосковье. Эти уже не горланили. Переполосованные бинтами, уныло, обреченно смотрели солдаты в окна вагонов на заснеженные русские поля и перелески.

«Зачем их везти в Германию? — снова обозленно подумал генерал. — Это же будет разлагать боевой дух немецкой нации. Таких лучше оставлять здесь, в полевых госпиталях. Даже их смерть выгоднее для рейха, чем никчемные жизни калек, уже неспособных быть солдатами».

Приоткрыв дверь одного из вагонов, толстый ефрейтор в мундире, наброшенном на забинтованные плечи, мочился на ходу, не обращая внимания на начальственную машину, стоящую у переезда.

«Что это, — пронеслось в голове у Мюллера, — демонстрация пренебрежения к тем, кто завел войска в снежный капкан, или просто солдатское хулиганство? Дай бог, чтобы последнее. Дай бог…»

Солдат-охранник поднял шлагбаум, вытянулся:

— Хайль Гитлер!

— Хайль, — пробормотал шеф. — Двенадцать минут потеряли. Гони, Карл!

— Быстрее нельзя, господин генерал, дорога вся изрыта воронками.

— Плевать! Гони.

Генерал нервничал, боясь опоздать на совещание, которое будет проводить фельдмаршал. К тому же он замерз, несмотря на эту паршивую попону. Да и не мудрено. Генерал был не по погоде легко, даже щегольски одет. Но адъютант догадывался, что шефа торопило не только опасение не успеть к нужному сроку, гнал не только мороз, но и что-то важное, что не давало ему покоя.

Так уже было, когда в сентябре из северных лесов Смоленской области поступили сигналы о рейде по тылам группы армий русской конницы генерала Доватора, о многочисленных нападениях отрядов особого назначения Красной Армии на колонны и гарнизоны немецких войск, о разгроме ими карателей в тылу 9-й армии. Сейчас пока нет сообщений о крупных диверсиях советских разведчиков. Но они будут, непременно будут. Генерал Мюллер чувствовал это, знал, что так произойдет. Однако какие шаги предпринять для противодействия русским десантникам, он не знал. Но как доложить об этом командующему? С ума можно сойти от бессильной злобы, неопределенности, тревоги за собственную судьбу, которая, черт возьми, зависит от горстки каких-то бандитов, воюющих не по правилам, наносящих удары там, где их меньше всего можно ожидать.